Мое любимое убийство
 Скачать 4.4 Mb.
|
|
ПОДАРОК ИМПЕРАТОРА В то время как король островных каннибалов корчил рожи королеве Виктории, а европейский монарх рассылал по такому поводу телеграммы, восхищаясь отвагой дикарей, в Англии нарастало недовольство удивительное дело, ведь тогда подобное еще было в новинку. Но когда просочились слухи, что за приветствиями, для пущего укрепления взаимоотношений, последует подарок невиданной значимости, вывод был сделан однозначный как европейцы, таки островитяне одновременно лишились рассудка. Ибо подарком этим была жемчужина бесценной красоты, некогда добытая британскими каперами на полинезийских берегах, а затем поднесенная в дар королеве и вот теперь подарок намеревались вернуть на родину. Пару недель спустя это событие стало благословением для прессы. Еще в июне страницы запестрели именами, цитатами из переписки и кричащими заголовками. «Дэйли Кроникл» посвятила целую половину страницы очаровательному рисунку с изображением столицы острова, и эту же тему «Пэл Мэл» обыграли в передовице, посоветовав британскому правительству подарить этим дикарям пинок под зад. В то время я зарабатывал крохи, но писал то, что было мне по нраву, и на волне этих животрепещущих событий сочинил сатирический стишок, который собрал больше положительных отзывов, чем все мои предыдущие творения. Я собрал вещи и сменил городскую квартиру на недорогое жилье в Темз- Диттоне под предлогом бескорыстного желания поселиться поближе к реке Первоклассно, мальчик мой — объявил Раффлз, с удобством разместившись в лодке, пока я усердно работал веслами. Он не мог упустить возможности повидать меня на новом месте. — Тебе прилично заплатили, полагаю Ни гроша Какая чушь, Банни! Они весьма состоятельные ребята. Погоди немного, и получишь свой чек Увы, — мрачно ответствовал я. — В моем положении нужно радоваться уже тому, что тебя заметили. Так написал мне главный редактор, и это было очень обстоятельное письмо. — И я назвал имя редактора, далеко не последнего человека в этой области Не говори мне, что ты теперь пишешь под заказ! О нет, именно об этом я меньше всего хотел говорить. Но было поздно, меня поймали, и скрывать это далее смысла не было — я писал за деньги, потому что они были мне нужны. Откровенно говоря, мои финансы были в ужасном состоянии. Раффлз кивал с понимающим видом, и это меня приободрило. Не так-то просто сводить концы с концами, когда ты вольнонаемный журналист и не имеешь ставки. Кроме того, я подозревал, что беда моей карьеры в том, что я пишу либо недостаточно хорошо, либо недостаточно плохо, и все время переживал за свой стиль. Стихи давались мне легко, но за них никто не платила до заметок о частной жизни и прочей халтуры я опускаться не хотел, да и не стал бы. Раффлз снова кивнул, теперь с улыбкой. Он разглядывал меня, откинувшись на сиденье, и, очевидно, размышляло том, до чего еще я опустился. Мне казалось, я знал, что он скажет он говорил это уже не раз: почему бы не повторить снова Я даже приготовил ответную реплику, но судя по всему, одни и те же вопросы ему надоели. Он прикрыл глаза, потянулся за газетой, и только когда мы уже миновали кирпично-красные стены Хэмптон-Корта, заговорил снова И за эти стихи они не заплатили ни цента Дорогой мой Банни, это же сокровище, и не только по форме — как точно ухвачена самая суть Уж для меня-то эта история определенно прояснилась. Но послушай, она что, в самом деле стоит пятьдесят тысяч фунтов Одна-единственная жемчужина Сто тысяч, насколько я помню, но это не укладывалось в размер Сто тысяч фунтов — Раффлз даже зажмурился. И снова мне показалось, что сейчас он вернется к той теме, и снова я ошибся Если это настоящая цена, — воскликнул он, — то ее же просто негде сбыть Бриллиант можно хотя бы распилить. Но прости меня, Кролик, я совсем забыл! И больше мы о подарке императора не говорили. Гордость цветет на пустой карман, и никакая нужда не вырвала бы из меня предложение, которого я ожидал от Раффлза. Сейчас-то я понимаю, что мои ожидания как минимум наполовину были пустыми надеждами. Номы также не поднимали темы, о которой Раффлз предпочел забыть, — омоем так называемом грехопадении и отступничестве, как он с удовольствием это называл. Погруженные в собственные мыслимы молчали, ив воздухе витало легкое напряжение. Со времени нашей последней встречи прошли месяцы, и когда я провожал его на поезд тем воскресным вечером, казалось, увидеться снова нам предстоит нескоро. Однако, стоя в ожидании поезда в свете привокзального фонаря, я ощутил на себе пристальный взгляд Раффлза. Я посмотрел на него в упор, и Раффлз покачал головой Неважно выглядишь, Кролик. Воздух Темзы не идет тебе на пользу. Надо бы сменить обстановку Пожалуй, но Морское путешествие было бы в самый раз И Рождество в Сент-Морице, или, может быть, Канны? Или Каир? Звучит великолепно, ноты уже забыл, как у меня обстоит дело с финансами Я ничего не забываю, просто не хотел тебя обидеть. Но морское путешествие тебе уже обеспечено. Я сам хотел немного проветриться, а ты будешь моим гостем. Июль на Средиземноморье, что может быть лучше Ноу тебя же крикет К черту крикет — Что ж, если ты действительно всерьез Разумеется, всерьез. Такты едешь Хоть сейчас! Я пожал ему руку и помахал на прощание, свято уверенный, что больше об этой затее не услышу. Сиюминутная прихоть, такое случается; впрочем, я вскоре пожалел, что ей не суждено сбыться неделя выдалась тяжелой, и вырваться за пределы Англии хотелось более чем когда-либо. Я ничего не зарабатывал — жил на разницу между тем, что платил за квартиру, и тем, что получал, сдавая ее же в аренду на летний сезон со всей обстановкой. А лето близилось к концу, ив городе меня ждали кредиторы. Как можно было оставаться кристально честным в такой ситуации Мне не давали кредитов, даже когда в кармане заводились деньги, так что общая плачевность положения искупала для меня его постыдность. Но от Раффлза, разумеется, я больше ничего не слышал. Прошла неделя, затем еще одна, а затем поздно вечером в среду, обыскавшись его в городе и от отчаяния поужинав в карточном клубе, я вернулся домой и обнаружил от него телеграмму. «Договорился отбываешь Ватерлоо Норт Герман Ллойд 9.25 утра понедельник следующий встречаю Саутгемптон на борту Улана с билетами подробности письмом» И письмо действительно пришло, непринужденное, но чувствовалась в нем серьезная обеспокоенность моим здоровьем и моей же карьерой. Это было почти трогательно, особенно в свете того, что последнее время наши отношения балансировали на грани кризиса. Раффлз писал, что забронировал два билета до Неаполя, что едем мы на Капри, где царит всеобщая благодать, будем греться там на солнышке и на время забудем обо всем. Очаровательное письмо. Я никогда не был в Италии, но Раффлз взял на себя почетную обязанность это исправить. Именно летом Италия особенно хороша, а Неаполитанский залив в это время года прекрасен, как рассвет. Раффлз писало благословенной земле так, будто муза поэзии внезапно снизошла к его перу. Впрочем, возвращаясь к прозе — сего стороны было не совсем патриотично выбрать для поездки немецкий корабль, но только у немцев получаешь обслуживание, которое действительно стоит своих денег. Была, очевидно и другая причина и телеграмма, и письмо Раффлза пришли из Бремена, и я догадывался, что его полезные знакомства помогли нам скостить изрядную долю цены за билет Только представьте, какое волнение охватило меня, какой восторг Я кое-как расплатился с долгами в Темз Диттоне, выжал из одной крохотной газетенки еще более крохотный гонорар и прикупил второй фланелевый костюм. Помню, что последний соверен ушел на коробку столь любимых Раффлзом сигарет «Салливан». Но тем солнечным утром, в понедельник, когда поезд уносил меня к побережью, на сердце у меня было также легко, как ив кошельке. И утро это было прекраснейшим за все тоскливое лето. В Саутгемптоне нас уже поджидал катер. Раффлза на борту не было, да я и не искал его, пока мы не приблизились вплотную к лайнеру — и тогда уже, встревожившись, взялся за поиски, но безуспешно. Его не оказалось среди пассажиров, которые, столпившись у бортика, махали руками друзьям на прощание. На борт я поднялся в расстройстве, так как ни билета, ни денег на него при себе не имели даже номера каюты не знал. Затаив дыхание, я подозвал стюарда испросил, на борту ли мистер Раффлз. Слава богу — он был здесь, но где его искать, я себе не представлял Стюард тоже не имел понятия, он вообще торопился по своим делам, так что я отпустил его и принялся за поиски сам. Раффлза не оказалось ни на верхней палубе, нив кают-компании. В курительном салоне сидел одинокий невысокий немец с лихо закрученными рыжими усами. В отчаянии я даже заглянул в каюту Раффлза — там тоже было пусто, но чемодан сего именем придал мне уверенности. Однако я никак не мог взять в толк, почему он прячется, ив голову лезли отчего-то самые мрачные предположения А-а, вот ты где Я весь корабль обыскал! Несмотря на строгий запрет на посещение капитанского мостика, я поднялся и туда, движимый последней надеждой, и мистер А. Дж. Раффлз действительно был там. Расположился он прямо на стеклянной крыше, совсем рядом с одним из офицерских шезлонгов, на котором отдыхала девушка в белом тиковом жакете и юбке, очень стройная и светлокожая, с темными волосами и большими выразительными глазами. Больше я не успел увидеть ничего — он поднялся на ноги и стремительно обернулся, и на лице его тенью промелькнуло раздражение, тут же сменившееся умело разыгранным изумлением Что Нет, быть того не может Банни?! — воскликнул он. — Ты-то откуда выпрыгнул? Он незаметно ущипнул меня за руку, и я что-то промямлил в ответ И ты тоже едешь этим рейсом Тоже в Неаполь Ей-богу, какое совпадение Мисс Вернер, позвольте представить вам моего друга. И он безо всякого смущения представил меня как своего старого школьного товарища, с которым не виделся месяцами, присочинив при этом уйму небывалых обстоятельств и подробностей, немедленно вогнавших меня в краску. Пришлось отдуваться за двоих я смутился, и обиделся, и совершенно растерялся, не в силах выдавить ни слова. Оставалось только поддакивать Раффлзу, что, несомненно, было весьма далеко от красноречия Так значит, ты увидел мое имя в списке пассажиров и решил меня поискать Старый добрый Кролик Как насчет того, чтобы поселиться водной каюте Мои апартаменты на верхней палубе, но вряд ли их предоставят мне в единоличное пользование. Нужно договориться с капитаном, прежде чем ко мне подселят кого-нибудь не от мира сего. Так или иначе, мы это уладим. Тем временем рулевой вошел врубку, а лоцман принялся хозяйничать на мостике еще вовремя нашего разговора. Катер отвалили пассажиры на нем принялись махать платочками и громко прощаться. Раскланявшись с мисс Вернер, мы начали спускаться, и тут под нами вздрогнули глухо зарокотал мотор — наше путешествие началось. Отношения с Раффлзом не заладились с самого начала. На палубе на мое недоумение он отвечал напускным, но весьма старательным весельем, в каюте же все маски были сорваны Идиот — зарычал он. — Ты чуть меня не выдал Как я мог тебя выдать — Я сделал вид, что не слышал оскорбления Да вот так Любой болван бы сообразил, что я хотел выставить нашу встречу случайной И купил при этом два билета На борту об этом никто не знает. Кроме того, когда я брал билеты, плана еще не было Тогда тебе стоит предупреждать меня о своих планах. Ты вечно продумываешь все в одиночку, ни словом не обмолвившись, и надеешься, что каким-то чудом я само них догадаюсь. Откуда мне знать, что у тебя на уме? Я парировал его выпад не без успеха, и Раффлз немного сник Дело в том, Банни, что ты и не должен был знать. Как бы так выразиться с возрастом ты стал слишком уж ты добропорядочен. Тон, которым он произнес старое прозвище, подействовал на меня успокаивающе, ноя не мог простить ему все и сразу Если ты опасался об этом писать, — продолжил наступать я, — то должен был хотя бы подать мне знак, когда я ступил на борт Я бы сделал все как надо, не настолько уж я, как ты выразился, добропорядочен. Верно, воображение сыграло со мной шутку, но Раффлз и впрямь выглядел смущенным. Пожалуй, таким я видел его в первый и последний раз за все годы нашего знакомства Именно это я и планировал, — возразил он. — Я хотел дождаться тебя в каюте. Но Нашлось занятие поинтереснее Не совсем так Очаровательная мисс Вернер? — Согласись, она и впрямь очаровательна Австралийские девушки все таковы, — пожал я плечами С чего ты взял, что она из Австралии По голосу Ерунда — рассмеялся Раффлз. — В ее речи акцента не больше, чем в твоей. [125] Она из немецкой семьи, училась в Дрездене и путешествует в одиночку Состоятельна — полюбопытствовал я Иди к черту! Раффлз все еще смеялся, ноя понял, что настало время сменить тему Что ж, — сказал я, — эту игру ты затеял не ради мисс Вернер, правильно? Тут кроется что-то еще Полагаю, ты прав Тогда, может, просветишь меня? Раффлз медлили осторожничали так это было знакомо, тем более по прошествии всех этих месяцев, что я невольно улыбнулся, уже смутно догадываясь о происходящем. Должно быть, это его обнадежило А тыне удерешь с корабля на лодке, Банни? — Я так не думаю Ну что ж. Припоминаешь жемчужину, о которой писал в своей… Я перебил его возгласом, не дав договорить Она у тебя! Мельком я увидел свое отражение в зеркале и тут же залился краской от смущения. Раффлз, кажется, был слегка озадачен Пока нет, — сказал он. — Но будь уверен, я заполучу ее до того, как мы прибудем в Неаполь Она что, на борту Разумеется Но как Где Кто ее пронес Этот самонадеянный немецкий офицеришка с усами торчком Я, кажется, видел его в курительном салоне — Да, он самый. Просиживает там все время. Герр капитан Вильгельм фон Хойманн, как значится в списке пассажиров. И, видишь ли, он доверенное лицо самого императора, поэтому жемчужина у него при себе Ты выяснил это в Бремене Нет, в Берлине. Знаю там одного журналиста. Должен сознаться тебе, Банни: я оказался там не случайно! Я расхохотался Нет нужды оправдываться. Ты сделал именно то, что, как я надеялся, предложишь мне тогда на нашей речной прогулке Ты что, действительно надеялся — поразился Раффлз, выпучив глаза. Воистину, настал его черед удивляться, а я устыдился еще больше Да, — подтвердил я. — Идея меня весьма захватила, но первым я бы никогда такого не предложил Но разве ты выслушал бы меня в тот день? Разумеется, я бы его выслушали я честно сообщил ему об этом. Нет, я не кичился своей беззастенчивостью и уж тем более не горел азартом человека, которому такие прибыльные приключения в удовольствие. Нет, я высказал все это сквозь зубы, упрямо и дерзко, как человек, пытавшийся вести добродетельную жизнь, ноне преуспевший в этом. И, раз уж я поднял эту тему, то добавил еще много чего. Во мне наконец прорезалось красноречие в мельчайших подробностях я описал Раффлзу свою безнадежную борьбу и неизбежное падение. Разумеется, такие определения мог подобрать только человек с моим опытом, пусть даже опыт этот принадлежал мне одному. Это была вечная история о воре, пытавшемся жить праведной жизнью, — но это шло вопреки его природе, и на этом, в общем-то, история и закончилась. Раффлз с возмущением отверг мои традиционные взгляды. Душа человека, заявил он, суть шахматная доска почему бы не перевернуть ее, поменяв местами белое и черное Зачем так усердно цепляться за что-то одно, как наши предки или персонажи старинной пьесы Вот сам он, например, чувствовал себя комфортно на любой из клеток этой доски и не брезговал ни одним цветом, ни другим. Мои же умозаключения он охарактеризовал как полный бред Ты в отличной компании, Банни, в отличие от всех этих дешевых моралистов. Они все несут одну и туже чушь, это еще с Вергилия началось. Я в любой момент могу обратиться к обычной жизни, и рано или поздно непременно таки поступлю. Свое дело вряд ли заведу, но ведь всегда можно уйти в отставку, остепениться и доживать свой век безгрешно, долго и счастливо. Да одна эта жемчужина уже обеспечила бы мне такую перспективу Но ведь ты говорил, что продать такую знаменитость невозможно Можно попытаться. Начать с мелкой рыбешки, и, может быть, спустя пару месяцев наконец повезет. Боже милостивый, мы прославимся по обе стороны океана Ну-ну, сперва ведь нужно ее добыть. Насколько прочен этот господин фон Как-его-там? — Больше, чем на вид. И нахален, как черт! Белая юбка скользнула в проеме двери мимо нашей каюты, и я заметил, что усатый немец последовал за ней Но неужели нам придется иметь дело с ним Разве жемчужина хранится не в корабельном сейфе? Раффлз недовольно фыркнул, повернувшись ко мне Дорогой мой друг, неужели ты думаешь, что весь экипаж в курсе, что за грузу них на борту Ты называл цену в сто тысяч фунтов, в Берлине же она бесценна. Не поручусь, что сам капитан знает о том, что везет с собой фон Хойманн. — А он везет Непременно Тогда у нас один-единственный объект? Раффлз ответил мне красноречивым взглядом. В проеме снова мелькнуло что-то белое, и Раффлз, шагнув прочь из каюты, присоединился к компании. II Не было в моей жизни парохода прекрасней, чем этот «Улан», господина вежливей, чем его капитан, и команды веселей, чем та, что была в его распоряжении. По крайней мере, у меня хватило совести это признать, ибо само же путешествие было ужасно. Никто не был в том повинен, погода, неизменно ясная, тоже была ни причем. Дело было даже не во мне — я наконец распрощался с остатками совести, на этот раз навсегда, и был морально готов наслаждаться синим небом и синим морем стой же беззаботной легкостью, что и Раффлз. Именно в Раффлзе и была проблема — а точнее, в Раффлзе и этой дерзкой школьнице. Что он в ней нашел Разумеется, ничего особенного, но, очевидно, он решил, что обязан подразнить или же наказать меня за годы отступничества, посвятив все свободное время нашего путешествия этой девице. Они везде ходили вместе, порой это доходило до смешного. Встречались они за завтраком и расставались около полуночи, и все это время я непрестанно слышал ее гнусавое хихиканье и его голос, нашептывающий всякие банальности. А это были именно банальности, никаких сомнений Возможно ли поверить, что кто-то, подобный Раффлзу, с его жизненным опытом и солидным стажем романтических похождений я намеренно опустил в повествовании эту сторону его характера, потому что она заслуживает отдельной книги, — так вот, спрашиваю я, возможно ли поверить, что такой человек не нашел занятия лучше, чем днями напролет кружить голову школьнице Правда была на моей стороне, и сомнений в том не было. Надо признать, у этой девицы были и свои привлекательные стороны. Глаза, решил я, были неплохи, да и загорелое личико смотрелось симпатично, если о чертах лица можно так выразиться. Дерзка она была, конечно, без меры, а еще молода и полна сил, энергии и любви к жизни, чему оставалось только позавидовать. Пожалуй, цитировать ее не возьмусь — это превыше моих сил, так что просто скажу, что стремился дать наиболее объективную характеристику. Должен признаться, было у меня к ней некоторое предубеждение — я завидовал той легкости, с которой она завоевала Раффлза, асам я виделся с ним все реже с каждым днем. Нелегко в этом признаться, но, должно бытья испытывал тогда чувство, отдаленно напоминающее ревность. Но ревновал не я один — на корабле был еще человек, страдавший от такого положения вещей, и страдал он грубо, резко и бескомпромиссно. Капитан фон Хойманн яростно крутил свои усы, одергивал белоснежные манжеты и надменно таращился на меня сквозь очки. Нам следовало бы найти общий язык на этой почве, номы таки не обмолвились ни словом. На одной щеке у капитана красовался чудовищный шрам, подарок из Гейдельберга, [126] и я часто думал, что Раффлзу, возможно, грозит вскоре заполучить нечто подобное. Хойманн не всегда оставался за бортом, по нескольку раз надень Раффлз приглашал его принять участие в беседе но лишь стем, чтобы перебить соперника в самый животрепещущий момент, перетянув одеяло на себя. Именно так он выразился, когда я с улыбкой укорил его в недостойном отношении к немцу, в то время как все мы находились на немецком корабле Тебя возненавидит весь корабль Нив коей мере. Только фон Хойманн. — Разумно ли это Ведь именно за ним мы охотимся Это разумнейшее решение из всех возможных. Подружиться с ним было бы ужасной ошибкой, это знает любой мошенник. Это меня утешило, приободрило и даже немного примирило с ситуацией. Я боялся, что Раффлз потерял осторожность, и, внезапно обретя в себе смелость, высказал ему это — мы в тот момент проплывали Гибралтар, и с самого Те-Солента [127] не перебросились ни словом. Раффлз усмехнулся и покачал головой Времени у нас целая уйма, Банни. До Генуи, которой мы достигнем вечером воскресенья, вообще нет смысла что-либо делать. Путешествие только началось, и настоящая жизнь началась вместе ним, так что давай получать от нее удовольствие в полной мере, пока это возможно. Мы наслаждались послеобеденным отдыхом на прогулочной палубе, и Раффлз, высказавшись, зорко огляделся по сторонами в следующую же секунду покинул меня, решительным шагом направившись прочь. Я же удалился в курительную комнату, где обосновался в уголке с сигаретой и книгой, и вскоре увидел фон Хойманна — он зашел выпить пива, и виду него был на редкость мрачный. Немногие решаются отправиться в морское путешествие по Красному морю в середине лета, и Улан действительно был почти пуст. Однако, тем не менее, свободных кают на прогулочной палубе не было, и это стало аргументом для моего переселения к Раффлзу. Я мог бы занять комнату внизу, но решил этого не делать — точнее, Раффлз решил за меня. Так что мы оказались вместе, не вызвав никаких подозрений, но что ждало нас впереди, я не имел ни малейшего понятия. Воскресным вечером я дремал на своей нижней койке, когда Раффлз раздернул шторы и устроился на диванчике. Пиджака на нем не было Ахилл, спящий в своей кроватке А что еще делать — спросил язевая и потягиваясь. Впрочем, тон Раффлза был полон бодрости, и я постарался ответить тем же У меня есть одна идейка, Банни. — Да ну Пойми меня правильно. Сегодня вечером я забью свои сто очков! Дела поважнее закончились. Я спустил ноги на пол и наклонился вперед, копируя позу Раффлза весь внимание. Дверь каюты была закрыта на щеколду, а открытый иллюминатор — задернут шторкой Мы прибудем в Геную до заката, — продолжал Раффлз. — Именно там все и произойдет Значит, ты таки не передумал Разве я собирался — Ты почти не говорил об этом, что мне оставалось думать И я правильно делал, дорогой мой Кролик. К чему портить такое чудесное путешествие пустой болтовней Но теперь час настал. Мы сделаем это в Генуе или не сделаем вовсе На берегу Нет, прямо на корабле, завтра ночью. Можно бы и сегодня, но лучше все-таки завтра, на случай, если очень не повезет. Если придется применить насилие, мы сможем удрать первым утренним поездом, корабль тронется дальше, и никто ничего не узнает до тех пор, пока бесчувственное или бездыханное тело фон Хойманна не найдут Никаких бездыханных тел — запротестовал я Разумеется, — успокаивающе сказал Раффлз. — Иначе у нас бы не было причины бежать. Но если бежать все же придется, мы сделаем это утром вторника, вовремя отплытия, как бы ни легли карты. Не думаю, что придется прибегнуть к насилию — это удел бесталанных неудачников. Сколько раз за все эти годы мне приходилось применять силу, как думаешь Ни разу, насколько я помню. Но если бы дело пошло паршиво, я сделал бы это без колебаний. Я спросил Раффлза, как он собирается проникнуть в каюту фон Хойманна незамеченными даже в сумраке помещения было заметно, как Раффлз просиял Присаживайся рядом, Банни, и ты все увидишь своими глазами. Я таки сделал, но ничего нового мне не открылось. Раффлз потянулся и постучал пальцем по решетке над своей кроватью — отверстие в стене в восемнадцать дюймов длиной и примерно вполовину меньше по высоте, за которым начиналась вентиляционная шахта А это, — сказал он, — наша дорога в светлое будущее. Можешь открыть, если хочешь, — там мало что можно рассмотреть, но пара отверток сделает свое дело. Как ты видишь, у этой шахты отсутствует дно. Она проходит по потолку над коридором в ванную комнату и заканчивается слуховым окном на мостике. Вот почему надо сделать это, пока мы стоим в порту, — в это время на мостике нет вахты. Вентиляционное отверстие напротив нас ведет в каюту фон Хойманна. Потребуется, как я уже сказал, пара отверток, а вот посмотри — балка, на ней удобно будет стоять Но что если кто-то будет проходить и посмотрит вверх Весьма маловероятно, что такое случится, да и перестраховку мы себе позволить не можем. Не оставлять же тебя здесь на дежурстве. Самый важный момент — нас не должны видеть после того, как мы якобы пойдем спать. На этой палубе несут караул юнги, они-то и станут нашими свидетелями. Иисусе, это будет загадка века Если, конечно, фон Хойманн не окажет сопротивления Ха У него просто не будет возможности. На ночь он всегда наливается пивом, а потому спит как сурок, а ведь нет ничего проще, чем усыпить хлороформом крепко спящего человека. Ты даже сам пару раз проворачивал подобное — впрочем, не будем ворошить былое Фон Хойманн лишится сознания, как только мне удастся дотянуться до него из отверстия. Я попаду в его каюту, ступая по его бесчувственному телу, мой мальчик А где в этот момент буду я Ты будешь подавать инструменты и держать оборону на случай форс-мажора, а также обеспечивать мне моральную поддержку. Обычно это непозволительная роскошь, Банни, ноне могу найти в себе сил отказаться, раз уж ты сегодня образец добродетели! Раффлз объяснил, как мы заметем следы после нашей акции; например, фон Хойманн перед сном обязательно запрет дверь, а мы, уходя, оставим ее открытой. Впрочем, поиски вряд ли затянутся. Жемчужина будет спрятана где-то совсем рядом с фон Хойманном, более того, Раффлз знал наверняка, где она спрятана и как. Разумеется, я поинтересовался, откуда у него эти сведения, и ответ меня не порадовал Это старая история, Банни, я уже и не помню откуда. Вроде бы Ветхий Завет Там речь о Самсоне, но для него все кончилось печально, и повинна в том Далила. И он посмотрел на меня так значительно, что я ни на миг не усомнился в своем толковании Значит, в роли Далилы выступает прекрасная австралийка В самом невинном смысле, да Неужто она сумела выведать у него про миссию Ода, я заставил его раскрыть все карты, и, как я и надеялся, он выложил свой лучший козырь. Он даже показал Эми жемчужину Эми, значит А она тут же все тебе рассказала Ничего подобного. С чего ты взял Выудить из нее эти сведения было крайне непростым делом. Мне стоило насторожиться, лишь услышав этот тон, но, увы, для этого мне не хватило здравомыслия. Наконец мне открылась истинная причина тому, что Раффлз проводил с этой девицей столько времени, и откровение это меня ослепило Ах ты старый проныра — вскричал я, указав на него пальцем. Теперь мне все ясно. Боже, ну и глупцом я был — Уверен, что был Уверен Теперь я понял наконец, что грызло меня всю неделю. Я просто не мог понять, что такого ты нашел в этой девчонке. Мне ив голову не пришло, что это часть плана То есть ты пришел к выводу, что это всего лишь игра Ну конечно, хитрый ты лис Ты разве не знал, что она дочь богатого скваттера Женщины при деньгах так или иначе вешаются на тебя толпами А тебе не приходило в голову, что мне вдруг вздумалось уйти на пенсию, начать жизнь заново и жить долго и счастливо на австралийских полях Твой тон весьма однозначен. Разумеется, нет Банни! — возмутился он так яростно, что я невольно приготовился к защите. Но это не потребовалось Как думаешь, ты смог бы жить счастливо — робко спросил я Да бог его знает! И с этими словами он вышел, оставив меня удивленно обдумывать его слова и интонации, а также их причину, казалось бы, такую незначительную. |