Николина Филологический анализ текста. Международная академия наук педагогического образования высшее образование
 Скачать 2.42 Mb.
|
|
[50] построение" чего-либо целого из каких-либо частей — от "композиции фразы" до "композиции характера" — это вполне пустой термин, безболезненно, но и неэффективно приложимый к любому уровню организации литературного произведения. Однако это базовое литературоведческое понятие в том случае, если оно используется для обозначения построения текста или его элементов как системы взаимосвязанных единиц, может быть эффективным на двух этапах филологического анализа во-первых, на этапе знакомства с текстом, когда необходимо четко представить себе его архитектонику как выражение авторских интенций Автора мы находим вне произведения как живущего своей биографической жизнью человека, номы встречаемся с ним как творцом ив самом произведении. Мы встречаем его (то есть его активность) прежде всего в композиции произведения он расчленяет произведение на части во-вторых, на завершающем этапе анализа содержательность композиционной формы определяется на основе рассмотрения внутритекстовых связей разных элементов произведения, его субъектной и пространственно-временной организации, на основе выявления ведущих приемов построения текста (повторов, лейтмотива, контраста, параллелизма вплоть до зеркального отражения ситуаций, эллипсиса, монтажа и др. Для анализа композиции художественного текста необходимо уметь — выделять в его структуре значимые для интерпретации произведения повторы, служащие основой когезии и когерентности — выявлять семантические переклички в частях текста — выделять языковые сигналы, маркирующие композиционные части произведения — соотносить особенности членения текста сего содержанием и определять роль дискретных композиционных единиц в составе целого — устанавливать связь повествовательной структуры текста как его глубинной композиционной структуры (Б. А. Успенский) сего внешней композицией. Последовательно рассмотрим в композиционном отношении роман МА. Булгакова Мастери Маргарита (на его материале будут показаны функции повторов в организации текста) и Уединенное В.В.Розанова (анализ его должен раскрыть особенности членения текста как композиционного фактора, а затем обратимся к одному из аспектов композиции произведения — его образному строю. [51] Повторы в структуре текста роман М.Булгакова Мастери Маргарита Любой текст характеризуется наличием повторов, определяющих его связность. Понятие связности в самом общем плане может быть определено через повтор некоторая последовательное знаков на том основании расценивается как связная, что имеет, место повторяемость различных знаков, их форма также смыслов повторяясь, они скрепляют, "сшивают" такую последовательность водно отдельное целое (ср. текст — лат. textum — ткань. Однако созданием связности не исчерпываются 1 Тюпа В. И. Аналитика художественного. — МС Бахтин ММ. Вопросы литературы и эстетики. — МС Лукин В. А. Художественный текст Основы лингвистической теории и элементы анализа. — МС функции повтора Он играет не меньшую роль ив создании целостности текста. Кроме того, повтор выполняет в тексте усилительно-выделительную и композиционную функции. Повтор служит для создания сквозных характеристик персонажа или изображаемой реалии (вспомним, например, такие повторяющиеся детали, как халат Обломова, короткая губка маленькой княжны в романе Война и мири др, соотносит разные субъектно-речевые планы текста, сближает или противопоставляет героев произведения, выделяет ведущие мотивы произведения. На основе повтора развертываются образные поля текста, повтор связывает различные пространственные сферы и временные планы произведения, актуализирует смыслы, значимые для его интерпретации, при этом каждая повторяющаяся единица, как правило, характеризуется приращением смысла. В прозе XX в. количество повторов резко возрастает, а расстояние между ними заметно сокращается. Для текстов этого периода характерно повторение не только отдельных слови словосочетаний, но и предложений, сложных синтаксических целых и их объединений (текстовых блоков. Усложняются и функции повтора. Для композиции многих произведений XX в. характерен принцип лейтмотива, связанный с усилившимся в этот период взаимодействием прозы и поэзии. Этот принцип лежит, например, в основе первого романа М. Булгакова Белая гвардия, весь текст которого пронизан глубокими повторами. В нем взаимодействуют сквозные повторы, характерные для романа в целом (повторяющиеся образы метели, тумана, хаоса, апокалиптические образы и др, повторы, связанные сего частными темами, повторы-лейтмотивы, устойчиво характеризующие персонажей. [52] Значимость повторов — основы семантической и образной композиции текста — сохраняется ив романе Мастери Маргарита, хотя число контактных глубоких повторов в нем заметно сокращается. Рассмотрим подробнее функции повтора в этом тексте. Повторы образуют в тексте романа сложную, достаточно разветвленную систему. В нем используются I. Семантический повтор повтор слов, содержащих одинаковые семы, в том числе ассоциативные, которые актуализируются в контексте Приснилась неизвестная Маргарите местность — безнадежная, унылая, под пасмурным небом ранней весны. Приснилось это клочковатое бегущее серенькое небо, а под ним беззвучная стая грачей. Какой-то корявый мостик. Под ним мутная весенняя речонка, безрадостные, нищенские полуголые деревья, одинокая осинка, а далее — меж деревьев, за каким-то огородом, — бревенчатое зданьице, не то оно — отдельная кухня, не то баня, не то черт его знает что. Неживое все кругом какое-то и до того унылое, что таки тянет повеситься на этой осине у мостика. вот адское место для живого человека Разновидностями семантического повтора выступают 1) точный лексический повтор — Гори, гори, прежняя жизнь — Гори, страдание — кричала Маргарита 1 См Кожевникова НА. О приемах организации текста в романе М.Булгакова "Белая гвардия и Слово и сюжет в романе М.Булгакова "Белая гвардия // Уч. зап. Азербайджанского пединститута рус. язи литературы им. М.Ахундова. — Баку, 1973.-№3; 1974. – № 3. [52] 2 Все цитаты из романа Мастери Маргарита приводятся последующему изданию Булгаков М. Избранное. — М, 1988. Отметим в этом фрагменте текста скрытую реминисценцию, источник которой — Преступление и наказание Ф.М.Достоевского (см. слова Свидригайлова: Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное Да почему же непременно огромное И вдруг вместо этого, представьте себе, будет там одна комната, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность (Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч Вт Л, 1973. — Т. С. 221). [53] 2) синонимический повтор — Слушай беззвучие, — говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной особенно интересны в тексте романа случаи, где использование членов синонимического ряда одновременно создает контраст. Что это вы так выражаетесь по морде засветил Ведь неизвестно, что именно имеется у человека, морда или лицо. И, пожалуй, ведь все-таки лицо 3) корневой повтор (повтор в тексте или его фрагменте однокоренных слов Во всей этой кутерьме запомнилось одно совершенно пьяное женское лицо с бессмысленными, но ив бессмысленности умоляющими глазами В голове у него. гудело, как в трубе, ив этом гудении слышались клочки капельдинерских рассказов о вчерашнем коте к сквозным повторам этого типа, организующим весь текст [53] романа, относятся словообразующие пары луна — лунный, ад — адский. На базе корневого повтора возникают и развертываются текстовые словообразовательные гнезда с вершинами огонь, свет, тьма, сквозные для произведения в целом 4) повтор тропов (прежде всего метафор, обладающих общими семантическими компонентами в тексте романа, например, сближаются метафоры реки тускло отсвечивающие сабли, лежащие в открытых черных футлярах и тусклые лезвия рек образ этот мотивирован особой пространственной точкой зрения наблюдателя и связан с темой полетав романе распространен и повтор метонимических обозначений, в том числе прилагательных и субстантиватов, обозначающих лицо, см, например Низенький, совершенно квадратный человек, в сиреневом пальто и лайковых рыжих перчатках, стоял у прилавка и что-то повелительно мычал. Продавец в чистом белом халате и синей шапочке обслуживал сиреневого клиента. У сиреневого не хватало чего-то в лице, а наоборот, скорее было лишнее — висящие щеки и бегающие глаза этот прием, отождествляющий человека и его внешние атрибуты, вообще характерен для прозы Булгакова; 5) повтор тропов, восходящих к одной модели и характеризующих разных персонажей, таково, например, использование образной параллели боль (эмоция) — игла в описаниях состояния Берлиоза, Никанора Ивановича, Лиходеева, Пилата, Маргариты, Мастера, ср.: Сердце его [Берлиоза] стукнуло и на мгновение куда-то провалилось, нос тупой иглой, засевшей в нем И тем не менее где-то какая-то иголочка в самой глубине души покалывала председателя. Это была иголочка беспокойства Затем, мгновенно, как будто из мозга выхватили иголку, утих висок о Маргарите И память Мастера, беспокойная, исколотая иглами память, стала потухать 6) деривационный повторили повтор слов, построенных по одной и той же словообразовательной модели (случаи его в этом романе Булгакова немногочисленны Ни дуновения ветерка, ни шевеления облака Тут опять закачались и запрыгали язычки свечей, задребезжала посуда на столе II. Повтор синтаксических конструкций одной структуры или их частей, имеющих одинаковую структуру (часто во взаимодействии с семантическим или лексическим повтором Молчали комнаты в подвале, молчал весь маленький домишко застройщика, и тихо было в глухом переулке Как грустна вечерняя земля Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся непосильный груз, тот это знает Из отмеченных типов повторов в тексте романа наиболее распространены собственно лексический (преимущественно дистантный) повтори базирующийся на нем повтор определенных образных средств. [54] Для стиля Булгакова характерен особый тип лексического повтора — прием повтора одного итого же слова или сочетания слов в разных его значениях. Так, в пятой главе романа Было дело в Грибоедове повтор слова лицо, связанный с метонимическим переносом, создает комический эффект. Ср.: Чье-то ласковое, мясистое лицо, бритое и упитанное, в роговых очках появилось перед Иваном. — Товарищ Бездомный, — заговорило это лицо юбилейным голосом, — успокойтесь. — Ты, — оскалившись, перебил Иван, — понимаешь ли, что надо поймать профессора А ты лезешь ко мне со своими глупостями Кретин — Товарищ Бездомный, помилуйте, — ответило лицо, краснея, пятясь и уже раскаиваясь, что ввязалось в это дело. Повтор слова ад в той же главе (при характеристике Грибоедова) связан сдвижением от переносного значения лексической единицы к актуализации прямого номинативного значения и переводит бытовое описание виной сущностный план. Туже функцию выполняет повтор прилагательного адский адская боль, адская жара, адские взрывы хохота, горячив адские топки) в тексте всего романа. Особенно значим последний повтор, сближающий жару в Москве и адское пламя. Регулярно повторяющиеся единицы, таким образом, последовательно расширяют свою семантику, реализуют в тексте деривационные и синтагматические связи, им присущие. Они служат не только фактором связности, но и средством создания цельности текста как его содержательного свойства, проявляющейся в семантической неаддитивности 1 : текст как целое неравен сумме значений его элементов, он всегда больше суммы смыслов тех частей, из которых строится. Повторяющиеся единицы, например, кроме актуализации компонентов своей собственной семантики, получают добавочные приращения смысла на основе учета традиционных символических ореолов слов, аллюзий, учета всего комплекса значений, закрепившихся за словом образом) в литературе. Например, словосочетание, которое служит элементом портретного описания скареда Андрея Фомича — маленький человек, повторяясь затем как номинация в речи Геллы, приобретает обобщающее значение. Блистательна скрытая ироничность Геллы, которая сообщает о приходе буфетчика Сокова: "Рыцарь, тут явился маленький человек, ибо включает все богатство смыслов, обретенных словами "маленький человек" в истории языка и русской культуры. [55] Повторяющиеся единицы могут подвергаться семантической трансформации. В контексте всего романа преобразуются повторяющиеся фразеологические единицы с компонентом «чёрт» (и его производными. В образной структуре романа как целостного единства возрождается их внутренняя форма, в результате они, дефразеологизируясь, приобретают характер свободных сочетаний в сценах, в которых они употребляются, нечистая сила появляется вответ на зов персонажей см, например а) — О, нет — воскликнула Маргарита, поражая прохожих, — согласна на все, согласна проделать эту комедию с натиранием мазью, согласна идти к черту на кулички. — Ба, — вдруг заорал Азазелло и, вылупив глаза на решетку сада, стал указывать куда-то пальцем. б) Мастер воздел руки к небу и закричал — Вот, это черт знает что такое, черт, черт, черт Маргарита стала серьезной. — Ты сейчас гневно сказал правду, — заговорила она, — черт знает что такое, и черт, поверь мне, все устроит — глаза ее вдруг загорелись. См. также Ему Степе показалось, что кот возле кровати ушел куда-то и что сию минуту он головой вниз полетит к чертово матери в преисподнюю Повторы различных типов служат основой для развертывания сквозных семантических рядов текста. В романе взаимодействуют образные поля с доминантами 1 Лукин В.А. Художественный текст Основы лингвистической теории и элементы анализа. — М, 1999. 2 Яблоков Е.А. Я — часть той силы (Этическая проблематика романа М.Булгакова Мастери Маргарита) // Русская литература. — 1988. — № 2. — С. 28. [55] гроза, огонь, луна, солнце. Отметим, например, повторяющийся образ солнца, которое плавится (ломается, разбивается) в стеклах домов (образ стекла выполняет в этом случае функцию, аналогичную образу зеркала, и служит сигналом границы двух миров — потустороннего и посюстороннего, см, например, описания Москвы Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанно и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце Бесчисленные солнца плавили стекло за рекою В верхних этажах громад зажигалось изломанное ослепительное солнце ...соткался в недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле. Город с раздробленным солнцем — это гибнущий город» 1 Особенно разнообразны в тексте тропы, характеризующие луну и магический лунный свет (лунная лента, лунная дорога, лунная река, лунные ковры и пр Лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается вовсе стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Как отмечает Е.А. Яблоков, в аспекте проблемы Истины, которая проходит через все творчество Булгакова... солнечному пути экстраверсии, рационального [56] знания" здесь предпочтен "лунный путь интроверсии, созерцания, интуиции" (Юнг. Характерно, что истина открывается героине "Мастера и Маргариты" именно в лунном свете. Все явления Мастера связаны с луной» 2 При помощи повторов выделяются и противопоставляются друг другу основные сущностные координаты ведомства свети тьма, реальный и ирреальный мир, — причем образы света и тьмы носят сквозной характер в творчестве Булгакова вообще. В тоже время посредством повторов и размываются границы между разными мирами. С противопоставлением реального и иллюзорного планов в тексте связаны повторяющиеся лексические единицы обман, казаться, мерещиться, марево, галлюцинация, туман (см. устойчивую образную параллель туман — обман. Одновременно регулярно повторяются слова и словосочетания, варьирующие мотивы зеркала, сна, испорченного телефона, которые служат метафорой неоднозначного отношения словак реальной действительности, к другим возможным мирам, парадоксального соединения в слове функции отражения реальности и выражения мнимости. герои романа пребывают в пограничье между реальным миром и миром сказочного. Таким образом, повторы подчеркивают множественность миров, представленных в тексте романа, подвижность границ между ними, неоднозначность выражаемых смыслов. Для этической же проблематики романа значим повтор слов семантического поля «пороки/добродетели» зависть, трусость, жадность, милосердие, скаред и др. Отмеченные повторы дополняются повторами единиц особой тематической группы, формирующейся в тексте романа и связанной с мотивом творчества как поисков истины в нее входят существительные записи, роман, хроника, тема, видение, сон, глаголы написать, описать, угадать, видеть и др. Этой группе противопоставляются лексические единицы, обозначающие точную (или неточную) передачу, установление или внешнюю фиксацию фактов следствие, разъяснение, слухи, шепот, объяснение и др, см, например в течение долгого времени по всей столице шел тяжелый гул самых невероятных слухов. Шепот нечистая сила. слышался в очередях, стоящих у молочных, в трамваях, в магазинах, в квартирах, в кухнях, в поездах. Концентрация именно этих единиц в эпилоге романа создает комический эффект Еще и еще раз нужно отдать справедливость следствию. Все было сделано не только для того, 1 Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. — МС Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова. — МС Виноградова ЕМ. Правда о слове и правда слова в романе М. Булгакова Мастери Маргарита // Человек. Язык. Искусство. — МС чтобы поймать преступников, но и для того, чтобы объяснить все то, что они натворили. И все это было объяснено, и объяснения эти нельзя не признать и толковыми и неопровержимыми Мотив же творчества посредством повторов связывает нескольких персонажей романа Левий Матвей ведет записи, которые) представляются другим недостоверными, Мастер создает роман, достоверность которого подтверждает рассказ Воланда (см. слова Мастера О, как я угадал О, как я всё угадал. Угадав" истину и заговорив одним голосом с Воландом (который фактически цитирует роман, герой приблизился к пределу знания, к разрыву связей с земным миром. То обстоятельство, что герой "угадал" истину, парадоксально низводит его до роли переписчика некоего "пратекста"» 1 . Сон Ивана, некогда написавшего антирелигиозную поэму, трансформируется в текст о казни Иешуа, ср. конец 15 и начало 16 главы Ему стало сниться, что солнце уже снижалось над Лысой горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением гл. 15). Солнце уже снижалось над Лысой горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением начало гл. 16). Отдельные мотивы романа Мастера о Пилате повторяются затем в видениях Ивана В дремоте перед Иваном является неподвижный в кресле человек, бритый, с издерганным желтым лицом, человек в белой мантии с, красной подбивкой, ненавистно глядит в пышный и чужой сад. Видит Иван и безлесый желтый холм с опустевшими столбами и перекладинами. Сон Ивана продолжают главы романа Мастера (гл. 25, 26). Завершение же романа о Пилате дается уже в авторском повествовании. Таким образом, сложная субъектная организация романа находит отражение в ряде дистантных повторов выделяющих разных авторов текста в тексте. Множественности субъектов (авторов текста и метатекста) соответствует множественность адресатов, среди которых выделяются внутренние адресаты (Берлиоз, Иван, Маргарита) и внешние, прежде всего абстрактный адресат — читатель, к которому' неоднократно обращается автор ср.: За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь Такие персонажи романа, как Иван и Маргарита, сближаются на основе общего для них семантического признака активность творческого восприятия. Сны Ивана, связанные с пробуждением его исторической памяти, продолжают роман, Маргарита перечитывает его сохранившиеся фрагменты, именно с ее чтением памятью) связан сквозной повтор фрагмента о тьме, ее обращение к тексту мотивирует переход к двум последним главам романа Мастера. |