Синтаксис английского языка - Смирницкий А.И.. Литературы на иностранных языках

• Название: Литературы на иностранных языках
• Анкор: Синтаксис английского языка - Смирницкий А.И..pdf
• Дата: 01.03.2018
• Размер: 1.53 Mb.
• Имя файла: Синтаксис английского языка - Смирницкий А.И..pdf
• Тип: Реферат; #16062
• Категория: Языки. Языкознание
• страница: 2 из 16

дом red красный well хорошо see видеть где также и отдельные морфемы house-, red-, -в reddish), over- (в oversee), -ing (в seeing, taking, speaking и т. п. Все эти и им подобные единицы, которые могут быть обнаружены в речи, явно обладают обоими указанными выше признаками они, во-первых, имеют и звучание, [red], [wel] и т. пи значение (дом, красный, хорошо

и т. па, во-вторых, не создаются, а лишь воспроизводятся в речи как готовые единицы. Подробнее о критериях выделения единиц языка см. в Лексикологии английского языка, Другие вопросы, связанные с разграничением языка и речи, подробно освещаются в работе Объективность существования языка, изд. МГУ, 1954 г

Глава ГРАММАТИКА И ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ЕДИНИЦЫ ЯЗЫКА 15. Все разнообразные единицы языка делятся на две большие группы (1) единицы лексические и (2) единицы грамматические. Соотношение между теми и другими является довольно сложным, во всяком случае более сложным,
чем это представляется на первый взгляд. Чтобы иметь возможность правильно разобраться в этом соотношении,
необходимо, хотя бы и очень приблизительно, перечислить различные единицы языка, входящие в систему языка независимо оттого, являются ли они лексическими или грамматическими единицами, — и лишь затем поставить вопрос о разграничении между областью грамматики и областью лексики (словарного состава) конкретного языка 16. В Лексикологии английского языка было уделено достаточно внимания таким конкретно-материальным единицам языка, как слова, морфемы и фразеологические единицы
(см. §§ 14—18). Далее были выделены также и относительно- материальные единицы — такие, как формулы строения слов
(см. § 19). Поэтому останавливаться на этих единицах языка нет никакой надобности. Может быть, здесь следует отметить лишь то, что к относительно-материальным единицам относятся не только формулы строения словно также и формулы строения словосочетания (порядок словит. п 17. Помимо конкретно-материальных и строевых единиц, в связной речи, в предложениях, выделяется и еще один

особый тип языковых единица именно — интонационные единицы языка.
Под интонацией здесь понимаются как мелодические, таки ритмические и акцентуационные моменты в предложении.
По этому поводу нужно заметить, что представление о речи,
рассматриваемой с внешней стороны, как о явлении линейном (как, например, у Ф. де-Соссюра), нельзя признать совсем точным, так как параллельно с цепью звуков речи тянется интонационная линия речи, выделяемая, конечно,
вместе сданным звуковым материалом, нов достаточной мере независящая отданных конкретных звуков и вполне выделимая как особая линия. Так, например, такие вопросительные предложения, как Has he come? Он пришел и Is the book on the table? Книга на столе содержат в себе одну и туже интонационную единицу, независимо оттого, что звуковой состав их совершенно различен. Таким образом,
следовало бы говорить непросто о линейности речи, но,
скорее, о ее «двухлинейности».
Само собой разумеется, что акцентуация (не только силовая, но и музыкальная) и ритмика слова должны строго отличаться от интонации предложения, которая только и имеется здесь ввиду. Акцентуация и ритмика слова как моменты,
участвующие в образовании его звуковой оболочки, играют в общем туже роль или подобную той, какая выполняется отдельными звуками (фонемами. Так, начальное ударение в слове 'мука' внешне отличает его от слова с конечным ударением 'мука' в общем подобно тому, как взрывной звук кв нем отличает его внешне от слова 'муха, имеющего на соответствующем месте фрикативный х. Подобно тому,
как звуки (фонемы) к их сами по себе не сопряжены с какими-либо значениями, выделяемыми внутри целых значений слов 'мука' и 'муха, таки начальное и конечное ударения в словах 'мука' и 'мука' не связываются с какими-либо отдельными значениями в составе целых значений этих слов.
Из сказанного следует, что явления акцентуации и ритмики слова (вообще говоря) не представляют собой единиц языка, также как отдельные звуки (фонемы они являются элементами лишь звуковой оболочки отдельных его единиц.
Напротив, интонационные явления предложения выделяются именно как единицы языка, так как в них определенная

внешняя сторона (моменты мелодики, акцентуации, ритмики)
оказывается связанной с определенным значением таким именно образом, что она может быть выделена в речи как тов чем обнаруживается данное значение в отличие от других значений, входящих в общее значение всего предложения или иного отрезка связной речи. Так, в предложении
русск. 'Он пришел' входящее в его состав значение вопроса связывается именно сего интонацией.
Во избежание недоразумения необходимо заметить, что интонационные единицы языка, будучи в достаточной мере независимыми от конкретного словарного состава предложения и от строения последнего, — настолько, что они могут,
вообще говоря, быть выделены как особые единицы языка все же нередко оказываются обусловленными в их употреблении наличием или отсутствием в предложении слов определенного разряда и известными формулами строения предложения. Так, например, наличие в предложении специального вопросительного слова может обусловливать иную интонацию, сравнительно стой, какая выражает вопрос при отсутствии такого слова ср., например, Is he writing? Он
пишет? и What is he writing? Что он пишет Но все эти осложняющие моменты могут быть оставлены здесь без особого рассмотрения. Равным образом, нет надобности особо отмечать то, что в отдельных случаях явления акцентуации слова могут иметь собственное значение и, следовательно, оказываться единицами языка, более или менее подобными морфемам. Известно также, что во многих, но все же совершенно частных случаях отдельные звуки (фонемы)
могут представлять собой целые морфемы ив качестве таковых, те. уже вместе с выражаемым ими тогда значением,
а не как элементы звуковой системы языка, являться единицами языка. Все эти осложняющие обстоятельства и особые частные случаи не меняют существа того, что было в самых общих чертах описано выше 18. Как известно, одно и тоже слово может встречаться в речи в различных формах.
Любая форма какого-либо слова выступает в речи в качестве представителя этого слова, и, выделяя в речи употребленную в ней форму какого-нибудь слова (например,
форму 'карандашом' в предложении 'Это нарисовано карандашом, нередко эту форму называют словом. Так, можно сказать, что в приведенном примере имеются три слова:
'это', 'нарисовано' и 'карандашом. Такое словоупотребление оправдывается тем, что эти конкретные единицы действительно представляют собой отдельные, различные слова и противопоставляются друг другу прежде и определеннее всего именно как слова. Но можно сказать также, что в приведенном примере мы имеем слова 'это, 'нарисовать' и 'карандаш формы 'нарисовать' и 'карандаш' будут представителями соответственно тех же слов, которые в данном конкретном предложении представлены формами 'нарисовано' и 'карандашом'.
Каждая форма слова, будучи его представителем, действительно является этим словом, но поскольку она не единственный его представитель, постольку слово оказывается не полностью представленным ею и его следует строго отличать от каждой отдельной его формы.
Но отличая слово как систему различных его форм от формы слова как определенной его разновидности, необходимо также отличать и эту последнюю, те. известную форму конкретного слова, от таких единиц, как форма дательного падежа единственного числа или форма второго лица множественного числа настоящего времени, или вообще
«форма дательного падежа или вообще форма второго лица и т. п. безотносительно к конкретности слова, выступающего в данной форме.
В отличие от таких единиц различные формы конкретных слов могут быть названы словоформами, так как, будучи теми или другими формами, они вместе стем представляют собой и определенные слова.
Словоформа, те. известная (грамматическая) форма конкретного слова, представляет собой как бы скрещение или произведение самого данного конкретного слова и известной формы как таковой. Иначе говоря, в отдельной словоформе выделяется и то, что выступает как тождественное во всех словоформах, образующих систему данного слова, и то, что выступает как тождественное в данной словоформе ив известных других словоформах, принадлежащих к системам других слов. Или еще иначе отдельная словоформа является,
с одной стороны, представителем данного конкретного слова,
с другой стороны, — представителем определенной формы

как таковой (определенного надежа и числа, определенного лица, числа, времени, наклонения и т. п. В общем положение дела может быть изображено так 19. Слово есть система определенных словоформ, но вместе стем оно не только такая система, но и нечто одно и тоже во всех словоформах, принадлежащих его системе.
Именно поэтому каждая отдельная словоформа и может выступать как представитель соответствующего слова в це- лом.
Представляется целесообразным, оставив за термином
«слово» более общее значение, обозначать слово как одно и тоже в разных словоформах термином лексема.
Форма как таковая противостоит именно лексеме, тогда как слову как системе словоформ противостоит то, что может быть названо формальным рядом, который также является системой словоформ, но объединенных не по признаку тождества лексемы, а по признаку тождества формы.
В словоформе обе системы перекрещиваются:
СЛОВО
стол стола
ФОРМАЛЬНЫЙ РЯД кусту холсту столу двору дому заводу...
столом
20

§ 20. Совершенно очевидно, что словоформы являются конкретно-материальными единицами, хотя в их состав,
конечно, входят и строевые единицы. Но при этом нельзя не заметить, что, по-видимому, далеко не всякая вообще возможная словоформа является реальной единицей языка в том смысле, что она существует как готовая и лишь воспроизводимая единица. Акад. Л. В. Щерба говорит «... поскольку мы знаем из опыта, что говорящий совершенно не различает форм слови сочетаний слов, никогда не слышанных ими употребляемых им впервые, от форм слови сочетаний словим много раз употреблявшихся, постольку мы имеем полное право сказать, что вообще все формы слови все сочетания слов нормально создаются нами в процессе речи. .»*. Вряд ли можно согласиться с Л. В. Щербой, что все формы слова могут быть признаны создаваемыми в процессе речи многие из них несомненно являются не создаваемыми, а воспроизводимыми, о чем свидетельствует наличие особых, нетипо- вых, иррегулярных соотношений между отдельными словоформами (русск, иду — шел англ child — children, франц — nos и пр. Нов том, что очень большое число словоформ образуется в процессе речи, нельзя сомневаться.Многие же словоформы, постулируемые как единицы в системе форм того или иного слова, возможно, вообще никогда в действительности, в практике общения не образовывались (вряд ли,
например, образуется такая словоформа, как 'акклимати- зируй'). Таким образом, очень многие словоформы следует признать лишь потенциальными единицами языка (по поводу потенциальных единиц см. Лексикологию английского языка, §§ 16—18).
§ 21. Не только многие словоформы являются лишь потенциальными единицами, но и многие слова как системы словоформ не представляют собой вполне реальных единиц языка в указанном выше смысле (см. § 14). Трудно предположить, например, чтобы кто-нибудь знал слово 'аккли- матизировать' как систему словоформ 'акклиматизирую',
'акклиматизируешь', 'акклиматизирует', 'акклиматизируем',
'акклиматизируют','акклиматизируй','акклиматизиру йте' ит. д О трояком аспекте языковых явлений. Известия АН СССР.
Отд. общественных наук. 1931, стр. 114.
21

Но для знания слова нет необходимости знать, т. с. воспринять и усвоить, в отдельности все словоформы, которыми оно может быть представлено. И для существования слова не является необходимым, чтобы все такие словоформы действительно были применены в речи. Для существования слова как вполне реальной единицы языка необходимо и достаточно, чтобы оно было представлено в речи некоторыми словоформами (в известных случаях хотя бы одной, соединяющимися с определенной парадигмой.
Соединение отдельных словоформ, представляющих собой одно и тоже слово, или даже одной словоформы с определенной парадигмой и есть то, чем является слово как лек- сема.
Так, например, лексема 'стол' может быть представлена как:
стол.. .Пп, или столу. .Пп, или столов. .Пп и т. п.
Здесь П обозначает определенную (n-ную) парадигму,
такую, какую мы находим в словоформах 'стол, 'двор',
'двора', 'столу, 'кусту, 'кустом, 'на) дворе, 'кресты, 'столов',
'кустам', 'холстами, 'на) кустах' и пр, если отвлечься оттого, чем эти словоформы различаются или, наоборот, совпадают как слова. Отточием же обозначено самое соединение между данной словоформой и парадигмой им же символизируется то, что сданной парадигмой может соединяться не только приведенная словоформа.
Одна и та же парадигма как известная система формообразования может выявляться в различном языковом материале. Вместе стем, и словоформы, представляющие собой одно и тоже слово, могут быть не одни и те же в различном языковом материале, причем данное слово может быть вообще не представлено в наличном языковом материале во всех возможных его словоформах, образующих систему его форм. Тем не менее, это слово может быть узнано и усвоено на основе определенного сравнительно ограниченного языкового материала совершенно также, как и на основе другого,
отличного от него и тоже относительно ограниченного языкового материала, поскольку ив томи в другом материале встречаются словоформы, принадлежащие этому слову и соединяющиеся с одной и той же парадигмой слово при этих условиях может быть выявлено как вполне определенная лексема — одна и та же в различном языковом материале

Так, например, лексема 'стол' практически вполне достаточно и одинаково выявляется как в таком языковом материале,
в котором содержатся словоформы 'стол, 'стола, 'столы' и 'столов, таки в таком, где имеются словоформы 'столу',
'столы' и 'столов, поскольку оба ряда словоформ в достаточной мере определяют парадигму, входящую в состав этой лексемы.
Следует обратить внимание на то, что старинная практика приводить слово в отдельных формах, характеризующих его парадигму, например лат equus — equi, terra — terrae,
laudo — laudavi — laudatum — laudare; нем Tag — Tages —
Tage, sprechen — sprichst — sprach — gesprochen и т. п, хотя и упрощенно, но по существу верно отражает реальное положение дела.
Известно, что в определенных случаях для знания парадигмы слова необходимо непосредственное знание большинства или даже всех представляющих его словоформ (например,
в случае таких местоимений, как 'я, 'ты' и пр. В таких случаях слово несомненно выступает как более или менее полная и вполне реальная система словоформ, которые явно именно воспроизводятся, а не образуются в процессе речи. В таких случаях знание парадигмы слова почти или даже полностью совпадает с фактическим знанием системы его словоформ,
и различие между словом как лексемой и словом как системой словоформ более или менее стирается.
Эти особые случаи, однако, не уничтожают того положения, что для большинства слов, по-видимому, их практически реальным аспектом является лексема, поскольку определить, всели возможные словоформы, — а если не все,
то какие именно, — были восприняты говорящим на данном языке прежде, чем он сам применил в своей речи ту или иную словоформу, оказывается практически невозможным а главное, это и не имеет никакого значения. Так, можно быть уверенными можно даже доказать на материале, что слово 'стол' неоднократно встречалось в речи во всех словоформах,
представляющих его как систему и я полагаю, например,
что мне приходилось неоднократно слышать и читать все эти словоформы. Но если бы даже я никогда не встречал этого слова в форме, например, дательного падежа множественного числа, это ровно ничего не изменило бы в моем знании этого слова я также, стой же уверенностью мог бы сказать

в случае надобности 'Они подошли к столам. Отдельные словоформы (хотя и не все) нормально создаются нами в процессе речи (Л. В. Щерба), и во многих случаях тот факт,
что мы их слышали (или читали) раньше, не меняет дела.
И неслучайно, что отдельные словоформы большей частью понимаются как образуемые путем изменения слова в речи.
Итак, несомненно реальной во всех своих частях ипритом конкретно-материальной (при возможности определенных изменений) единицей языка слово является в аспекте лексемы.
Парадигма же представляет собой в известном смысле составную часть лексемы, причем обычно такую составную ее часть, которая встречается ив составе большего или меньшего ряда других лексем 22- Типичная парадигма представляет собой определенную систему форм. Неизменяемые слова, такие как 'очень',
'гораздо', 'вдруг, имеют своеобразную парадигму, система форм которой сводится к одной а такие, как 'депо, 'такси',
'какаду', — также особую парадигму, но иного рода, своеобразие которой состоит в том, что все составляющие ее формы омонимичны (все имеют нулевую звуковую оболочку).
Определенное значение имеют не только отдельные формы, составляющие парадигму, но и вся парадигма как целое.
Это особенно ясно видно на таких примерах, как слова 'супруги 'супруга. Различие в значении между словами,
находящимися в таком отношении друг к другу, выражается именно различием их парадигм. Таким образом, определенная парадигма представляет собой известную единицу языка:
она имеет определенную внешнюю сторону и определенное значение, иона, конечно, не образуется в речи, а воспроизводится в той или иной ее части (те. в каждом отдельном случаев виде той или иной отдельной формы, входящей в ее состав и вместе стем в состав какой-нибудь конкретной словоформы).
Одной из характерных черт парадигмы является то, что она представляет собой единицу-систему (в частном случае систему, состоящую лишь из одного члена. Именно парадигма слова и придает ему характер системы. Каждый отдельный член парадигмы есть известная (грамматическая)
форма. В составе определенной парадигмы, например такой

как у слов стол , двор , куст , крест, холст, и каждая отдельная форма является вполне определенной так, форма родительного падежа (единственного числа) в этой парадигме оканчивается именно на ударное -а (стола' и т. пане на что-нибудь иное 23. Однако определенная отдельная форма далеко не всегда может быть безоговорочно названа конкретно-мате- риальной единицей внешнюю сторону формы может составлять не только тот или иной конкретный звук или звуковой комплексно и известная относительная особенность в звуковой оболочке соответствующей словоформы. Так, например,
внешней стороной формы родительного падежа единственного числа в упомянутой выше парадигме является не только конечное -а под ударением, но и связанное с безударностью отличие корневого гласного этой формы от корневого гласного в форме именительного падежа единственного числа
(ср. 'стола' — 'стол, 'креста' — 'крести пр. В случаях же,
когда все внешнее различие между формами сводится к различию между звуками в основе слова, форма оказывается уже не имеющей собственного конкретно-материального отличия от определенной другой формы и поэтому может быть названа лишь относительно-материальной единицей. Примером такого типа форм может служить каждая из форм, представленных словоформами tooth зуб и teeth зубы
в английском языке -ее- в последней из них, анатом же основании и -оо- впервой, не может быть выделено как особая морфема как -ее- [i:], таки -оо- и принадлежат звуковой оболочке корневой морфемы tooth-/teeth-, формам же принадлежат, так сказать, лишь самые отличия и от [i:] и от и. (Подробнее см. в Лексикологии английского языка, §§23—25.)
§ 24. Поскольку определенные отдельные формы могут быть в разной степени конкретно-материальными единицами вплоть до отсутствия у них конкретно-материального характера, — постольку и целые парадигмы могут очень значительно различаться друг от друга в этом отношении.
Здесь нет ни возможности ни необходимости рассматривать все разнообразные случаи. Важно только обратить внимание на то, что отдельные формы и целые парадигмы могут, так

сказать, быть в разной степени вросшими в самую основу слова. Тем не менее отдельные формы и целые парадигмы так или иначе выделяются как входящие в его состав единицы;
не нужно только понимать эту выделимость как лишь механическую отделимость (см. Лексикологию английского языка 23-25).
§ 25. Но если в слове выделяется парадигма как особая единица в его составе, то выделяется, — также как особая единица, входящая в состав слова, — и то, что в нем имеется помимо парадигмы, а именно — сама основа слова.
Основа слова может представлять собой единицу-систему,
систему определенных вариантов основы или ее разновидностей и даже разнокорневых образований.
Возьмем для примера такой сложный случай, как слово 'я, в котором мы встречаемся не только с различными формами одной и той же морфемы, но и с использованием совершенно разных корневых морфем — с супплетивностью.
Основа этого слова представляет собой сложную систему вариантов и разнокорневых образований, которая может быть изображена примерно так я, -мен'-/-мн'-/-мн- (ср. 'я',
'меня', 'мне, 'мной- Любая из единиц этой системы выражает совершенно одно и тоже определенное словарное значение — автор данной речи. Таким образом, в словарном плане все они полные синонимы друг друга. Но звуковые различия между ними все же являются значащими они участвуют в выражении значений отдельных форм. Однако никакой звуковой элемент нив одной из этих единиц не может быть выделен как звуковая оболочка особой морфемы,
принадлежащей именно форме, выражающей именно ее значение и отдельной от корневой морфемы, выражающей словарное значение, общее всем данным единицам. Таким образом, вся конкретная звуковая материя этих единиц принадлежит основе слова, а отдельным формами вместе стем всей парадигме принадлежит лишь относительный момент сами различия между отдельными единицами и распределение их по отдельным словоформам 26. Поскольку выделяется основа слова как особая единица в его составе, постольку лексема может быть представлена и определена не только как соединение отдельных словоформ с известной парадигмой, но и как соединение основы слова сданной парадигмой.
Выше (см. § 21) уже было мимоходом замечено, что для определенности парадигмы, входящей в состав данного слова,
а тем самыми для определенности всего слова-лексемы могут быть необходимы известные ряды словоформ, представляющих слово. Теперь следует прибавить, что в таких рядах словоформ обязательно должна быть представлена вся система основы, все варианты основы и разнокорневые ее образования, если таковые имеются.
Далее, необходимо обратить внимание на то, что определение лексемы как соединения основы слова с известной парадигмой нив коем случае не устраняет ранее данного определения, так как в действительности сама связь между основой и известной парадигмой обеспечивается именно через определенные словоформы, и последние не должны забываться как реальные величины 27. Различные по своей внешней стороне формы могут быть одинаковы по значению например, в таких случаях,
как русск, 'столов' и 'этажей, 'идет, и 'бежит англ oxen быки и boys мальчики constructed сооруженный и taken взятый В ту или другую формулу строения словосочетания или предложения может входить любая из синонимических форм независимо от ее внешних особенностей. Так, в формулу строения,
представленную словосочетанием (предложением) 'нет столов',
к качестве второго ее члена могут выступать и словоформы 'ножей, 'карандашей, 'стульев, 'сапоги пр, поскольку в них заключены формы, синонимические стой, которая имеется в словоформе 'столов. Таким образом, сточки зрения строения словосочетаний и предложений синонимические формы представляют собой нечто одно и то же,
по отношению к чему они являются как бы лишь разновидностями или супплетивными средствами выражения. Такое
«одно и тоже обычно также называют (грамматической)
формой, например формой родительного падежа множественного числа, как и каждый отдельный член синонимического ряда форм, отличающийся по своей внешней стороне от других членов этого ряда. Между тем, конечно, необходимо различать и то и другое.
Каждый особый по своей внешней стороне член синонимического ряда форм не только представляет собой данную форму вообще, но и характеризует определенный тип слов,
почему они может быть назван типоформой, в отличие от соответствующей формы вообще, представленной всем синонимическим рядом форм различных типов слов, т. е.
всем рядом типоформ, совпадающих по значению. Таким образом, форма, выделяемая в разных словоформах как одно и тоже не только по значению, но и по своей материальной оболочке, как, например, в словоформах 'столов, 'кустов',
'крестов' и пр, определяется конкретнее и точнее как типо- форма. Словоформы 'столов' и 'этажей' представляют собой разные типоформы, но одну и туже форму как таковую форму родительного падежа множественного числа.
Скрещение конкретного слова с определенной формой как таковой есть определенная словоформа, а скрещение определенного типа слов стой же формой приводит к выделению типоформы. Парадигма же может быть теперь определена более точно как система типоформ. Так, слова 'стол'
и 'куст' имеют одну и туже парадигму, а 'стол' и 'этаж' разные парадигмы (поскольку имеются ввиду как формы единственного, таки формы множественного числа 28. Система (грамматических) форм как таковых в отвлечении от различий между отдельными типами представляет собой ту или иную парадигматическую схему,
которая может быть представлена большим или меньшим числом различных парадигм, каждая из которых в свою очередь охватывает большее или меньшее число конкретных слов. Так, слова 'стол' и 'этаж, различаясь своими парадигмами, объединяются общей парадигматической схемой:
в их парадигмах, различающихся по родительному падежу множественного числа, представлена одна и та же система падежно-числовых форм как таковых. Точно таким же образом одну и туже парадигматическую схему будут представлять и английские child ребенок и boy мальчик хотя они будут различаться в двух падежно-числовых формах из четырех, children's—boys').
§ 29. Значения тех или других форм могут представлять собой известные комплексы элементарных значений, те. таких значений, которые далее уже не разложимы на отдельные

друг от друга и одновременно осознаваемые значения. Так,
например, значение грамматической формы, представленной словоформой 'столов, является комплексным значением,
в котором выделяются элементарные значения родительного падежа и множественного числа.
Такие элементарные значения оказываются соотносительными с другими элементарными значениями того же порядка и мыслятся как видовые значения по отношению к более общим,
родовым значениям. Так, значение родительного падежа соотносительно со значением всех других падежей мыслится как видовое по отношению к значению падежа вообще. Это общее, родовое значение выражается в целом как таковое в систематическом противопоставлении различных рядов форм, содержащих соответствующие видовые значения, по линии именно этих значений. Так, значение падежа как такового выражается в противопоставлении форм, имеющих значение отдельных падежей, именно как форм разных падежей,
т. е, иначе говоря, значение падежа выражается в изменении слова по падежам. Поэтому в языке никогда не может быть,
например, только одного падежа если нет разных падежей
(хотя бы только двух, тонет и противопоставления разных форм, выражающего значение падежа, и нет падежа вообще.
Та или иная единица, имеющая только в высшей степени общее значение, представленное отдельными, объединяемыми и обобщаемыми в нем (те. относительно более частными)
видовыми значениями, и выражающая это свое общее значение в систематическом противопоставлении различных форм, и может быть с наибольшим основанием определена как формальная категория языка. Таким образом, например, к числу формальных категорий языка относятся такие единицы, как падеж, число, лицо, наклонение, время в русском,
английском, латинском, греческом, немецком и ряде других языков.
Далее, из сказанного можно видеть, что под (формальной)
категорией здесь понимается именно некоторая единица языка, а не только известное значение (как она определяется в Лингвистическом словаре проф. ЛИ. Жиркова, изд. 2-ое,
1946; по существу тоже самое и у акад. А. А. Шахматова,
«Синтаксис русского языка, стр. 120). И, вместе стем, эта единица понимается непросто как определенный ряд форм
(ср. у А. М. Пешковского, Русский синтаксис в научном освещении, стр. 26), но как нечто общее, выделяемое в известных рядах форм и на основе своего значения и на основе того, что это значение выражается в этих рядах равным образом путем систематического противопоставления различных форм, даже ив том случае, когда данные ряды и не совсем одинаковы по составляющим их формам. Так, например, категория падежа выявляется ив формах различных падежей единственного числа ив формах различных падежей множественного числа, хотя эти формы и неодинаковы 30. Наконец, думается, что следует избегать применения термина категория к таким единицам, как именительный падеж, родительный падежи т. д, множественное число,
первое лицо, второе лицо и т. д, так как при таком употреблении этого термина он утрачивает свой специальный характер, свое специфическое, точное значение. К сожалению, такое употребление этого термина очень распространено.
Те формы, в противопоставлении которых выявляется данная (формальная) категория, являются разными формами этой категории. Напротив, те формы, которые вообще относятся к данной категории, ноне противопоставляются в ней, так как содержат одно и тоже элементарное значение,
являющееся видовым по отношению к общему значению этой категории, представляют собой нечто единое сточки зрения этой категории, одну форму этой категории, или одну категориальную форму.
Например, форма родительного падежа единственного числа и форма родительного падежа множественного числа,
будучи разными формами сточки зрения парадигматической схемы, являются разными именно по линии категории числа,
но по линии категории падежа они представляют собой одно и тоже, одну категориальную форму — форму родительного падежа вообще, или просто родительный падеж. Тоже относится и к таким явлениям, какое лицо, настоящее время,
изъявительное наклонение, страдательный залоги т. п все они представляют собой отдельные категориальные формы,
принадлежащие той или другой формальной категории 31. В формулы словосочетаний и предложений входят в качестве отдельных их частей, или членов, во всяком случае как правило, неопределенные типоформы, а более обобщенные единицы, в частности — формы как таковые, в том смысле, как они были определены в отличие от типоформ.
К этому следует добавить, что в более общие формулы такие формы входят большей частью уже соответственно тому, какие категориальные формы они собой представляют, так что в качестве членов более общих формул выступают уже категориальные формы. Так, при дальнейшем обобщении той формулы строения, которая представлена словосочетанием (предложением) 'нет столов, ее вторым членом окажется уже не форма родительного падежа множественного числа, а категориальная форма — родительного падежа.
Таким образом, именно категориальные формы во многих случаях являются как бы связующим звеном между конкретной словоформой и той или другой формулой словосочетания или предложения в конкретной словоформе выявляется определенная типоформа, в этой последней — известная форма как таковая, а эта форма представляет собой как бы скрещение различных категориальных форм, таили другая из которых и выступает как некоторый член данной формулы словосочетания или предложения 32. Отдельная типоформа обычно представляет собой в основном конкретно-материальную единицу в том смысле, что ее внешняя сторона содержит в себе определенный звуковой комплекс или хотя бы один определенный звук-фонему (или
«нуль» как характерный отличительный признак).
Так, типоформа, которую мы находим в английских словоформах говорящий writing пишущий и пр, имеет в своей материальной оболочке звукосочетание, изображаемое на письме через -ing, иона может быть изображена в виде,
например, В +ing, где В глагольная основа, от конкретности которой, конечно, происходит отвлечение, поскольку выделяется именно типоформа.
Но, как уже было отмечено, конкретно-материальный элемент в типоформе может быть осложнен и некоторым относительным моментом, а в отдельных случаях вся внешняя сторона типоформы может иметь лишь относительно-матери- альный характер (ср. сказанное о словоформе teeth, которая представляет собой в точности туже типоформу, что и см. § 23).
31

§ 33. Формы как таковые представляют собой в общем кон- кретно-материальные единицы языка в той же мере, что и типо- формы, стой лишь разницей, что их материальная оболочка может выступать в виде большего или меньшего ряда различных звуковых комплексов и отдельных звуков (фонем) (в частности в этот ряд может входить и нуль. Так, например,
такой ряд, какой орфографически изображается в виде '-OB',
'-ев', 'ей, нуль, представляет собой вполне конкретно-мате- риальную величину в качестве элемента внешней стороны формы родительного падежа множественного числа существительных в русском языке (столов, 'заводов, 'краев',
'братьев', 'коней, 'мышей, 'оленей, 'сапог, 'одежд, 'окон',
'стай', 'станций' и пр 34. Напротив, категориальные формы по их звуковой оболочке при флективном строении должны быть признаны лишь относительно-материальными единицами, так как никакие конкретные звуки (фонемы) в таких словоформах, как 'столов, 'стола, 'этажей' и пр, не могут быть выделены в качестве принадлежащих именно данной категориальной форме, например, родительному падежу как таковому, в отвлечении от числа, единственного или множественного:
значение категориальной формы родительного падежа отделяется от значения единственного или множественного числа на основе лишь противопоставления материально различных форма не выделения какого-либо звукового отрезка в качестве конкретного выразителя этого значения. Но при агглютинативном строении и категориальные формы могут иметь достаточпо конкретно-материальный характер:
ср. шведск. blomma цветок — blommor цветы цветка — blommors цветов где -а- выделяется как внешний выразитель категориальной формы единственного числа,
а -ог множественного числа, безотносительно к категории падежа, тогда как нуль и -s выделяются в качестве средств выражения категориальных форм общего и притяжательного падежей соответственно. До некоторой степени аналогичное явление можно наблюдать ив таких английских словоформах, как children's детей oxen's быков где -еп- выступает в качестве выразителя категориальной формы множественного числа, a -'s в качестве выразителя категориальной формы притяжательного падежа

§ 35. Необходимо не упускать из виду, что все формы,
о которых шла речь, являются формами слов. Выделение тех или других форм связано с отвлечением от конкретности слова, но и при этом отвлечении остается, в общем виде,
принадлежность формы слову ипритом обычно слову определенного разряда, что находится в тесной связи с тем,
что отдельная форма есть часть некоторой парадигматической схемы, а последняя есть единица-система, принадлежащая словам определенного разряда, который ею и характеризуется как целое.
Например, форма родительного падежа единственного числа в русском языке входит в парадигматическую схему имени существительного (в широком смысле слова, включая и субстантивные местоимения, тогда как соответствующей единицей в парадигматической схеме прилагательного (также в широком смысле слова) является форма родительного падежа единственного числа определенного рода (мужского,
женского или среднего в известных же разрядах прилагательных их формы осложняются еще категорией степени сравнения. В существительных же род, как известно, выявляется не в противопоставлении отдельных форм в парадигматической схеме, а в противопоставлении отдельных разрядов слов -— отчасти по их парадигмам (следовательно, по их типоформам), в общем же случае — по сочетаемости слов с определенными формами категории рода, принадлежащими другим словам.
Вообще можно сказать, что различные разряды слов могут отличаться друг от друга своими парадигмами, своими парадигматическими схемами и своей сочетаемостью со словами других разрядов или с определенными категориальными формами, причем отдельными из этих признаков и известными соединениями их могут выделяться разные разряды слов, находящиеся в различных отношениях друг к другу.
В противопоставлении друг другу различных соотносительных разрядов слов выявляются известные словесные категории, в общем подобно тому, как в противопоставлении друг другу соотносительных форм слов выявляются категории формальные. Если последние выступают как системы категориальных форм, то словесные категории выступают как системы категориальных разрядов слов, те. разрядов слов, сопоставляемых и противополагаемых в данной словесной категории.
В частности, категория части речи (или, как обычно говорят, частей речи) есть определенная словесная категория,
тогда как имя существительное, имя прилагательное, глагол и пр. являются отдельными образующими ее категориальными разрядами слов, те. отдельными разрядами слов,
выделяемыми в этой категории они относятся друг к другу и ко всей категории части речи в общем подобно тому, как отдельные падежи относятся друг к другу и к категории падежа в целом. Категория рода у существительных также представляет собой определенную словесную категорию,
хотя и более узкую, чем категория части речи отдельные же роды существительных являются категориальными разрядами, образующими эту словесную категорию.
Поскольку различные разряды слов характеризуются определенными парадигмами и парадигматическими схемами, а также и определенными признаками сочетаемости, постольку словесные категории в общем являются парадигматическими и комбинаторными категориями, или, короче говоря, комбина- торно-парадигматическими категориями, причем в различных случаях тот или другой из характеризующих их компонентов может выступать более отчетливо.
Нетрудно заметить, что в формулы строения словосочетаний и предложений наряду с категориальными формами входят и категориальные разряды слови оба эти элемента в составе формулы строения словосочетания или предложения могут находиться в различных отношениях друг к другу 36. Находясь в томили другом определенном отношении друг к другу и будучи определенным образом соединенными друг с другом в формуле строения словосочетания или предложения, категориальные формы и категориальные разряды слов приобретают в такой формуле особое дополнительное значение, которое может быть определено каких функция,
или роль, в качестве частей или членов данной формулы.
Так как таили другая функция этих элементов является так или иначе внешне выраженной, отчасти самими данными элементами, отчасти отношением между ними, их сопоставлением друг с другом в формуле, то отдельные части формулы как таковые, характеризуемые определенной функцией, могут

быть признаны единицами языка, представляющими собой части известных строевых единиц — наиболее обобщенных формул строения словосочетаний или предложений. Особый тип таких единиц представляют собой так называемые члены предложения 37. Наконец, следует добавить некоторые замечания относительно предложения.
Выше говорилось о том, что предложения во всей их конкретности и цельности не являются единицами языка как средства общения, но представляют собой уже известные произведения, создаваемые в процессе применения этого средства, — произведения, относящиеся к различным областям жизни, обслуживаемым языком. Вместе стем, предложения представляют собой основные единицы языкового материала, подлежащие лингвистическому изучению для извлечения из них единиц самого языка, для определения роли каждой из этих последних, для выяснения связей и взаимодействия между ними в процессе применения языка как важнейшего средства человеческого общения. При этом было отмечено то, что в предложениях мы находим известные формулы строения, которые являются определенными единицами языка — в отличие от предложений во всей их конкретности и цельности, — подобно тому, как единицами языка являются отдельные слова и фразеологические единицы, находимые в предложениях, — в отличие от конкретных сочетаний словили конкретных сочетаний фразеологических единиц со словами. Вместе стем, однако, в предыдущем изложении не проводилось определенного различия между формулами строения предложений и формулами строения словосочетаний, поскольку те и другие могут до известной степени сближаться. Между тем различение тех и других существенно необходимо.
Словосочетание оформляется формулой своего строения,
которая придает дополнительное значение отдельным его компонентам, поскольку как части одного словосочетания они ставятся в определенное отношение друг к другу. В предложении используется то, что имеется в словосочетании и то, что в нем принадлежит отдельным словам (словоформами то, что принадлежит самой формуле словосочетания. Но ко всему этому в нем добавляется нечто качественно отличное

оттого, что дано в словосочетании выражение общей направленности, целеустремленности или мотива данного высказывания, те. определенного законченного отрезка речи. Это связано именно с интонацией, характерной для предложения того или другого типа.
Никакое предложение, взятое в отвлечении от соответствующей интонации, просто как сочетание слов, не является настоящим, живым предложением оно будет также отличаться от этого последнего, как труп отличается от живого существа. Важно заметить, что даже предикативное словосочетание, вроде 'он пришел, без соответствующей интонации не имеет полноты и законченности предложения.
Среди формул строения предложений имеются и различные формулы строения словосочетаний, и различные формулы соединения отдельных словосочетаний, и «одночленные»
формулы строения, те. формулы изоляции слова, выявляющиеся в однословных предложениях, до некоторой степени аналогичные тому, что мы находим в строении одноморфемных слов. При этом, разумеется, некоторые из всех этих различных формул строения могут быть более типичными именно для предложений, чем другие, но все же все они сами по себе являются лишь составными частями собственно формул предложений, так как каждая из этих последних, помимо определенной формулы строения, включает в себя, по крайней мере, поскольку об этом можно судить по европейским языкам, также и определенную интонационную единицу
(более или менее сложную, в зависимости от состава и строения данного типа предложения. Таким образом, собственно формулы предложений являются комплексными единицами языка, которые могут быть определены как интонационно- строевые единицы. РАЗГРАНИЧЕНИЕ МЕЖДУ ЛЕКСИЧЕСКИМИ
И ГРАММАТИЧЕСКИМИ ЕДИНИЦАМИ 38. Если теперь попытаться разобраться во всей сложной системе различных единиц языка, — особенно сложной по В своих самых последних лекциях АИ. Смирницкий указывал, что готовые формулы возможно извлечь лишь из простейших предложений и что в остальных случаях мы имеем дело нес формулами, ас различными способами построения предложений (Примечание редактора

тому, что в ней одни единицы пересекаются с другими, одни являются системами и обобщениями других, — тов основных чертах эту систему можно примерно представить в таком виде:
Теми единицами, которые регулярно и непосредственно используются в речи как части общей системы языка, непосредственно необходимыми для создания конкретного высказывания в процессе применения языка как средства общения людей в той или иной сфере их деятельности как в области производства, таки в области экономических отношений,
как в области политики, таки в области культуры, как в общественной жизни, таки в быту, являются слова, с одной стороны, и формулы строения предложений и интонационные единицы, — с другой. При этом можно сказать, что формулы строения предложений и интонационные единицы, противополагаясь вместе словарному материалу,
объединяются в комплексные формулы предложений.
Сами же образуемые в этом процессе конкретные вы- сказывания-предложения, выражающие определенные мысли,
взгляды и интересы, как произведения, создаваемые путем применения языка, уже выходят за его пределы, являясь,
однако, тем материалом, в котором языковед находит свой предмет, — язык, — в его жизни, так как жизнь языка — в его применении, и, не будучи применяем, язык умирает.
В той же роли, что и слова, выступают фразеологические единицы, общая совокупность которых представляет собой некоторое добавление к словарному составу или особую область внутри его. Отличаются фразеологические единицы от слов в основном тем, что по своему строению они подобны словосочетаниям, а не отдельным целым сло- вам.
Формулы строения словосочетаний являются как формулами строения предложений — в тех случаях, когда последние не одночленны, — таки формулами, входящими в более сложные формулы строения предложений в качестве отдельных выделяемых в них компонентов или как средство развития, распространения отдельных их членов. В качестве формул строения фразеологических единиц формулы строения словосочетаний уже не имеют прямого отношения к формулам строения предложений и вместе с этим они уже более или менее утрачивают свой специфический характер

Слова могут представлять собой системы различных словоформ. Каждая словоформа в таком случае представляет собой, с одной стороны, определенное конкретное слово как нечто тождественное в разных словоформах, принадлежащих к системе этого слова с другой стороны, — определенную форму как таковую, как нечто тождественное в некотором ряде словоформ, принадлежащих к системам разных слов. Словоформы, представляющие собой одну и туже форму в одинаково образованной внешней, звуковой ее оболочке, объединяются в одну типоформу. Система типо- форм, представленных словоформами, образующими одно слово, является парадигмой слова. Отдельная типоформа выделяется как особая единица в составе отдельных словоформ, представляющих собой туже форму как таковую;
определенная же парадигма выделяется как особая единица в составе слов одного типа. Другой единицей, входящей в состав слова как целого, является основа слова, которая в составе отдельных словоформ может быть представлена особыми вариантами или разнокорневыми образованиями.
В качестве соединения основы с парадигмой слово выступает в аспекте лексемы не в виде системы готовых словоформа как такая система, в которой отдельные словоформы всегда могут быть образованы. Но для определенности лексемы необходимо наличие некоторых отдельных словоформ, определяющих основу и парадигму слова, те. позволяющих выделить эти единицы в его составе. В отличие от типоформ,
образующих парадигмы, формы как таковые, те. безотносительно к внешним различиям отдельных типоформ, которыми они могут быть представлены, образуют определенные системы парадигматические схемы, — которые выделяются в целых разрядах слов, могущих охватывать несколько различных типов.
В противопоставлении различных форм друг другу по линии определенных соотносительных значений выявляется соответствующая (формальная) категория, к значению которой отдельные противопоставляемые в данном случае значения относятся как видовые понятия к родовому. Все формы, совпадающие друг с другом потому значению, по которому они противопоставляются другим формам в данной категории, выступают в пределах этой категории как одна единица — одна категориальная форма, безотносительно

к различиям между ними по линии других значений, связанных с другими категориями.
В противопоставлении друг другу определенных разрядов слов, выделяемых по парадигмам, по парадигматическим схемами по сочетаемости с другими разрядами слови с теми или другими категориальными формами, выявляются известные словесные категории, по отношению к которым отдельные противопоставляемые в каждой данной категории разряды выступают как соответствующие категориальные разряды слов. Части речи являются определенными категориальными разрядами слов, представляющими словесную категорию части речи вообще.
В качестве отдельных частей формул строения словосочетаний или предложений обычно выступают определенные категориальные формы и категориальные разряды слов, в чем и проявляется соединимость конкретных слов с теми или другими формулами строения словосочетаний или предложений (а вместе стем и их соединимость друг с другом, так как в конкретных словоформах выявляются определенные категориальные формы, а каждое конкретное слово является представителем определенного категориального разряда слов. В соединении с определенной формулой строения словосочетания или предложения данная категориальная форма или слово данного категориального разряда выступает с известным дополнительным значением, выражаемым ее или его участием в этой формуле, и, таким образом, функционирует в качестве особой единицы — определенной части словосочетания или определенного члена предложения.
Конкретная словоформа, будучи представителем слова, а тем самыми определенного разряда (или даже нескольких разрядов) слови вместе стем представителем определенной формы, в которой могут соединяться разные категориальные формы, является, так сказать, скрещением или узлом языковых единиц различного порядка. В тоже самое время она Само собой разумеется, что категориальный разряд слова и все другие относящиеся сюда моменты, отмеченные выше (парадигма слова,
представляемая ею парадигматическая схема и пр, выделяются в результате сознательного или бессознательного анализа связной речи. Но поскольку все эти моменты уже выделены, постольку они уже существуют как данные вместе с самим словом и определяют его дальнейшее применение в речи

содержит в себе несколько морфем или хотя бы одну морфему и определенную формулу строения, хотя бы и нулевую. Одна и та же морфема в различных словоформах
(и словах) может встречаться в разных формах-вариантах,
что, однако, не ведет к ее расчленению.
Конечно, в данном выше схематическом обзоре системы языка учтены не все моменты, которые выделяются в ней как особые единицы того или иного порядка, имеющие характер единиц языка в том смысле, какой был определен прежде,
чем было начато рассмотрение отдельных единиц. Тем не менее, можно полагать, что общая картина переплетения и взаимоотношения различных единиц достаточно ясно выступает в основных своих чертах 39. Где же проходит в этой сложной системе та основная грань, которая делит ее на два основных компонента языка словарный и грамматический, — подлежащих изучению в особых разделах языкознания?
Очевидно, что эту грань мы должны искать прежде всего там, где язык выступает полностью, где встречаются вместе все различные его единицы в связной речи.
Выделяя в речи отдельные предложения, а в предложениях отдельные слова, мы вместе стем выделяем и различные формулы строения предложений, и различные интонационные единицы, участвующие в образовании предложений. И те и другие противостоят словам как организующие моменты,
отличающие связную речь от простой совокупности представленных в ней слов. Таким образом, соединение слов именно с этими единицами языка делает употребление слов в процессе общения осмысленным, дает язык в действии,
создает совершенно новое качество — качество связной осмысленной речи, которая, образуясь из единиц языка,
вместе стем уже выходит за его пределы, представляя собой произведения, относящиеся к тем или иным областям человеческой деятельности.
Никакое другое соединение единиц языка не дает этого нового качества, не дает произведений, выходящих за пределы языка и имеющих актуальность, жизненное значение в той или иной сфере взаимоотношений между людьми. Всякое другое соединение единиц языка дает либо какие-нибудь единицы лишь самого языка (слова, фразеологические единицы, словоформы и пр, либо только закономерное сочетание самих данных единиц (словосочетание, либо вообще не дает ничего целого (бессмысленное соединение морфем,
слов и пр.).
Отсюда ясно, что наиболее существенная грань в самой структуре языка, во всей системе его единиц, проходит между тем, что относится к соединению слов с организующими моментами связной речи, и всем остальным. Так как организующими моментами связной речи являются формулы строения предложений и интонационные единицы предложений,
которые вместе образуют (комплексные) формулы предложений, то можно сказать, что грань эта проходит между тем,
что относится к соединению слов с формулами предложений,
и всем остальным, что входит в систему единиц языка.
Поскольку эта грань является наиболее существенной, постольку, следовательно, и разделяемые ею компоненты языка,
или области его системы, являются наиболее существенно различными, почему их различие и служит основанием для выделения соответствующих особых разделов языкознания.
То, что относится к соединению слов с комплексными формулами предложения, и есть грамматический строй, или грамматика, как область языка, остальное же принадлежит к области словарного состава, или лексики, и соответственно этому выделяются грамматика и лексикология как разделы языкознания.
Из сказанного ясно, что формулы строения предложений целиком входят в грамматический строй, в область грамматики языка. Они и есть существующие в языке и открываемые в нем наукой законы соединения слов в предложении. Нечем иным, как частным случаем этих правил, являются и правила употребления одного слова как единственного члена предложения в таком случае мы имеем правила соединения слов с нулем, так как осмысленная изоляция слова, имеющая определенное значение для образования предложений, входит в один ряд с правилами соединения слов в предложении.
Интонационные единицы языка как входящие в формулы предложений, те. как такие моменты, которые, наряду с формулами строения предложений, отличают связную речь от простой суммы имеющихся в ней слов, от использованного в ней строительного материала языка, очевидно, также целиком принадлежат области грамматического строя языка

Конечно, интонационные единицы являются единицами особого рода в грамматическом строе языка, и учение об интонации предложений естественно выделяется в особое подразделение грамматики, ноне в особый раздел языкознания,
который был бы соотносительным с грамматикой.
Но ведь к соединению слов с комплексными формулами предложений относятся, по-видимому, и сами слова как необходимые компоненты всякого такого соединения. Это,
конечно, так. Без слов, разумеется, невозможно и их соединение с другими единицами, да и сами формулы строения предложений, правила соединения слов в предложения, равно как и интонационные единицы, предполагают наличие слов.
Тем не менее, словарный состав языка представляет собой особую область системы языка и не включается в грамматический строй языка так, как в него включаются формулы строения предложений и интонационные единицы.
Решающее значение для понимания существующего в действительности отношения между грамматическим строем и словарным составом языка имеет тот факт, что отличительной чертой грамматики является отвлечение общего от частного и конкретного грамматика абстрагируется от всех частностей, от всего конкретного, как в словах, таки в предло- жениях.
Слова относятся к грамматическому строю языка, но относятся к нему только как представители того общего в них, что существенно для их соединения с теми или другими формулами строения предложений и интонационными едини- цами.
Не только все конкретное и частное, но даже более или менее общее, если оно не имеет отношения к соединению слова с формулами предложения, принадлежит в слове не к грамматическому строю языка, а к лексике, к области словарного состава. Так, например, то, что 'красный' обозначает один цвета 'черный' — другой, причем одно значение выражается звуковым комплексом [краен], а другое — звуковым комплексом [чорн], относится целиком к области словарного состава, так как не имеет никакого отношения к соединению этих слов с формулами предложений. Также и то, что, например, в словах 'седоголовый, 'длинноногий',
'горбоносый', 'черноглазый, 'быстрокрылый' и т. п. основы являются сложными, на том же основании относится к

области лексики, хотя эта особенность и выступает как общая для целого ряда слов.
Отсюда следует, что вообще словообразование как таковое принадлежит к области словарного состава.
Напротив, словоизменение как таковое находится в сфере грамматического строя языка. Это непосредственно связано стем, что изменяемые слова соединяются с формулами предложений в виде определенных словоформ, причем возможность включения тех или других словоформ преимущественно зависит при прочих равных условиях от того,
какие категориальные формы представлены данными слово- формами.
Говоря о словоизменении, которое может быть названо также и формообразованием, необходимо обратить внимание на то, что все формальные категории, относящиеся к нему,
принадлежат грамматическому строю языка, независимо оттого, в какой мере существенными представляются они сточки зрения соединимости отдельных словоформ с теми или иными формулами строения предложений. Так, например,
для вхождения отдельных словоформ в общую формулу строения предложения, находимую в таких предложениях,
как 'Здесь нет стола, 'Здесь нет столов, 'Там не было воды',
'Тут не висело картин' и т. п, категория числа у имени категория времени у глаголов представляются несущественными.
Важно, однако, то, что выбор определенных словоформ или их образование происходит также и по линии этих категорий именно в связи с введением слова в формулу предложения, не говоря уже о том, что в других формулах эти же категории могут непосредственно участвовать (ср. 'Этот стол дубовый, 'Эти столы дубовые' и пр сама формула строения таких предложений, хотя она и не включает в себя определенной категориальной формы числа, небезразлична к категории числа, так как она требует, чтобы все соединяемые с ней словоформы представляли одну и туже категориальную форму числа).
Очевидно, что деление слов по тем разрядам, которые учитываются в формулах строения предложений, также как и словоизменение, с которым оно нередко оказывается связанным через парадигматические схемы, принадлежит к области грамматического строя. Поэтому такие разряды с полным основанием называются грамматическими разрядами

слов, также как и формы, находимые в словах (в виде отдельных словоформ, в отличие оттого, что было определено выше как варианты слов, вполне обоснованно называются грамматическими формами слова соответствующие формальные категории — грамматическими категориями 40. Теперь оказывается возможным указать на основные характерные признаки грамматической единицы, отличающие ее от лексической единицы. Возможно, по-види- мому, выделить два основных признака. Грамматические явления (как относящиеся к изменению,
так и относящиеся к сочетанию слов в предложения) объединяются тем, что ими обусловливается связность речи,
образование в процессе пользования языком целых речевых произведений отдельных предложений, более сложных высказываний, повествований, рассуждений и пр. Связность же речи и образование в ней осмысленных, более или менее законченных и сложных произведений из словарного материала определяются тем, что в речи выражаются мысли не только о предметах, явлениях и их свойствах в отдельности,
но и мысли об отношениях, в которых выступают соответствующие предметы, явления и свойства в тех или других случаях. Следовательно, грамматические единицы языка,
явления его грамматического строя выражают мысли именно о таких отношениях и тем самым обозначают такие отношения. Грамматические явления (как явления изменения слов,
так и явления их сочетания в предложения) представляют собой нечто, относящееся к словами в чем участвуют слова, ноне сами слова как таковые. Следовательно, общим для грамматических явлений оказывается и то, что отношения,
обозначаемые через них, обозначаются не самими словами,
а какими-либо дополнительными к словам средствами,
каковыми и являются, в частности, изменение слови сочетание слов.
Таким образом, в определении грамматической единицы языкат. с. отдельного грамматического явления, должны учитываться и внутренняя сторона — значение отношения и сторона внешняя -— выражение этого значения не самими словами как таковыми. Тем самым явления грамматического строя будут определены лингвистически как