Шпаргалки по литературе. Госэкзамен. ГОСЫ по литературе МОИ. Лекция Щербаковой
 Скачать 5 Mb.
|
|
78.Современная реалистическая проза. Современная проза, художественно исследует процессы прояснения человеком себя в микро- и макрокосме вселенского бытия. В ней в последние годы делаются интересные попытки дать и новый, как бы «прозревающий» суть всего взгляд на мир, и новую модель самого мира. Представляя читателям универсальную картину мира, многие авторы пишут о нем, как о мире, лишенном гармонии, неблагополучном и плохо поддающемся логическому истолкованию. Герой чаще всего пребывает в нем в каком-то кризисном состоянии, на пределе пережи-ваний и чувств, и чаще всего – на пределе тоски. Подобные состояния, приближаясь к трансовым, сопровождаются буквально мистическими переживаниями. Главная и постоянная тема Романа Сенчина – заедание человека средой, бытовое рабство, безволие, бессильная деградация, беспросветность и кос-ность. «Елтышевы» За проблемой выживания маленького человека встает проблема его, в религиозном смысле, спасения. Из жертвы обстоятельств Николай Елтышев обращается в их вершителя. Персонажи романа, от главных до эпизодических, избегают задумы-ваться о себе, об основаниях своей жизни. И это это является их принципи-альной характеристикой. И жизнь героев обыденна и рутинно страшна. Люди нищи материально и духовно, одиноки, чужды милости к ближнему, жестоки и несчастны. Их поступки мотивированны корыстью. Их цели – благополучие и удобства - недостижимы. Его роман – приговор постсоветской России, обществу, в котором практически не осталось здоровых сил. Выхода нет, нет вовсе никаких горизонтов, уводящих за пределы этого серого, унылого мира. Все расхищено, предано, продано. И вообще господствует ощущение жизни через силу, жуткого износа и вырождения. Шаргунов «Птичий грипп» Вся книга целиком посвящена политике. Вернее, политическим движениям в России. Показано закулисье. Смысл заглавия прост: птичий грипп – это политические идеи, расходящиеся с курсом правительства. Те или иные молодежные движения представляют угрозу обществу, обывателям, и поэтому их надо уничтожить. Социолог Степан Неверов, сочиняя доносы на те или иные политические группировки. Предваряет их стихами собственного сочинения, в которых представляет руководителей партии в качестве той или иной птицы. Шаргунова интересуют проблемы политического характера: проблема власти, проблема политических движений, проблема молодежных оппозиционных движений Современная проза, художественно исследует процессы прояснения человеком себя в микро- и макрокосме вселенского бытия. В ней в последние годы делаются интересные попытки дать и новый, как бы «прозревающий» суть всего взгляд на мир, и новую модель самого мира. Представляя читателям универсальную картину мира, многие авторы пишут о нем, как о мире, лишенном гармонии, неблагополучном и плохо поддающемся логическому истолкованию. Герой чаще всего пребывает в нем в каком-то кризисном состоянии, на пределе пережи- ваний и чувств, и чаще всего – на пределе тоски. Подобные состояния, приближаясь к трансовым, сопровождаются буквально мистическими переживаниями. ВАРЛАМОВ Роман «Затонувший ковчег» (1997) представляют широкую панораму современной российской жизни. В центре внимания автора – проблема личности, исследование сознания «героя нашего времени», живущего в эпоху смены культурных парадигм. В романном творчестве А. Варламова оформляется узнаваемый социальный тип, рожденный в «перестроечный» период российской истории. Фиксируя в современной литературе наличие образа интеллигента с неактивной жизненной позицией, исследователи обозначают его появление как художественную тенденцию, обнаружившуюся в творчестве разных прозаиков – А. Варламова, В. Березина, М. Бутова, А. Дмитриева, А. Коровина, М. Палей, А. Уткина. Система персонажей в романе А. Варламова «Затонувший ковчег» связана с мыслью автора о том, что сознание современного обывателя представляет собой спрограммированную извне систему, набор навязанных средствами массовых коммуникаций сценариев жизни. Эру манипулирования человеком писатель связывает с феноменом сектанства. К вирусам массового сознания, определяющим психологию персонажей в романе, относятся эсхатологические настроения, характерные для российского общества конца 1990-х гг. Попытка преодоления системы, на которую решаются «новые лишние», сопровождается в сознании героев психическими деформациями. Мотив духовной и физической эвакуации из гибнущего мира как иллюзорной попытки спасения человечества занимает центральное место в романе «Затонувший ковчег». Ряд «новых лишних» героев А. Варламова, ищущих свой путь в предапокалиптической России, продолжает герой романа Илья Петрович, школьный учитель из поселка «Сорок второй». Данный образ подчеркнуто национален, вбирает узнаваемые черты героев фольклора, произведений Л. Толстого, Н. Лескова, Н. Некрасова. Композиция образа соединяет крепкую, почти физическую связь с русской землей Ильи Муромца, силу некрасовского богатыря Савелия и рефлексию Пьера Безухова. Образ Ильи Петровича вводит в роман традиционный для русской культуры мотив правдоискательства. Раскрывая процесс формирования личности современного интеллигента, писатель изображает противоположные жизненные силы, определяющие его нравственный выбор: с одной стороны, – безусловная вера в силу человеческого разума, с другой, – необходимость обрести духовную опору в религии. Мотив современной интеллигенции в романе сопряжен с центральной проблемой духовного рабства человечества в конце ХХ в. Понятие секты в романе приобретает широкое значение. Последовательно реализуется мысль автора о том, что сектантство – это «вирус стадности», поразивший мир на пороге ХХI в. Психологический прессинг личности, манипулирование массовым сознанием одинаково востребованы в разных социальных образованиях, будь то «Церковь Последнего Завета», староверческая община Бухара, поселок «Сорок второй» или Петербург. Общими чертами всех социальных образований является их надличностная сущность, регламентирующая и карательная функции, формализм, воздействие на сознание человека с целью его унификации, «программирования» на определенное поведение. Писатель выдвигает идею исторической преемственности этих принципов организации общества вне зависимости от политических приоритетов. Исследуя в романе «Затонувший ковчег» феномен сектанства, писатель обнаруживает невозможность рождения в зомбированном обществе истинной веры, любое проявление которой оборачивается новым состоянием внутреннего рабства. Улицкая. Сонечка. Повесть о редчайшем даре уметь любить и как книги могут воспитать. Сонечка и Роберт Викторович. Таня – дочь. Яся- подруга. Решаются вечные проблемы семейных отношений, смысла жизни, искусства, которые раскрываются через образы и характеры персонажей. Улицкая говорит, что даже материнская любовь не может быть всепоглощающей, женщина никогда не должна забывать о себе. Показан процесс убывания нравственности. Ермаков Знак зверя речь идет не просто о войне в Афганистане, а о столкновении разного типа цивилизаций и культур, об одном из начальных этапов предсказанного когда-то Нострадамусом столкновения космосов Запада и Востока, итогом которого должна стать гибель всего и вся. Герои произведения напоминают каких-то фантомов. И то, что все они «на одно лицо» – не случайно, ведь все они – на пути к смерти, к не-бытию, на пути к ничто. Выбор этого пути был сдалан за них теми безличными социальными силами, которые больше их и им не подвластны. В самой действи- тельности их уже как бы не существует: правду о них не пишут, да и они сами часто не знают, что они делают, будучи орудием в руках самого зла. Мир, в котором они живут, пропитан кровью, и все в нем уже как бы готово к смерти, стремится к ней и к ничто. «Мраморная\ гора, – читаем у О. Ермакова, – держит на своих траурных рогах тяжелеющее гаснущее небо, и мертвая синева стекает по ним, наполняя все трещины и ложбины (…)»; «Теплая ночь, пропитанная запахом болезни, душит, усыпляет».9 Но скоро и это исчезает в чужом для ребят Космосе и остается «просто равнина посреди вселенной», –пишет автор. А над ней летает невидимая птица – Птах Ацит, и в ее словах звучат апокалиптические пророчества: «Будет снег, будет смерть, будет кровь и кровь на крови». И с этими словами пере-плетаются еще чьи-то таинственые слова: «Молчи, я Лип, Я замыкаютвои уста, // Ты Пил, а не Лип, а я Птица. Тица. Ацит. // Молчи, Птица Ацит. Я замыкаю уста твои. // Будет! Будет! – марсолицему будет конец. // Молчи, Птах Ацит. // Будут самумы, саранча все пожрет, будет жара (…)»10 и т. п. Причем все это открывается как видение некоей вольнонаемной Евгении (Еве-ении – женщине-искусительнице среди моря крови и смертей) в тоске-ожидении и как бы в трансе и полусне, и открывается как прозрение – вдруг. По сути, здесь мы снова имеем дело с новой холистической моделью мира, которая заявлена в тексте и в этом, и в целой серии других видений-прозрений. В роли безличных иррациональных сил, от которых зависит судьба человека и самой Вселенной, здесь выступают силы воюющих государств, делающие жизнь героев и жизнь вообще чем-то, напоминающим кошмарный сон. Эта модель также дана как своеобразный, выстраиваемый буквально на глазах у читателя миф. В ней, как и в модели, представленной в романе А. Кима «Отец-Лес», мифологические образы, мифологемы и интертекстуальные отсылки традиционного порядка переплетены с мифологическими образами и мифологемами, характерными для современного ремифологизиро- ванного массового сознания. И в этой модели герой – уже становящееся неспособным сопротивляться тем силам, которые больше него и действуют через него, – н и ч т о. На движение к ничто, которое в данном случае уже не есть ни успокоением, ни естественным угасанием, а концом всего и вся, он обречен и после своего прозрения. Не так давно Наталья Иванова, анализируя состояние современной прозы, в особую группу выделила таких писателей, как Олег Ермаков Дмитрий Бакин, Алексей Слаповский, Андрей Дмитриев, Владимир Маканин и некоторых других. (Мы к ним относим и А. Кима.) То новое, что они представляют в литературе, Н. Иванова определила как трансметареализм. По мнению критика, для трансметареалистов характерно «экзистенциальное отчаяние, напряженность чувств, интенсивность страданий», а также «обязательное и необходимое слияние по крайней мере трех качественных характеристик: – развертывание текста как единой многоуровневой метафоры; интеллектуализация эмоциональной рефлексии; проблематизация «проклятых вопросов» русской классики (…)».11 Все это и есть в тех романах, о которых шла речь выше. Однако, если расшифровывать это понятие и уточнять, что же стоит за ним, кроме выделенного Н. Ивановой, нам хотелось бы еще добавить: постижение иррациональных составляющих общей картины мира и представление ее холистической модели в виде нового мифа; метафизическое осмысление бытия в прозрениях и видениях, являющихся в состояниях переживаний на пределе, частые апелляции к трансперсональному сознанию и т. п.; невозможность выхода героев после прозрений–постижений из состояний интроверсивной депрессивности и замыкание на них с тенденцией внутреннего хайдеггеровского движения к ничто как к успокоению и угасанию, трагизм осмысления этого движения-угасания всего и вся. Вопрос о номинации того действительно нового, что возникает в русской литературе в последние десятилетия, еще будет подниматься не раз. Однако, важно не название, а то, что скрыто за ним. А оно –интересно, симптоматично и требует дальнейшего изучения. ПРИЛЕПИН САНЬКА К несомненным достоинствам романа Прилепина я бы отнес, во-первых, его претензии — вполне обоснованные — на возвращение русскому роману традиционного статуса события не только, а в данном случае не столько эстетического, сколько общественного. И во-вторых, его попытку — в целом удавшуюся — ввести в литературу новый социально-психологический тип. Тип современного революционера. Главный герой романа, Санька, Саша, — член одной из леворадикальных (“красно-коричневых”) молодежных организаций, “Союза созидающих”, или просто — “союзников”. Автор не затушевывает, а, напротив, подчеркивает здесь приметы послужившей прототипом для “Союза созидающих” Национал-большевистской партии Лимонова. Автор сам член этой партии. То есть написано, по сути, с натуры. Ситуация, уже знакомая русской литературе, — когда-то народоволец Степняк-Кравчинский предложил публике своего “Андрея Кожухова”, тип русского революционера конца ХIХ века. Однако в этом разборе мы попробуем по возможности не сужать разговор до анализа деятельности НБП. Пусть в “Саньке” и чувствуются черты партийной литературы — идеологический роман, написанный политически ангажированным автором, не может не быть “партийным”, но в данном случае перед нами все-таки роман. Автор решился на проверку своих идей не столько логикой, сколько “непосредственным чувством” и эстетикой. А у художества, как известно, своя логика, и противоречие между тем, что намерен был сказать автор, и тем, что сказалось, почти всегда неизбежно. Художественные достоинства романа, скажем так, средние. На новое слово в собственно литературе автор не слишком претендует. Ему достаточно того, что художественный уровень повествования позволяет оживить героя. Автор ориентируется на эстетику традиционного “критического реализма” плюс некоторая “революционно”-романтическая взволнованность стиля (“Костенко, да, сидел в тюрьме, под следствием, его взяли за покупку оружия, всего несколько автоматов, а они, его свора, его паства, его ватага, — они стояли нервными рядами, лица в черных повязках, лбы потные, глаза озверелые. Непонятные, странные, юные, собранные по одному со всей страны, объединенные неизвестно чем, какой-то метиной, зарубкой, поставленной при рождении” — эта романтическая пафосность уже отчасти от Горького как автора романа “Мать”, активно задействованного у Прилепина внутренними ссылками). Каких-либо серьезных попыток создать сложную романную структуру в “Саньке” не просматривается. Функцию сюжета выполняет хронология, в которой даны несколько развернутых эпизодов из жизни героя. Система образов проста — герой и его соратники, с одной стороны, а с другой — противостоящий им образ милицейско-фээсбэшной России, между ними — страдающая мать героя и на периферии — Сашины оппоненты-интеллектуалы. Персонажи, кроме Саши, обозначены одной-двумя чертами и держатся на опасной грани с плакатными образами. Плюс, увы, и некоторые приемы вполне коммерческой литературы — там, где автор от быта современного “красно-коричневого” революционера переходит, скажем, к изображению “революционного экшна”, проступает стилистика голливудского боевика; так же, как и в сценах “любви” героя с обстоятельно прописанными позами и приемами. Из советского китча — явление мудрого “старика из народа”, который на “сказово-народном” языке произносит в романе несколько наставительных истин. Но эти неровности художественного уровня в данном случае не опровергают главного: перед нами попытка персонифицировать сегодняшнюю революционную идею в России. И попытка, на мой взгляд, удачная. При том, что Прилепин отнюдь не первооткрыватель темы. «Елтышевы» Замысла как такового не было. Были прототипы, жители села, где я жил ранее и где до сих пор живут мои родители. Я наблюдал за ними, видел, как складывается судьба людей и определенной семьи, и постепенно сложился сюжет для книги. То, что «Елтышевы» будут встречены так бурно, честно говоря, я не предполагал. Но, видимо, тема деревни, людей, живущих на земле, особенно сегодня, когда у нас правит городская культура, многих интересует. Поэтому, наверное, в «Елтышевых» увидели диагноз общества… Не уверен, нужно ли автору после публикации своей вещи публично ее анализировать, комментировать мнения критиков, что-то объяснять. Объяснения должны быть внутри вынесенного на читательский суд текста. – Есть понятия «городская повесть», «городской роман». Можно ли называть «Елтышевых» «провинциальным романом»? Принадлежит ли он к «новому реализму», о котором сейчас так много спорят критики? – Некоторые критики назвали «Елтышевых» новой деревенской прозой. С одной стороны, действие действительно разворачивается в деревне, но герои книги – люди не той культуры, не той деревенской прозы, что была лет тридцать назад. Да и в ней Распутин, Белов, Шукшин, Астафьев зафиксировали уже гибель русской, а точнее – северной, сибирской – деревни. Она погибла, и сегодняшняя проза о, так сказать, сельских жителях, должна быть другой. Недаром герои рассказов Бориса Екимова последних лет, повести «Земля Гай» Ирины Мамаевой, прозы Михаила Тарковского, Ильи Кочергина – люди в основном городские, но вытолкнутые городом на хутора, в поселки, на таежные кордоны. Не исключение и герои «Елтышевых»… Да, роман этот можно назвать провинциальным. Я и хотел показать жизнь провинции, людей провинции, а не именно деревню начала XXI века… С новым реализмом вопрос сложный. Я считаю, что эту книгу можно назвать новым реализмом, но можно и просто реализмом, и даже каким-нибудь гиперреализмом. На мой взгляд, реализм обновляется, и его сложно сравнивать с тем, каким он был еще лет двадцать назад. Но у нового реализма нет канонов (они вообще в литературе и искусстве невозможны), поэтому и причислить «Елтышевых» к нему сложно. Концепция национального характера в творчестве В. Белова («Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Всё впереди» и др.). Одно из первых произведений Белова, повесть “Привычное дело” (1966), стало заметнейшим явлением деревенской прозы..Со временем произведение стало обретать легендами, мифологией. Отклонена журналом Новый мир и опубликована журналом Север. В мемуарах Кондратовича (заместителя Твардовского)(67-70)Он пишет, что, когда в севере появилась повесть привычное дело, то это было единственное произведение, о котором сожалели, что не напечатали. Но многие предъявляли упреки автору насчет героя, который идеализирует патриархальный быт. Многие говорили, что герой пассивный, граждански неразвитый. Критик Кузнецов в монографии «Самая кровная связь» говорит, что Белов изображает созерцательную пассивность, покорность гражданскую неразвитость. Иван Африканович, Катерина, Рогуля бесконечно равнодушны к своей судьбе, жизни, невосприимчивы к страданиям, наслаждениям. Ставит героев в один ряд. Для него они существа. Сюжет представляет собой драматическую историю личности, горько расплачивающуюся за нутряное существование. Причина трагедии в самом герое, он сам виноват-----пишет в учебнике Либерман.По его мнению народ сам виноват в своей гражданской несостоятельности. Герой повести, Иван Африканович Дрынов -- многодетный колхозник, человек добрый и терпеливый, воспринимает свои бедность и бесправие как данность (“Жись она и есть жись”). Он не бунтует, не пишет письма, не винит гос-во за бедственное свое положение. Многие думали, что если не бунтует, значит, обладает рабской психологией. Герой живет по принципу Ивана Денисовича «Кряхти да гнись». Действие повести происходит в 60 годы. Это время борьбы с личным хоз-вом. Хрущев пытался окультуривать народ, читать книги. Запрещено было для себя косить сено. Окультурить не удалось, зато судеб было сгублено много. Автор медленно помещает читателя в крестьянский быт. Белов видит недостатки, смеется над ними, но по-доброму. Показывает мир устоявшийся. Важную роль играет образ дома. В нем нет красного угла, нет иконы, веры. В доме 12 чел и се помещаются в нем. У героев все упорядоченно, гармонично. Жизнь Дрыновых вписана в общий закон бытия. Белов показывает мир целостный, идея вечного круговорота бытия прослеживается. Одно уходит, а другое приходит. Например, Катерина старшая делает последний покос, а младшая первый. В упорядоченное простра-во входит то, что пренесено временем прошлым. Евстолья родилась до революции, и у нее была вера. После смерти кати стала молиться. И.А. относится к этому без понимания. Думает, что старая стала, поэтому и молится . у И.А нет опроры, он не верит, отсюда неполноценность героя. И.А кажется жизнь простой, поэтому для него удар смерть кати. Привычное дело для него-это философия жизни, которая выражена в фразе дело привычное, он все воспевает, как привычное дело и горести и радости. Для него мир ладен, добр, прост. Он говорит «ладно, что я родился». Либералы считают, что он раб. В 60-е о нем судили с современной точки зрения. Герой должен быть активным, ответственным, сознательным. Многие критики поставили этого героя под сомнения, он не бунтарь, т.к живет в гармонии с миром. Это герой, кот способен любить, тонко понимать мир. В произведение две вст-ые новеллы. 1) бабкины сказки. Жили мужики, пошехонцы, это русские люди, наивные доверчивые, глуповатые ( Поливали крапиву постным маслом, чтобы она не росла).эта глава помогает понять иронию. Русский инарод и есть пашехонцы. Они добрые , терпеливые. Сказка – ключ рассказа, раскрывает образы героев. Митька, мишка, и сам Иван Афри-ч – пашехонцы. В образе И,А. сплелось комическое, героическое и трагическое. Белов с точностью передает сознание героя.2) рогулина жизнь. В этой главе предст-на вся жизнь рогули с самого детства. Говорит, что для крестьянина корова не только кормилица, но и часть семьи. Зачем убивают рогулю? Во имя чего? Эта сцена означает гибель патриархального мира. После смерти кати семья разрушается. Дети двое в приюте, 1 в училище, 1 у чужих людей.после смерти кати перестал ощущать себя часитью мира. Заблудился в знакомом лесу на 4 дня, именно в нем приходит понимание вновь жизни. Пейзаж отражает внутреннее состояние героя( День был дождливый, серый).Толчком пробуждение стала мысль о бесконечности мира, отчетливо понял, что родился для чего-то. Отсюда происходит перерождение, о боге вспомнил. Нет конца круговороту «надо видно жить, деваться некуда». Лиризм заполняет все повествование, чем это продиктовано? видимо, это проекция сознания героя. |