Мое любимое убийство

• Название: Мое любимое убийство
• Дата: 31.01.2023
• Размер: 4.4 Mb.
• Имя файла: avidreaders.ru__moe-lyubimoe-ubiystvo-luchshiy-mirovoy-detektiv..pdf
• Тип: Рассказ; #914422
• страница: 35 из 43

Эрнст Хорнунг МАРТОВСКИЕ ИДЫ В половине первого я вернулся в Олбани как в последний приют отчаявшегося. Сцена моего падения несильно изменилась с того момента,
как я ее оставил. Стол все еще был усеян игральными фишками, заставлен пустыми бокалами и переполненными пепельницами. Окно открыли,
чтобы проветрить комнату от дыма, впустив вместо него туман с улицы.
Раффлз всего лишь сменил смокинг на один из своих многочисленных блейзеров. Но он так удивленно вздернул брови при моем появлении,
словно я поднял его прямо с постели Что-то забыли — спросил он, увидев меня на пороге Нет, — ответил я и бесцеремонно протиснулся мимо него в комнату,
изумляясь собственной наглости Вы жене реванш взять пришли, правда Поскольку, боюсь, я не смогу вам его дать в одиночку. Я и сам сожалел, что остальные…
Мы стояли лицом к лицу у камина. Я резко оборвал Раффлза.
— Высказал я, — должно быть, удивлены моему возвращению в такой час и таким образом. Я едва вас знаю. Я ни разу не бывал у вас дома до вчерашнего вечера. Нов школе выбыли моим наставником, ивы сказали, что помните меня. Конечно, это не извиняет моего поведения, ноне могли бы вы выслушать меня — в течение пары минут?
Поначалу я так волновался, что с трудом выдавливал из себя каждое слово, но по мере того, как я говорил, выражение его лица придавало мне все больше уверенности — и я понял, что не ошибся в своей оценке Конечно, дорогой мой, — сказал он, — столько минут, сколько вам будет угодно. Возьмите сигарету и присаживайтесь.
Он протянул мне свой серебряный портсигар Нет, — твердо ответил я, покачав головой, — нет, курить я не буду.
И садиться не буду, спасибо. Ивы не станете предлагать мне ни того ни другого, когда услышите то, что я собираюсь сказать Вот как — удивился он, покосившись на меня, и поджег сигарету. — Почему вы так уверены

— Потому что, скорее всего, вы выставите меня за дверь, — с горечью воскликнул я, — и будете совершенно правы Но незачем ходить вокруг да около. Вызнаете, что я только что спустил около двух сотен.
Он кивнул И мои карманы пусты Я помню Ноу меня есть чековая книжка, и я выписал каждому из вас чек,
прямо за этим столом И Ни один из них не стоит дороже бумажки, на которой написан,
Раффлз. Я уже превысил свой кредит в банке Наверняка это временно Нет. Я истратил все Но мне говорили, что вы весьма обеспечены. Я слышал, вам досталась солидная денежная сумма Это правда. Три года назад. И это стало моим проклятием, теперь у меня не осталось ничего — ни единого пенни Да, я был идиотом, нет и не будет больше такого идиота, каким был я Разве этого вам недостаточно?
Почему вы не выпроводите меня вон?
Вместо этого он принялся расхаживать взад-вперед сочень мрачным видом Ваши родственники не могут что-нибудь предпринять — спросил он некоторое время спустя Слава богу, — воскликнул я, — никаких родственников у меня нет!
Я был единственным ребенком в семье. И унаследовал все имущество.
Меня утешает лишь то, что мои родные мертвы и никогда не узнают о случившемся.
Я упал в кресло и закрыл лицо руками. Раффлз продолжил мерить шагами дорогой ковер, прекрасно гармонирующий с остальной обстановкой его квартиры. Мерный и мягкий ритм его шагов не изменился Выбыли способным к литературе молодым человеком, — сказал он после паузы, — вы же редактировали журнал, пока не начали издаваться сами Так или иначе, я припоминаю, что просил вас сочинять для меня стихи. А литература любого сорта нынче популярная штука, любой дурак может заработать себе этим на жизнь.
Я покачал головой Любой дурак не может списать мои долги, — сказал я Ноу вас же есть какая-то квартира — продолжил он Дана Маунт-стрит.
[119]

— Хорошо, а что насчет мебели?
Я горестно рассмеялся На все оформлены закладные на многие месяц вперед.
Тут Раффлз наконец остановился, вздернув брови и уставившись на меня пронзительным взглядом, который мне было легче вынести теперь,
когда он знал худшее. Потом он пожал плечами и продолжил ходить туда- сюда. Некоторое время никто из нас не говорил ни слова. Нона его красивом бесстрастном лицея прочел свою судьбу и свой смертный приговори с каждым вздохом проклинал я свое безрассудство и свое малодушие, из-за которых вообще посмел явиться к нему. Потому что он был добр ко мне в школьные годы, когда был капитаном крикетной команды и моим наставником, и я осмелился просить его о великодушии теперь. Потому что я был разорена он — достаточно богат, чтобы все лето играть в крикет и бездельничать весь остаток года. Я тщетно понадеялся на его сострадание и сочувствие, на его помощь Дав глубине души я надеялся на него, при всей моей внешней неуверенности и заверениях в обратном, и со мной обошлись вполне заслуженно. Вряд ли была хоть капля сострадания и сочувствия в этих раздувшихся ноздрях, в этой напряженной челюсти, в холодных голубых глазах, даже не взглянувших в мою сторону. Я схватил свою шляпу и вскочил на ноги. Я собирался уйти,
не сказав ни слова. Но Раффлз встал намоем пути к дверям Куда вы собрались — спросил он Это моя забота, — ответил я. — Вася больше не потревожу Тогда как же я смогу вам помочь Яне просил вас о помощи Тогда зачем вы пришли Действительно, зачем — повторил я его вопрос. — Выдадите мне пройти Нет, пока вы не скажете, куда идете и что собираетесь делать.
Я не отвечал Неужели у вас достанет мужества — нарушил он тишину в тоне настолько циничном, что у меня внутри все вскипело от ярости Увидите, — сказал я, отступив на шаг назад и достав револьвер из кармана пальто. — Так что, выдадите мне пройти или мне придется сделать это прямо здесь?
Я приставил ствол к виску и положил палец на спуск. В состоянии нездорового возбуждения, в котором я пребывал, раздавленный,
обесчещенный, наконец-то приняв решение свести счеты со своей никчемной жизнью, я удивлялся лишь тому, что не сделал этого раньше

Мерзкое удовлетворение оттого, что я втянул в это другого человека,
вносило скудную лепту в мой эгоизм я с содроганием думал, что чувство страха или же отвращения на лице моего собеседника послужило бы мне последним утешением и я умер бы дьявольски счастливым, глядя на него.
Но я увидел нечто совсем иное. Ни отвращения, ни страха, лишь изумление, восхищение и даже радостное предвкушение, которое заставило меня в конце концов, выругавшись, убрать револьвер в карман Вы дьявол — сказал я. — Похоже, вы хотели, чтобы я это сделал Не совсем, — ответил он, с запоздалым испугом и слегка побледневшим лицом. — Хотя, по правде говоря, я не думал всерьез, что вы решитесь, и ни разув жизни не был настолько восхищен. Да, никогда ранее я не мог подумать, что тына такое способен, Банни!
[120]
Нет, я повешусь, если отпущу тебя сейчас. И больше не играй со мной в эти игры,
потому что в другой раз ты меня так врасплох не застанешь. Мы должны обдумать, как выпутаться из этого положения. Я и не подозревал, что ты за человек. А ну дайка сюда револьвер.
Одной рукой он дружески обнял меня за плечи, другую запустил в карман моего пальто, и я, не пикнув, позволил ему изъять оружие. Не только потому, что Раффлз, когда хотел, мог навязать другому свою волю. Я
в жизни не встречал более властного человека, тут ему не было равных;
однако мою уступчивость нельзя было объяснить только одним подчинением слабой натуры сильной. Робкая надежда, что привела меня в
Олбани, как по волшебству превратилась в почти непереносимое чувство уверенности. Раффлз в конце концов меня выручит А. Дж. Раффлз станет моим другом Словно весь мир вдруг оказался на моей стороне так что я не только не воспротивился, но, напротив, поймал его руку и пожал ее с горячностью столь же сильной, как обуревавшее меня перед тем дикое отчаяние Да благословит вас тебя Господь — вскричал я. — Простите меня за все. Я расскажу тебе правду. Я действительно думал, что вы сможете помочь мне в безвыходном положении, хотя прекрасно понимал,
что не имею на то никаких оснований. И все же — ради памяти о школьных днях, памяти о прошлом — я надеялся, что, может быть, ты предоставишь мне еще один шанс. Если бы вы отказались, я собирался разнести себе голову — и разнесу, если ты передумаешь.
Я ив самом деле опасался, что он передумает, наблюдая, как меняется его выражение, пока я говорю, — и это несмотря на его дружеский тони еще более дружеское упоминание моего старого школьного прозвища.
Однако его ответ показал, что я ошибаюсь

— Как мы любим делать поспешные выводы У меня есть грехи,
Банни, однако нерешительность к их числу не относится. Сядь-ка,
дружище, и успокой свои нервы сигаретой. Я настаиваю. Виски Сейчас для тебя нет ничего хуже виски вот, выпей кофе, я как раз заваривал, когда ты пришел. А теперь послушай, что я скажу. Ты говорило еще одном шансе. Что ты имел ввиду Отыграться в баккара Поверь, это не шанс.
Ты надеешься, что тебе должно повезти а если нет Попадешь из огня дав полымя, и только. Нет, мой милый, ты и без того крепко увяз. Отдаешь свою судьбу в мои руки или нет Если да — прекрасно, в таком случае я не дам тебе увязнуть глубже и не стану предъявлять к оплате свой чек. К
несчастью, кроме меня ты выдал чеки другим а что еще хуже, Банни, — я точно также сижу сейчас намели, как и ты!
Теперь пришел мой черед воззриться на Раффлза.
— Вы — воскликнул я. — Вы намели В это невозможно поверить,
глядя на твои апартаменты Однако я не отказался поверить тебе, — возразил он с улыбкой. Неужто тыс твоим-то опытом, можешь думать, что раз человек снимает квартиру в этом доме, состоит в одном-двух клубах и балуется крикетом, у него обязательно должны быть деньги в банке Уверяю, дорогой мой, в настоящее время у меня на счете также пусто, как и у тебя. Помимо собственной пронырливости, у меня нет совершенно никаких источников дохода. Сегодня мне было также необходимо выиграть, как и тебе. Мыс тобой, Банни, товарищи по несчастью, поэтому лучше нам действовать сообща Сообща — Я ухватился за это слово. — Для вас, Раффлз, я пойду на все, если только вы ив самом деле меня не оставите. Я исполню все, что тебе заблагорассудится. Я пришел к тебе готовым на все — и по-прежнему готов на все. И наплевать мне на то, что надо сделать, если только удастся из этого выпутаться без скандала.
Он опять уселся передо мной, откинувшись на спинку одного из роскошных кресел, которые украшали его комнату. Я снова видел его ленивую позу и спортивную фигуру бледное, гладко выбритое лицо с заостренными чертами вьющиеся черные волосы жесткий решительный рот. И снова почувствовал его поразительно ясный, цепкий, холодный и сияющий, как звезды, взгляд, проникающий в мою черепную коробку и взвешивающий самые заветные тайны моей души Хотел бы я знать, искренне литы говоришь, — наконец произнес он. — В теперешнем твоем настроении — безусловно, но кто может поручиться за свои настроения Впрочем, твои слова и, главное, тон

вселяют надежду. К тому же, помнится, в школе ты были отчаянным чертенком помнится даже, как-то раз ты тогда меня здорово выручил.
Вспоминаешь, Банни? Ладно, погоди немного — я, возможно, сумею отплатить тебе сторицей. Дай мне подумать.
Он встал, закурил новую сигарету и снова принялся мерить шагами комнату, расхаживая медленнее, сосредоточенней и куда дольше, чем в прошлый раз. Дважды он останавливался передо мной, словно решаясь заговорить, но потом передумывали возобновлял молчаливые шаги. Один раз он поднял оконную раму, которую перед тем опустили постоял,
опершись на подоконники глядя в туман, заполнивший внутренний дворик
Олбани. Тем временем часы на каминной полке отбили час ночи, затем половину второго мы оба хранили молчание.
Однако я не только терпеливо ждал, сидя в кресле, но за эти полчаса пришел в состояние какой-то неуместной расслабленности.
Я
бессознательно переложил свою ношу на широкие плечи моего замечательного друга и позволил мыслям лениво следовать за взглядом,
пока минуты тянулись одна за другой. Комната была квадратная и большая,
с двойными дверями и мраморной каминной полкой, в ней чувствовался мрачноватый старомодный аристократизм, присущий Олбани. В ее обстановке и интерьере подобающая доля небрежности приятно сочеталась с подобающей же долей хорошего вкуса. Больше всего меня, однако,
поразило отсутствие в ней атрибутов, обязательных для логова заядлого крикетиста. Вместо традиционного стенда с потрепанными в сражениях битами значительную часть одной из стен занимал книжный шкаф резного дуба, с кое-как рассованными по полкам книгами, а там, где полагалось быть фотографиям крикетных команд, я увидел висящие как попало копии
«Любви и смерти и Небесной подруги в пыльных рамках. Можно было счесть, что здесь поселился неудачливый поэта не первоклассный спортсмен. Но сложной натуре Раффлза никогда не была чужда тяга к утонченному и изящному с некоторых картин, украшающих стены, я собственноручно стирал пыль еще в его школьной рабочей комнате. Они-то и натолкнули меня на мысли о другой стороне его многообразной личности и о давнем случае, про который он только что упомянул.
Всякому известно, насколько зависит атмосфера в школе-интернате для мальчиков от крикетной команды, а в особенности от личности ее капитана. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то спорил стем, что во времена
А. Дж. Раффлза атмосфера в школе была превосходной, а его влияние на эту атмосферу, когда он его оказывал, чем-то сродни благодати. Тем не менее по школе ходили слухи, что, когда все остальные отходят ко сну, он

частенько сбегает и разгуливает ночами по городу в кричащей клетчатой паре и накладной бороде. Об этом шептались, нов это не верили. И только я один знал, что это правда, потому что ночь за ночью втягивал за ним веревку, пока все крепко спали, и бодрствовал до нужного часа, чтобы спустить ее из окна по его сигналу. Так вот, однажды ночью он забыл об осторожности ив самом зените своей славы оказался на волосок от позорного исключения. Невероятная дерзость и удивительное самообладание сего стороны, помноженные, несомненно, на долю самообладания с моей, благополучно предотвратили эту печальную развязку. Нет нужды останавливаться на том постыдном случае подробнее,
но я не стал бы притворяться, будто забыло нем, когда в безвыходном своем положении отдался на милость этого человека. Когда он снова остановился передо мной, я подумал именно о том, в какой степени снисходительность Раффлза к моей персоне продиктована тем, что он тоже не забыл об этом происшествии Я думало той ночи, — начал он, — когда мы чуть не вляпались.
Почему ты вздрогнул Я тоже думал об этом.
Он улыбнулся, будто прочитал мои мысли Что ж, Банни, тогда ты был надежным маленьким плутом — не заложил меня и не пошел на попятный. Ты ни о чем не спрашивали ни о чем не болтал. Хотелось бы знать, ты и сейчас такой же Не знаю, — ответил я, несколько озадаченный его тоном. — Я так запутался в собственных делах, что и сам себе не верю, и другие мне вряд ли поверят. Но друзей я ни разув жизни не предавал, за это ручаюсь. Будь оно по-другому, я, возможно, не сидел бы сейчас без денег Вот именно, — сказал Раффлз, словно подтверждая кивком свои тайные мысли, — именно таким я тебя помню и готов биться об заклад, что ты и сейчас тот же, каким был десять лет тому назад. Мы не меняемся,
Банни. Мы только лишь развиваемся. Ниты, ни я, полагаю, не изменились по-настоящему с тех времен, когда ты спускал мне веревку, а я карабкался по ней в окно. Для друга ты ведь на все готов, верно На все что угодно, — воскликнул я с радостью Даже на преступление — улыбнулся Раффлз.
Я ответил не сразу что-то в его интонации изменилось, и я решил, что он надомной подтрунивает. Но взгляд его оставался серьезным, а мне было совсем не до оговорок Да, даже на преступление, — заявил я. — Говори, что же нужно, я в твоем распоряжении

Он посмотрел на меня сперва с удивлением, потом с сомнением затем,
покачав головой и издав свой неповторимый циничный смешок, перевел разговор на другое Хороший ты парень, Банни! Настоящий сорвиголова, да Сначала самоубийство, а минуту спустя — любое преступление по моему выбору!
Тебе, мальчик мой, требуется помощь, и ты правильно поступил, что обратился к приличному законопослушному гражданину, дорожащему своим добрым именем. Тем не менее мы должны раздобыть эти деньги нынче же ночью — всеми правдами и неправдами Нынче же ночью, Раффлз?
— И чем быстрее, тем лучше. У насесть время до десяти утра, после каждый час может оказаться роковым. Как только один из тех чеков предъявят в твой банк, тебе конец. Нет, достать деньги нужно ночью, а утром первым делом внести на твой счет. И, думается мне, я знаю, как это сделать В два часа ночи Да Но как и где ив такой час У моего друга, совсем рядом, на Бонд-стрит.
— Должно быть, это очень близкий друг Не то слово близкий. Я вхож к нему в любое время, у меня есть собственный ключ Ивы поднимете его в столь поздний час Если он в постели И мне необходимо идти вместе с тобой Определенно Тогда придется идти, но должен признаться, Раффлз, мне все это не по душе Ты предпочитаешь альтернативный исход — усмехнулся мой собеседники тут же воскликнул извиняющимся тоном — Нет, черт возьми, это несправедливо Конечно, я понимаю, что это неприятнейшее испытание. Но тебе не пристало оставаться в стороне. Знаешь что перед уходом прими порцию — но только одну. Вот виски, вот содовая, пойду надену пальто, а ты пока себе наливай.
Что я и сделал, осмелюсь сказать, щедрою рукой, поскольку очевидная неизбежность предложенного им плана не делала последний в моих глазах менее неприятным. Должен, однако, признаться, что он начал казаться мне не столь уж страшным, прежде чем я опустошил стакан. Тут вернулся
Раффлз, в коверкотовом пальто поверх блейзера и небрежно заломленной

шляпе из мягкого фетра. Я протянул ему графин, он улыбнулся и отрицательно покачал головой После возвращения, — сказал он. — Сначала дело, потом удовольствие. Заметил, какое сегодня число — добавил он, отрывая листок шекспировского календаря, пока я приканчивал виски. — 15 марта.
«И помни, помни Мартовские Иды».
[121]
Что скажешь, малыш Банни? Ты- то уж их не забудешь, верно?
Он со смехом подбросил в камин угля и выключил газ, как подобает заботливому квартиросъемщику. Когда мы выходили, часы на каминной полке пробили два.
II
Пикадилли была похожа на канаву, заполненную сырым белым туманом, в обрамлении мутных фонарей, покрытую тонкой пленкой липкой грязи. На пустынных каменных тротуарах мы не встретили ни души, нас лишь наградил суровым внимательным взглядом констебль, совершающий ночной обход, однако, узнав моего спутника, он приложил руку к шлему Как видишь, я знаком с полицией, — рассмеялся Раффлз, когда мы прошли мимо констебля. — В такую погоду им, беднягам, приходится смотреть в оба. Нас с тобой, Банни, туман, может быть, и раздражает, зато он просто благословение для криминальных элементов, особенно в столь поздний час их рабочего времени. Однако мы уже на месте — и будь я проклят, если этот сукин сын не почивает-таки в своей постели.
Мы свернули на Бонд-стрит и через несколько ярдов остановились у обочины по правой стороне. Раффлз вгляделся в окна второго этажа дома напротив — из-за тумана их едва было видно, без единого проблеска света за стеклами. На первом этаже находился ювелирный магазин, как я мог разглядеть в глазок в его двери, внутри все было залито ярким светом. Но весь второй этаж, куда с улицы вел отдельный вход, расположенный впритык к магазину, стоял погруженный во мрак, сливаясь с черным небом Лучше вернемся, — стал настаивать я, — утром наверняка успеем Как бы не так, — возразил Раффлз. — У меня есть ключ. Нанесем ему неожиданный визит. Идем.
Схватив меня за правую руку, он быстро перешел через дорогу, открыл американский замок и через секунду резко, но бесшумно закрыл за нами дверь. Мы оказались в темноте. Снаружи приближались чьи-то размеренные шаги мы слышали их еще тогда, когда в тумане пересекали

улицу теперь они зазвучали совсем близко, и мой спутник еще крепче сжал мне руку Это может быть мой приятель собственной персоной, — шепнул
Раффлз. — Он ночная птица. Ни звука, Банни! Сейчас мы его до смерти напугаем. Ага!
Размеренные шаги миновали дверь и проследовали дальше. Раффлз глубоко вздохнули немного ослабил свою железную хватку Однако по-прежнему ни звука, — продолжал он все тем же шепотом, — мы еще подшутим над ним, где бы он ни был Снимай ботинки и иди за мной.
Можете удивляться, что я в точности таки поступил, но вам просто не доводилось иметь дело с А. Дж. Раффлзом. Его власть над другими в основном заключалась в располагающем людей умении сочетать качества лидера и командира. Не подчиниться человеку, который столь энергично вел вас за собой, было просто невозможно. Потом вы могли начать задаваться вопросами, но первым делом вы подчинялись. Таки я, услышав,
что он скинул туфли, последовал его примеру и стал подниматься следом по лестнице, и только тут до меня дошла вся нелепость подобного похода за деньгами к незнакомому человеку глубокой ночью. Нет, конечно, Раффлз и его приятель были друзьями ближе некуда, и я неизбежно пришел к выводу, что они имели привычку разыгрывать друг друга.
Мы шли по темной лестнице настолько медленно, что мне я успел сделать несколько наблюдений, пока мы поднимались наверх.
Растопыренными пальцами правой руки я чувствовал лишь голую сырую стену пальцы левой скользили по лестничным перилам, покрытым слоем пыли. С тех пор как мы проникли в дом, меня не оставляло странное чувство, нараставшее с каждым шагом. Что за отшельника мы собирались напугать прямо в его келье?
Мы очутились на площадке. Перила повернули налево и снова налево.
Еще четыре шага — и мы стояли уже на другой, более длинной площадке,
и неожиданно во мраке вспыхнула спичка. Яне слышал, чтобы он ею чиркнул вспышка меня ослепила. Когда глаза притерпелись к свету, я увидел Раффлза. Подняв спичку одной рукой, он затенял огонек другой, а вокруг были непокрытые полы, голые стены и двери, распахнутые в пустые комнаты Куда ты меня привел — вскричал я. — В этом доме никто не живет Тише Терпение — прошептал они повел меня в одну из пустых комнат. Спичка погасла на пороге, ион также бесшумно зажег новую

Затем он встал ко мне спиной и начал возиться с чем-то, чего я не мог видеть. Но когда он отбросил вторую спичку, на месте ее огонька появился новый источник света, и пахнуло керосином. Я шагнул, чтобы глянуть ему через плечо, но он опередил меня, повернулся и поднес к моему лицу крохотную керосиновую лампу Что это — Я едва не задохнулся от удивления. — Какую мерзкую шутку собираешься ты сыграть Уже сыграл, — ответил он с тихим смешком Со мной Боюсь, Банни, что да Значит, в доме никого нет Только ты да я Стало быть, ты меня занос водил россказнями про друга на Бонд- стрит, который мог бы ссудить нас деньгами Не совсем. Дэнби и вправду мой приятель Дэнби?
— Хозяин ювелирного магазина внизу Что ты хочешь сказать — прошептал я, задрожав, как лист на ветру, когда до меня начал доходить смысл его слов. — Ты намерен взять деньги у ювелира Не то чтобы деньги Что же в таком случае Их эквивалент — и не у него, а в его магазине.
Больше спрашивать было не о чем. Я осознал все, кроме собственной тупости. Он сделал мне массу намеков, и я не понял ни единого. И вот я стою в этой пустой комнате, вытаращив на него глаза, а он стоит напротив со своей лампой и смеется надомною Взломщик — задохнулся я. — И кто Ты Я же говорил, что мне приходится изворачиваться Но почему, почему ты мне не сказал, что именно собираешься сделать Почему не доверился мне Зачем обязательно лгать — вопросил я, задетый за живое, несмотря на охвативший меня ужас Я хотел рассказать, — ответил они несколько раз чуть было не рассказал. Помнишь, я выяснял у тебя насчет преступления Хотя ты,
вероятно, успел позабыть свой собственный ответ. Яне думал, что это говорилось совершенно всерьез, но решил тебя испытать. Теперь я вижу,
что был прав, и нисколько тебя не виню. Во всем виноват я сам. Уходи, мой дорогой, сию же минуту я справлюсь один. Чтобы там ни случилось, меня ты в любом случае не станешь выдавать

О его проницательность Его дьявольская проницательность Если бон стал мне угрожать, принуждать меня или высмеивать, все могло бы даже тогда — пойти по-другому. Но он предоставил мне свободу бросить его в трудную минуту. Он не стал меня обвинять. Он даже не подумал связывать меня обязательством хранить тайну он просто на меня положился. Он знал мои слабые и сильные стороны и, как истинный мастер, сыграл на тех и других Погоди, — сказал я. — Это я натолкнул тебя на мысль о грабеже или ты в любом случае намеревался его совершить Не в любом, — ответил Раффлз. — Ключу меня уже давно, это верно, но, выиграв нынче в карты, я решил отказаться от этого дела, потому что, по правде говоря, тут не справиться одному Тогда решено — я с тобой Ты серьезно На этот раз да Старина Банни, — прошептал он, поднеся на миг лампу к моему лицу, и тут же принялся объяснять мне план действий, а я кивал, будто мы всю жизнь вместе занимались грабежами Магазин я знаю, — говорил он шепотом, — я там кое-что покупал.
Второй этаж мне тоже знаком вот уже месяц, как он сдается, я ходил его посмотреть и, прежде чем вернуть ключ, сделал слепок. Чего я не знаю, так это как проникнуть со второго этажа на первый в настоящее время такого хода нет. Можно проделать его отсюда, ноя бы предпочел подвал. Погоди,
я сейчас объясню.
Он опустил лампу на пол, пробрался к заднему окну, отворил его без единого звука и, сразу же закрыв обратно, вернулся, качая головой Вся надежда была на то, что под этим окном на первом этаже есть такое же, нов темноте ничего невидно, а светить снаружи слишком опасно. Спускайся за мной в подвали помни хотя в доме ни души, нельзя производить и малейшего шума. Вот, вот — послушай!
Раздался звук все тех же размеренных шагов по плитам тротуара, что мы слышали раньше. Раффлз притушил лампу, и мы снова застыли в молчании, пока шаги не удалились Либо полисмен, — пробормотал он, — либо сторож, которого в складчину нанимают владельцы местных ювелирных магазинов. Именно сторожа нами нужно остерегаться ему платят именно зато, чтобы он замечал, что не так.
Мы очень аккуратно спустились по лестнице, пару раз все же скрипнувшей, несмотря на все предосторожности, забрали в прихожей

обувь и спустились еще ниже по узким каменным ступеням. Здесь Раффлз приподнял щиток лампы, надел туфли и предложил мне надеть мои;
говорил он несколько громче, чем позволял себе наверху. Теперь мы находились значительно ниже уровня улицы, в тесном помещении с дверью в каждой стене. Три двери стояли распахнутыми, являя взгляду пустые подвалы четвертая была закрыта на засова в замке торчал ключ. Через эту дверь мы выбрались на дно заполненного туманом глубокого квадратного колодца и прямо перед собой увидели такую же. Раффлз поднес к ней лампу, загородив спиной свет. Внезапно раздался треск, от которого у меня зашлось сердце. Я увидел, что в проеме широко распахнутой двери стоит
Раффлз и манит меня фомкой Дверь номер один, — прошептал он. — Сколько их всего, один черт знает, мне известно по меньшей мере о двух. Впрочем, сними особой сложности не предвидится здесь, внизу, мы меньше рискуем.
Теперь мы стояли у основания узкой каменной лестницы — родной сестры той, по которой только что спускались. Дворик, или скорее колодец,
был единственным местом, куда можно было попасть как из пустующей квартиры, таки из магазина. Однако, поднявшись по этой лесенке, мы уперлись в невероятно массивную дверь красного дерева проход был закрыт Так я и думал, — прошептал Раффлз. Провозившись с замком несколько минут, он передал мне лампу и засунул в карман связку отмычек. — Тут работы где-то на час Открыть просто так невозможно Нет. Я знаю эти замки, не стоит и пробовать. Нам придется его вырезать, и это займет у нас час.
Это заняло у нас сорок семь минут, согласно моим часами не у нас, ау Раффлза, и мне не доводилось раньше видеть более точной и методичной работы. От меня потребовалось немного водной руке держать притемненную лампу, а в другой — пузырек с лигроином.
[122]
Раффлз извлек красиво расшитый футляр, явно предназначенный для бритв в нем, однако, былине бритвы, а орудия его тайного промысла,
включая лигроин. Он выбрал сверло-перку, способное проделать отверстие в дюйм диаметром, и вставил его в маленький, но мощный стальной коловорот. Затем снял пальто и блейзер, аккуратно разложил на верхней ступеньке, стал на них коленями, закатал рукава и принялся сверлить вокруг замочной скважины. Но для начала он смазал перку лигроином,
чтобы шума было как можно меньше, и всякий раз повторял эту операцию,
приступая к новому отверстию, а часто и досверлив до половины. Чтобы

высверлить замок, понадобилось тридцать два захода.
Я заметил, что в первое круглое отверстие Раффлз просунул указательный палец когда же кружок начал перерастать в удлиняющийся овал, он засунул в него руку вплоть до большого пальца. Я услышал, как он выругался про себя Этого я и боялся Что такое Железная решетка с другой стороны Как нам сквозь нее пробраться — спросил я тревожно Вырежем замок. Но их может оказаться два. В этом случае один будет наверху, другой — внизу, так что придется сверлить две новые дырки,
потому что дверь открывается внутрь. Без этого ее не открыть и на два дюйма.
Признаюсь, что мысль о двух замках меня отнюдь не порадовала, тем более что и один замок уже стоил немалых усилий. Мое разочарование и нетерпение могли бы стать для меня откровением, задумайся я об этом тогда. Но дело в том, что я пустился в наше нечестивое предприятие с невольным пылом, о котором сам тогда и не подозревал. Я был очарован и увлечен романтикой и опасностью происходящего. Нравственное мое чувство, как и чувство страха, были изрядно скованы параличом. И я стоял там с лампой и флакончиком в руках, отдаваясь происходящему с таким самозабвением, с каким ни разу не отдавался ни одному честному занятию.
А. Дж. Раффлз стоял на коленях рядом, с взъерошенными темными волосами истой же настороженной, спокойной и решительной полуулыбкой на губах, с какой я видел его снова и снова отбивающим броски в матче на первенство графства.
Наконец он замкнул цепочку отверстий, выдернул замок со всеми потрохами и по самое плечо просунул мускулистую обнаженную руку сначала в дыру, а потом дальше — между прутьями железной решетки поту сторону двери Если, — прошептал Раффлз, — там только один замок, он должен быть посредине. Ура Вот он Дай мне только его открыть — и путь наконец свободен.
Он вытащил руку, выбрал из связки отмычку и снова запустил ее в отверстие. У меня перехватило дыхание. Я слышал биение своего сердца,
тиканье карманных часов и время от времени позвякивание отмычки. И вот наконец раздался тот самый, единственный и безошибочный, щелчок.
Через минуту мы оставили за собой распахнутыми дверь красного дерева вместе с решеткой. Раффлз сидел на письменном столе, утирая лицо, а

стоящая рядом лампа испускала ровный луч света.
Мы находились в скудно обставленном просторном служебном помещении за магазином, которое, однако, было отделено от него металлической шторой один только вид последней привел меня в отчаяние. Но Раффлза это, судя по всему, совсем не расстроило, он повесил на вешалку пальто и шляпу и стал осматривать штору, подсвечивая себе лампой Ерунда, — изрек он через минуту, — с этим мы мигом сладим, но поту сторону — дверь, и вот с ней придется повозиться Еще одна дверь — тяжело вздохнул я. — Как ты ее одолеешь Взломаю складной фомкой. Металлические шторы можно поднять снизу — в этом их слабое место. Но шума не избежать — и тут-то, Банни,
ты мне и понадобишься без тебя мне не справиться. Будешь следить сверху и стуком давать мне знать, когда поблизости никого не будет. Я тебя провожу и посвечу тебе.
Можете себе представить, до чего мне не хотелось стоять одному, как это называется, на стреме, и все же чудовищная ответственность,
которую на меня возлагали, странным образом будоражила все мои чувства. До тех поря был всего лишь зрителем, теперь мне предстояло стать участником, и этот новый стимул заставил меня окончательно отринуть мысли о совести и самосохранении, которые и без того уже умерли в моем сердце.
Так что я без единого звука занял наблюдательный пост в комнате над магазином. Окнами она выходила на улицу, и, на наше счастье, в числе того, что сохранили в квартире на усмотрение будущего съемщика,
оказались жалюзи, причем уже опущенные. Не было ничего проще, чем стоять, глядя на улицу из-за планок, чтобы топнуть два раза, если кто-то появится, и один — когда улица снова опустеет. Звуки, что до меня доносились, были, за исключением металлического скрежета в самом начале, очень слабыми, но и они полностью прекращались, стоило мне два раза постучать носком ботинка о пол. За час, что я провел у окна, полисмен проходил мимо дома раз шесть, а человек, которого я считал сторожем у ювелиров, итого больше, и они отняли у нас тридцать с лишним минут.
Один разно только один — у меня сердце ушло в пятки сторож вдруг остановился и посмотрел через глазок в залитый светом магазин. Я ждал свистка, ждал петли или тюрьмы Но Раффлз прилежно прислушивался к моим сигналами сторож пошел себе дальше, ничего не заподозрив.
Наконец и мне был подан условный сигнал. Освещая путь спичками, я спустился по широкой лестнице, затем по узенькой каменной, пересек

дворики поднялся в комнату, где Раффлз встретил меня крепким рукопожатием Отлично, мальчик мой — сказал он. — В трудную минуту ты все также надежен и заслужил награду. Я взял на тысячу фунтов, ни на пенни меньше — все у меня в карманах. А в этом шкафчике я обнаружил кое-что еще — приличный портвейн и сигары, предназначенные для коллег бедняги Дэнби. Глотните, вам сразу полегчает. Я также выяснил, где туалет;
перед уходом нужно умыться и почиститься, а то я черный, как сажа.
Железная штора была опущена, но он настоял на своем и поднял ее,
чтобы я смог через стеклянную дверь по другую ее сторону полюбоваться на его работу. В магазине всю ночь горели две электрические лампы, ив их холодном белом свете я сперва ничего не заметил. Передо мной открылась вполне обычный вид пустые витрины прилавка — слева, ряд нетронутых стеклянных шкафчиков с серебром — справа, а прямо напротив туманный черный зрачок смотрового глазка, который со стороны улицы сиял, как луна на театральной декорации. Витрины опустошил не Раффлз,
их содержимое было упрятано в массивный сейф, который Раффлз, раз на него взглянув, решил оставить в покое. Серебром он тоже пренебрег, только выбрал для меня портсигар. Он ограничился оконной витриной из трех отделений, закрытых изнутри на ночь съемными щитами, каждый со своим замком. Раффлз снял их на несколько часов раньше положенного, ив электрическом свете изнанка гофрированной наружной шторы напоминала ребра обглоданного скелета. Все сколько-нибудь ценное исчезло с единственного участка витрины, который нельзя было увидеть сквозь
«глазок», прочее пребывало в том виде, в каком было оставлено на ночь.
Цепочка взломанных дверей за железной шторой, початая бутылка вина и вскрытая коробка сигар, довольно грязное полотенце в уборной, несколько сгоревших спичек и отпечатки на пыльных перилах — других следов мы после себя не оставили Долго ли я обдумывал — переспросил Раффлз, когда мы неспешно шли предрассветными улицами с таким видом, будто возвращаемся с танцев. — Нет, Банни, мне это ив голову не приходило, пока я с месяц тому назад не увидел, что верхний этаж сдается внаем.
Тогда я купил в магазине пару вещиц, чтобы разведать на месте что и как. Кстати, я ведь за них таки не заплатил. Клянусь Юпитером, завтра же непременно рассчитаюсь, и если это неидеальная справедливость, значит,
ее вообще не существует на свете. Первая вылазка продемонстрировала мне возможности магазина, вторая — невозможность взять его в одиночку.
Так что я, можно сказать, поставил крест на своих планах, и тут

появляетесь вы, из всех вечеров именно в этот, да еще в самом подходящем состоянии Но вот мы ив Олбани. Надеюсь, камин не успел догореть, не знаю, Банни, как вы, а я продрог не хуже Китсовой совы.
[124]
Возвращаясь с преступления, он еще мог думать о Китсе! Он был способен мечтать об очаге, как любой смертный. Во мне словно прорвало какую-то плотину, и понимание того, как именуется на простом английском языке наше приключение, окатило меня ледяной волной. Раффлз был взломщиком-грабителем. Я помог ему провести одно ограбление, значит, я тоже взломщик. Однако же я мог греться у его огня и смотреть, как он освобождает карманы, словно мыс ним не совершили ничего чудесного или чудовищного!
Кровь застыла у меня в жилах. Мне стало тошно. В голове у меня помутилось. Как любил я этого мерзавца Как я им восхищался И вот теперь эти любовь и восхищение должны обратиться в ненависть и отвращение. Я ждал перемены. Я надеялся ощутить ее в своем сердце. Но ждали надеялся я напрасно!
Я смотрел, как он выгребает из карманов награбленное, столешница переливалась блеском сокровищ. Кольца — дюжинами, бриллианты десятками, браслеты, кулоны, эгретки, ожерелья, жемчуг, рубины,
аметисты, сапфиры и бриллианты. Везде, на всем — бриллианты,
испускающие яркие лучи, они ослепляли меня — слепили — заставляли отрицать очевидное, потому что забытья уже не мог. Последним он извлек из внутреннего кармана не драгоценный камень, а мой собственный револьвер. И внутри меня все перевернулось. Я, вероятно, что-то сказали протянул руку. Как сейчас вижу Раффлза: он снова глядит на меня своим ясным взором из-под изогнутых высоких бровей. Как сейчас вижу вот он со своей спокойной циничной усмешкой извлекает патроны, прежде чем вернуть мне оружие Можешь мне не верить, Банни, — произнес он, — ноя первый раз имел при себе заряженный револьвер. В общем и целом, думаю, это придает уверенности. Но случись что не так — легко оказаться в неприятном положении, даже пустить его входа ведь это совсем не игрушка. Мне, правда, частенько приходило в голову, что человек, только что совершивший убийство, должен испытывать потрясающее ощущение пока его не взяли в оборот. Да не переживай так, дружище, мне это ощущение незнакомо, и, полагаю, я его никогда не изведаю Но такие дела, как сегодня Ты ведь и раньше совершал подобное — спросил я хриплым голосом Раньше Милый мой Банни, ты меня обижаешь Разве я работал как

новичок Разумеется, я и раньше совершал подобное Часто Пожалуй, нет. По крайней мере, не настолько часто, чтобы это утратило привлекательность для меня. Честно говоря, лишь тогда, когда позарез нужны были деньги. Слышал про бриллианты Тимблби? Так вот,
это было мое последнее дело — и не так уж много я на нем выручил.
Можно еще припомнить маленькое дельце на яхте Дормера в Хенли. Это тоже моя работа, какая уж есть. Пока что мне ни разу не удавалось сорвать по-настоящему крупный куш, когда сорву — завяжу.
Я прекрасно помнил оба дела — и подумать только, их совершил он!
Невероятно, непостижимо, в голове не укладывалось. Но тут мой взгляд вернулся к столу, к бесконечному искрометному блеску, и неверию пришел конец Как случилось, что ты взялся за это — спросил я. Любопытство перебороло во мне изумление, а жгучий интерес к его промыслу постепенно перешел в столь же жгучий интерес к самому Раффлзу.
— А-а, долгая история, — ответил он. — Это случилось в колониях,
когда я выезжал туда играть в крикет. Сейчас нет времени подробно все излагать, ноя тогда очутился в таких же клещах, как вы сегодня, а другого выхода не было. Я искренне верил, что это в первый и последний раз, но,
что называется, попробовал вкус крови, и со мною все было кончено. К
чему работать, когда можно красть К чему тянуть однообразную противную лямку, когда можно получить острые ощущения, приключения,
риск и обеспеченное существование — все разом Разумеется, это очень дурно, ноне всем же быть высокоморальными, а распределение богатства порочно уже само по себе. Кроме того, этим занимаешься не все время.
Мне надоело повторять это самому себе, нов этом — глубокая правда. Мне лишь хотелось бы знать, придется ли тебе по вкусу эта жизнь также, как и мне Мне по вкусу — воскликнул я. — Только не мне Для меня это не жизнь. Одного раза достаточно Значит, в другой раз тыне согласишься мне помочь И не проси, Раффлз. Ради всего святого, не проси Однако же ты заявлял, что для меня готов на все Ты сам предлагал мне выбрать преступление Ноя еще тогда понял, что в тебе говорила запальчивость. Сегодня ты меня выручили этого мне вполне достаточно,
видит Бог. Допускаю, я неблагодарен, неразумен и все прочее. Мне следовало бы поставить на этом точку. Но из всех людей, Банни, мне подходишь только ты, и никто другой Вспомни, как хорошо сегодня все

вышло. Без сучка без задоринки Сами видишь, в этом нет ничего ужасного, и не будет, если мы станем напарниками.
Он стоял передо мной, положив руки мне на плечи, и улыбался так,
как умел только он. Я отвернулся, оперся локтями о каминную полку и прижал ладони к пылающим вискам. В туже секунду он еще сердечнее хлопнул меня по спине Ладно, дружище Ты совершенно правая неправ и даже хуже того. Больше я тебя никогда просить не стану. Ступай, если угодно, а к полудню приходи за наличными. Мы не оговаривали условий, но я,
понятно, вытащу тебя из беды, тем более что сегодня ты меня так здорово выручил.
Охваченный невероятным возбуждением, я повернулся и процедил сквозь зубы Я снова это сделаю.
Он покачал головой и, добродушно усмехнувшись моей безумной горячности, возразил Только не ты Нет, я — воскликнул я с проклятием. — Я буду помогать тебе сколько угодно Какое теперь это может иметь значение Побывал в деле раз — побываю в другой. В любом случае я человек конченый. Яне могу вернуться к прошлой жизни, да если б и мог — не захотел. Мне теперь на все наплевать Когда понадоблюсь — як твоим услугам.
Так в мартовские иды мыс Раффлзом вступили в преступный сговор.