Мое любимое убийство
 Скачать 4.4 Mb.
|
|
Малькольм Кларк Дэй ПРИЗРАК ДЖОЗЕФА ХАРПЕНДЕНА — Вот он, значится, Кемсли, а уж город это или деревня — вам решать, сэр. Надеюсь, вы не в претензии на моих лошадок — В голосе кучера звучала скорее гордость, чем нотки извинения. — Дамы, стало быть, на час позже супротив обычного прибыли — ну так ведь какая метель, сэр! Экипаж как раз спускался по восточному склону гряды холмов. Внизу мерцали огни небольшого городка По всему видно — у вас, сэр, особо срочная надобность. — Кучер, скрывая усмешку, покосился на своего единственного пассажира: худенького юношу, скорее даже подростка, дрожащего от холода в своем поношенном пальто. — Эту зиму в тутошних краях запомнят надолго: таких холодов давненько уж не было Все благоразумные люди, сэр, сейчас носу не кажут из дома Я бы рад быть благоразумным, — вздохнул пассажир, — но задерживаться не могу спешу к умирающему. Известие прислали прямо в колледж, директор сразу подписал мне разрешение отлучиться — я итак пропустил несколько дней О, тогда извиняйте, сэр. К отцу спешите Нет. К ну да, к кузену. Джозеф Харпенден. Я называю его кузеном, хотя вообще-то мы гораздо более дальние родственники. Но кроме него у меня на этом свете больше никого и нет. — Голос юноши дрогнул Да уж, паршиво, когда у человека нет родни, — сказал кучер с грубоватым сочувствием. И вдруг в его голосе прорезалось любопытство Джозеф Харпенден? Так что же, этот ваш родич, выходит — старый скряга Харпенден-черта-с-два, да? Лицо юного пассажира вспыхнуло. Он молча кивнул Ухты И что, правду говорят, будто он столь же богат, сколь и скуп Честно говоря, я никогда не видел в его доме ни малейших признаков богатства, — сухо ответил юноша. — Сам же кузен все время говорило своей бедности, из-за которой он вынужден жестоко экономить. Но со мной мистер Харпенден всегда был добр, приютил меня после смерти родителей, оплатил мое обучение в колледже — и, право слово, мне не подобает выслушивать, как о нем говорят неуважительно Ваша правда. Молчу-молчу, сэр, — теперь кучер говорил уже без усмешки. — Ну а вот уже и трактир Красный лев. Прибыли Сходи, сынок — и, надеюсь, ты вправду еще застанешь старину Черта-с… э-э, мистера Харпендена в живых. «Сынок». Ну надо же Да, ему еще не исполнилось и шестнадцати, нов этом возрасте ну Короче говоря, в таком возрасте к джентльмену из хорошей, пускай и обедневшей, семьи надо обращаться молодой человек»! Вышеупомянутый молодой человек шагал по улице торопливо, но несколько скованно в своей ветхой одежде он совсем окоченел за время поездки. Дом, куда он направлялся — старый особняк за околицей, — знал лучшие годы. Теперь он производил тягостное впечатление размеры и архитектура заставляли вспоминать о временах, когда семья Харпенденов была одной из самых влиятельных в округе — но стены давно облупились, старинные дымоходы обрушились, в кровле зияли дыры, а некоторые окна были заложены кирпичом. Слабые огоньки теплились только за стеклами окон первого этажа, да и то лишь кое-где, второй этаж был темени темен был примыкающий к дому старый деревянный флигель, в котором, собственно, и предпочитал жить старый Джозеф. Увидев это, юноша вдруг резко остановился, со всей отчетливостью поняв ему все-таки не довелось застать своего последнего родича в живых… Почему-то при этой мысли он ощутил не горе, астрах темный, иррациональный. Но превозмог себя, взялся за тяжелый дверной молоток и, дважды стукнув им по все еще прочным дубовым доскам, отступил на шаг в сторону, чтобы оказаться напротив французского окна за которым, как видно было сквозь щели ставни, горела свеча. Юноша не знал, кто сейчас откроет ему, нов общем-то выбор был невелик. Когда он был здесь последний разв доме оставалось всего двое слуг. Так что к двери подойдет, конечно, или Элизабет, глуховатая седая кухарка, или неприветливый старина Питер, личный секретарь хозяина, год назад сменивший на этом посту покойного мужа Элизабет. Однако к двери все никто не подходила сквозь ветхую ставню молодой человек услышал, что обитатели дома негромко, но, кажется, взволнованно переговариваются друг с другом. С большим удивлением он понял, что их не менее чем трое. Питер, кто-то смутно знакомый, ноне входивший в число домочадцев, и наконец абсолютный незнакомец Значит, в завещании — прошептал последний Вообще-то да, — скрипуче ответил полузнакомый голос, принадлежащий, как юноша сообразил только сейчас, мистеру Пиллингу, поверенному его родича. — Юный мастер Дик является единственным наследником дома и всего, что находится в нем Само собой. Весь городок знает, что мальчишка — единственный наследник. Никто из нас и не собирается лишать его этих развалин и старой мебели. Вопрос в другом вы как законник можете сказать — значение «всего, что находится в нем как-то расшифровывается Нет. Можете быть спокойны Да все в порядке, сэр, парень и не знает-то ничегошеньки, вмешался Питер. — Я, когда, значит, с ним речи вел, завсегда вздыхал вот этак Ох, Дик, вы ж, того-этого, не станете у меня выспрашивать, кудой хозяин свое достояние прячет Не станете ж А то его, бедолагу, и так-то каждый норовит облапошить, неужто живы того же, значится, поля ягода Он завсегда краснели с разговора сворачивал. Хотя Краснеть-то краснела вот глазищами позыркивал — так что, может статься, нами впрямь надо, того, поспешить, ежели уж мы трое, стал-быть, решили Тсс У стен есть уши! «А у окон тем более, — мысленно заметил Дик, — зато у вас сушами точно проблемы, раз вы не слышали, как я в дверь стукнул. Хорошенькая история Ну и что же мне теперь делать?» Ответа на этот вопрос он не нашел. Поэтому таки продолжал стоять снаружи, превратившись вслух Ладно. Ну а сам-то старый скряга хоть как-то дал понять, где он это прячет Чтоб сказать да — так нет, сэр. Напрямую он об этом ни словечком не обмолвился. Только иногда, обиняком, с этакой вот усмешечкой пробрасывал мол, все прямо перед глазами Чтоб ему на том свете пусто было — в сердцах высказался незнакомец. — Все, что перед глазами, мы уже перерыли десять раз: ящики письменного стола, бюро, буфет Пожалуй, надо искать как разв самых дальних закоулках. А слова старого скупердяя — это обычная скупердяйская хитрость чтобы еще и после смерти наследникам досадить Пожалуй — согласился поверенный. — Нонам в любом случае надо управиться до утра мальчишка, возможно, приедет уже завтра. И именно в этот момент тот, кого они называли мальчишка, потерял равновесие — и оперся о ставню рукой. Только на миг, но этого оказалось достаточно старая створка заскрипела Тс-с-с… Кто это?! Не оставалось никаких сомнений, что мгновение спустя окно будет распахнуто, — и Дик не успеет скрыться. Поэтому он, чтобы упредить неизбежное, осторожно постучал в ставню. Трое мужчин одновременно выглянули в окно мрачные, насупленные, встревоженные — но, кажется, испытавшие определенное облегчение оттого, что видят перед собой Дика, а не кого-то вовсе постороннего Ричард — резко спросил мистер Пиллинг. — Д-да, это я, — дрожащим голосом произнес молодой человек. — М- можно войти Даже нужно. — Поверенный буквально втянул его в дом. — Что ты тут делаешь Ну, я постучал в дверь — наверное, слишком тихо, и мне никто не ответил. А стучать громче мне не хотелось, ведьмой кузен болен и нуждается в Твой, э-э, кузен уже нив чем не нуждается, — сухо произнес законник. — Ты слишком долго добирался. Сегодня днем его тело было предано земле Умер и уже похоронен — Дику не потребовалось много труда, чтобы изобразить потрясение и горе. — Я даже не успел с ним проститься Значит, теперь я на свете совсем один Не вполне, — прежним тоном ответил поверенный. — Отныне и до совершеннолетия я назначен твоим опекуном. Покойный мистер Харпенден взял с меня слово, что ты будешь окружен отцовской заботой, — и это слово я сдержу. Так что будешь жить у меня этот старый дом слишком холоден и неприютен… На последних словах его голос заметно смягчился А а где Элизабет? — пробормотал юноша, растерянно озираясь Ей уже нечего тут делать. Так что она вернулась к себе не знаю уж куда жила же где-то, прежде чем поступить сюда на службу П-правда? — Дику по-прежнему не приходилось имитировать растерянность чувства его были неподдельны. — Ну Наверное, мне все- таки лучше остаться здесь. По крайней мере, сегодня Вот как И почему же Не знаю, — Дик пожал плечами, — нов конце концов, домне должен пустовать — а раз уж кроме меня не осталось никого, кто жил здесь раньше О нет, мой мальчик — В голосе законника теперь звучали подлинно отеческие обертоны, но взгляд был холоден и подозрителен. Это, гм, жилище скорби — неподходящее место для юного создания твоих лет. Мы пойдем… Он взял Дика под локоть и постарался увлечь его к выходу — но тот не сдвинулся с места Мы пойдем — с нажимом повторил мистер Пиллинг. По- прежнему безрезультатно. — Гм — Поверенному стало ясно, что настало время сменить тактику. — Мэрфи, мой шурин, отведет тебя ко мне домой и поместит под надзор моей сестры, его супруги. Право же, сегодня ночью тебе не следует оставаться без присмотра. («По пути расспроси его, — это законник произнес одними губами. В обычных условиях Дик никогда бы не разобрал его словно сейчас он настороженно следил за всем.) Человек, о котором говорил мистер Пиллинг, кивнули сделал шаг вперед. Он был высоки грубовато-кряжист, так что пятнадцатилетний Дик сразу почувствовал можно сколько угодно называть себя юношей или молодым человеком, нос этим мужчиной ему сейчас лучше не спорить. Дик кивнул, зябко запахнулся в пальто и вместе с шурином мистера Пиллинга вышел из дома. Законник со вздохом облегчения закрыл за ними дверь А теперь, Питер, — он повернулся к слуге, — принеси молоток, долото — да заодно и топор. Посмотрим, не спрятано ли чего под половицами или за стенными панелями. Начать, наверное, следует с этой комнаты. Они все еще были заняты этим делом, когда шурин снова переступил порог Ну как там паренек — первым делом поинтересовался поверенный Надежно пристроен Мэрфи! Мы ведь договаривались, что Да все в порядке. Как договаривались, таки сделал. Он заперт наверху, в спальне на втором этаже. Ключ я повернул в замке дважды, дверь подергал, проверил — нет, мальчишке не выйти Да, дверь там крепкая. И до земли далеко. Разве что У него не может оказаться с собой какой-нибудь веревки Никакой, — Мэрфи помотал головой. — Он пальтишко свое внизу скинула в том, что на нем осталось, ничего не спрячешь. А в спальне только тюфяк, постельное белье мы ведь заранее убрали, так что и простыни на веревки не порвать. Да по мне, это все излишние предосторожности окно ведь там слишком узкое, чтобы человеку протиснуться Пожалуй Ну ладно как на ваш взгляд, он что-нибудь знает Вряд ли. По дороге я этак исподволь завел было разговор о сокровищах старика, о тайниках, в которых они могли храниться Нет, он явно ничего про тайник не слышал Отлично. Хотя, с другой стороны, даже и жаль Ладно, Мэрфи, со своей частью задания вы справились — а теперь давайте вместе заниматься нашей общей. …Поиски были усердны, но безуспешны. Трое мужчин сдвинули от стен всю тяжелую мебель, проверили стыки, донца ящиков, осмотрели каминную плиту — но наградой стало всего несколько мелких монет, завалившихся за книжный шкаф. Им даже удалось найти в старинном секретере потайное отделение, однако там тоже было пусто и вообще, скорее всего, последнему хозяину дома этот тайник таки остался неизвестен. Юрист, его шурин и слуга чувствовали себя странно. Они охотились за легкими деньгами — а вместо этого им сейчас приходилось заниматься тяжелой, монотонной, изнурительной работой. К тому же, когда они буквально переворачивали вверх дном обстановку старого дома — дома, где каждая вещь еще помнила прежнего хозяина, — их странные ощущения с каждой минутой усиливались. Возможно, днем все было бы иначе, но сейчас стояла зимняя ночь, снаружи завывал ветер… Что-то прошуршало в соседней комнате. Это наверняка была крыса но все трое вздрогнули Бр-р-р! — Мэрфи нервно огляделся по сторонам. — Вообще-то говоря, скверное это дело — искать тайник мертвеца. Я таки жду все время, что старикан вдруг окликнет нас мол, кто это тут шастает по моему дому Охи не говорите, сэр — дрожащим голосом поддержал его Питер. — Я тоже прям-таки чуть лине слышу его все время И вижу тоже. Чуть лине. А может, того, и взаправду Ерунда — раздраженно отрезал мистер Пиллинг. — Что «взаправду»? Видишь его Или слышишь Так, это, того Не знаю, как и объяснить, сэр. Вот ровно что холодом время от времени овевает — и, может, это дурость моя, сэр, но сдается мне это он мимо проходит Ерунда — повторил законник уже не раздраженно, а презрительно. — Просто по дому гуляют сквозняки. Что ж, весь первый этаж мы обыскали, теперь попробуем наверху. Питер, бери инструменты, и… Мистер Пиллинг шагнул было к лестнице, ведущей на второй этаж, когда слуга вдруг схватит егоза руку — Стойте, сэр Стойте Слышите? Питер задыхался, его лицо посерело, а зубы от страха лязгали так громко, что двое других мужчин далеко не сразу услышали далекий стон. Этот звук, исполненный тоски и боли, донесся откуда-то сверху Крысы — произнес было поверенный, но осекся и побледнел: стон, безусловно, был человеческий Воры, — предположил шурин. Его рука скользнула в карман камзола и вынырнула оттуда, сжимая короткую, но чрезвычайно массивную дубинку. Тем не менее Мэрфи отнюдь не выказывал желания устремиться на второй этажи проверить, воры там или Нет, сэр — Слуга отчаянно замотал головой. — Точно говорю это его голос В тот день, когда помереть — он, мой хозяин, вот точно также стонал! В этот миг тоскливый протяжный звук повторился. Трое мужчин снова вздрогнули. Мистер Пиллинг опомнился первым. Возможно, потому, что он острее других ощущал право собственности, пусть и только опекунской, навесь этот дом Снимаем обувь и потихоньку поднимаемся. Кто бы там ни был он у нас сейчас узнает, как шутки шутить Нет, сэр Ради всего святого — Слуга так крепко вцепился законнику в руку, что тот поневоле был вынужден остановиться. — Я знал, я ведь знал негоже вот так рыться в его имуществе, да еще в самый день похорон О мистер Харпенден, я я, стал-быть, раскаиваюсь, я не должен был Ох, родича может, и вправду — подал голос Мэрфи. Тревожить призраков — оно как-то не того! На секунду юрист замер в нерешительности, но мысль о золоте, которое он, чего доброго, сейчас потеряет из-за трусости своих компаньонов, побудила его к активным действиям Ну вот что я поднимаюсь наверх. А вы — как хотите. Дюжий Мэрфи, содрогаясь и потея, двинулся за своим свойственником. Питер, как марионетка, тоже последовал за ними: оставаться на первом этаже одному, причем в полной темноте (оба фонаря поверенный с шурином унесли с собой, для него было еще страшнее. Лестница скрипела у них под ногами, а больше никаких звуков не было. Несколько ободренные этим, трое мужчин поднялись на второй этажи, не оглядываясь на двери других комнат, без колебаний бросились к спальне прежнего хозяина дома Дверь подалась не сразу похоже, она была заперта изнутри. Переглянувшись, сообщники налегли на нее разом — и, объединив усилия, с треском вломились в спальню. Сейчас их обуревал уже не страха ярость. Однако в комнате не было никого, похожего на вора. Тем не менее пустой ее назвать было все же нельзя. Кто-то сидел в глубоком старом кресле, почти невидимый сквозь полумрак, едва рассеиваемый мечущимся пламенем масляных фонарей. Кто-то невысокого роста и, видимо, слабого телосложения В длинном завитом парике, какие носили во времена молодости Джозефа Харпендена (над этим вот уже шестьдесят лет как вышедшим из моды париком, с которым покойный хозяин дома не расставался до старости, втихомолку посмеивался весь Кемсли). В ниспадающем до пола широком поношенном плаще, над которым в городке тоже посмеивались. Лицо, полускрытое ниспадающими на лоб и щеки прядями парика, им почти не удалось рассмотреть мертвенно-бледное пятно с темными провалами глаз. Тонкая исхудавшая рука, тоже мертвенно-бледная, выпросталась из плаща, обвиняюще направила на пришельцев костлявый указательный палец Призрак Джозефа Харпендена вновь издал долгий протяжный стон… Все трое молча развернулись и бросились вниз по лестнице. Проскочили сквозь темный холл, в котором сейчас, казалось, тоже хозяйничали призраки не задерживаясь ни на миг, без головных уборов и верхней одежды, выбежали наружу в зимнюю ночь. Тяжелая входная дверь захлопнулась за ними. Призрак обессиленно опустился в кресло. Дрожащей рукой стянул с головы парик, открывая лицо действительно бледное, испуганное — и молодое. Попросту мальчишеское Они бы меня убили. — Это Дик сказал сам себе вслух. Немного поколебался — и вновь повторил — Да, убили бы. Он зябко передернул плечами, вновь осознав, как близка была смерть. Если бы он не сообразил замаскироваться… Но ведь он не сообразил замаскироваться Как это ему вдруг в голову пришло не спрятаться где-нибудь в боковой коморке, а броситься в комнату своего покойного родича, накинуть его плащ, его парик. Его ли мысль это была А странное ощущение ледяного озноба, чьего-то незримого присутствия совсем рядом, словно бы даже вокруг себя — это что было? Об этом Дик решил подумать чуть после. Сейчас он, полностью сохраняя присутствие духа, спустился вниз. Надежно запер входную дверь и все ставни на первом этаже. А потом, сам удивляясь своему хладнокровию, снова поднялся в спальню покойного. Сокровище, конечно, должно было храниться там… (Этой своей уверенности он тоже удивился.) …Их западня была рассчитана на взрослого, солидного человека. Когда Мэрфи закрывал за ним двери комнаты в доме мистера Пиллинга сразу было видно этот здоровяк давным-давно забыло временах, когда был мальчишкой. Между теми протиснуться в окно было не особенно сложно, и добраться по карнизу до водосточной трубы, и тем более спуститься по ней. А вот, никого не оповестив, сразу же броситься в дом своего родственника, чтобы спасти от разграбления какой-то тайник, в котором то ли есть, то ли нет сокровища — это действительно мальчишеский поступок. На второй этаж Харпенденовой усадьбы Дик проник куда легче, чем выбрался из дома своего новоявленного опекуна. Тут у него былине позабытые мальчишеские тропки еще до колледжа Дик часто играл в прятки со сверстниками, детьми соседей, и хорошо изучил тайные (от взрослых) лазы. Эх, счастливые были времена и ведь не так уж давно они миновали… До окна он добрался быстро и бесшумно. Даже странно, что рама скрипнула — причем когда Дик уже был внутри ну, это дерево рассохлось, наверное. И пол местами поскрипывал, совсем не от его шагов мальчик даже испугался, что на скрип сейчас прибегут снизу ведь он так хорошо слышал, как эти трое переговариваются, ходят по первому этажу — почему же звуки со второго этажа оказались для них неслышны А затем тяжелое кресло вдруг словно само собой ткнулось ему под ноги. Дик сильно ушиб лодыжку и не удержался от вскрика — но это же было только раза не дважды, так ведь Ион лишь коротко вскрикнул почему же ему самому помнится протяжный стон? Мальчик тряхнул головой. Воспоминания его словно бы раздваивались. Ладно, все это потом. А сейчас, прямо этой ночью, надо найти тайник. Легко сказать Ведь эти трое его не нашли! И тут Дик вспомнил Увидел Они сам не смог бы это сформулировать во всяком случае, представшая его глазам картина была гораздо ярче, чем просто воспоминание. Вот он, маленький, осторожно карабкается по испещренной удобными, почти как ступеньки, выбоинами внешней стене флигеля — и оказывается напротив окна. Его кузена на самом деле двоюродный дядя, старый Джозеф, внимательно смотрит на стену прямо над каминной полкой на одну из покрывающих стену плит, ничем не отличающихся от других но к камину пододвинут стул — так, что, встав на него, можно дотянуться как раз до этой плиты… Старик повернул голову — и посмотрел Дику прямо в глаза. Мальчик вздрогнул тогда или сейчас Все прямо перед глазами, малыш — сказал Джозеф Харпенден (сейчас? тогда да что же такое происходит?!). Пол снова скрипнул. А потом внезапное ощущение холода (ведь это же сквозняк, да) словно бы отодвинулось, хотя и не ушло. Дик встал на стул и дотянулся до плиты над камином. Никаких признаков тайника. Разве что рельефна этой плите чуть другой, чем на соседних везде изображены розы — но вот тут один из лепестков слегка отогнут… Мальчик нажал на этот лепесток — и за плитой открылась ниша. Чего там только ни было. Стопки золотых монет, относящихся к нескольким царствованиям: да, похоже, Джозеф Харпенден добрых шестьдесят лет только копил их, совсем не тратил. Драгоценные чаши и кубки всех форм и размеров. Кольца, печатки, золотые цепи, табакерки… изящной работы и грубые, разных эпох, принадлежавшие нескольким поколениям обитателей усадьбы… А теперь все это принадлежало юному Дику, последнему из Харпенденов. И именно сейчас, буквально запустив руки в золото, он с особой остротой ощутил свое одиночество. Чего бы он ни дал, чтобы хоть кто-нибудь мог разделить с ним радость Клянусь, — торжественно сказал Дик Харпенден, абсолютно не задумываясь, слышит ли его кто-нибудь, — что этому теперь найдется лучшее применение Золото не будет больше никчемно лежать в стене, как бесполезный хлам, оно не станет бременем вместо блага! И внезапно он ощутил, как холод, до этой секунды словно продолжающий стоять у него за спиной, окончательно расточается, уходит, перестает существовать. Дик, а теперь давно уже Ричард Харпенден, сдержал свое слово. Золото перестало быть бременем, не сделалось оно и бесцельной роскошью — а превратилось в больницы, школы, во множество полезных и добрых дел. Старое прозвище «Скряга-черта-с-два» давно забыто во всяком случае, к Ричарду его никто никогда не относит. Но в память о нем на окраине Кемсли продолжает выситься любовно отреставрированный дом в георгианском стиле. [89] Надо сказать, у горожан об этой усадьбе продолжают ходить дурные слухи. Как говорят, там до сих пор можно встретить призрак старого Джозефа Харпендена. Но это неправда. В одну зимнюю ночь призрак сделал там то, что мог и должен был сделать. Именно поэтому стой поры его там нет. И не будет никогда С УЛЫБКОЙ И УСМЕШКОЙ Чего у старых мастеров точно не отнимешь — так это умения посмеяться над самими собой. Представить в ироническом ключе не только чужих, но и своих собственных священных коров». Для О. Генри (Уильяма Сиднея Портера) образ «Шенрока Джольнса», разумеется, во всех смыслах чужой, хотя великий американский юморист и сам не раз вступал на детективную стезю, так что даже тут в определенном смысле можно говорить о самоиронии. А вот Роберт Барр — автор круга Конан Дойла, его друг и сподвижник. Человек, для которого детектив — не мимолетное увлечение, но основная специальность. Тем не менее Великая тайна Пеграма» — пародия и на Конан Дойла, и на самого себя. Примечательна история этого рассказа он написан входе совместного с Конан Дойлом литературного турне по Америке, после того как они внезапно поссорились, стоя на туристской галерее над Ниагарским водопадом. Причем у Барра мелькнула мысль, что, не будь они оба джентльменами, сейчас им бы в самый раз повторить подвиг Холмса и Мориарти (это он себя, конечно, переоценивал чтобы справиться с Конан Дойлом, потребовалось бы пятеро таких, как Барр). Потом авторы помирились, но «антихолмсовский» рассказ уже был написан и опубликован — Конан Дойл его, впрочем, воспринял вполне добродушно. Саки (Гектор Хью Манро) — автор очень необычный, за тонкой иронией и блистательным юмором скрывавший глубокую печаль. Впрочем, жизнь и творчество Саки хорошо известны всем, кто интересуется английской литературой. А вот детективную тематику Саки затрагивал сравнительно редко. Но ив этих случаях оставался самим собой. Джерома К. Джерома, надеемся, представлять читателям все еще ненужно. Ну и Говарда Чета можно не представлять, хотя и по прямо противоположным причинам этот американский автор, одно время модный, но тщательно скрывавший все детали своей биографии, в какой-то момент исчез без следа, как и Малькольм Кларк Дэй. Возможно, это оказалось его лучшей шуткой |