Бердинских В.А. История России. Курс лекций и практикум. Курс лекций и практикум
 Скачать 2.81 Mb.
|
Белый и красный террорТеррор (в переводе с латыни «страх», «ужас») — это узаконенный план массового принуждения, политика запугивания населения, расправы с политическими противниками. Его формы многообразны: произвольные выселения и перенаселения, реквизиции, конфискации, система заложничества, мучительные формы допросов, широкое и часто необоснованное применение смертной казни, политические убийства и т. п. Официальная советская историческая наука всегда рассматривала красный террор в годы гражданской войны лишь как ответную меру на террор контрреволюции. Сейчас известно множество фактов, опровергающих подобную точку зрения. Однако, наверное, бессмысленно искать того, кто первым начал применять террористические методы. Все противоборствующие силы стояли на непримиримых позициях, и все придерживались сходных взглядов на террор как допустимое средство борьбы за доказательство своей правоты. Известно, что в течение нескольких первых месяцев после своего утверждения Советская власть не прибегала к расстрелам своих политических противников, а порой относилась к ним даже весьма гуманно. Например, под честное слово был отпущен генерал П. Н. Краснов, который затем возглавил казачью контрреволюцию на Дону. Была отпущена на свободу и часть юнкеров, которые впоследствии в большинстве стали активными участниками белого движения. Ленин добился освобождения арестованных ВЧК «ценных специалистов», занимавшихся «антисоветской деятельностью»; потребовал расследования по делу об убийстве солдатами в Могилеве бывшего верховного главнокомандующего Н. Н. Духонина. Известно, однако, и то, что 16 июня 1918 г., еще до принятия постановления СНК о красном терроре, народный комиссар юстиции П. Стучка подписал приказ, в котором, в частности, говорилось: «Революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и прочим не связаны никакими ограничениями». После убийства члена Президиума ВЦИК В. Володарского Ленин писал Г. Зиновьеву: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что Вы удержали. Протестую решительно!» Похороны председателя Петроградской ЧК М. Урицкого вылились в шествие под лозунгами «Они убивают личности, мы убьем классы!», «За каждого нашего вождя — тысячи ваших голов!» По разным данным, в ответ на убийство Урицкого большевики расстреляли не менее 500 заложников, среди которых было немало тех, кто пострадал за принадлежность к буржуазному или офицерскому сословию. 5 сентября 1918 г. Совнарком принял постановление, вошедшее в историю как постановление о красном терроре, а ВЦИК по предложению ЦК РКП(б) объявил Советскую республику военным лагерем. В постановлении говорилось, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью, что необходимо изолировать классовых врагов в концлагерях, что подлежат расстрелу все лица, причастные к белогвардейским заговорам и мятежам. Правительство объявило красный террор временной исключительной акцией рабочего класса в ответ на террор контрреволюции. По официальным данным, массовый красный террор применялся главным образом осенью 1918 г., и за 9 месяцев по приговорам чрезвычайных комиссий было расстреляно на территории 23 губерний 5 496 человек, в том числе около 800 уголовников, что значительно меньше количества жертв белого террора. Можно привести множество высказываний советских партийных и государственных деятелей времен гражданской войны, показывающих, как понималась ими классовая борьба, в которой все средства допустимы для достижения цели. В. И. Ленин, например, писал: «Наше дело — ставить вопрос прямо. Что лучше? Выловить ли и посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников, выступающих… против Советской власти, т. е. за Деникина? Или довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестрелять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян?» Член Коллегии ВЧК М. Лацис на страницах газеты «Красный террор» писал: «Не ищите в деле обвинительных улик, восстал ли он против Совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны разрешить судьбу обвиняемого». Еще более откровенно высказывался председатель Революционного военного трибунала К. Данишевский: «Военные трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это карающие органы, которые постановляют свои приговоры, руководствуясь принципом политической целесообразности и правосознанием коммунистов». Есть данные о том, что в 1919 г. в киевских ЧК погибло около 12 тыс. человек, в Одессе за три месяца того же года — 2200 человек и т. д. Комиссия, созданная А. И. Деникиным для расследования преступлений большевиков, пришла к выводу, что за 1918 — 1919 гг. от красного террора погибло 1,7 млн. человек (для сравнения — потери Красной Армии составляли 940 тыс. человек). Однако разоблачение мрачных сторон красного террора вовсе не означает реабилитации в этом отношении белого движения. По данным НКВД РСФСР, за июнь — декабрь 1918 г. белогвардейцами на территории 13 губерний было расстреляно 22780 человек, убито около 4,5 тыс. продотрядовцев. Самыми показательными являются признания самих руководителей движения. А. И. Деникин писал, что войска Добровольческой армии оставляли «грязную муть в образе насилий, грабежей и еврейских погромов». А. В. Колчак признавался своему министру внутренних дел: «Деятельность начальников уездных милиций, отрядов особого назначения, всякого рода комендантов, начальников отдельных отрядов представляет собой сплошное преступление». Тем не менее белый террор имел одно существенное отличие о террора красного. Идеологи белого движения никогда не пытались теоретически обосновать необходимость террора, они направляли террор против своих политических противников, но не против целых классов общества. Не многим лучше выглядела в этом смысле и «третья сила», с той лишь разницей, что история отвела ей очень короткий срок государственного руководства, и она просто не успела наладить должным образом работу репрессивного аппарата. Один из членов Самарского Комуча признавал: «Комитет действовал диктаторски, власть его была твердой, жестокой и страшной. Это диктовалось обстоятельствами гражданской войны. Взявши власть в таких условиях, мы должны были действовать и не отступать перед кровью. И на нас много крови. Мы это глубоко сознали. Мы не могли ее избежать в жестокой борьбе за демократию. Мы вынуждены были создать и ведомство охраны, на котором лежала охранная служба, такая же чрезвычайка, и едва ли лучше». Прибегали к террору и «зеленые», и национальные движения. Все это подтверждает сходные принципиальные убеждения всех участвовавших в гражданской войне сил относительно приемлемости террора как средства политической борьбы. Итоги и уроки гражданской войны. Причины победы большевиков Гражданская война стала народной трагедией. По современным оценкам, за 1918 — 1922 гг. в ходе сражений, от голода, болезней, репрессий погибло 15 млн. человек. В некоторых источниках называется даже около 20 млн. Из них военные потери всех сторон составили около 2 млн. человек. Еще 2,5 млн. россиян оказалось в эмиграции. Нанесенный материальный ущерб составил около 50 млрд. рублей золотом, промышленное производство упало до 20%, а в некоторых отраслях — до 4% по сравнению с уровнем 1913 г. Сельскохозяйственное производство сократилось примерно в 2 раза. Почти вдвое уменьшилась численность рабочих. В. И. Ленин называл победу большевиков в гражданской войне историческим чудом победы над мировым империализмом и его ставленниками. Конечно, интервенция и угроза установления военной диктатуры представляли опасность для России, но вряд ли возможно рассматривать гражданскую войну как героическую страницу нашей истории. Трагизм ситуации заключался в том, что все стороны, ведущие войну, объясняли свою борьбу интересами народа (спасение России, установление народной власти) и использовали одинаково жестокие средства, и в эту кровавую мельницу оказались втянуты массы простого народа, которым в такой обстановке было чрезвычайно сложно разобраться, кто прав, кто виноват, кто действительно защищает их интересы. Английский историк Э. Карр по этому поводу писал: «Если правда, что большевистский режим не намерен был через несколько месяцев после своего установления мириться с организованной оппозицией, то в равной мере верно и то, что никакая оппозиционная партия не намерена была ограничиться рамками законности. Стремление к диктатуре было свойственно обеим спорящим сторонам». Что же позволило большевикам одержать победу в гражданской войне и сохранить, таким образом, власть? Отвечая на этот вопрос, нужно выделить два рода причин. Во-первых, это то, что обеспечивало силу самих большевиков; во-вторых, то, что обусловливало слабость и несостоятельность их противников. В пользу большевиков были следующие обстоятельства. 1) Большевистская идеология, нетерпимая к инакомыслию, отвечала сиюминутным чаяниям массы народа. Гражданская война продемонстрировала огромное значение популистских лозунгов в сплочении масс. Большевистская пропаганда подчеркивала народный характер своей власти: она защищает бедняков, трудящихся от политиков и «буржуев». 2) Большевики создали всеобъемлющую систему карательных органов: ВЧК (Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем), милицию, части особого назначения (ЧОН), войска внутренней службы (ВНУС), войска внутренней охраны (ВОХР) и т. д. 3) Важным стратегическим преимуществом было то, что под контролем большевиков находилась центральная часть России. Там были сосредоточены основные людские ресурсы, металлообрабатывающая промышленность, внутренние коммуникации. Это позволило большевикам достаточно успешно проводить массовые мобилизации Красной Армии, наладить выпуск оружия и боеприпасов, быстро маневрировать силами. Осенью 1920 г. Красная Армия насчитывала 6,4 млн. человек, из них в действующих частях находилось от 2,8 млн. до 4 млн. В то же время армия Колчака составляла приблизительно 400 тыс. человек, армия Деникина — 160 тыс., армия Врангеля — 40 тыс. 4) Большевики сумели создать огромный государственный аппарат, полностью подконтрольный партии, который сыграл свою роль в тех экстремальных условиях. По данным на 1920 г., до 40% работоспособного населения Москвы и Петрограда было занято службой в различных государственных учреждениях. Реальная власть в Советской России принадлежала Коммунистической партии, но все решения проводились через системы Советов и общественных организаций путем создания в них господствующих большевистских фракций. 5) В ходе гражданской войны большевики научились лавировать, идти на определенные компромиссы настолько, насколько этого требовала ситуация и насколько позволяли идейные установки. Одним из таких очень своевременных маневров стал пересмотр отношения к среднему крестьянству в 1919 г. «Не сметь командовать середняком!» — провозгласил Ленин с трибуны VIII съезда РКП(б). Практически это привело лишь к тому, что середняков перестали принуждать вступать в сельскохозяйственные коммуны, но и это значило немало. В 1919 — 1920 гг. большевики пошли даже на то, чтобы с помощью финансовых средств привлечь на свою сторону возможных союзников: 100 тыс. рублей было передано для ведения пропаганды и агитации союзу эсеров-максималистов, 500 тыс. рублей — Украинской партии левых эсеров, 7 млн. рублей — Бунду (еврейской социал-демократической организации). 6) Огромную роль в победе большевиков, как и в октябре 1917 г., сыграло наличие в этой партии ярких, незаурядных лидеров, которые были наделены и прекрасными организаторскими способностями, и выдающимся ораторским талантом. Прежде всего, это В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий. Очевидцы рассказывали, что Троцкий на специальном бронепоезде объезжал фронтовые части и произносил перед красноармейцами такие пламенные речи, что они были готовы безоружными броситься в бой за Советскую власть. Большевистские лидеры обладали политической интуицией, но при этом не были лишены и определенного авантюризма, не боялись рисковать и умели это делать. Не зря Ленин повторял слова Наполеона Бонапарта: «Сначала нужно ввязаться в сражение, а там посмотрим». С другой стороны, антибольшевистское движение изначально страдало внутренней слабостью. Оно в течение всей гражданской войны оставалось очень разнородным, о чем уже шел подробный разговор в одном из предыдущих параграфов. Белое движение и «третья сила» были лишь временными союзниками, их объединяло только стремление отстранить от власти большевиков, а дальше их цели принципиально расходились. Участники антибольшевистского движения, в общем-то, не смогли выдвинуть популярных лозунгов. Даже сами руководители белого движения признавали, что за время гражданской войны произошло его моральное перерождение. В. В. Шульгин вспоминал: «Ведь, в сущности, вся белая идея была основана на том, что «аристократическая» часть нации удержится среди кабацкого моря, удержится именно белой, несокрушимой силой… Белые — честные до донкихотства… Белые убивают только в бою… Белые питают отвращение к ненужному кровопролитию и никого не ненавидят… Это почти что святые… Но что из этого вышло? Белое дело погибло. Начатое «почти святыми», оно попало в руки «почти бандитов»…» В течение весны — осени 1919 г. войска союзников в основном были выведены с территории России. После восстания в частях французов, поднятого в Одессе 6 апреля 1919 г., командование всерьез стало опасаться морального разложения своих подчиненных. В европейских странах разворачивается движение солидарности под девизом «Руки прочь от Советской России!» Поэтому союзное командование сочло за благо прекратить открытое участие в подавлении Советской власти. Сыграли свою пагубную роль и личные разногласия между лидерами антибольшевистского движения. Несмотря на то, что белые правительства признали адмирала Колчака Верховным правителем России, личные амбиции постоянно давали о себе знать. Известно о возникновении конфликтов между Колчаком и атаманом Забайкальского казачьего войска Г. Семеновым, между Деникиным и донским атаманом Красновым и т. д. Действия интервентов, прежде всего отрядов стран Антанты, зачастую были плохо согласованы и деморализующе влияли на белую гвардию. В то же время белые воспринимались народом как ставленники Запада, т. е. как антинациональная сила. Поэтому, например, бывшая российская буржуазия, остававшаяся в стране, практически не помогала белому движению. Наконец, ни одно из эсеро-меньшевистских и ни одно из белых правительств не сумело сформировать эффективную систему власти и наладить управление на подконтрольных территориях. Репрессивные органы действовали, но практически не удалось решить ни одной из социально-экономических проблем, прежде всего аграрной. Поэтому колеблющаяся часть крестьянства в итоге стала склоняться все-таки на сторону большевиков. Лозунг белых «Великая, единая и неделимая Россия» не оставлял никакой надежды на автономию и независимость национальным окраинам бывшей империи. Когда союзники предложили руководителям белого движения предоставить Финляндии и Польше независимость, а Прибалтике и Кавказу автономию, был получен отказ. Поэтому в частности, осенью 1919 г. в решающий момент совместного наступления армий Деникина и Юденича белые не получили поддержки Эстонии, Финляндии и Польши. Доверие народов Кавказа также было утрачено. По словам одного из современных историков, «главная слабость белого движения заключалась в том, что ему не удалось стать объединяющей национальной силой… Оно оставалось почти исключительно движением офицеров… подозрительно относилось к рабочим и мстительно — к крестьянам. Изображая себя государством, оно пыталось восполнить свою практическую слабость жестоким насаждением своих порядков». Итак, большевики сумели удержать власть в итоге кровопролитной братоубийственной войны. Цена этой победы была очень велика, и дело не только в колоссальных человеческих жертвах. Создаваемый большевиками тип власти не был обещанной властью Советов, он не был даже диктатурой пролетариата, это была диктатура одной партии. Насилие становилось неотъемлемой частью этой системы. М. И. Калинин, один из руководителей РКП(б), председатель ВЦИК («всероссийский староста», как его называли тогда в печати) признавал, что «война и гражданская борьба создали громадный кадр людей, у которых единственным законом является целесообразное распоряжение властью. Для них управлять — значит распоряжаться вполне самостоятельно, не подчиняясь регламентирующим статьям закона». Под воздействием этих обстоятельств деформировался и менталитет россиян. Такие понятия, как мораль, нравственность, сострадание переставали быть общечеловеческими ценностями и подчинялись «классовому чутью». Стремясь привести россиян к «светлому будущему», большевики поставили классовые интересы выше общенациональных и сделали насилие главным методом борьбы за свои идеалы. |