критика речи и лит.ред.. Л. М. Майданова Критика речи и литературное редактирование текстов сми

• Название: Л. М. Майданова Критика речи и литературное редактирование текстов сми
• Анкор: критика речи и лит.ред..doc
• Дата: 18.05.2017
• Размер: 1.08 Mb.
• Имя файла: критика речи и лит.ред..doc
• Тип: Документы; #7847
• страница: 16 из 21

2.8. НЕЯСНОСТЬ РЕЧИ

Неясность высказывания проявляется в том, что адресат либо не может перефразировать высказывание, ответить на вопросы к нему, ли­бо не имеет возможности выбрать один из двух смысловых эквивалентов (вспомним, что в случае непредусмотренного каламбура мы без труда понимаем, какой смысл имел в виду автор). Рассмотрим причины погре­шности.

1. Свой путь к профессии я начала, что называется, в отчем доме. В пору моего детства мама работала радисткой на железнодорожной станции. Хотя на вооружении тогда были аппараты «Бодо», работать ей приходилось по системе Морзе. Этой азбукой увлеклись и мы с се­строй. К окончанию десятилетки я уже хорошо владела азбукой Морзе и после получения аттестата зрелости поступила на курсы телеграфи­стов. Учиться пришлось на аппарате СТ-35, но не по системе Морзе. Так я стала телеграфисткой сначала третьего класса, потом второго.

Зададим к тексту вопрос: Как связаны аппараты «Бодо» и СТ-35 с азбукой Морзе? Если мы не телеграфисты, то вряд ли на него ответим. Но ведь эта связь в определенной мере объясняет детали события - биографии героини. Не зная связи типов аппаратов с азбукой, мы и сюжет понимаем весьма приблизительно. Понимание затруднено неизве­стными нам терминами, не объясненными в тексте. Редакторская прав­ка невозможна, необходимо обращаться за разъяснениями к автору.

2. Подписан очень довольно-таки развернутый договор. - Какой же договор подписан - очень развернутый или довольно-таки развернутый, т.е. не очень краткий? Неясность возникает из-за того, что говоря­щий употребляет два противоречащих друг другу по смыслу указателя степени признака. Чтобы устранить один из них, редактор должен проконсультироваться с автором, без авторской помощи правка невоз­можна. Ошибка эта сейчас почему-то очень распространена в устной речи.

3. В одном из корпусов мы со старшим воспитателем увидели под­готовку к беседе о Пушкине, после которой состоится конкурс стихов. - Мы можем дать два одинаково возможных смысловых эквивалента: «конкурс состоится после подготовки к беседе», «конкурс состоится пос­ле беседы». Происходит это из-за того, что придаточное с союзным словом «которая» может равно относиться к двум существительным, а текст не проясняет смысла. Конечно, грамматически придаточное на­до связать с существительным «беседа». И, если бы автор сообщил нам, что беседа состоится вот-вот, мы совершенно однозначно поняли бы, когда будет проходить конкурс. Но представим, что беседа наме­чена через неделю. Зачем бы тогда автору без всякого смыслового перехода сообщать о конкурсе, до которого еще так далеко? Ясно, что в этом случае мы свяжем конкурс с временем подготовки к беседе. Таким образом, для устранения неопределенности в интерпретации синтаксической конструкции в текст нужно ввести дополнительные све­дения, некое смысловое звено. Но без помощи автора редактор не мо­жет этого сделать.

4. Железнодорожники относят это вторичное сырье к числу второ­степенных, что совершенно неправильно. - Речь идет о металлоломе. По тексту получается, что железнодорожники стали заниматься метал­лургией и диктуют металлургам, какое сырье является главным, а ка­кое второстепенным. Может быть, однако, автор хотел сказать, что железнодорожники считают металлолом второстепенным грузом? Смысл высказывания неясен, потому что автор не заполнил словом пустую по­зицию «к числу второстепенных чего?» Если бы она была заполнена, смысл высказывания был бы совершенно определенным.

5. Что интересно: в разговоре с этим экипажем вы не услышите «я». Здесь личное - общее, поделенное на всех троих членов экипажа и плюс технику. - Вряд ли мы сможем пересказать этот отрывок. Что личное поделено на троих, да еще и технике досталось? Причиной не­ясности является путаность самой мысли, непродуманность ее и под­мена мысли громкой фразой.

Как показывает материал, дефекты авторской мысли - не единствен­ный фактор, обусловливающий неясность высказывания. Часто к неясно­сти приводит небрежное оформление мысли, неумение выразить ее так, чтобы адресат мог легко интерпретировать сказанное.
 Упражнения к разделу 2.8.

Задание № 94. Объясните причины неясности речи.

1. Состоялась встреча с очень довольно-таки популярным бизнес­меном. 2. (О тех, кто приехал заработать): Они бегают с одного предприятия на другое, создавая тем самым и текучку и нервозность в реализации технологии. 3. На мой взгляд, это крайне не совсем мудрое решение. 4. Мы видим себя примерно так: соорганизовать де­путатский корпус, дать ему нормальные корни в гражданском обществе в виде массовых членов партии... Партия предполагает хорошую соорганизацию депутатского корпуса по вертикали. И это позволит депу­татам, во-первых, иметь общую программу, во-вторых, согласовывать действия по стратегии и тактике и, в-третьих, избегать абстрактной ссылки на избирателей, а иметь свою нормальную социальную базу в лице как коллективных, так и индивидуальных членов партии. 5. Спек­таклей, которые выдвинуты на конкурс, довольно огромное количество.

Задание № 95. В следующих текстах найдите неясные фрагменты, объясните причины неясности.

1. (Говорит депутат областной Думы по поводу совмещения федера­льных и местных выборов): Что сделаешь. Если мы оппозиция, то мы должны нести ответственность за все. Я привыкла нести ответствен­ность. За те грехи, которые есть у меня лично. У меня, может быть -один, но есть. Я, может быть, согласна, что надо сегодня всё сое­динять. Но меня страшно пугает, что мы все не усомнились, почему мы эти выборы назначаем на три месяца раньше. Президентские выбо­ры - это все-таки основное, чем живет страна. Ну посмотрите, се­годня мы натасуем все выборы. Да для моей девятиэтажки будет важно, пройдет ли сегодняшний депутат районной Думы Виталий Виногра­дов в районную Думу. И Путин - это будет как бы второстепенное.

2. АССОЛЬ

Накатит вал, и тонко

Подступит к сердцу боль...

Опять стою с девчонкой

По имени Ассоль.

И чувствую - над нею

Не властны времена:
Ведь капитана Грея

Напрасно ждет она.

Житейские советы

Не слышит все равно:

Старинные корветы

На дне морском давно!

Прозрачные медузы

Мерцают из кают.

Путевки профсоюза

Туда не выдают.

Ах, сумрачные вещи,

Земное бытие!..

Но голос мой зловещий

Не трогает ее.

3. В кадре: Сегодня в Екатеринбурге открылась выставка «Размыш­ления о веере».

КОPP. (за кадром): Принято считать веер дивной игрушкой женско­го кокетства. Им перестали пользоваться еще в прошлом веке. Мы, люди XX столетия, предпочитаем любоваться музейными коллекциями вееров. Сегодняшняя выставка удивляет необычными экспонатами. Так, есть манекен Генриха III, французского короля, который пользовался веером. Его изображает студент театрального института.

Екатеринбургские художники пофантазировали на тему «Веер»: про­странственные размышления в виде бабочек, витражей, панно, ширм. Но есть и традиционные японские и китайские веера. Большие интерьерные, декоративные, и маленькие, ручные. Материал самый разный: стекло, холст, масло, бамбук...

На выставке - попытка взглянуть на веер не только как на изящ­ную вещичку элегантных и романтичных эпох, но источник бесконечных творческих экспериментов.

(Ошибки других типов отметьте и исправьте.)

Задание .№ 96. Сравните варианты сцены, в которой автор исполь­зует прием неясности речи. Проанализируйте, как реагируют на неяс­ность герои. Объясните причины неясности речи для собеседников. Оцените выразительность разных вариантов сцены.

1. - Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизве­стный, - никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в каком случае не угрожает. Вы умрете другою смертью.

- Может быть, вы знаете, какой именно? - с совершенно естествен­ной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действитель­но нелепый разговор. - И скажете мне?

- Охотно, - отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть - несчастье... вечер - семь...» - и громко и радостно объявил: - Вам отрежут голову!

Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвест­ного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:

- А кто именно? Враги? Интервенты?

- Нет, - ответил собеседник, - русская женщина, комсомолка.

- Гм... - промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, - ну, это, извините, маловероятно.

- Прошу и меня извинить, - ответил иностранец, - но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

- Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в де­сять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.

• 
  Нет, этого быть никак не может, - твердо возразил иностранец.
  
• 
  Это почему?
  

- Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили чер­ные птицы, - что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не толь­ко купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится.

Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.

- Простите, - после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на ме­лющего чепуху иностранца, - при чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка?

(М.А.Булгаков. Мастер и Маргарита. 1929-1940)

2. - Кирпич ни с того ни с сего, - ответил неизвестный, -- нико­му на голову никогда не свалится. В частности же, уверяю вас, что вам совершенно он не угрожает. Так позвольте спросить, что вы буде­те делать сегодня вечером?

- Сегодня вечером, - ответил Берлиоз, - в одиннадцать часов во Всемиописе будет заседание, на котором я буду председательствовать.

• 
  Нет. Этого быть никак не может, - твердо заявил иностранец.
  

Берлиоз приоткрыл рот.

- Почему? - спросил Иван злобно.

- Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в тускневшее небо, в котором чертили бесшумно птицы, - что Аннушка уже купила постное масло, и не только купила его, но даже и разли­ла. Заседание не состоится.

Произошла пауза, понятное дело.

- Простите, - моргая глазами, сказал Берлиоз, - я не понимаю... при чем здесь постное масло?..

(М.А.Булгаков. Великий канцлер. 1932)

3. - Солнце в первом доме, - забормотал инженер, козырьком ла­дони прикрыв глаза и рассматривая Берлиоза, как рекрута в приемной комиссии, - Меркурий во втором, луна ушла из пятого дома, шесть несчастье, вечер семь, влежку фигура. Уй? Какая ерунда выходит, Владимир Миронович ?

- А что? - спросил Берлиоз.

- Да... - стыдливо хихикнув, ответил инженер, - оказывается, что вы будете четвертованы.

- Это действительно ерунда, - сказал Берлиоз.

(М.А.Булгаков. Копыто инженера. 1928-1929)

ПРИМЕЧАНИЕ. Приводим комментарий из книги: Б.Соколов. Булгаковская энциклопедия:

Согласно принципам астрологии, двенадцать домов - это двенадцать частей эклиптики. Расположение тех или иных светил в каждом из до­мов отражает те или иные события в судьбе человека. Меркурий во втором доме означает счастье в торговле. Берлиоз действительно на­казан за то, что ввел в храм литературы торгующих - членов возглав­ляемого им МАССОЛИТа, озабоченных только получением материальных благ в виде дач, творческих командировок, путевок в санаторий (о такой путевке как раз и думает Михаил Александрович в последние ча­сы своей жизни). Несчастье в шестом доме означает неудачу в браке. Из дальнейшего повествования мы узнаем, что жена Берлиоза сбежала в Харьков с заезжим балетмейстером. В редакции 1929 г. Воланд более ясно говорил, что «луна ушла из пятого дома». Это свидетельствова­ло об отсутствии у Берлиоза детей. Неудивительно, что единственным наследником председателя МАССОЛИТа оказывается киевский дядя, кото­рому Воланд тотчас предлагает дать телеграмму о смерти племянника. Седьмой дом - это дом смерти, и перемещение туда светила, с которым связана судьба литературного функционера, означает гибель Берлиоза, которая и происходит вечером того же дня.
Подведем итоги раздела.

Речевые погрешности мы рассматривали с двух точек зрения: с точ­ки зрения адресата и с точки зрения автора. Оба плана журналисту необходимо хорошо представлять, так как он не только создает текс­ты, но и редактирует их. С позиции адресата выделяются ошибки, ко­торые можно обнаружить, внимательно проанализировав содержание высказывания: неясность, бессодержательность, нелогичность, двусмыс­ленность, нечеткость мысли. Несложные операции (перефразирование, постановка вопроса) помогают в квалификации погрешностей. Языковая неправильность и избыточность, как правило, обнаруживаются лишь при том условии, что читатель, редактор хорошо владеют языковыми нор­мами, умеют работать со словарями и справочниками. Такое умение проявляется в том, что, чувствуя какие-то неполадки в тексте, они знают, как проверить свои ощущения: к какому справочнику обратить­ся, как интерпретировать его данные, если нет прямого ответа на вопрос.

Речевые погрешности с точки зрения автора можно свести к четырем основным группам. На этапе реализации программы высказывания могут иметь место: 1) нарушения языковых норм. При этом нарушение языко­вой нормы так и может остаться нарушением нормы и будет восприни­маться адресатом как языковая неправильность, но оно может привес­ти и к тавтологии, и к нарушению логики, и к неясности, и к другим дефектам с позиции воспринимающего текст; 2) неудачный, но не оши­бочный с точки зрения языковой нормы выбор языкового средства. Этот дефект дает с позиции адресата различные результаты, искажающие мысль отправителя речи; 3) пропуск смыслового звена, результаты этого дефекта также различны; 4) нелогичность, неясность, баналь­ность самой мысли.

Говорящий, таким образом, при создании текста должен четко опре­делить для себя, о чем он собирается сообщать (это избавит его от нарушения закона тождества), что самое главное о предмете речи он хочет сказать (в известной мере это гарантирует от противоречивос­ти и неясности текста). Желателен хотя бы на первых порах план из­ложения, обеспечивающий последовательность развития мысли и возмож­ность контролировать ее непротиворечивость, доказательность и пол­ноту (последнее помогает избежать пропуска смыслового звена). На­конец, из всего сказанного вытекает, что никакой, даже очень хороший план не поможет человеку, слабо владеющему нормами литератур­ного языка. Журналисту необходимо постоянное повышение речевой культуры, которая, как было показано, нужна не только для каких-то особых красот стиля или для формальной, могущей показать­ся скучной орфографической и пунктуационной грамотности речи. Рече­вая культура обеспечивает такие качества речи, которые, без сомне­ния, являются предметом забот каждого журналиста. Это ясность, ло­гичность, недвусмысленность высказывания. Только развивая свою ре­чевую культуру, журналист может создавать хорошие тексты и успешно редактировать материалы внештатных авторов.

3. ЛИТЕРАТУРНОЕ РЕДАКТИРОВАНИЕ ТЕКСТА

В данном разделе учебного пособия материалом нашего рассмотре­ния будут целостные тексты - тексты как литературные произведения. Мы будем смотреть на эти тексты с позиции особого адресата - с по­зиции редактора, который обладает навыками профессионального чте­ния и правом вмешательства в текст с целью его улучшения, более полного приспосабливания к потребностям обычных читателей. И пер­вый вопрос, на который нам нужно ответить, таков: как читает редак­тор?

3.1.Специфика редакторского чтения

В разных ситуациях и при разных целях чтения мы осуществляем это действие по-разному. Чтение художественного текста, газеты, закона, инструкции, внимательное прочитывание только что написан­ного диктанта, беглое просматривание научной статьи - это разные процессы и в психологическом, и в техническом отношении. Например, чтение художественного текста, можно представить как «аутотелический (несущий цель в самом себе) опыт» [Дормашев, Романов 1995: 249]. Погруженность в чтение художественного текста - это то же «состояние потока», что и погруженность в другие виды деятельности, совер­шаемой ради удовольствий от самой этой деятельности: «ваша концент­рация совершенно полная. Ваш ум не блуждает , вы не думаете о чем-то еще и всецело вовлечены в то, что делаете... После того, как я дей­ствительно вхожу в процесс, я совершенно забываю обо всем, что ме­ня окружает» [там же: 250]. В дневниковой записи «Случай с Диккен­сом» К. Г. Паустовский очень точно описывает такое чтение:

«Дай, пацан, поглядеть, что такое за книга», - хрипло просит ры­бак. Мальчик робко протягивает книгу. Рыбак начинает читать. Он чи­тает пять минут, десять, он сопит от увлечения и говорит: «Вот это завинчено, убей меня бог?» Мальчик ждет. Рыбак читает уже полчаса. Облака переменились на небе местами, мальчишки уже объели одну ака­цию и полезли на другую. Рыбак читает. Мальчик смотрит на него с тревогой. Проходит час. «Дядя, - шепотом говорит мальчик, - мне надо домой». – «До мамы?» - не глядя на него, спрашивает рыбак. «До мамы», - отвечает мальчик. «Успеешь до мамы», - сердито говорит рыбак. Мальчик замолкает. Рыбак с шумом перелистывает страницы, глотает слюну. Проходит полтора часа. Мальчик начинает тихо плакать. Теплоход уже подходит к порту и гудит небрежно и величаво. Мальчик плачет, уже не скрываясь, слезы текут по его дрожащим щекам. Рыбак ничего не видит.

Совсем по-другому мы воспринимаем тексты СМИ. Тексты эти в по­давляющем большинстве не рассчитаны на очень внимательное восприя­тие. Радиотексты звучат как фон к основному занятию человека в дан­ный момент. Телетексты постоянно прерываются рекламой, отчего даже целостное произведение превращается в клип, не говоря уж о собст­венно клипах, где объединение разнотемных фрагментов является нор­мой. Рассеивание внимания при восприятии «эфирных» текстов - пра­вило, а не исключение. Но и письменные, газетные тексты не рассчи­таны на медленное и вдумчивое чтение. «Традиционный способ детального изложения информационного материала похож на перевернутую пи­рамиду. Самая свежая, самая важная информация расположена "вверху", затем следуют менее значительные и интересные факты. Такая структу­ра, как правило, наиболее удобна для читателя. Он быстро схватывает главное и может прервать чтение в любом месте, не упустив ключевых пунктов» [Справочник 1993: 34]. Технически такое чтение выглядит как просматривание газеты.

Особым типом чтения является и чтение редакторское. Мы выделим две его особенности.

1. Редакторское чтение - это чтение с оценкой степени оправдан­ности ожиданий.

Мы уже говорили, что на каждом этапе восприятия текст формирует у адресата более или менее определенные ожидания своего развития. Эти ожидания порождаются сложнейшими механизмами взаимодействия текущего восприятия текста с языковой компетенцией читателя. Уже такое качество языка, как избыточность, о которой также шла речь в разделе «Тавтология», обеспечивает базу ожиданий. Авторы книги «Общая риторика», отмечая, что для французского языка избыточность составляет 55%, поясняют, что проценты эти складываются из фоне­тической избыточности в 22%, грамматической избыточности в 23% и семантической избыточности в 10% [Дюбуа и др. 1986: 78]. Но что означает, допустим, фонетическая избыточность? Во многом это пред­сказуемость звуковой цепи в тексте: если первая буква в слове П, то далее с большей степенью вероятности можно ожидать Е, О или Р, чем Я. .Если вторая оказалась Р, то далее с большей вероятностью можно ожидать Е, О или И, чем Э. Слово русского языка, как языка консонантного, опознается в первую очередь по согласным звукам (ср.: ЗПТ = «запятая»), следовательно, гласные в известной мере являются избыточными, что проявляется и системно как ослабление фонематической значимости безударных гласных звуков. Предсказуемы грамматические формы: если первое слово в предложении ВОДА, далее мы ждем нечто в единственном числе; если первое слово СЛЫШНО, да­лее мы ждем что-то вроде «песню» или придаточное «что...». Таким образом, кое-что нам уже подсказывается впереди идущими словами, и в дальнейшем будет повтор, т.е. реализация этой подсказки.

Но ожидания порождаются не только системой языка. Источником ожиданий являются сценарии ситуаций. Если заголовок или начало тек­ста говорят нам, что речь пойдет о военном сражении, мы создаем достаточно полную гипотезу о том, что нам предстоит прочитать или выслушать. Источником ожиданий является и жанр. Ясно, что от ста­тьи нельзя ожидать того же, что от монографии, от заметки того же, что от очерка, а от эссе того же, что от романа. Но и монография, все содержание которой умещается в статье, тоже затронет ожидания читателя, поскольку и этот жанр подчиняется определенным требова­ниям и должен оправдывать определенные ожидания.

Редактор - такой читатель, который умеет оценить степень оправ­данности ожиданий. Например, начало предложения «Это для нас не играет...» заставляет редактора ожидать окончания: «.... роли». Ес­ли же ожидание обмануто и высказывание заканчивается «... значения», редактор обязан остановиться, оценить обманутое ожидание как сиг­нал ошибки и исправить ее. Этот механизм работает на всех уровнях текста. Уже безударное произношение «тренер...» в сочетании «Мно­гие тренер...» должно подсказать редактору, что далее последует неправильное окончание множественного числа именительного падежа: «многие тренера'». Знание нормы говорит редактору, что после слова «многие» начавшееся слово «тренер» должно быть произнесено с ударением на первом слоге «многие тре'...», т.е. «тре'неры». Уяс­нение темы текста должно заставить редактора следить за сохране­нием ее на протяжении изложения. Отступление от темы привлекает внимание редактора и требует оценки функции такого хода рассказа. Обманутое ожидание совсем не означает, что редактор столкнулся с погрешностью. Вполне возможно, что это выразительный прием. Редактор и обязан уметь оценить, что собою представляет тот факт, что его гипотеза о тексте не оправдалась.

2. Редакторское чтение - это чтение с четкой установкой на пони­мание авторского замысла.

Возникает вопрос: что это за особенность? разве не все так чи­тают? Но мы уже знаем, что, во-первых, всем и не нужно так читать: есть выборочное, беглое ознакомительное чтение, когда нужно выбрать необходимую информацию по вопросу, порой даже не имеющему отноше­ния к авторскому замыслу, или когда нужно просто узнать, о чем текст, а авторское мнение по поводу данного предмета речи для чи­тателя несущественно. Во-вторых, все и не могут так читать. Т.М.Дридзе выделила семь семиотических групп читателей в зависимости от их способности понимать прочитанное. Как отмечает исследователь, в четырех группах реципиенты не усваивают концепцию автора, а в одной усваивают ее слабо. Плохое понимание и непонимание заключаются в подмене авторской мысли другой мыслью, мыслью данного читателя, а слабое понимание проявляется в том, что смысловой центр текста сме­щается на элементы, которые не являются у автора основными [Дридзе 1980: 89, 191-193].

Редактор так читать не может, установка на адекватное чтение - это стратегия редакторского чтения. И здесь смыкаются две особен­ности данного типа восприятия текста, потому что адекватное чтение может показать: текст порождает такие-то ожидания, но они не оправ­дались, и нужно оценить этот факт, оценка же приводит к результатам двух видов - в тексте ошибка/в тексте выразительный прием.

С какими же дефектами текстов может столкнуться редактор? По­кажем эти дефекты в порядке ответов на вопросы, которые встают пе­ред редактором в процессе его работы с текстом.