Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Шаг и он направился ко мне, переступив границу кипящего серебряного круга, и уверенный в своем превосходстве, медленно приближался, не отрывая взгляда от моих глаз. И в этот момент я призвала магию Заповедной тропы. Шаг, еще шаг, и следующий шаг, и еще один, и стремительно ускорившаяся поступь того, кто никак не мог понять - что ж он ко мне идет и идет, а приблизиться все никак не выходит. Заратар остановился, под ноги себе поглядел, опосля вновь на меня - я стояла как и прежде, испуганно на него глядя, а маг-чародей никакой магии не почуял вовсе, но очередной его шаг закончился тем, что на месте он остался. И окончательно понял, что дело тут не чисто. - Твоя работа? - вопросил угрожающе. - Нет, не моя, - и плечами пожала, демонстрируя, что я тут вообще не причем. И почти не солгала же - это и в правду была не я, это была магия леса Заповедного. - Стой на месте! - потребовал Заратар. - Ну, если ты так вежливо просишь, - ответила безразлично. И подняв ладонь, принялась кольцом своим любоваться, тем которое с изумрудом в виде розы распустившейся было. Красивый перстень, да камень в отблесках серебра кипящего сверкал удивительно, а то что чародей бежит ко мне со всех ног, это так, момент отвлекающий да не сильно досаждающий - как комар, что жужжит, но точно не укусит. Вот только упустила я момент, когда Заратар с бега на шаг перешел. Ветер сдувал его, бил в лицо, трепал волосы и одежду, но чародей упорно шел против ветра, видимо найдя какую-то точку опоры, и теперь с трудом, но преодолевая магию Заповедной тропы. Опустила я ладонь, внимательно за магом следя. А тот шел, упорно шел, шаг за шагом, и видела я - путь он преодолел почти. Пусть и стоял пока на месте, но вот-вот, уже почти вот-вот, и соскользнет с Заповедной тропы, в реальность вступит. Каким образом? Как сумел пройти? Как смог найти опору там, где для таких как он опоры не было? Неужто вновь ведьмака использовал? Если да, тогда ясно все. Если нет, то я понятия не имею, как сумел с подобным справиться. Но продолжать бездействовать становилось опасно - Заратару из подвласного ведьмака видать не сложно было силу тянуть, а так ведь и всю силушку вытянуть можно, всю до последней капли жизненной. Подошла быстро, иглу стальную чародейскую поместив да зажав между пальцами, и с оплеухой вместе вогнала в кожу мага, аккурат туда же, куда и чмокнула от избытка радости благодарственной. Ведь там, губами моими, сурьма защитная была смазана. Отступила так же быстро, и осталась стоять, глядя, как стремительно покрывается черной паутиной яда лицо чародея. И яд, судя по тому, как застыл маг, ошалело вращая глазами, был парализующий. - Что, Заратеренька, не ожидал? - вопросила с улыбкою. Ждал али не ждал - ответить он уже не мог. А вот я смогла, клюку призвать, той клюкой нить от чародея до ведьмака перехватить, на нее намотать, да рвануть, ведьмака к себе через пространство. И когда упал у ног моих ведьмак с кожею зеленой - оторопел Заратар. И уж не ведаю, как у него это вышло, парализован же был, да только оторопел он, глаза вращаться перестали, дыхание замерло, шок у него был. Вот только и я удивлена была не меньше - на тропу передо мной рухнул не кто-нибудь, а сын барона Коварда, Осол Ковард. Тот самый, что в охоте на меня участвовать пытался, да улепетывал опосля быстрее быстрого. Тот же, кто едва на нежити не женился, уверовав что это «дева лесная и от поцелуя вона красою неписанной станет». И вот теперь лежит у ног моих такой красавец, по сравнению с коим любая моя маскировка пасовала. - Осол, - прошептала потрясенно, над юношей склонившись. Да повинуясь чутью ведьминскому, рванула рубашку на теле его. Рванула да и замерла - по плечам молодецким, по груди выразительной, по животу плоскому (не в отца пузатого уродился Осол, а в матушку что была стройной как осина), так вот по всему телу его черные письмена проклятий шли. И видела я уже таковые - у охранябушки! Только вот архимаг он и даже заклейменный архимагом остался, и проклятие в узде держал, у Осола и шанса на такое не было. И стало мне ясно все - от чего Ульгерда вновь постарела так стремительно, да кому силы отдала, да и почему отдала - иначе внука не спасти было, никак не спасти. Вот она что могла, то и сделала. И выпрямилась я, на чародея взглянула, гнева не скрывая, да и вопросила, злости не скрывая: - Да что ж не угомонишься ты никак, Заратар?! Молчал чародей, магом прикидывающийся. Стоял, смотрел на меня и молчал. И чтобы ответ его услыхать, надобно мне было иглу вынуть, что ныне тело его ядом проклятия отравляла, а я… не собиралась я делать этого. - Леся! Ярина! - вслух прикрикнула. Явились тут же обе, мигом явились, от тона моего про спор да противостояние быстро позабыв. А я и на них тоже злилась, и причина была - нашли, когда спорить! - Леся, бери ведьмака, к избушке моей неси. Ярина, с осторожностью великой, иглы в щеке его не потревожив, хватай да неси за пределы яра Заповедного, среди скал оставь, там куда никому не добраться, да откуда с трудом великим можно выбраться. Опосля обороной яра займись, неспроста чародей к нам заявился, часть плана это, и предстоит выяснить какого. Лешинька. Леший явился зверем. Постоял, шерстью черной, да пастью клыкастой пугая, подумал, в лешего перекинулся. - К ведьмам сходи, - попросила его. - Ульгерду в сторону отзови, да передай ей, что внук ее у меня. Коли смогу - спасу, коли нет… пусть скажет, где похоронить. И воззрились на меня потрясенно все трое - что Леся, что Ярина, что лешинька родненький. Ничего более говорить я не стала, лишь кончиком клюки рубашку порванную с груди молодца отвела, да и стали всем видны ядовитые письмена проклятия. - Не спасешь, - тихо леший сказал. Я это и сама видела. - Делайте, что велено, - приказала тихо. Исполнили мигом. *** До избы дошла быстро. На поляне перед нею снова пир шел, да с каждым днем пирующие, как я погляжу, все роднее да ближе становились. До того дошло, что породниться в прямом смысле слова порешили. - А у меня дочь во! - показал большой мохнатый палец вождь Далак. - Быстрая, веселая, шустрая, ловкая, и наготовит, и накормит, и гостей привечает, и мужу будет помощница ответственная, с уважением, а уж детей нарожает - не одного двух, цельный выводок. - А у меня сын мозговитый, - в тон ему Гыркула отвечал, приобняв видать свата будущего за плечи. - Такой, что спуску ни одному врагу не даст, суровый, но справедливый. Умен, силен, с достоинством, а жену свою, то есть твою дочь, на руках носить будет! - Дай я тебя поцелую, сват! - возрадовался Далак. На лобызания противоестественные я смотреть не нанималась, от того сочла необходимым заметить: - Далак, у тебя дочь лучше всего фарш из врагов готовит. Граф Гыркула, знаю я сыновей ваших, обоих знаю, вы уж простите, но спуску врагам они дают еще и как, зато ваш младший сын хорошо готовит, с этим не поспоришь. Думала, что разлад внесла в дружественные пьяные объятия? Напрасно. - Всех врагов в фарш? - потрясенно переспросил Гыркула. - Правда, готовит? - еще более потрясенно вопросил Далак. - Сват! - радостно заключил Гыркула. - Сват ты мой любезный! - еще радостнее заключил вождь Далак. Я решила в этом деле не участвовать. Всех поприветствовала, ведьмака, у порога моего Лесей уложенного, обошла, да и поторопилась в избушку. Вовремя - дребезжало, звало блюдце серебряное, едва успела по нему яблочко пустить, так тут же ответила Ульгерда. - Прости, Веся, - сказала покаянно, - не предупредила я тебя, а должна была бы. - Едва ли это изменило бы что-то, - успокоила совесть ее. Да и тут же ранила в самое сердце: - Ульгерда, я помочь не смогу, он ведьмак. Закрыла глаза ведьма старая, опосля и лицо сморщенное, ладонями прикрыла - тяжело было ей, трудно невыносимо, а только будь он все так же парубком, я бы попыталась, а с ведьмаком шансов у меня нет. И ни у кого нет. - Я иглу извлечь пыталась, - тихо призналась ведьма, - да от того лишь хуже стало. Знаешь… - голос ее дрогнул, - с самого рождения, только вот народившись, он вздохнуть не мог. Спасла. Маленьким был, столько раз спасала, что уж и не упомню. И вот в последний раз всю силу ему отдала, а спасти… спасти уже не смогла. Опустила я взгляд, не смогла смотреть на ту, что сердце свое сама ножом кромсала, да помочь все равно не в силах была. - Попытаюсь я, - сказала шепотом. - Не как ведьма, как ведунья. Вскинула голову Ульгерда, на меня посмотрела так, словно пропасть отчаянием полная вдруг глазами обзавелась, да и ответила: - Обе мы с тобой одно знаем - ведьмак, он явление природе противоестественное, по грани между жизнью и смертью ходит свободно, и чужой он для людей, для зверей, для нечисти и для нежити тоже чужой, зато силен и с любым проклятием справиться может. Я Осолу всю себя отдала, все что было, все, что мне ты подарила беззаветно, но помочь себе лишь он сумеет. Если связь разорвет, тогда… А если нет, если до рассвета глаз не откроет, тогда… в лесу своем не хорони. Сама знаешь, нельзя. Безымянная могила ему пристанищем вечным станет. Поглядела я на Ульгерду, да и сказала как есть: - Связь его с Заратаром-магом я уже оборвала. Приоткрыла ведьма рот от удивления. - Заратар парализован ядом собственным, сейчас чаща моя за ним присматривает, - продолжила ровно. Ульгерда каждое слово мое ловила, едва дыша. И тут раздалось с улицы: - О, господин ведьмак, вина али воды изволите? А следом распахнулась дверь в избушку мою, да показался в проеме дверном Осмомысл, на себя едва похожий-то. Волосы стали белыми, глаза как у зверя пожелтели, в полумраке светились, на руках вены черные, когти такие же, а письмена с тела исчезали стремительно - ведьмак в силу вошел, с ядом сам справился. - Ты! - прорычал ведьмак в поре становления. Я на Ульгерду глянула, да молча блюдце серебряное к ведьмаку развернула. - Ося, - растерянно протянула бабушка его. Осмомысл стоял, головой тряс, аки зверь-животное, но голос бабки признал тут же. - Что со мной? Ба, скажи как есть! А она возьми да и умолкни. И вот я сижу, молчу. Ведьмак, зеленокожий, стоит и молчит. Ульгерда где-то там сидит и молчит. Ну, я подумала, да и сказала: - Садись, в ногах правды нет. Прошел ведьмак пошатываясь, на стул не сел - рухнул. Самого от боли трясет, но организм силен - с ядом успешно справлялся. - Что со мной? - не дождавшись ответа от бабки, обратился ко мне парубок. - А что помнишь последнее? - вопросом на вопрос ответила. Нахмурился он, лоб потер, вспоминая напряженно, опосля сказал: - Бумагу дай, да уголек. Дала, мне не жалко. А ведьмак возьми да и начерти то, что я не так давно на земле возле заводи водяного чертила - круг, разделенный линией прямой, да в центре того круга два медальона. - Это помню, - ведьмак мне лист исчерченный протянул, - как силу вдыхал в шесть из двадцати четырех амулетов. Знаешь, что это? Да уж знала, к своему сожалению. Лист, исчерченный, к себе придвинула, перо взяла писчее, да и пометила шесть артефактов галочкой зеленой те, в которые силу влил ведьмак. Один из двух центральных пометила крестиком - это тот, который ведьмы-чародейки зазря ко мне закинули, он уничтожен был, либо у Агнехрана находился, что почитай одно и то же. Один, скорее всего, у Заратара сейчас, зря сразу не обыскала. - Еще круг помню, - прохрипел ведьмак, голову руками обхватив, и как шагнул в лес… А ты кто будешь? - Ведунья лесная, этому лесу хозяйка. - Нееет, - ведьмак новоиспеченный головой потряс, - я ведунью лесную видел, ой и страшенная, чертей и тех распугает, а ты девица востроглазая какая-то. - Убеждать не стану, - ответила уклончиво. - Есть еще что мне рассказать о Заратаре-маге? И тут в лице зеленом изменился Осмомысл, глазами звериными глянул, да и ответить уж хотел, только мне ответ не требовался. Потянулась к нему, в очи не отрываясь, глядя, ладонь к щеке его прижала, и заглянула в воспоминания, все без слов считывая. И увидала я страшное! Заратара-мага, в образе магическом, даже кафтан синий на нем был, рядом еще двоих магов, тоже из посвященных видимо, самого ведьмака свежесозданного я от части только видела - ноги там его связанные, руки, с коих кровь в чаши подставленные лилась ручьем, а так-то всего нет, его ж глазами глядела. Да его ушами и услышала: - Идеран аксиит игдинат ааграт оманин!- произнес Заратар. «Пень гнилой червивый!» - мысленно выругалась я, видать многовастенько с лешим общаюсь, вот от него и понахваталась. Ведьмака отпустить пришлось, сам-то он не понял ни слова, а вот я поняла, что ничего больше нового от него не узнаю - заклинание было хорошее такое, качественное… слух и зрение отрезающее напрочь. - Ярина, - позвала, подумав немного, - сопроводи господина ведьмака к границе у моря. Осол на меня глядел, не ведая как вышло так, что вдруг в воспоминаниях побывал, да как получилось, что и я там с ним побывала тоже. Я же блюдце серебряное к себе развернула, да на Ульгерду поглядела. - Беда, - одно слово всего сказала. - Что увидала-то? - едва дыша, ведьма бывшая спросила. - Плохое, Ульгерда, совсем плохое, - тьма на меня опускалась дурным предчувствием. - Им ведьмак не для того, чтобы на территорию леса моего пройти понадобился, иное было на уме и для иного кровь ведьмачью они использовали. Простонала ведьма, поняла она все. - Заклинание Кровавой луны? - вопросила едва слышно. - По всему выходит что так, - и упал мой голос до шепота. Ва-банк чародеи пошли. Осознав, что не пробить им защиту леса моего, что не выйдет и с амулетами со мною справиться, на страшное решились. На самое страшное. И прервав связь с Ульгердою, уронила я голову на руки сложенные, посидела так, пострадала, о судьбе своей горемычной повыла, да и позвала негромко, знала что услышит: - Граф Гыркула. И прости меня, Агнехранушка, а слово тебе данное нарушить придется. Выбора у меня нет. *** Разговор у меня с Гыркулой примечательным вышел. Я: Все, вам всем крышка. Он: Но мы хотим жить. Я: Что поделаешь, жизнь сурова. Он: Но мы готовы на жертвы. Я: Вот чего-чего, а жертв будет предостаточно. Он: И что же нам делать? Я: Вот чтобы я знала! В общем паршивый вышел разговор. Гыркула поднялся со стула, и теперь ходил нервно и быстро, скрипел жалобно пол под ним, сидела хмурая я, Тихон из печи выглянул, да туда же обратно и схоронился - боязно было. Всем было боязно. Мне тоже. Заклинание Кровавой луны штука страшная. Оно нежить поднимает, нечисть ума лишает, живым покоя не дает. Но все это мелочи. У нас, у нечисти, с головой и так непорядок, нежить она потому и нежить, что уже поднялась да и шляется бессовестно, а живым завсегда покою нет, то об одном печалятся, то о другом тревожатся - ничего не меняется особо. Но это только если ты не вампир. Потому как на вампиров заклинание это влияет по-особенному, но не на всех, а только на высших и тех, в ком каким-то образом затесалась эта кровь высших. - У нас высшие на глубине пятидесяти метров захоронены, - сообщил Гыркула. Я о вампирах знала не много, а то, что узнала, то мне сам же Гыркула и поведал в ту ночь, когда я под его диктовку практикантский дневник заполняла. И потому сейчас молчала я, сказать мне было нечего. А вот графу, как оказалось, есть чего. - Прогрызут! - выдохнул он. - Я этих высших знаю, эти и пятьдесят метров скальной породы прогрызут! А потом всех кого встретят на пути своем, тоже погрызут и не подавятся! Что делать мне, Веся? Вот чтобы я знала бы… - Кол осиновый? - с дуру предложила, так то я понятия не имела, что делать-то. - Прогрызут! - Кол гранитный? - Прогрызут! - Кол… алмазный? - Алмазный может и не прогрызут, да только где ж его взять? - резонно вопросил Гыркула. А я сидела и думала, что это не высшие вампиры, а грызуны какие-то неугомонные. - И сколько их? - спросила в надежде, что может один али два, и одного с головой хватит конечно, но так, чтобы хоть знать размер беды неминучей. - У меня под замком чуть больше трехсот захоронено, - сообщил Гыркула. И тут уж даже мне хоть вой - триста высших вампиров они и лес мой прогрызут и не подавятся! - Да что б этим чародеям пусто было! - выругалась, начав нервно грызть ногти. - А, кстати, где он? - вопросил граф Гыркула. Молча клюку призвала, молча тропу заповедную открыла, молча между скал по тропе той вышли. И вообще не молча сходил Гыркула, да разов двадцать парализованному чародею-то и врезал. От души так. И потом еще раз напоследок, и мы обратно в избу вернулись. А там, постояв, подышав тяжело, Гыркула вдруг попросил: - Будь так добра, еще раз открой? Ну я тропу открыла, в избе оставаясь, да там же Гыркулу и подождала. Вернулся граф все такой же злой как черт, месть она завсегда так - никакого ощутимого результату не приносит. И вернулись мы к тому, с чего начали. - Триста это только у меня, ну так я не единственный глава клана вампирского, - сказал Гыркула. Я мысленно взвыла. Ну совсем к тому, с чего начали возвернулись-то - к одному сплошному отчаянию с привкусом полнейшей безнадежности. - Заклинание Кровавой луны ни остановить, ни предотвратить, - стоял Гыркула мрачный и злой, уже не как один черт, а как с полсотни разом, - но перекрыть можно. И на меня вдруг посмотрел. |