Лекция библиотековедение Романова. Лекция 1 Сущность библиотековедения, его задачи, функции и структура Вопросы
 Скачать 437 Kb.
|
|
СКВОРЦОВ В.В., РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СУЩНОСТИ БИБЛИОТЕКОВЕДЕНИЯ КАК НАУКИ В развитии библиотековедения выделяются два исторических этапа, которые, в свою очередь, делятся на периоды. Первый их них донаучный - этап библиотековедческой мысли, предыстория библиотековедения, который начинается в середине II тысячелетия до н.э. и заканчивается в XVIII - начале XIX в.; второй - научный, этап собственно библиотековедения, который длится с начала XIX в. по настоящее время. Первый этап характеризуется тем, что основное его содержание составляли самые первоначальные и элементарные представления о библиотечном деле и библиотеках, которые еще не достигли уровня собственно научного знания, не образовали дисциплинарную систему знаний, отражая лишь эмпирическое восприятие библиотеки в сознании человека. Библиотековедческая мысль, в отличие от собственно библиотековедения, это обыденное, а не строго научное знание о библиотеках. Связь библиотековедческой мысли и библиотековедения выражается в том, что первая послужила истоком, отправной точкой возникновения, становления и развития последнего как научной дисциплины. Основное содержание второго этапа заключается в том, что на основе библиотековедческой мысли складывается и развивается собственно библиотековедение как научная дисциплина, как система научных знаний, в конце концов получившая статус самостоятельной науки. Практически одновременно с этим шел процесс формирования библиотековедения как учебной дисциплины. В ходе второго этапа представления о сущности библиотековедения претерпели существенные изменения. Выделяются три основные концепции сущности библиотековедения, которые последовательно сменяли друг друга в течение XIX-XX вв.: 1. Формально-техническая 2. Документалистская 3. Информационная. При этом процесс смены концепций происходил не как полное отрицание предыдущего, а как развитие с удержанием всего ценного и целесообразного, достигнутого в предшествующий период. Так, последние две не содержат в себе полного отказа от первой. Момент “удержания” заключается в том, что библиотековедение рассматривается ими как научная дисциплина, характеризующаяся в основном прикладной (а не фундаментальной) направленностью исследований. Последняя не содержит в себе абсолютного отрицания второй, так как в необходимых случаях считает естественным и даже обязательным рассмотрение отдельных библиотечных явлений и с позиций документалистстской концепции. Формально-техническая концепция сущности библиотековедения была характерна для XIX в., хотя ее отголоски давали о себе знать вплоть до середины XX в. Сущность библиотековедения сводилась к вопросам практического обустройства библиотек. Немецкий библиотековед М.Шреттингер, который впервые ввел понятие библиотековедения, писал, что это “...практические знания, которые требуют всецело самостоятельного изучения и которые я объединяю понятием “библиотековедение”. Некоторую дань этой концепции, хотя и на более высоком уровне теоретического развития, отдала и Л.Б.Хавкина, которая делила библиотековедение на два раздела: “теоретический (Bibliothekskunde) и прикладной, практический (Bibliothekslehre).” Лишь во второй половине XX в. данная концепция полностью утратила свое значение, однако сохранившись в “снятом” виде в последующих взглядах на сущность библиотековедения. Господствующее положение в библиотековедении всей первой и отчасти второй половины XX в. занимала документалистская концепция. Сущность библиотековедения сводилась к изучению взаимодействия читателя и документа (главным образом, произведения печати), опосредствуемого библиотекарем, т.е. обеспечиваемого им в необходимых отношениях. Данная концепция была крупным прогрессивным шагом теории по сравнению с формально-технической. Однако со второй половины ХХ в. стала выявляться ее теоретическая недостаточность. Под влиянием информатизации общества, высоких технологий индустрии информации, компьютеризации библиотек и других объективных факторов она, начиная с 60-х гг., постепенно стала вытесняться информационной концепцией. Информационная концепция, в отличие от документалистской, ставит во главу угла не документ, не носитель, а информацию. В соответствии со смещением акцента на информацию сущность библиотековедения сводится теперь к теоретическому отражению взаимодействия человека с информацией (в виде публикаций), опосредствуемого библиотекарем. Переход библиотековедения на новую парадигму вовсе не означает отмирания документалистского подхода. Речь может идти лишь о снижении статуса и сужении области применения. Если ранее документалистская концепция выступала в качестве всеобщей исходной теории библиотековедения, то теперь она должна рассматриваться в качестве частной, дополнительной по отношению к информационной. Если ранее она распространялась на всю область библиотечного дела, то теперь она должна применяться лишь в тех случаях, когда при библиотековедческом анализе явлений библиотечного дела необходимо рассматривать информацию и форму ее объективации как нечто целое, синкретическое, т.е. как документ (публикацию). Такой подход необходим при анализе процессов комплектования, решении проблем организации библиотечных фондов и т.п. Переход библиотековедения на информационную парадигму сопряжен со многими далеко идущими теоретическими и практическими последствиями. Согласно новой концепции библиотековедение должно рассматриваться как частный раздел фундаментальной науки информатики Библиотековедение - это институционально ограниченная областью библиотечного дела, преимущественно прикладная, социальная (не техническая) по своему основному содержанию научная дисциплина домена информационных наук. Предмет библиотековедения - обеспечиваемое библиотекарем массовое по масштабам явления, индивидуальное по форме реализации взаимодействие читателей с информацией в виде публикаций. Главная научная задача библиотековедения - теоретическое воспроизведение указанного предмета в форме научного знания, т.е. законов, принципов, теорий, понятий и т.п. Иначе говоря, библиотековедение - это научная дисциплина, изучающая законы, принципы, теории, отражающие указанный предмет. Именно в этом заключается современное понимание сущности библиотековедения как научной дисциплины. Информационная интерпретация сущности библиотековедения требует переосмысления таких ключевых понятий, как библиотека, ее социальные функции и др. Библиотека - это специальное учреждение культуры, осуществляющее индивидуальное по форме реализации обеспечение общественных потребностей в информации, сосредоточенной как в ее фонде публикаций (библиотечном фонде), так и доступных ей информационных сетях. Главная и единственная сущностная социальная функция библиотек - это информационная функция. Все прочие социальные функции являются вторичными и производными от нее. Библиотека изначально была информационным учреждением с точки зрения ее предназначения в обществе. В освоении информационной концепции отечественное библиотековедение заметно отстало от многих зарубежных стран. К примеру, в США библиотековедение уже давно именуется “библиотечно-информационной наукой” (library - information science). В этой связи актуальная задача современного российского библиотековедения заключается не в огульном охаивании прошлой отечественной библиотечной теории и практики, разумеется, не лишенной ошибок, деформаций и научных драм, не в наукообразном манипулировании новомодными англицизмами, хотя ничто не препятствует использованию иностранной лексики, где это неизбежно, не в разработке явно бесперспективных направлений, а во фронтальном переходе библиотековедения на информационную парадигму, предполагающую глубокое переосмысление библиотечной теории, библиотечной практики, библиотечного образования на методологической основе общечеловеческих ценностей. Скворцов В.В. СОВРЕМЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ БИБЛИОТЕКИ Концепция библиотеки – одна из фундаментальных проблем библиотековедения. Между тем до сих пор нет единства ученых в отношении содержания концепции. В российском библиотековедении, как, впрочем, и в мировом, концепция библиотеки прошла долгий и противоречивый путь развития: от понимания библиотеки как простого хранилища книг до ее представления в качестве электронной (цифровой, дигитальной, виртуальной) библиотеки, функционирующей в качестве одного из элементов всемирной системы Интернет. Настоящий прорыв в исследовании этого вопроса произошел в 70-е гг. Он связан с трудами выдающегося теоретика советского и российского библиотековедения профессора, доктора педагогических наук Ю.Н. Столярова, впервые предложившего ныне широко известную, почти каноническую четырехэлементную модель библиотеки. Однако предложенная модель носит недостаточно специфический для библиотечного дела характер. Главное уязвимое место концепции – ее документный, а не библиотековедческий характер. Причем уязвимым оно является только с точки зрения задач библиотековедения. Если же подойти с других позиций, эта уязвимость превращается в огромное достоинство. По существу автором создана теоретическая модель любой документной системы, библиотека в ней является всего лишь одним из многочисленных частных случаев организаций, работающих с документами. Как документная концепция она применима и к библиотеке. Как бы там ни было, в библиотеке действительно есть и фонд, и абонент, и библиотекарь, и материально-техническая база. В этом смысле она правильно, хотя и недостаточно конкретно, описывает библиотеку как систему. Анализируемая концепция по своей значимости и масштабам далеко выходит за пределы библиотечной науки. И она должна быть отнесена к более широкой науке – документологии (т.е. документоведению). Библиотечная наука России, как и других стран, не могла слишком долго задерживаться в своем развитии на позициях документологической концепции, так как это тормозило бы развитие библиотек в условиях информатизации общества. Следствием этого явилась новая, более конкретная, более специфическая концепция библиотеки, отражающая потребности информатизирующегося человечества. Она получила название информационной концепции библиотеки. Таким образом, в российском библиотековедении возникла ситуация совершенно мирного сосуществования двух парадигм: документной и информационной. Складывается ошибочное впечатление, что названные концепции находятся в состоянии непреодолимого противоречия. Между тем для этого нет ни малейших оснований. Дело в том, что они представляют собой совершенно разные уровни обобщения библиотечной действительности. Документная концепция – это наиболее высокий уровень абстрагирования, конкретнее говоря, это теоретическое воспроизведение библиотеки с позиций документологии. Информационная концепция – это воспроизведение того же самого объекта с позиций библиотековедения. Вот почему между ними нет и не может быть противоречий. Просто это разные уровни обобщения. Одна концепция никоим образом не отменяет другую. Ведь хорошо известно, что теория относительности Эйнштейна вовсе не отменяют законы механики Ньютона. Вместе взятые обе концепции служат интересам развития библиотечной теории и практики. Нисколько не входя в противоречие с документологией, информационная концепция исходит из того, что, помимо читателя (пользователя, потребителя информации), центральное место в функционировании библиотеки принадлежит не документу вообще, не книге, не журналу, не газете в частности, а именно информации. Важнейшим элементом предмета труда читателя в библиотеке является не информация вообще, не в форме документа вообще, а только информация, объективированная именно в виде публикации, причем обычной и нетрадиционной. Второй элемент – субъект труда, т.е. читатель (потребитель информации, абонент, пользователь). Читатель и опубликованная информация составляют ключевую подсистему деятельности библиотеки. Сущностью этой подсистемы является разнообразное взаимодействие человека и информации. Наконец, третьим элементом следует считать библиотекаря (посредника труда). Роль библиотекаря исключительно велика. Существо библиотеки составляет целостная система, включающая три основных элемента: 1) информация в виде публикаций; 2) читатель; 3) библиотекарь. Итак, любая библиотека – это информационное учреждение, которое по мере распространения новейших технических средств обработки информации становится библиотекой автоматизированной, предлагающей свои услуги в сетевом режиме. Информационная концепция библиотеки позволяет уточнить представления о ее социальных функциях. Это, в свою очередь, поможет формированию понимания современной библиотеки как социального института. В соответствии с сущностью процесса человеко-информационного взаимодействия, происходящего в библиотеке, основу “дерева” функций составляет одна-единственная сущностная функция, а именно информационная. Информационная функция библиотеки – это совокупность видов ее деятельности по информационному обеспечению материального и духовного производства. Реализация функции выражается в виде процесса удовлетворения информационных потребностей читателей за счет массива информации, накопленного в ней, а также других доступных ей источников информации. Это фундаментальная, универсальная, сущностная функция современной библиотеки. На ее основе “произрастают” производные функции, которые подразделяются на два класса: внеисторические и конкретно-исторические. К первому классу, вне всякого сомнения, относятся мемориальная, кумулятивная, утилитарная, коммуникационная функции. Ко второму классу относятся функции, содержание которых определяется конкретными историческими условиями, например, формацией, политическим строем, уровнем развития экономики, культуры, образования и т.п. В условиях России их перечень может быть ограничен двумя классами: 1) информационная поддержка материального производства; 2) информационная поддержка духовного производства. Первый класс функций наполняется конкретным содержанием в зависимости от обслуживаемой отрасли материального производства. Второй класс включает четыре основные функции: социализирующая, образовательная, культурная, рекреационная. В заключение отметим, что сказанное о социальных функциях библиотеки имеет фундаментально важное значение для ориентации деятельности любой библиотеки. Библиотека существует не сама по себе и не для себя. Ее существование оправдывается и обусловлено лишь тем, насколько эффективно она выполняет предписываемые ей социальные функции. Поэтому вся ее деятельность должна быть подчинена одной общей и глобальной цели, а именно оптимальному информационному обеспечению жизнедеятельности общества в целом и каждого читателя в отдельности. В демократическом обществе выполнение социальных функций библиотеки должно быть построено так, чтобы каждый гражданин, независимо от пола, возраста, национальности, образования, политических убеждений, отношения к религии и других социально-демографических признаков, имел равное право на свободный, ничем не ограниченный доступ к информации. При этом недопустима никакая государственная или иная цензура, ограничивающая этот доступ. Содержание деятельности библиотеки должно отражать идеологическое и политическое многообразие, существующее в обществе. Только при соблюдении этих условий библиотека может стать подлинно демократическим инструментом общества, гарантом прав человека на интеллектуальную свободу, свободный доступ к информации, свободное духовное развитие, приобщение к ценностям отечественной и мировой культуры, на культурную, научную и образовательную деятельность. Столяров Ю.Н. Документу альтернативы нет Ключевое слово данного доклада – документ, который рассматривается в качестве одного из понятий, вошедшего в научный обиход информатики, библиотековедения, библиографоведения, документоведения и документалистики, а также книговедения. Автор доказывает, что считать это понятие окончательно устоявшимся – прежевременно, и речь должна идти не об отрицании ”документалистской парадигмы библиотеки”, а о разработке специфики библиотеки нового вида – библиотеки электронной. Понятие "документ" уже, казалось бы, прочно вошло в научный обиход информатики, библиотековедения, библиографоведения и даже книговедения, не говоря уж о собственно документоведении и документалистике. И тем не менее считать это понятие окончательно устоявшимся еще преждевременно. Несмотря на многолетнюю критику так называемой информационной концепции библиотековедения, искусственно противопоставляемой концепции документной, иные специалисты продолжают утверждать, будто документная позиция бесперспективна "по определению", ибо "библиотековедение имеет дело не с документом вообще, а лишь с одной из его многочисленных разновидностей — публикацией". "Принципиально новым теоретическим положением" считается заострение внимания на том, что "речь идет не о документизации, а именно об информатизации... Библиотечная теория и практика должны рассматриваться не в документном плане..."1 и т.д. В унисон с этим звучат суждения о том, что пользователи библиотек уже наполовину перестали пользоваться библиотечными документными фондами, предпочитая им непосредственное считывание с дисплея компьютера информации, получаемой из удаленных, подчас на межконтинентальное расстояние, баз данных и систем знаний. Данная тенденция усиливается, предупреждают эти специалисты, и библиотека воленс-ноленс деградирует, ибо что же за библиотека без фонда? Библиотека или медиатека? Книгохранилище или банк данных? — противопоставляет одно другому Р.С.Гиляревский и склоняется в пользу последнего, справедливо при этом выделяя новые библиотечные проблемы, связанные с функционированием электронной книги2 . В свою очередь "чистые" документоведы тоже пытаются всячески отгородиться от расширительного понимания документа, подчас попадая при этом впросак. "Документы-носители первичной информации, — утверждается в одной из работ, — и именно в документах информация фиксируется впервые. Это свойство и позволяет отличить документы от других источников информации — книг, газет, журналов и др., содержащих переработанную, вторичную информацию"3 . Жизнь, однако, вынуждает их, как и библиотекарей, тоже иметь дело с электронным документом, и вот на свет появляются неологизмы вроде неуклюжей "информационной вещи" или вовсе смехотворного "бездокументарного документа", ставшего, тем не менее, официальным понятием Гражданского Кодекса России. Адепты "принципиально новых теоретических положений" странным образом не замечают кое-каких противоречий и несоответствий в собственных утверждениях. В самом деле: ну допустим, "публикация" лучше "документа". Ну давайте на минуту забудем о том, что уникальную часть библиотечного фонда составляют как раз неопубликоваанные, а в их числе непубликуемые документы типа манускриптов или диссертаций. В этом случае "документалистская" концепция превращается в "публикационистскую", но никак не в информационную. Согласимся, что половина запросов уже приходится не на бумажный, а на электронный документ (Я.Л.Шрайберг, утверждающий это, специалист авторитетный), но ведь на документ же (ну пусть на электронное издание, по Р.С.Гиляревскому), а не на информацию в чистом виде, тем более, что, по суждению того же Я.Л.Шрайберга, больше трех страниц человек с экрана воспринять не может, он делает в таком случае принтерную бумажную копию, т.е. разновидность документа (публикации, издания, книги). Те, кто определяет документы как носители первичной информации, должны признать, что по крайней мере газеты подпадают под это определение однозначно, и их отнесение не к документам, а к неким "другим источникам информации" явно некорректно. С другой стороны, сводный отчет, хотя и содержит вторичную информацию, остается служебным документом. Про наивный "бездокументарный документ" уж и говорить не приходится. Короче говоря, альтернатива "документу" отсутствует. А следовательно, речь должна идти не об отрицании "документалистской парадигмы библиотеки", а о разработке специфики библиотеки нового вида — библиотеки электронной, т.е., имеющей электронный фонд, электронный каталог, электронную материально-техническую базу, но по-прежнему реального библиотекаря и пользователя. Да и электронной-то такая библиотека является и будет не полностью. В ней сохраняется традиционный фонд, причем он будет пополняться до тех пор, пока в мире не прекратится книгоиздание (пока наблюдается тенденция к его росту, а не сокращению), появляется его весьма своеобразная часть — подфонд электронных документов (локальных — назовем их пока так — типа CD-ROM, DVD; удаленных, к которым обеспечивается теледоступ). Задача фондовика определить в каждом случае оптимальную долю машиночеловековоспринимаемых документов, критерии отбора того или другого их вида, исходя при этом из критериев полноты обслуживания (степени и оперативности удовлетворения запросов) и стоимостных измерителей. Общая политика формирования фонда при этом дополняется требованием комфортности: один и тот же документ один читатель хочет иметь в печатном, а другой — в электронном виде, третьему нужна собственная ксерокопия; библиотека, следовательно, стремится к оптимальному удовлетворению запроса не только на содержание, но и на форму документа. В целом же библиотечное фондоведение лишь модернизируется, но его принципы и законы продолжают действовать во всем объеме. Личное присутствие пользователя в библиотеке становится все менее обязательным. Появился "удаленный пользователь". И прекрасно: в читальном зале библиотеки все больше высвобождается свободных мест. Посещение читального зала перестает быть досадной необходимостью, наконец-то зал становится желанным местом для любителей аромата библиотечных книг, особой библиотечной атмосферы, местом общения духовно родственных душ. Он, как и аванзалы, конференц-залы, должен остаться в высокоавтоматизированной библиотеке. Допускаю, что в ряде случаев библиотекарю тоже незачем приходить в библиотеку. Его рабочее место, так же, как и у все большего числа читателей, может находиться дома — при условии, что он полностью выполняет свои служебные функции инфонавигатора, или лоцмана книжных морей. Какая экономия в служебных помещениях, оборудовании, освещении и т.д.! Какая экономия времени и транспортных расходов для библиотекаря! При прежнем или более высоком качестве работы. Какое удобство для лиц с нарушениями опорно-двигательного аппарата, другими физическими дефектами! Библиотечная работа частично станет надомной? Ну и что ж, это всего лишь непривычно, но ничего экстравагантного в этой идее нет. Библиотека нового типа претерпит, как видим, весьма заметные изменения. Но это и естественно, коль происходит очередная документная революция.4 Кстати, отдельные авторы называют эти революции информационными, — это неверно, собственно в информации как таковой никаких революций не происходит. Все революции так или иначе связаны со способами, средствами, инструментами фиксирования информации на носителе, либо с самим носителем, который на первых этапах развития документа имел исключительно естественное происхождение, а теперь еще (и все более) искусственное. К слову, и самих документных революций, а лучше сказать — этапов развития, было больше, чем принято считать. Первая относится к доисторическому этапу, когда был изобретен способ записи мыслей и чувств на вещественном носителе. Второй этап охватывает время от возникновения письменности до "эпохи Гутенберга" (середина XVI в.); третий является апофеозом печатного документа (середина XVI—XIX вв.), продолжающимся до настоящего времени. Но уже в XIX в. параллельно начинается четвертый этап: возникает документ как результат индустриальной культуры — перфокарта, фотография (микрография), телеграмма, телефонограмма, радиограмма, фонограмма, диафильм, рентгенокарта, кинофильм и т. п. Иными словами, появляются виды документа, органически связанные с техническими средствами их производства, трансляции информации из них на большие расстояния и ее фиксирования на дочерних носителях, документы, создающие иллюзию движения, смещения времени и т. д. В первой половине XX в. возникают и стремительно развиваются телевидение и компьютеры, с которых начинается еще один, пятый этап в развитии документа и документных коммуникаций. Нынешний этап, шестой по счету, представляет собой естественное следствие всех предшествующих. Его отличительная особенность — совмещение, симбиоз или интеграция всех известных доселе видов документов (мультимедиадокумент), телетехнологий их производства, доставки, переработки содержания и хранения. С наступлением каждого нового этапа все прежние виды документа и документные технологии сохраняются. Современный человек, как и его далекий пещерный предшественник, не прочь нацарапать на стене "Здесь был Ваня", как и генетический предок, он использует природный долговечный стационарный носитель — камень, чтобы увековечить на нем имя и даты жизни своих умерших родителей. Появление письменности не отменило наскальных (теперь настенных) росписей и фресок, книгопечатание не отменило рукописных конспектов или писем, и т. д. Точно так же электронный документ спокойно уживается с печатным, и предшествующий тысячелетний опыт подсказывает, что тенденция сохранения всех видов документных цивилизаций будет продолжена и в неопределенном будущем. В этой связи исключительно важно отметить, что библиотеки всегда были гостеприимны к любым видам и формам документов. В них и по сию пору отлично соседствуют папирус и микрофильм, книжный кодекс и CD—ROM. На протяжении веков под воздействием новых видов документов менялась библиотечная технология, но сохранялась суть библиотечного процесса. Эта закономерность проявляла себя на протяжении нескольких тысячелетий, и, надо полагать, библиотека спокойно переживет современный бум электронных документных технологий и будет ожидать наступления следующего этапа в развитии документных коммуникаций. Но для обеспечения этого спокойствия, нашим современникам, конечно, надо много поработать, что они, к счастью, и делают. Будем, помнить, что точно такой же, как у нас, психологический шок перед наплывом новых видов документов испытывали и средневековые монахи в скрипториях — перед печатной машиной, и американские библиотекари середины уходящего века, обозвавшие Френсиса Райдера, впервые установившего в 1954 г. компьютер в библиотеке, "разрушителем библиотечного дела". ... Давно известно: нет пророка в своем отечестве. Сошлюсь поэтому для пущей убедительности на специалистов, чей авторитет может оказаться для моих читателей выше моего. Тех, кто высказывает пессимистические утверждения о будущности библиотек библиотекарь Конгресса США Джеймс Биллингтон характеризует как футуристов и утопистов, которые "вообще о многом отвлеченно думают, и когда они стараются действовать — они делают большие ошибки".5 "Центральной частью библиотеки" он считает библиотекарей, их роль, по его словам, "во время электронной эры, которая развивается так быстро, ... важнее, чем когда-либо ... надо иметь компьютеры и все эти информационные ресурсы внутри библиотеки и как можно больше", но без традиционных книг мы будем создавать новый тип человека, который постепенно станет extension of the computer — продолжением, составной частью компьютера. "Очень важно, чтобы существовала возможность иметь одновременно и книги, и новые базы данных, знаний, информации и т. д. В будущем, по-моему, возникнет разделение труда между книгами и компьютерами... И последнее, самое главное, конечно, — это сохранение профессии библиотекарей именно в связи с наводнением информации через Интернет."6 Вот эта позиция взвешенная, эта позиция профессионально грамотная. Библиотеки не будут мумифицированы, они по-прежнему останутся для общества полезными, но не ископаемыми. А библиотечный фонд — частью кумулированный, частью рассредоточенный, частью книжный, частью электронный, — будет попрежнему состоять из документов. Альтернатива документам отсутствует. |