Все темы. Лекция по дисциплине История и философия науки

• Название: Лекция по дисциплине История и философия науки
• Дата: 27.01.2023
• Размер: 1.24 Mb.
• Имя файла: Все темы.docx
• Тип: Лекция; #908092
• страница: 18 из 50

Доклассическая наука: античность

Древняя Греция в эпистемологическом плане имела предшественников в лице цивилизаций Древнего Востока. В Египте, Финикии, Иудее, Вавилоне был аккумулирован обширный массив протонаучных знаний в области мате-

матики, астрономии, географии, медицины. Эти знания имели рецептурный, узко прикладный характер, для них не характерны специализация, системати- зация, обоснованность. Вне сообщества жрецов интеллектуальная жизнь от- сутствовала, феномен свободного мыслителя был чужд Востоку. Однако эти знания сыграли важную роль в становлении античного рационально-созер- цательного проекта, в рамках которого знания не только накапливались, но и упорядочивались, трансформируясь в программы теоретического постиже- ния мира на уровне обобщений. Понятийная универсализация разумной при- роды, в формате которой имеет место каузальность, возможна только с по- мощью абстракций. Древнегреческий язык и письменность позволяли их носителям успешно конструировать абстрактные понятия, вплоть до выхода на уровень категорий.

В Греции, где, в отличие от Востока отсутствовало влиятельное и кон- сервативное жречество, познание не испытывало мощного влияния сакраль- ных смыслов и религиозно окрашенных нарративов. Переход от мифа к Логосу был предопределен, ибо классическое рабовладение, демократи- ческий полис и успешная колонизация порождали критически мыслящих свободных индивидов, с широким кругозором. Многие из них оказались зараженными «вирусами» любознательности и состязательности. Все это, в комплексе с социально-политической активностью, этическими устремления- ми и эстетическими прозрениями древних греков, способствовало появлению новых форм общественного сознания – философии и науки.

Условной датой их рождения можно считать 585 г. до н. э., когда мате- матик и философ Фалес предсказал солнечное затмение. Он доказал, что природные явления имеют естественные причины, продемонстрировал силу человеческого разума, способного не только познавать мир, но и строить прогнозы опираясь на расчеты. Досократический – космоцентричный – пе- риод (VI – V вв. до н. э.) ознаменовался обнаружением основ мироздания, первыми дискуссиями на предмет стабильности (изменчивости) Космоса и его «устройства», появлением в рассуждениях сложных абстрактных объек- тов, поисками критериев достоверного знания. Была открыта тема беско- нечности, хотя к идее актуальной бесконечности греки и не пришли. Апории Зенона Элейского подготовили почву для систематического, критического теоретизирования, актуализировали проблему неоднозначности знания, обле- ченного в понятийную форму.

Около 425 г. до н. э. Демокрит выдвигает гениальную гипотезу о дви- жущихся в пустоте атомах, тем самым, совмещая идеи качественного единст- ва Космоса и многообразия его изменяющихся комбинаций. Классический период (V – IV вв. до н. э.) ассоциируется с Сократом, Платоном, Аристоте- лем. Сократ совершил антропологический поворот в философии, вывел ее на уровень социально-культурной проблематики. Он – первооткрыватель науч- ных понятий и индуктивного способа их определения, создатель майевтики – метода разрешения интеллектуальных затруднений с помощью диалога. Однако не стоит преувеличивать познавательную ценность античной диалек-

тики. Как отмечает Б. Рассел, она помогает делать «лингвистические откры- тия», незаменима в метафизических дискуссиях, применима для широкого ряда подобных случаев. Метод Сократа, возведенный Платоном в ранг универсального, «ведет к логической последовательности и является в этом отношении полезным». Но он малопродуктивен в формате эмпирических исследований, «совершенно непригоден, когда его целью является обнару- жение новых фактов»¹.

Платон – создатель первой философской системы, математик и педагог, основавший (387 г. до н. э.) в Афинах Академию – по сути, первый в мировой истории научно-образовательный институт. У Платона идеальные сущности имеют высший онтологический статус и объективную природу, «они недо- ступные нашим ощущениям и постигаемые одним лишь умом, безусловно, существуют сами по себе»². Идеи – есть порождающие модели, смысловые основания вещей. Материальные объекты – лишь функции идеального. В реальности, доказывал Платон, существует нечто большее, чем мы можем увидеть или услышать, поэтому органы чувств не дают достоверного знания. Он обобщает мысли Анаксагора и Демокрита и формулирует важнейший принцип теоретической науки: чувственная реальность объясняется с по- мощью стабильных идеальных объектов – элементов структуры постули- руемого невидимого мира. Современная физика подтверждает правоту античных философов. Описываемые с помощью квантовых чисел мель- чайшие единицы материи, не есть физические объекты в обычном смысле слова. «Они суть формы, структуры или идеи в смысле Платона, о которых можно говорить однозначно только на языке математики»³. Но это модернизированные математические структуры, в которых нет места плато- новской идеи абсолютного блага, синтеза интеллектуального и мистического. Философия, математика и естествознание в Древней Греции развивались параллельно, гармонично дополняя друг друга. Философское обоснование античной математической программы дал Платон, у истоков же ее стоял Пи- фагор, для которого «все есть число». Он открыл фундаментальные связи между конструкциями разума (числами) и характеристиками материи (раз- мер, форма, вес), доказал, что гармония звуков (чувственно-эстетическая сфера) отражает отношения между математическими объектами: ноты хоро-

шо звучат, если их частоты соотносятся как небольшие целые числа.

Евклид трансформировал математические изыскания предшественников в логически стройную обоснованную научную программу, довел до совер- шенства аксиоматический метод. Его труд «Начала» (ок. 290 г. до н. э.) – вершина античной математики, первое систематическое построение теории чисел и геометрии. Эллинистический период (III в. до н. э. – V в. н. э.) подарил миру и других выдающихся математиков – Архимед, Аполлоний



¹ Рассел Б. История западной философии: В 2 т. Т. 1. Новосибирск, 1994. С. 101–102.

² Платон. Тимей. 51d // Сочинения в 3-х т. Т. 3. М., 1971. C. 493.

³ Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 118.

Пергский, Диофант, Папп Александрийский, Птолемей. В III в. до н. э. были приведены аргументы в пользу тезиса: математика – ключ к познанию мира. Сторонник гелиоцентризма Аристарх Самосский вычислил размеры Солнца и Луны и расстояние до них. Эратосфен, удивительно точно рассчитал окружность Земли (39,7 тыс. км.; современное значение – 40 тыс. км.).

Первая развернутая и логически обоснованная программа в области естествознания была создана Аристотелем и господствовала в Европе вплоть до эпохи модерна. Физика у Аристотеля предшествует «статичной» матема- тике, но их общей теоретической основой является философия.

«Если Платон был убежден, что достоверное знание может быть полу- чено только относительно неподвижного и неизменного бытия, то Аристо- тель утверждает, что относительно вещей изменчивых и движущихся тоже может быть создана наука, и притом вполне достоверная»¹. Демокрит исходил из дискретности первоначал мира – атомов, Аристотель – из принципа непрерывности. В отличие от Платона, который не был натурфи- лософом, Аристотель признает адекватность чувственного познания. Первич- ная сущность для него – индивидуальный предмет, важнейшее требование к знанию – непротиворечивость.

Аристотель обнаруживает четыре первоначала – форму, материю, про- изводящую причину и конечную причину (цель). Целесообразность, стрем- ление к порядку, имеющие трансцендентную природу, присутствует в каждой вещи. Атомов не существует, все пространство заполнено материей, состоящей из элементов, открытых еще Эмпедоклом. Это: вода, земля, воз- дух, огонь. Земная (подлунная) материя, в отличие от надлунной, способна к непрерывным изменениям, она динамична. За орбитой Луны все заполнено пятым элементом (квинтэссенция) – эфиром. Пустоты, считает Аристотель, также не существует. Это положение следует из его принципа непрерыв- ности; движение в пустоте – нонсенс. В пустоте все тела имели бы оди- наковую скорость, что, ошибочно утверждал Аристотель, невозможно.

В процессе познания обнаруживаются первые, не выводимые из другого знания основания, благодаря которым становятся известны определения. «Не всякое знание доказывающее, а знание непосредственных [начал] недоказуе- мо»². Такая метафизичность не мешает Аристотелю мыслить динамично. В том числе, когда речь идет о материальном, чувственно воспринимаемом (у Платона «подлинные» изменения имеют место лишь в сфере идеального).

Незнание движения (вечность, непрерывность и привязка к тому, что движется – его важнейшие атрибуты), влечет незнание природы. Первое из движений, или движение по природе, есть круговое движение небесного свода. Для древнего грека небеса – эталон математической красоты, поэтому ничего, кроме круга – совершенной геометрической фигуры – Аристотель не мог и предложить.



¹ Гайденко П. П. Эволюция понятия наука. С. 255.

² Аристотель. Вторая аналитика, I, 3 // Сочинения в 4-х т. Т. 2. М., 1978. С. 262.

Мерой подлунного «насильственного движения», нарушающего поря- док, есть время. Физика Аристотеля не допускала действия на расстоянии. Движение происходит «где-то» и это «где» есть автономно существующее место – «неподвижная граница объемлющего тела». Моделью места является сосуд. Вещи влекутся к их «естественному» месту – центру Земли. Они движутся прямолинейно, их скорость зависит от плотности среды. В над- лунном мире ничего не происходит, там отсутствуют «земные» время и место, которые, тем не менее, говоря современным языком, находятся во Вселенной, а не она в них. Неподвижные вечные звезды «пришпилены» к небесной сфере и вращаются вместе с ним. Движение неуничтожимых «пла- нет» – Солнца, Луны; Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна – также происходит благодаря движению сфер, к которым они прикреплены.

Неудивительно, что у Аристотеля появляется то, что обусловливает дви- жение, как перехода к действительности. Речь идет о потенции (возмож- ности). «И, [можно сказать], все возникает из сущего, однако из сущего в возможности, а не из сущего в действительности»¹. Потенция соотносится с энтелехией или энергией, как осуществлением того, что имеет место в воз- можности, над которой доминирует действительность. Энтелехия есть завер- шение некоторой деятельности, она – действительность того, что способно возникать и уничтожаться, способно перемещаться².

Телеологизм и демаркация Аристотелем движущегося и движимого приводит его к идее первого неподвижного двигателя – идеальной сущности, упорядочивающей Космос. Отсюда – один шаг к монотеизму и концепту Творения. И этот шаг был сделан в эпоху Средневековья.

Аристотель – корифей метафизики, детально разработавший ее по- нятийно-категориальный аппарат, «дедушка» психологии и «отец» логики, систематизатор риторики, специалист в области психологии и этики, клас- сификатор живых организмов (его нередко называют основателем зоологии), историк философии и естествознания, создатель оригинальных учений об обществе и государстве. В эпоху эллинизма универсальные системы Платона и Аристотеля чтутся и исследуются, но новые грандиозные и всеохва- тывающие программы не создаются. Начинается своего рода специализация интеллектуальной деятельности, центром которой становится Александрия.

Античная астрономия, у истоков которой стояли Фалес, Пифагор, Ев- докс достигла вершины во II в. Гиппарх открыл явление прецессии, составил первый звездный каталог, предложил первую шкалу звездных величин. Его современник Клавдий Птолемей синтезировал огромный массив знаний накопленных в Вавилоне и Греции. Он взял на вооружение идеи Аристотеля, а именно: Космос завершен и совершенен, он имеет шаровидную форму, вечен и стабилен; в центре Космоса – Земля. Солнце и планеты – неизме-



¹ Аристотель. Метафизика, XII, 2 // Сочинения в 4-х т. Т. 1. М., 1976. С. 301.

² Аристотель. Физика, III, 1 // Сочинения в 4-х т. Т. 3. М., 1981. С. 104.

няемые сферы, совершающие образцовое круговое движение. Труд Птолемея

«Альмагест» (ок. 140 г.) представляет собой фундаментальное изложение геоцентрической модели Вселенной. Все семь «планет», в этой модели, дви- жутся вокруг неподвижной Земли по малой окружности (эпицикл), центр которого движется по большой окружности (деферент); звезды – не- подвижны. Модель Птолемея интуитивно приемлема, хотя и ложна в своих основаниях. Она тщательно математически обоснована, надежна и удобна в применении; как система отсчета употребляется и в настоящее время.

Чрезвычайно богата античная историография, как древнегреческая (Ге- родот, Фукидид, Полибий, Плутарх), так и древнеримская (Тит Ливий, Тацит, Светоний Транквилл, Аммиан Марцеллин). Неоценим вклад латинян в пра- вовые науки; огромную роль в формирование римского права сыграли Гай, Папиан, Павел, Ульпин, Модестин.

Несомненно, заслуживает внимания античная медицина. Гиппократ (V – IV вв. до н. э.) сформулировал важный тезис: люди заболевают по естествен- ным причинам, которые можно рационально объяснить. Все болезни, считал он, проходят определенные стадии и производятся «жидкостями», содержа- щимися в теле. Гиппократ занимался хирургией и диетологией, считая, что врач должен следовать правилу «не навреди». Задача врача – помочь природе осуществить исцеление. Гален – величайший медик античности – считал Гиппократа своим учителем, хотя был младше его на 500 лет. Вообще, покло- нение авторитету (нередко слепое), преемственность, уверенность в том, что ничего нового после великих предшественников узнать нельзя (можно лишь комментировать их труды) – черты античной интеллектуальной жизни, ха- рактерные и для Средневековья. Гален досконально разработал теорию трех

«пневм» (духов), каждой из которых соответствует определенный орган – печень, сердце, мозг. Он установил, что именно мозг, при помощи нервной системы, контролирует движения, сформулировал первую, пусть и оши- бочную, теорию кровообращения. Гален практиковал диссекцию (вскрытие трупов) свиней и обезьян и стал непревзойденным авторитетом в анатомию. Он также внес значительный вклад в терапию, патологию, неврологию, фар- макологию.

Греки и римляне достигли успехов в области грамматики (Аристотель, Зенодот, Варрон), социально-политических учений (Платон, Аристотель, Эпикур, стоики), географии (Эратосфен, Арриан, Страбон, Птолемей), бо- таники (Аристотель, Теофраст, Плиний Старший). Но было бы преувеличе- нием утверждать, что сложилась системавзаимодействующих наук.

Рассматривая прошлое сквозь призму сегодняшнего дня, отметим, что в эпоху античности отсутствовал ряд существенных атрибутов научности. Например, греки демаркировали естественное и искусственное, отдавая яв- ное предпочтение первому. Возможно, именно это, предполагает С. Вайн- берг, «не позволяло Аристотелю и его последователям интересоваться экспериментами. Что может быть хорошего в создании искусственной ситуа-

ции, когда настоящий интерес вызывают природные явления?»¹ Рабовла- дение продуцировало «теоретический» снобизм, интерес к «чистому» знанию как результату свободный игры интеллекта. Знание, используемое в приклад- ных целях – второстепенное знание, оно – удел ремесленника. Отношение к практическому знанию, как чему-то второсортному и недостойному мысли- теля, стало медленно меняться лишь эпоху эллинизма. «Эпистеме» – досто- верное знание инвариантных идей и смыслов – противопоставлялось «технэ»

– искусству, умению и «доксе» – мнению, связанному с чувственным вос- приятием материального мира. С другой стороны, наука невозможна без идеализаций, которые есть продукт созерцания мира, а не его «материально- го» преобразования. В деле идеализации были достигнуты большие успехи.

Античные естествоиспытатели не знали эксперимента (Архимед, из- вестный своими работами в области механики, оптики, гидростатики – скорее исключение). Их учения о природе были умозрительно метафизи- ческими, не подкрепленными опытом. Сама природа у греков – это нечто априори целесообразное, гармоничное, действующее, антропо- и зооморф- ное. Как отмечает Б. Рассел, Аристотель понимает физику не в программе механики, а скорее биологии, считая естественным уподоблять движение в неживой природе движениям животных. Это приводило к неоправданной этической и эстетической нагруженности знаний о мире, оперированию качественными терминами. Математику греки ценили за ее созерцательный характер и не видели в ней, вплоть до начала нашей эры, орудия познания природы. Как отмечает, А. Койре, древние греки не создали «машинизма», ибо «математическая астрономия возможна, а математическая физика – нет», т. к. в подлунном мире нет точности и геометрической однозначности². Оста- валась не разработанной методология, аристотелевская силлогистика оши- бочно объявлена единственным приемлемым для познания логическим инструментом. Грекам и римлянам была неведома научная номология (опять же, Архимед – исключение).

Оставаясь в парадигме интернализма, следует признать: «физика» гре- ков и современная физика – разные вещи, имеющие мало общего по содер- жанию. Аналогично и с другими науками. Но формально между ними много общего: когнитивная интерсубъктивность, трансляция знаний с помощью объемного когерентного текста, претендующего на общезначимость, опери- рование идеальными объектами и построение моделей реальности, наличие логической выводимости и рациональной обоснованности, понимание мира как целостной структуры, фиксация каузальности, не требующая апелляций к сверхъестественному. Именно в эпоху античности успешно был дан старт процессу формирования «третьего мира» объективного знания.




¹ Вайнберг С. Объясняя мир: Истоки современной науки. М., 2016. С. 41.

² Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. М., 1985. С. 110.