Лекция 1 Понятие гражданского процесса Гражданский процесс это следующая ступень знания материального закона
 Скачать 0.85 Mb.
|
|
Виды судебного представительства: 1. Договорное. 2. Законное. 3. По назначению суда (ст. 50 ГПК). Когда речь идёт о договорном представительстве (а доверенность – это элемент договорного представительства), возникает вопрос: а если этот человек постоянно ведёт дела, защищает в суде определённую организацию? Такое возможно. Ректор выдаёт доверенность начальнику юридического отдела Университета. Там будет генеральная доверенность. Лицо нанимается для того, чтобы оно ходило по судам, это его трудовая функция. Такая генеральная доверенность существует не случайно. В ней будет написано: «выдана начальнику юридического отдела». Это договорное представительство, своим основанием имеющее трудовые отношения. И прекратится эта доверенность в связи с прекращением трудового договора. Если мы знаем, что она выдана на основе трудового договора, как считать – сколько она действительна? Никак. Она действительна столько, сколько он остаётся начальником юридического отдела. Но если мы берём гражданско-правовые основания представительства – тут адвокат, типичная ситуация, и когда мы смотрим на такие отношения индивидуального представительства, такое представительство может быть только специальным. В трудовом же соответствующий предмет договора установлен изначально. С гражданско-правовым договором такое не получится. Еще одна особенность. Генеральные доверенности можно брать, но их точно нельзя давать. Никогда не давайте генеральные доверенности. В первую очередь речь идёт о том, что и в материальном праве генеральная доверенность – это очень опасный инструмент. Куча злоупотреблений и махинаций. Но уезжаешь надолго – выдаёшь генеральную доверенность, иногда этого не избежать. Принципиальная разница материальной и процессуальной генеральной доверенности заключается в порядке их прекращения (в порядке прекращения полномочий). Пример. К Шварцу обратился один достаточно богатый человек. У него был адвокат, с которым он много лет работал и у него были сплошные генеральные доверенности. Потом они поссорились, и тот не вернул доверенность. Представляемый направил телеграмму: прошу вернуть. ГК: если доверенность не возвращена, то нужно известить всех третьих лиц, для представительства перед которыми выдана доверенность, о том, что доверенность отозвана. Попробуйте известить население РФ об отзыве генеральной доверенности. Попробуйте известить все суды РФ об отзыве генеральной доверенности. И вот этот представитель, не вернув доверенность, сделал следующее: организовал предъявление иска к своему представляемому (на «X» рублей), пришёл в процесс, подписал от его имени мировое соглашение, когда прошли все сроки оспаривания, к гражданину постучали приставы и спросили: почему Вы не исполняете судебное решение? Вот определение суда, вот исполнительный лист. Что делать? Тут мы выясняем, что в материальном смысле нам понятно, что делать – это сделка, совершённая при отсутствии полномочий. Предъявлять соответствующий иск о признании сделки недействительной или незаключённой. Но мы знаем, что будет предъявлен соответствующий иск – сомнений нет. А что делать, если это были процессуальные действия? Опровержение судебных актов исковым порядком не допускается, по крайней мере сегодня. Следовательно, оспаривание мирового соглашения (а это гражданско-правовая сделка особого рода, утверждаемая судом) путём предъявления иска – это значит оспаривание судебного акта, это самое мировое соглашение утвердившего, а это не допускается. Поэтому предъявить иск нельзя. Что делать? Понятно, что делать – ехать и писать надзорную жалобу, падать в Москве в ноги. Жалоба должна быть простая: «доверенность была отозвана, а он, дрянь такая, не вернул». Пожалеют в Москве – удовлетворят. Не пожалеют – не удовлетворят. Опровержение процессуальных действий, в том числе – по мотиву отсутствия полномочий – куда как более сложная штука, чем опровержение гражданско-правовых сделок. Это доказывает, что генеральных судебных доверенностей быть не может ещё и потому, что опасности, которыми сопровождается их выдача, ещё выше (на порядок), чем опасности по поводу материальных генеральных доверенностей. Обратим внимание: сейчас на сайтах некоторых арбитражных судов субъектов Федерации появилась опция – сведения об опубликовании отозванных доверенностей (явно не от хорошей жизни додумались до включения этой опции). Жизнь этого востребовала. Ликвидировать действия процессуального представителя очень сложно, намного сложнее, чем материального представителя (тут через суд, легко). Президиум Белгородского суда выпустил негласную директиву: нотариусам генеральные доверенности не удостоверять. Не иначе, как было громкое мошенническое дело. Таким образом, по смыслу ГПК судебное представительство может быть только специальным (за исключением законных представителей + оговорка для трудовых отношений); лучшее доказательство – всегда специальный ордер адвоката (а адвокат – наиболее типичный представитель). Сроков у неё нет. В ГПК пробела нет. Всё это опирается на идеологию специального судебного представительства, а не генерального. Мы подошли к вопросу о том, кто может быть судебным представителем? Ст. 49 ГПК – «лица, которые могут быть представителями в суде». Ст. 51 ГПК – «лица, которые не могут». Единственное вроде бы требование – дееспособность. Не могут быть – судьи, следователи, прокуроры. 1. Достаточно ли дееспособности, или ещё нужно совершеннолетие? Если лицо вступило в брак, оно объявляется дееспособным. Этого достаточно, чтобы быть процессуальным представителем? Поставим это под вопрос. Это деятельность в публичной состязательной процедуре, это изначально – наличие профессионализма. Да, конечно, адвокатской монополии нет и представитель – любое лицо. Но настолько ли любое, чтобы даже 18-ти лет не было? Дееспособность – это волевая способность. Достаточно ли её, чтобы защищать чужой интерес? Или нужна хотя бы минимальная степень социальной зрелости, хотя бы ограниченная совершеннолетием. 2. Существует безграничная свобода судебного представительства – не только не нужно быть адвокатом, но и вообще нет никакого судебного контроля за составом судебных представителей. Только дееспособность – всё. Ну вот, представим, что Шварца выгнали из адвокатуры за недостойное поведение. Может ли завтра он всё равно представительствовать? Да может, по обычной доверенности. Никакого права суда не допустить представителя в процесс нет вообще, т.к. требование одно – дееспособность. Репутация, совершеннолетие, квалификация – не требуется. Вчера он дебоширил здесь как адвокат, затем его выгнали из адвокатов, а сегодня он пришёл как обычный представитель, и выгнать его из заседания нельзя. Страна с безграничной свободой представительства, а это недопустимо. Эта проблема связана с реализацией ст. 48 Конституции РФ. «На требование обращаться к суду только «Уважаемый суд» адвокат заявил, что уважение необходимо для начала заработать». Лекция № 11. Вопросы судебного представительства. Ст. 49 ГПК посвящена субъектному составу представительства. Одно требование – дееспособность. Какое дееспособное лицо имеет в виду эта статья? Физическое, или не только физическое, но и юридическое? По буквальному тексту закона – почему бы юридическому лицу и не стать представителем? Дееспособное? Да, плюс к тому опущен признак совершеннолетия, а он характерен только для физических лиц. Что есть поручение ведения дела юридической фирме? Можно ли нанять консалтинговую фирму вести дело? Можно, а вести дело будут конкретные работники этого юридического лица. Может ли вообще юридическое лицо быть представителем? В ГП да, действиями своих работников. Должны ли мы и в гражданском процессе прийти к выводу о том, что у нас наличествует аналогичная гражданскому праву конструкция? Дело упирается в то, что представитель должен предъявить документы, подтверждающие его полномочия. И если мы нанимаем юридическую фирму, то все сотрудники этой фирмы, или какая-то часть будет вести наше дело. Но сотрудники могут уволиться, заболеть, умереть, могут появиться новые работники. Т.е., доверенность пофамильную выдать нельзя, её надо выдать на имя юридического лица, а уже там далее работники пойдут в суд с двумя документами: доверенность юридическому лицу + документы, поручающие этим работникам выполнять представительскую функцию (документы, исходящие от самого юридического лица, «распоряжение по фирме»). При том, что представителем неизменно остаётся само юридическое лицо. С этой точки зрения вернёмся в ст. 53 ГПК. Она говорит только о доверенности. Там доверитель и поверенный. А поверенный – юридическое лицо, так нужны ещё документы (кто из работников отправляется представлять, распоряжение руководителя), а они не предусмотрены. Практика ВАС: да, юридическое лицо может быть представителем (сегодня платить государственную пошлину могут представители – юридические лица по поручению своих контрагентов – иностранцев; из этого правила косвенно была выведена возможность юридического лица быть представителем). Впрочем, запрета – то и нет никакого. Хотя, вроде как, по всему смыслу Кодекса, представительство – это деятельность физического лица. Надо помнить: работник, который идёт от имени своей фирмы выполнять представительскую функцию, не должен представлять доверенность на своё имя (деятельность работника не есть деятельность в порядке передоверия, это действует сама фирма действиями своего работника). Представительство есть присоединение к правоспособности одного лица дееспособности другого; и передоверие, соответственно, тоже. Но когда действует работник, это действует само юридическое лицо, работник не рассматривается как самостоятельный субъект. Да, юридическое лицо может быть представителем. Но дело не в этом. В Кодексе отсутствует судебный контроль за субъектным составом представителей. Нет института отвода представителя и недопустимости участия представителя в деле, как нет и формально прописанной процедуры признания полномочий представителя. Конечно, в любом деле суд, открывая заседание, на практике, может признать или не признать представителя. Но статьи на этот счёт нет. При каких условиях суд может не пустить представителя в процесс? В первую очередь речь идёт о лицах, которых не следовало бы пускать в процесс по причине совершения ими порочащих актов (адвокат, исключённый из коллегии адвокатов, может на следующий день явиться в процесс уже не как адвокат, а как обычный представитель – об этом мы упомянули на прошлой лекции). Пример. Дело в кассации. Клиент говорит Шварцу: посмотрите на нашего оппонента, он был нашим представителем в первой инстанции, а потом они его перекупили. Конечно, будь он адвокатом, можно было бы закричать о том, что это нарушение правил о конфликте интересов (но как мы выяснили, исключение из адвокатуры не есть исключение из процесса, нужен более общий инструмент, которого у суда на данный момент нет). И дальше мы выясняем, что в Кодексе нет института отвода представителя и нет института недопустимости участия представителя в деле за нарушение этических норм, например. Это полнейшая, сверхъестественная дикость нашего законодательства – не существует никакого судебного контроля за субъектным составом представителей, проверяются только полномочия. Но тут можно порассуждать. Ну хорошо, пример. Петроградский районный суд. Однокурсник звонит Шварцу: завтра будет слушаться дело по иску бывших музыкантов группы Кино к вдове Виктора Цоя о разделе несметных сокровищ, которые ей приносит его бессмертное творчество. Однокурсник представляет истцов. Один из истцов в это же время участвует в музыкальном проекте Бутусова Ю-Питер, а представителем Марианны Цой является администратор этого проекта. Получается так, что клиент (один из истцов) – подчинённый представителя противоположной стороны. В процессе нападать на него не очень-то корректно, да и не хочется. Что делать? Писать ходатайство об отводе представителя. Но ведь в ГПК нет оснований. Но см. ч. 4 ст. 1 ГПК – аналогия процессуального закона, процессуального права. К тому же, в УПК есть институт недопустимости участия не только защитника в деле, но и недопустимость участия представителя гражданского истца и гражданского ответчика в уголовном деле. Почему УПК знает это, а ГПК не знает? Недосмотрели? Ст. 16-17 ГПК – 1. Отвод и 2. Недопустимость повторного участия судьи, это две разные вещи. Почему 2 института, в чём смысл? Есть ли разница? Строго говоря, надо размышлять над тем, в чём общее и в чём различие этих двух институтов. На первый взгляд: недопустимость участия – это институт, существующий по объективным условиям, а отвод – субъективно-ситуационный институт. В 17 статье ГПК – повторное участие недопустимо, а в ст. 16 ГПК – может быть и первое недопустимо. П. 1 ч. 1 ст. 16 ГПК должен перейти в 17 статью ГПК, это было бы логичнее. И тогда в 16 статье ГПК останутся только субъективные обстоятельства, а в ст. 17 ГПК будут объективные. Для представителя нет ни отвода, ни недопустимости участия. Можно сказать: недопустимость участия – это когда ты был изгнан из адвокатуры (порочное лицо), в суд тебя вообще пускать нельзя; отвод – это если ты, гад такой, продался. В примере про Бутусова: одноклассник Шварца в коридоре здания суда сказал представителю противоположной стороны, что они сейчас заявят ему отвод, и тот ушёл из процесса сам, не дожидаясь отвода, так что всё у них было нормально. Тому уже лет 14-15, но отвода представителя как нет, так и не было. Это вопиющее безобразие. А что размахивать руками по этому поводу? Разве это неправильно? Отвод ведь будет заявляться тому представителю, который раздражает. На что оппонент скажет: я специально нанял именно такого представителя, один вид которого бы вас раздражал (это фактор состязательности – чем больше представитель способен подавить волю, сковать процессуальную активность, тем лучше для другой стороны). То есть, резонно, что в Кодексе нет отвода представителей. Эта часть проблемы возвращает нас к сути состязательности (потому что субъектный состав участников процесса – это фактор реальной состязательности). Состязательность – это острое противоборство. Должен ли законодатель думать о том, как сглаживать углы у этого противоборства? Вот он уклонился и сказал: чем острее – тем лучше. В уголовном процессе сгладил углы, а в гражданском – нет. То есть, это не вопрос представительства, это вопрос самой модели состязательности (понимания того, что может и обязан брать на себя законодатель в части обеспечения реального равноправия). Пример. Вторая жена, с которой разводился клиент Шварца, в качестве представителя наняла первую жену этого клиента, с которой он тоже в своё время разводился по суду. Есть над чем подумать. Можно было заявить отвод? Нет института отвода. Она бы ещё и сказала: конечно, мы скооперировались. А как же равноправие? А с такими, как он, никакого равноправия быть не может! Поставим большой вопросительный знак и подумаем. Шварц: адвокат, которого в адвокатской палате лишили статуса, в любом случае не должен на следующий день приходить в тот же процесс уже в качестве представителя, тут двух мнений быть не может. Остальное, что касается субъективно-оценочных оснований отвода – дискуссионно, нужно думать. Вернёмся к предыдущей лекции: Если представитель наделяется полномочиями в порядке ч. 6 ст. 53 ГПК (устное или письменное заявление, подаваемое в судебном заседании), является ли он носителем специальных полномочий? Нет, специальные полномочия требуют только доверенности и в этом отношении такое устное заявление – это инструмент наделения представителя только общими полномочиями. Другое дело, насколько это верно? Зачем нужна доверенность, если доверитель явился лично в суд? Ч. 1 ст. 48 ГПК: «граждане ведут дела в судах лично или через представителей. Личное участие в деле не лишает гражданина возможности иметь представителей» - это и есть пример несовпадения между материальным и процессуальным представительством (в материальном праве в одну единицу времени в одной и той же пространственной точке может действовать только одна дееспособная личность, а в процессуальном – 2, приходит представитель и его клиент). Отсюда мы поставили вопрос о том, если уж две дееспособности одновременно действуют, могут ли расходиться позиции представителя и клиента, связан ли безусловно представитель позицией своего представляемого? Представитель может расходиться со своим доверителем, так как он выражает подлинный, профессионально осознаваемый интерес своего клиента. А клиент является выразителем неосознаваемого интереса (он может и вовсе не понимать свой интерес, он дилетант). Но это в общих полномочиях представитель может не поддерживать своего клиента, в специальных он связан его позицией. Специально удостоверять доверенность нужно для того, чтобы суд убедился в её истинности, а когда полномочиями наделяем прямо в зале суда – и так видно суду, что доверитель наделяет поверенного всем объёмом полномочий, почему бы и не наделить представителя всем объёмом полномочий? Поэтому, по смыслу ст. 53 ГПК, доверенность противостоит устному заявлению и письменному заявлению, подаваемому в суде. Иначе это нужно было бы называть доверенностью в устной форме или доверенностью в письменной неудостоверенной форме. И тогда и в ту и другую можно было бы включать и специальные и общие полномочия. Но доверенности и заявления – разные вещи, и по буквальному тексту закона, в таких заявлениях специальных полномочий быть не может, они могут быть только в доверенности. Специальные полномочия – замечательный институт. Что они в себя включают? Может ли представитель совершить признание долга, то признание долга, которое прерывает течение срока исковой давности? Пример. Один очень богатый человек у другого ну очень богатого человека купил очень дорогую, прекрасную квартиру. Богатые тоже плачут: случился кассовый разрыв, и у покупателя не оказалось денег, был выдан вексель (новация одного обязательства в другое). Наступил срок платежа по этому векселю, должник не стал платить, начались «стрелки», «созвонки» и «тёрки». В Выборгский районный суд поступило исковое заявление. В ходе рассмотрения дела (а выяснилось, что вексель ничтожен по мотиву дефекта формы) представитель ответчика сказал: мы действительно не заплатили, мы заплатим. Дело было проиграно, т.к. вексель был ничтожен. А когда рассматривали второе дело, уже из купли-продажи, выяснилось, что оно уже за пределами срока исковой давности. И встал вопрос: если представитель (а это записано в протоколе судебного заседания) сказал: да, мы квартиру покупали, да, мы не заплатили, да, мы признаём, мы заплатим, и это заявление имело место в пределах срока исковой давности, то прервало ли оно течение срока исковой давности? Можно ли ссылаться на заявление судебного представителя как на основание перерыва исковой давности. Конечно, имеет значение, чтобы это заявление было сделано в пределах срока исковой давности, чтобы всё было в соответствии с требованиями ГК. Когда Шварца попросили вступить в это дело, он долго-долго размышлял (именно это ему и помешало в конечном итоге), и не вступил в дело и сказал: давность не прервана, потому что представитель не обладает полномочиями заявить о признании долга. Нашлись адвокаты, которые стали думать несколько меньше, чем Шварц, они выиграли дело, а Шварц был жестоко наказан за излишнюю разборчивость. Заявление представителя прерывает давность? Шварц рассуждал так. Что такое представительство? Представительство – это присоединение к правоспособности одного лица дееспособности другого. Это волевая и целенаправленная деятельность. Представитель идёт защищать наши интересы. Другими словами, представитель совершает «процессуальные сделки». Является ли признание долга сделкой? Да, является. Значит, это волевой акт, «направленный на…». На что направлено признание долга? На перерыв течения исковой давности на стороне кредитора. Теперь найдите такого должника, который хочет (а сделки мы хотим) прервать течение давности на стороне кредитора. Таких должников не бывает. Значит, признание долга – это не сделка, а юридический поступок. Это тоже правомерное действие, но оно порождает соответствующий результат вне зависимости от того, было оно на то направлено или нет. Вопрос: вправе ли представитель совершать юридические поступки? Шварц: нет, не вправе, полномочие – это основание целенаправленных волевых актов, в защиту интересов соответствующего лица. Значит, заявление представителя о признании долга признанием долга не являлось. Добавьте сюда генеральные доверенности. Недавно ВАС походя сказал: коли в доверенности было право на признание иска, то представитель, у которого есть право на признание иска, может и долг признать. Кстати, это означает, что если права на признание иска нет, то нет и права на признание долга. Шварц: тут ВАС сказал: кто может больше, тот может и меньше. Попутно можно признать долг, если уж иск можно признать. Но природа признания иска и признания долга разная. Второе – это юридический поступок, первое - сделка. Вправе ли представители совершать юридические поступки? Или только сделки? Этот вопрос достоин отдельного изучения. Идём дальше. |