Научнопопулярное издание история сыска в россии в 2 книгах
 Скачать 2.76 Mb.
|
|
Ульяновых? Из Москвы Лалаянц уехал, разумеется, под наблюдением, сначала в Кременчуг, где посетил один маленький домик, потом в Екатеринослав. В Кременчуге обитатели дома сразу обратили на себя внимание филеров своим поведением: редко выходили на улицу, никто у них не бывал... Все говорило, что "техника" здесь. В то же время наблюдением по Екатеринославу за Лалаянцем и его женой был выяснен круг их знакомств, состоявший главным образом из местной интеллигенции. В апреле 1900 года были проведены обыски и аресты. В кременчугском домике, где жили Сара Гранд, Хайм Рихтерман и Ефроим Виленский, обнаружили типографию и около двух тысяч отпечатанного при ее помощи второго номера "Южного рабочего"; в самой типографии застигли Хаю Гутман, которая занималась набором шрифтов в этой печатне... Местная жандармерия была всем этим очень огорчена: далекая "охранка" под самым ее носом делала такие "открытия". Производя свои иногородние розыски, Зубатов ставил себе две задачи: во-первых, нанести удар революционным организациям, возникавшим все чаще и чаще в разных углах провинции, и, во-вторых, он хотел, пользуясь обстоятельствами, навербовать агентов-осведомителей для местных надобностей в будущем. Поэтому при "летучем" отряде, командированном на аресты и обыски, отправлялся жандармский офицер. В Екатеринослав для участия в деле "Южного рабочего" был послан штабс-ротмистр Петерсон, человек еще молодой, старательный, беседовавший с арестованными днем и ночью. От Лалаянца добиться признаний не удалось, но ротмистр завербовал Выошина, на квартире которого проходили собрания кружка "Начало", организованного И.В.Бабушкиным. О признаниях Вьюшина узнали его товарищи, кандидат в осведомители провалился, и откровенные показания пришлось использовать как следственный материал. В конце концов Петерсону удалось приобрести серьезного агента в лице земского фельдшера Бакая, который под его руководством сумел завязать отношения с местным комитетом социал-демократов, и настолько близкие, что у него на квартире был устроен склад нелегальщины: хранились типографские шрифты, литература... Благодаря агентурным указаниям Бакая в Екатеринославе было произведено много арестов, по его же сведениям взята тайная типография эсеров в Чернигове. Интересна его дальнейшая судьба. После провала в Екатеринославе он поступил на официальную службу в полицию и был зачислен чиновником в Варшавское охранное отделение, начальником которого состоял тогда Петерсон. В 1906 году он познакомился с Бурцевым, с которым потом, перебравшись в Париж, повел разоблачительную работу против "охранки". Позже Бакай сдал в Бельгии экзамен на горного инженера, и больше о его судьбе ничего не известно. Воспоминания Бакая опубликованы в заграничных выпусках журнала "Былое" за 1909 год. КУПЛЕНО НА ЯПОНСКИЕ ДЕНЬГИ Леворадикальные силы попытались использовать некоторый спад в экономике, проигранную войну с Японией, январскую трагедию. Ленин советовал "боевому комитету" большевиков: "Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду, и у студентов, и у рабочих особенно... Пусть тотчас же вооружаются они как могут, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога... Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие - нападение на банк для конфискации... Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых..." Теперь уже ясно, что восстание 1905 года в большой степени финансировали Америка и Япония. Военный агент японской миссии полковник Акаши после разрыва дипломатических отношений перебрался в Европу и там установил тесные связи с русскими эмигрантами-революционерами. В этом ему помогали международные шпионы: финский социалист Циллиакус и эсер-грузин Деканози. Русская политическая полиция сумела сфотографировать список, составленный Циллиакусом: Для СР. - 4000 здесь Яхта - 3500.500 Лондон Экипаж и т.д. - 500 5000 ружей для Г. - 2000 1000 ружей для С.Р - 800.15 дней 8000 ружей для Ф. - 6400 5000 ружей для СП. - 4000 500 ружей маузера для раздачи Ф. и С.Р. - 2100 Под буквами подразумеваются: СР. - социалисты-революционеры; Г. - грузинская революционная партия; Ф. - финляндская; СП. - польская социалистическая. По этому счету общая сумма выражается в 26 тысяч стерлингов или приблизительно в 2бО тысяч рублей! На японские деньги Циллиакус и Деканози помогают революционерам в лице Азефа и Гапона купить в Англии пароход. Его загружают динамитом, тремя тысячами револьверов, пятнадцатью тысячами ружей и отправляют в Россию. Циллиакус, расцеловав Гапона, воскликнул: - Смотрите, зажигайте там, в Питере, скорее - нужна хорошая искра! Жертв не бойтесь! Вставай, подымайся, рабочий народ! Не убыток, если повалится сотен пять пролетариев, - свободу добудут. Всем свободу! Гапон был уверен, что стоит вручить столичным рабочим оружие, и начнется революция. Но тем, кто дергал исполнителей за ниточки, было известно, что это не так. Однако генеральную репетицию хотелось провести. Планировалось оружие доставить по северному побережью Финского залива, затем на баржах в Петербург, и там уже верившие Гапону рабочие организации его разгрузят и тотчас затеют в городе беспорядки. Но пароход, по всей видимости, наскочил в финских шхерах на мель. Своими силами освободиться не смогли. Команда взорвала корабль и разбрелась кто куда. М. Литвинов огорченно пишет Ленину: "...будь у нас те деньги (100000 р.), которые финляндцы и с.-ры затратили на свой несчастный пароход, - мы бы вернее обеспечили себе получение оружия. Вот уже авантюра была предпринята ими! Вы знаете, конечно, что финляндцы, не найдя эсеров в России, предложили нам принять пароход, но сроку для этого дали одну неделю. Ездил я на один островок и устроил там приемы для одной хоть шхуны, но пароход в условленное время туда не явился, а выплыл лишь месяц спустя где-то в финляндских водах. Финал вам, конечно, известен из газет. Черт знает, как это больно!" История с пароходом путаная и темная. Может быть, Азеф или Гапон, или они вместе, решили погреть руки на закупке оружия? Недаром Азеф так настаивал на убийстве Гапона. 1905 год ознаменовался разгулом терроризма. Вот лишь несколько примеров. В Кишиневе был убит пристав. В Одессе ранены полицмейстер и пристав. В Уфе убит губернатор. В Красноярске убит полицмейстер. В Ростове убит жандармский полковник Гомельские эсеры убили исправника и в местечке Ветка бросили бомбу в дом зубного врача за отказ дать деньги на нужды партии. В доме в это время проходило заседание местного комитета Бунда. Разозленные бундовцы выпустили потом листовку, называя эсеров грабителями и вымогателями. В Саратове была устроена партийная мастерская по изготовлению бомб. Их перевозила Зинаида Коноплянникова в Москву. Когда ее задержали, в чемодане оказались различные кислоты, гремучая ртуть, нитроглицерин, оболочки для бомб, динамит, паяльник и прочее. Этого бы хватило на 20 бомб. Бывшая учительница Коноплянникова была потом повешена за убийство командира Семеновского полка генерала Мина, который подавил Декабрьское восстание 1905 года в Москве. Она взошла на эшафот, читая стихи Пушкина: "Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья..." В апреле 1905 года в петербургском ресторане "Контан" состоялась любопытная встреча. В отдельном каби-1-нете сошлись, приведя для конспирации женщин, представители социал-демократов, эсеров, "освобожденцев" и гвардейского офицерства. По воспоминаниям большевика С.Гусева-Драбкина, был накрыт стол: множество закусок, ликеры, шампанское, ужин. Обошлось это удовольствие в 100 рублей; по 25 на четыре организации, ужин - 85 и 15 рублей на чай лакеям. Эсер-драматург Гейер сразу опьянел и бубнил, что на все согласен. "Освобожденец" в основном молчал. Разговор шел между Гусевым и Мстиславским-Масловским. Последний рассказал, что он представляет гвардейскую организацию "Лига красного орла", цель которой свержение царя и установление конституции. Поэтому они решили договориться с революционерами. План офицеров был таков: под Пасху, во время заутрени, когда войска поведут в церковь без оружия, напасть на казармы и это оружие захватить. Другим вариантом было объявить в столичном гарнизоне, что Николай II желает даровать конституцию, но его захватили в Гатчине в плен. Офицер спросил, сколько революционеры могут выставить рабочих. Гейер отвечал, что десять тысяч, Гусев - несколько сотен. Заспорили о будущем итоге. Гвардейцы предлагали договориться о земском соборе, эсеры и социал- демократы стояли за Учредительное собрание. Так и разошлись ни с чем. В январе 1905 года социал-демократами была организована боевая техническая группа для ввоза в Россию оружия и распространения его. Для изучения производства бомб в Македонию был даже послан Скосаревский. Он привез чертежи чугунной бомбы-македонки, которую и наметили производить. Во Франции покупали запалы и бикфордов шнур. Технической группой сначала руководил Н.Буреник, потом Софья Познер. От ЦК большевиков ее курировал Л. Красин, инженер по образованию. В Финляндии были созданы базы производства и хранения оружия. Доставали револьверы и ружья как могли, провозя через границу контрабандой. С оружейных заводов: Ижевского, Тульского и Сестрорецкого - поступали трехлинейные винтовки, из Киева, при содействии офицера Ванновского, - наганы. Патроны шли с Охтенского завода. Через транспортное общество ССулимову удалось переправить в Россию большую партию револьверов. Когда "Джон Графтон" потерпел крушение, финские рыбаки подобрали много оружия и продавали его революционерам. Позже Финляндию назвали красным тылом 1905 года. Русские революционные организации объединились в деле закупки оружия в Бельгии, где оно было дешевле, поручив это некоему АГаспару. Но оказалось, что Гаспар какой-то процент от сделок берет себе. Русские возмутились. "А что же, он бесплатно должен этим заниматься? - удивился секретарь Международного социалистического бюро Гюнсманс. - Революция само собой, а гешефт есть гешефт". Приезжали за границу закупать оружие и известные впоследствии Е.Стасова, МЛитвинов, Камо... Количество закупаемого оружия поражает. Только по одной сделке, согласно подлинному свидетельству посредника-болгарина В.Стомонянова, шло шестьдесят тысяч винтовок. Закупленное в Бельгии оружие отправлялось небольшими партиями в Германию и Австрию. Там его обыкновенно получали местные социал-демократы и отправляли далее к русской границе. МЛитвинов пытался освоить еще и другой путь. Через международного авантюриста Наума Тюфекчиева он собрал в Варне большую партию оружия и на корабле отправил в Россию. Экспедиция кончилась неудачей: пароход выбросило на один из островов Черного моря вблизи румынского берега. Социал-демократы тоже посчитали, что без террора им не обойтись. А стало быть, нужно готовить профессиональных убийц. Вот безыскусные воспоминания одного из них, простого необразованного паренька-рабочего: "Летом 1905 года попал я на конференцию северо-кавказских организаций. Мы обсуждали вопросы подготовки к вооруженному восстанию, и, по соглашению с представителями Юга, наше собрание выделило меня для посылки в киевскую школу. В июле месяце, по явке где-то на Крещатике, я попал в Киев, имел несколько ночевок на Подоле, около Днепра, а затем на третий или четвертый вечер меня и двух товарищей отвели за город на огороды, в маленький, стоящий среди гряд домик. Нас было сначала трое, потом привезли еще пять человек - все с разных концов России, из областных социал-демократических организаций. Все крайне конспирировали и не называли своих имен и фамилий, даже клички переменили. Нас замуровали в этом домишке из двух комнат; мы не могли показывать носа из дверей и окон, пока не стемнеет. Ночью разрешалось выйти подышать свежим воздухом, но выйти с огорода считалось против конспирации. Еще через день появились киевские товарищи: одного я видел на явках, двое других были мне незнакомы. Один начал знакомить нас с нитратами, кислотами и их реакциями. Я сразу понял, что имею дело с опытным человеком и знатоком взрывчатых веществ. Другой товарищ читал нам лекции, обучал военной технике, баррикадной борьбе, постройке баррикад... Некоторые товарищи плохо охватывали значение доз, значение температуры... Им трудно было привыкнуть к крайней осторожности и четкости в работе. Поэтому здесь, в школе, и потом в лабораториях - армавирской, екатеринодарской, новороссийской, ростовской - приходилось часто висеть на волосок от смерти. Наш лаборант часто говорил, что так как мы работаем при 90 процентах за то, что все через полгода уйдем в потусторонний мир, то и не успеем раскинуть сети большевистских лабораторий. Его пророчества были довольно верны: тифлисская лаборатория взорвалась очень скоро, затем я слыхал о взрыве одесской лаборатории. У меня в екатеринодарской лаборатории тоже только случай и беззаветное самопожертвование моего помощника спасли положение, хотя этот товарищ все-таки сжег свою левую руку раствором металлической ртути в сильно дымящейся кислоте. Благополучно закончив занятия, обучившись еще метанию бомб, мы поодиночке разъехались по разным организациям ставить партийные лаборатории". И бомбам скоро находили применение. Боевая дружина большевиков, например, закидала бомбами петербургскую чайную, где по вечерам собирались рабочие - члены "Союза русского народа". ЗАСПИРТОВАННАЯ ГОЛОВА Эсеровской базой для террора в 1906 году были избраны Териоки в Финляндии, где Зильберберг ведал взрывчатой лабораторией. Весной "Боевая организация" эсеров насчитывала уже около 30 человек. Планировались покушения на министра внутренних дел Дурново, генерала Мина и полковника Римана. Но группе по убийству Дурново даже не удалось увидеть министра. Случайно обнаружили один из маршрутов министра юстиции Акимова. Решили убить его. Но усиленное внимание "охранки" ко всем подозрительным на улицах заставило отказаться от этого намерения. Террорист Самойлов пришел к генералу Мину в форме лейтенанта флота, назвавшись князем Вадбольским. Но принят не был, к тому же квартиру охраняли. Под видом офицера к Риману приходил другой террорист, Яковлев, называя себя князем Друцким-Соколинским. Но полковник его тоже не принял. Когда же Яковлев пришел в другой раз, его арестовали, отобрав револьвер и кинжал. Террористы, досадуя на неудачи, уже подумывали взорвать весь дом, в котором жил Дурново, или поезд, возивший его в Царское Село. Уже другой Гоц, Абрам, предлагал, чтобы боевики, одетые в "жилеты" из динамита, силой прорвались в дом и взорвали его вместе с собой и всеми там находящимися. Абрам Гоц станет в 1917 году, председателем ВЦИК первого созыва. Позже все внимание сосредоточили на московском генерал-губернаторе адмирале Ф.Дубасове. До губернаторства он командовал Тихоокеанской эскадрой. Эсеры хотели отомстить ему за решительность в смутные декабрьские дни 1905 года. Метальщики несколько раз караулили адмирала на Николаевском вокзале, но тщетно. Думали перехватить его у Кремля во время поездки на пасхальное богослужение - тоже не вышло. "Охранка" стала наблюдать за террористами, и они скрылись. Азеф назначил день покушения в именины императрицы: в Кремле должно было состояться торжественное богослужение. Террористы перекрыли три дороги из Кремля к губернаторскому дворцу. Вноровский стоял с бомбой на Тверской улице, его брат Владимир - на углу Воздвиженки и Неглинной, Шиллеров - на Знаменке у Боровицких ворот. Губернатор в открытой коляске с адъютантом Коновницыным выехал из Кремля и направился к воротам Чернышевского переулка. И здесь, на углу переулка и Тверской площади, к ним кинулся Вноровский с бомбой. Он швырнул ее под коляску. Взрывом убило Коновницына и самого террориста. Дубасова выбросило из коляски, он получил несколько ранений, но остался жив. Некоторый успех ободрил "БО". И вот уже в Севастополь посылается группа для покушения на командира Черноморского флота адмирала Г.Чухнина. Видимо, преданная Азефом группа была под наблюдением. И когда террористы пришли на военный парад там за ними внимательно следили. Но ни агенты, ни приехавший организовывать покушение Савинков не подозревали, что местная боевая дружина решила убить севастопольского коменданта. Это должны были сделать один матрос и шестнадцатилетний юноша. Когда парад начался, юноша выбежал из толпы и бросил в коменданта бомбу. Она не взорвалась. Матрос стал вынимать свою бомбу и уронил ее. Раздался оглушительный взрыв. На месте были убиты и матрос, и еще семь человек, Зб ранено. Все бросились бежать. Савинкова через час арестовали в местной гостинице. После роспуска Государственной думы руководство эсеровской партии объявило о возобновлении террора. Азеф и Савинков, ссылаясь на усталость, сложность работы, требовали денег на увеличение организации, на оружие и динамит. Возникли разногласия. ЦК денег не давал. Азеф с Савинковым решили на время устраниться. Тогда Зильберберг организовал свою боевую дружину, куда входила его жена, Сулятицкий, Кудрявцев и еще несколько человек. Они базировались в Финляндии и каждое покушение должны были согласовывать с ЦК Так наметились убийства председателя Совета министров Столыпина, уже бывшего министра внутренних дел Дурново и петроградского градоначальника фон Лауница, В дальнейшем планировались покушения на царя и великого князя Николая Николаевича. В декабре 1906 года состоялось торжественное освящение нового Петербургского медицинского института. Его опекал член царствующего дома принц Ольденбургский, поэтому ожидались многие известные лица. Столыпина в этот раз не было. Когда после богослужения все спускались по лестнице, какой-то молодой человек во фраке ринулся к градоначальнику и выстрелил ему в затылок из маленького браунинга. Фон Лауниц упал замертво. Молодой человек выстрелил себе в висок В это же мгновение он получил удар шашкой по голове, и в него дважды выстрелил полицейский. Молодым человеком был Кудрявцев, в прошлом семинарист. Он уже однажды пытался убить фон Лауница в его бытность тамбовским губернатором. Тамбовский комитет эсеров приговорил фон Лауница к смерти за усмирение крестьянских беспорядков на Тамбовщине в 1905 году. Второй террорист, Сулятицкий, должен был стрелять в Столыпина. Но поскольку того не было, он ушел. Кудрявцева же опознать не смогли. Его голову, заспиртованную в банке, выставили на всеобщее обозрение. Убийство столичного градоначальника, конечно, наделало много шума. Царь вызвал к себе на беседу начальника охранного отделения, чего никогда не бывало. Тот вспоминал: "Во все время нашей полуторачасовой беседы мы оба стояли у окна, выходившего в окутанный снегом царскосельский парк - Я давно уже хотел вас узнать, - сказал государь после первых |