Николина Филологический анализ текста. Международная академия наук педагогического образования высшее образование
 Скачать 2.42 Mb.
|
|
[58] Таким образом, ряды повторов разных типов выполняют тек-стообразующую функцию на разных уровнях произведения и значимы для организации повествования. Повтор различных лексических единиц отражает множественность точек зрения, представленных в повествовательной структуре романа, ср., например, использование однокоренных слов кот — котище и воробей — воробушек в главе 18, мотивированное изменением точки зрения В передней никого не было, кроме громаднейшего черного кота, сидящего на стуле точка зрения Поплавского); перед камином на тигровой шкуре сидел, благодушно жмурясь на огонь, черный котище точка зрения буфетчика Сокова). Повторы в тексте романа связывают речь повествователя и речь разных персонажей. Так, элементы внутренней речи Понтия Пилата (гл. 2): И тут прокуратор подумал О, боги мои Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде Мой ум не служит мне больше И опять померещилась ему чаша с темною жидкостью. Яду мне, яду — соотносятся с эмоциональной речью повествователя, ср.: И плавится лед в 1 Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. — МС. См. там же Представ гениальным историком, "восстановив" историческую реальность в ее живой первозданности, Мастер как "культурный герой" и как художник. оказался ниже Левия Матвея, слепо верившего в свою правду. [58] вазочке и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно. О боги, боги мои, яду мне, яду. Обращение-рефрен О боги повторяется в речи Пилата, Мастера и Ивана Николаевича (после того как Иван Бездомный сознает себя учеником Мастера, ср.: Мастер обращаясь к далекой луне, вздрагивая, начал бормотать — И ночью при луне мне нет покоя 1 зачем потревожили меня О боги, боги — Лжет он, лжет О боги, как он лжет — бормочет, уходя от решетки, Иван Николаевич, вовсе не воздух влечет его в сад Не менее важен повтор для семантической композиции романа. Особенно значим для нее повтор, отражающий разные точки зрения на соотношение такого порока, как трусость, с другими нравственными качествами. Так, Афраний передает последние слова Иешуа: Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость. С этим мнением полемизирует Понтий Пилат трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю Это самый страшный порок. Мнение Пилата выражено в его внутреннем монологе, передаваемом в форме несобственно- прямой речи, на фоне которой неожиданно появляется местоимение я. Границы междуречью повествователя и несобственно-прямой речью персонажа в результате оказываются предельно размытыми, а повествовательный отрезок характеризуется диффузностью точек зрения определение трусости соответственно может относиться как к субъектно-речевому плану Пилата, таки к плану повествователя (ср. с описанием Грибоедова. [59] В записях Левия повторяется точка зрения Иешуа: в после них отрезках пергамента он разобрал слова большего порока. трусость. Наконец, в главе 32 Прощание и вечный приют точка зрения Пилата отсылает Воланд: Если верно, что трусость самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Повторяющиеся компоненты, как мы видим, характеризуются переменных лексическим составом, варьирование которого отражает разные точки зрения на место трусости в иерархии человеческих пороков Повторы включаются в разные модальные рамки и оказываются полемичными по отношению друг к другу. Данный четырехкратный повтор выделяет одну из важнейших этических проблем романа — проблему трусости, которая оказывается значимой как романе о Пилате, таки в современных главах. Повтор не только выделяет основные семантические лини текста, но и выполняет в романе важнейшие композиционны' функции — функцию устойчивой характеристики персонажей функцию сближения (противопоставления) разных пространстве но-временных планов, ситуаций, образов. Первая функция традиционна для русской прозы. Она связана с использованием повторяющихся обозначений деталей внешности, одежды или поведения персонажа на протяжении всего произведения. Так, доминантой описания Левия служат определения чернобородый, оборванный, мрачный, появления Азазелло сопровождаются повтором прилагательных рыжий, рыжеватый и детали торчащий и рта клык описания Мастера строятся на повторе речевых средств с семами 'тревога, 'страх' встревоженные глаза, беспокойные глаз' и др в описаниях Пилата последовательно повторяется сочетание белый плащ с кровавым подбоем с частичной заменой компонентов, например плащ с багряной подбивкой Своеобразие романа Булгакова, однако, в том, что его персонажи даны в разных ипостасях, связаны с разными пространственно-временными измерениями, и устойчивая характеристика, основанная наряде повторов, для части из них сменяете затем другой, отражая их трансформацию водном из изображаемых миров см, например 1 Ср.: Он Пилат говорит, — раздался голос Воланда, — одно и тоже, он говорит, что при луне ему нет покоя. [59] Ночь оторвала и пушистый хвосту Бегемота, содрала с него шерсть расшвыряла ее клочья по болотам. Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим плутом, какой существовал когда-либо в мире. Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменили его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клыки кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца. Повторы речевых средств и ситуаций последовательно соотносят разные образы романа. Сих активным использованием связан [60] принцип двойничества персонажей, который лежит в основе системы перекрещивающихся образов Левий Матвей — Маргарита, Левий Матвей — Иван, Иуда — Алоизий Магарыч, Пилат — Фрида. Мастер сближается в тексте романа как с Иешуа, таки с Пилатом (это подчеркивается общим для сфер этих персонажей повтором лексических средств с семами 'страх, тоска, 'беспокойство. Переклички между образами могут быть неявными, но могут и мотивироваться в тексте, эксплицироваться в нем путем прямых сравнений, см, например, слова Маргариты Я вернулась на другой день, честно, как обещала, но было уже поздно. Да, я вернулась, как несчастный Левий Матвей, слишком поздно Сопоставление ситуаций посредством частичных повторов может сопровождаться комическим снижением одной из них, см, например, параллели Иванушка — Иешуа, Стравинский — Пилат Он Иван Бездомный был в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка. ив полосатых белых кальсонах. Правая щека Ивана Николаевича была свежеизодрана; Впереди всех шел тщательно, по-актерски бритый человек лет сорока пяти, с приятными, но очень пронзительными глазами. Вся свита оказывала ему знаки внимания и уважения, и вход его получился потому очень торжественным. Как Понтий Пилат — подумалось Ивану Повтор сближает многие ситуации романа. Так, московские сцены последовательно соотносятся с балом у Воланда, ср., например, полонез, который исполняет на балу вездесущий оркестр и хриплый рев полонеза, который вырывается из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыши чердаков, из подвалов и дворов. Москвичи оказываются в числе гостей Воланда, их удел, таким образом, невозможность истинного воскресения Толпы гостей стали терять свой облик. И фрачники и женщины распались в прах Трижды в тексте романа повторяется описание дьявольского танца — фокстрота Аллилуйя (джаз в Грибоедове, пляска воробушка — одного из воплощений нечистой силы, наконец, балу Воланда), ср.: а) И тотчас тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку Аллилуйя. Это ударил знаменитый грибоедовский джаз. Покрытые испариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету, и вдруг, как бы сорвавшись сцепи, заплясали оба зала. Словом, ад б) На эстраде. теперь бесновался обезьяний джаз. Громадная, в лохматых бакенбардах горилла с трубой в руке, тяжело приплясывая, дирижировала. На зеркальном полу несчитанное количество пар, словно, [61] слившись, вертясь водном направлении, стеною шло, угрожая все смести на своем пути. Фокстрот Аллилуйя рисуется в романе как гротескное превращение молитвы в танец, как элемент черной мессы. Повтор этого образа подчеркивает дьявольское начало в московском быте и дополняется другими повторами, развивающими мотив 1 См, например Лесскис ГА. Мастери Маргарита Булгакова (манера повествования, жанр, макрокомпозиция) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. — 1979. — № 1. [61] 2 Кушлина О, Смирнов Ю. Некоторые вопросы поэтики романа Мастери Маргарита // МА. Булгаков- драматурги художественная культура его времени. — МС адского концерта, разворачивающегося в городе, см, например Оркестр не заиграли даже не грянули даже не хватила именно, по омерзительному выражению, урезал какой-то невероятный, ни на что непохожий по развязности своей марш. На барьер лезли любопытные, слышались адские взрывы хохота, бешеные крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из оркестра. Преследование Бездомным Воланда сопровождается ревом полонеза, а затем арией Гремина, полет Маргариты — звуками вальсов и маршей. Разнообразные звуки, сливающиеся в шум, грохот, рев, противопоставляются мечте Мастера о тишине — Я знаете лине выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой- нибудь крик. Это противопоставление делает особенно значимым четырехкратный повтор ситуаций, в которых главные герои романа страшно (пронзительно кричат, и саму их последовательность. Во второй главе таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся, Пилат кричит, что царство истины никогда не настанет. В главе 31 над горами прокатился, как трубный голос, страшный голос Воланда: — Пора В главе 32, требуя милосердия к Пилату (повторение ситуации с Фридой), пронзительно крикнула Маргарита — и от этого крика сорвался камень в горах и полетел по уступам в бездну. Наконец, в гром, разрушающий горы, превращается крик Мастера — Свободен Свободен Он ждет тебя Окончание Мастером романа о Пилате оказывается последним моментом исторического времени, сменяющегося вечностью. Это и торжество милосердия, одного из проявлений божественной истины. Повторы — основа сближения «ершалаимских» и московских глав романа, переклички между которыми многочисленны. Так, соотносятся описания грозы в Москве и Ершалаиме, связанные с обратимостью тропа, ср.: Администратор протер глаза и увидел, что над Москвой низко ползет желтобрюхая грозовая туча. Вдали густо заворчало. — По небу с запада поднималась грозно и неуклонно грозовая туча. Края ее уже вскипали белой пеной, черное дымное [62] брюхо отсвечивало желтым. Туча ворчала, и из нее время от времени вываливались огненные нити Параллель "Москва — Ершалаим" является одной из наиболее очевидных в романе. Упомянем и другие детали антуража кривые узкие переулки Арбата — Нижний город, толстовки — хитоны, два пятисвечия над Храмом Ершалаимским в ночь Пасхи — десять огней в окнах "учреждения" в туже ночь. Даже подсолнечное масло Аннушки, сыгравшее такую роковую роль в судьбе Берлиоза, соответствует розовому маслу Пилата. Театр Варьете, связанный с мотивами балагана и одновременно бесовского шабаша, соотносится с образом Лысой горы — места казни Иешуа — и традиционного места шабаша, образуя амбивалентное единство. Ив московских, ив «ершалаимских» главах повторяются речевые средства, обозначающие зной, безжалостный солнцепек. Сквозной образ романа — образ тьмы, обрушивающейся на Великий город, — связывается как с Москвой, таки с Ершалаимом, ср.: Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, спустилась с неба бездна и залила Дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды. Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете Эта тьма, пришедшая с запада, накрыла громадный город Москву. Исчезли мосты, дворцы 1 Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. — МС Там же. — С. 46. [63] Образ кромешной тьмы, пожирающей все, предваряется производным от него эсхатологическим образом тучи, идущей с запада, который повторяется в финале уже в видениях Ивана (туча. кипит и наваливается на землю, как это бывает только вовремя мировых катастроф. Если в финале романа Белая гвардия мир облекает завес богато в Мастере и Маргарите небосвод над Москвой закрывает черный плащ Воланда. В образный ряд, связанный с мотивом тьмы, включаются в финале и повторяющиеся обозначения природных явлений Маргарита думала, что, возможно. и самый конь — только глыба мрака, а грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд Повторы, наконец, сближают изображение обитателей двух городов, таков, например, образ волны голосов в сцене казни Иешуа ив сцене в Грибоедове. В финале романа образы двух городов объединяются водном из контекстов. Таким образом, повторы пронизывают весь текст романа. Часть из них характерна и для других произведений Булгакова, см, например, образ адского концерта в «Зойкиной квартире, тьмы и иглы в драме Бег. [63] Повторы маркируют переход от одной главы романа к другой Они используются на стыках тринадцати глав текста, для строения которых характерен прием подхвата — использование последних слов предшествующей главы вначале последующей, ср., например, конец первой главы и начало второй Все просто в бело, плаще. гл. 1) — В белом плаще с кровавым подбоем. гл. 2). На стыках первой и второй частей романа используются повторяющиеся элементы метатекста — обращение автора к читателям За мной, читатель конец гл. 18 и начало гл. 19). Этот повтор разрушает замкнутость внутреннего мира текста и соединяет изображаемое с внетекстовой действительностью. Концентрация повторов, отражающих основные сюжетны линии романа и выделяющих его сквозные образы, характеризует эпилог, см, например Будит ученого и доводит его до жалкого крика в ночь полнолуния одно и тоже. Он видит неестественность безносого палача, который подпрыгнув и как-то ухнув голосом, колет копьем в сердце привязанного к столбу и потерявшего разум Гестоса... От постели кокну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимается человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разори ванном хитоне и с обезображенным лицом. В эпилоге за пределы романа выведена та сила, которая порождала и формировала роман о Пилате и само земное существование которой придавало происходящему черты события, драмы истории, протяженности. Вместо постижения путем угадывания или видения) и воплощения — бесконечное воспроизведение одних и тех же картин» 2 Таким образом, в романе Мастери Маргарита представлен система повторов, конфигурация и позиция которых в тексте определяют особенности композиции и образной системы произведения. Это повторы языковых средств, мотивов, ситуаций, образов. Основным приемом, определяющим структуру текста, служит прием лейтмотива. Это такой принцип построения текста, при котором некоторый мотив, раз возникнув, повторяется затем множество раз, выступая при этом каждый разв новом варианте новых очертаниях и вовсе новых сочетаниях с другими мотивами. Повторы дополняются многочисленными историко-культурными и литературными реминисценциями. Повторяющиеся речевые средства пересекаются, объединяются в ряды и поля, вступают в родовидовые (тьма — туча, синонимические и антонимиче- 1 Прием повтора-«подхвата» отмечен ИЛ. Галинской в работе Загадки известных книг. – МС Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. — МС Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. — МС [64]-ские отношения (солнце — луна ночь — свети др. Повторы соотносят различные пространственно-временные планы текста, связывают «ершалаимские» и московские главы, проецируя историю на современность, открывают во временном вечное, они актуализируют смыслы, важные для семантической композиции романа, и определяют однородность изображаемых в нем фантастического и реально-бытового миров. Вопросы и задания 1. Прочитайте рассказ Е.Замятина Пещера. Выделите повторяющиеся элементы в его тексте. Определите типы повторов. Какие позиции занимают повторы в тексте 2. С какими рядами повторов связано заглавие рассказа — Пещера Определите смысл заглавия. 3. Выделите сквозные образы рассказа. Покажите, как они взаимодействуют друг с другом в тексте. Определите, в чем проявляется вариативность и устойчивость этих образов. 4. Выделите ключевые оппозиции текста рассказав которых участвуют повторы. 5. Определите основные функции повторов в тексте рассказа. В чем своеобразие композиции и речевой организации рассказа Е.Замятина? Прокомментируйте высказывание писателя Если я верю в образ твердо — он неминуемо родит целую систему производных образов, он прорастет корнями через абзацы, страницы. В небольшом рассказе образ может стать интегральным — распространиться на всю вещь от начала до конца. Приведите примеры интегральных образов. Уединенное В.В. Розанова: структура текста Уединенное (1912) 2 В.В.Розанова уже его современниками было оценено как произведение экспериментальной формы, фиксирующее восклицания, вздохи, полумысли, получувства», которые сошли прямо с души, без переработки, и разрушают границы между художественным текстом и текстом документальным или мимолетной записью. Для Уединенного характерна свобода композиции, которая сочетается с предельной субъективностью и динамизмом переключений из одного стилистического регистра в другой. Ассоциативному характеру повествования соответствуют принцип мозаики в соположении элементов текста и особая синтаксическая организация. Объемно-прагматическое членение предельно дробно. Текст Уединенного состоит из небольших по объему, разно-темных и, как правило, тематически гомогенных фрагментов, каждый из которых является и композиционной единицей произведения, и коммуникативно-смысловым сегментом целого. Неслучайно В. В. Розанов считал необходимым, чтобы каждый фрагмент печатался на отдельной странице, вне связи с другими, как обычно печатаются поэтические тексты. Требование это, однако, было выполнено лишь однажды — в первом издании Уединенного. Границы каждого фрагмента строго определены, традиционные средства межфразовой связи, объединяющие компоненты текста и использующиеся внутри них, при этом отсутствуют каждый фрагмент в результате может восприниматься как самостоятельная и автономная миниатюра. Отношения когезии, таким образом, в тексте ослаблены. В тоже время ряд первых фраз фрагментов-миниатюр начинается сочинительным союзом, сигнализирующим о связи с неким предтекстом. Этим предтекстом служит, однако, не предшествующая повествовательная единица, а не выраженное словесно содержание. За текстом остается смысловое пространство, I рожденное мыслью повествователя и связанными с ней эмоциональными ассоциациями, читателю же предлагается только знакомство с развитием этой мысли или ее итогом а ведь по существу — Боже Боже — в душе моей вечно стоял монастырь И только одно 1 Замятин Е. Соч. – МС Все цитаты из Уединенного В. В. Розанова приводятся по изданию Розанов В. В. Уединенное. — М, 1990. |