Прим. перев.)
Макнил показывает, что такой же контраст можно найти между Венецией и Генуей. «Постоянная слабость генуэзской коммуны была ее силой: группам част- ных лиц приходилось организовываться на более постоянной основе и с боль- шими ресурсами, чтобы заниматься своей ежедневной деятельностью, такой как строительство нового корабля. Потом оказалось вполне приемлемо организо- вывать целые флоты как частные предприятия: и частным образом организован- ный флот, которому довелось захватить ценную территорию, мог трансформиро- ваться в территориального суверена к выгоде одних только своих дольщиков-куп- цов (1974, с. 58). Однако, хотя генуэзская торговля была более приватизированной, чем венецианская «система Муда», она тоже зависела от военной мощи своего города. Экономические победы Генуи над Венецией последовали за генуэзски- ми военными победами в войнах 1350 – 1355 и 1378 – 1381 гг. с Венецией (Lane, 1973, с. 174 – 196; Epstein, 1996, с. 230 – 242).
Генуэзские купцы, как и венецианские, концентрировали свою торгов- лю на маршрутах и портах, которые находились под их военным контролем.
До подъема более мощных в военном смысле национальных государств, венеци- анские и генуэзские купцы успешно попользовались воинской доблестью своих городов. А когда города-государства были пересилены более мощными держа- вами, у венецианских и генуэзских купцов не осталось баз для проникновения в экономику и политику национальных государств. Тогда флорентийцы приоб- рели коммерческое преимущество над своими соперниками из Венеции и Генуи, пережив напряженности разного рода своей системы на века позже.
120 | 3 ций купцов, способных мобилизовать значительный запас капитала для удовлетворения нужд папства по оплате немедленных расходов на крестовые походы. И только флорентийцы имели реальную сеть филиалов в тех странах, из которых собирались церковные доходы для оплаты займов папства (Renouard, 1941, с. 87 – 94, 106 – 107). Поэто- му начиная с 1254 г. в течение трехсот лет с краткими перерывами флорентийские банкиры практически были монополистами в обла- сти займов и управления финансовыми отношениями папства с ка- толическими церквями Западной Европы (Renouard, 1941; Housley, 1982, с. 232 – 238; Holmes, 1986, с. 36 – 43) ²⁸ Флорентийцы использовали контроль над папскими финансами, чтобы стать основными банкирами английских и французских мо- нархов и усилить свое господство в сфере торговли и производства шерсти, а позже и шелка. Флорентийские банкиры быстро расшири- ли ассортимент финансовых услуг, предоставляемых папе, и покры- ли целиком весь гвельфский альянс, коалицию, включающую папу, английского и французского монархов, французского кандидата на трон Сицилии и прогвельфских союзников в Тоскане. В 1260-е гг. ²⁸ Историки продолжают спорить, за что римские папы покровительствовали фло- рентийским банкирам: за их выдающиеся финансовые таланты или за рабскую верность позиции пап в международных делах. Возможно, разрешить этот спор поможет вопрос, почему венецианские, генуэзские и другие итальянские банки- ры не стали, или не смогли, приноравливать политику своих городов к междуна- родным планам папства. Ответ на этот вопрос звучит так: потворствовать жела- ниям пап означало оставить надежды на господство в Средиземноморье, что, в свою очередь, означало потерю по крайней мере некоторых торговых марш- рутов, которые венецианцы и генуэзцы считали более прибыльными, чем пап- ские налоговые откупы. Так как у флорентийцев не было своих торговых маршру- тов, которые они могли потерять, поддерживая папство, у банкиров не возникло сложностей с тем, чтобы уговорить другие флорентийские элиты принять пап- скую линию. В действительности, когда во флорентийском правительстве брали верх антипапские фракции, папство отнимало финансовые концессии у флорен- тийских банкиров, или банкиры были вынуждены покинуть свой город и вести дела где-то в другом месте. Финансовые потери в этих других местах не удавалось восполнить, что вело к неминуемому падению антипаских правительств, и воз- вращению к пропапской политике во Флоренции (Трекслер (Trexler, 1974) пред- ставляет case-study этого процесса; Партнер (Partner [1965, 1968, 1972], собрал наиболее полную историю флорентийско-папских взаимоотношений). В отли- чие от Флоренции, пропапские силы в Генуе и Венеции всегда были стреножены тем большим богатством, которое граждане этих двух городов получали от торго- вых маршрутов, сохранявшихся под их контролем вопреки желаниям пап. Лэйн (Lane, 1973) описывает, как неоднократно венецианцы нарушали папские эдик- ты о торговле, переговорах и союзах с теми или иными врагами пап.
121
³}£ ¾… ¾}, 1100 – 1737 ||.
флорентийские банкиры стали давать кредиты английскому и фран- цузскому королям, снабдив сначала одного, а потом другого день- гами, предназначенными для оплаты армии для захвата Сицилии
(Fryde, Fryde, 1965, с. 454).
Политические сделки банкиров начали приносить доходы в 1266 г.
Карл Анжуйский победил своего германского соперника и захватил сицилийский трон. Его армии повернули на север, нанесли пораже- ние гибеллинским правительствам Флоренции и Сиены и восстано- вили власть в городе флорентийских банкиров-гвельфов (Pullan, 1972, с. 28 – 45). Папа помог своим флорентийским финансистам во время гибеллинского междуцарствия 1260 – 1266 гг., наложив на Флоренцию интердикт. Семнадцать основных банкиров Флоренции, контроли- ровавшие папские финансы, покинули город на время действия ин- тердикта, «тем самым лишая Флоренцию богатства и рабочих мест, которые они обеспечивали» (Trexler, 1974, с. 22 – 23). Все шесть лет ссылки флорентийцы поддерживали папские концессии, даже когда их собственность в городе была конфискована, а их башни гибелли- ны сравняли с землей (Waley, 1969, с. 200 – 207).
Флорентийские профессиональные навыки и удачное субсиди- рование победителей в европейских конфликтах великих держав принесли крупные дивиденды в виде создания политических усло- вий для слияния различных линий флорентийского предпринима- тельства. Первые плоды флорентийских политических связей со- зрели в Сицилии. Несколько флорентийских фирм — Барди, Перуц- ци и особенно Аккьяйуоли — стали банкирами Карла Анжуйского.
«Для флорентийцев займы служили смазкой для создания более об- ширной торговой сети, которая была подлинным источником до- ходов и действительно развивала торговлю на юге» (Abulafi a, 1981, с. 381). Флорентийцы стали единственными экспортерами продуктов сельского хозяйства с Сицилии в остальную часть Италии и за грани- цу, а Сицилия, в свою очередь, — первым крупным иностранным рын- ком для флорентийской шерсти (Abulafi a, 1981, с. 381 – 388; Brucker,
1969, с. 52 – 54).
Первый флорентийский крупный промышленный товар, высо- кокачественное сукно, было побочным продуктом связей флорен- тийских банкиров с английской короной. Английская корона впер- вые получила доступ к флорентийским банкам в 1254 г., когда папа попросил Генриха iii завоевать для него Сицилию. Удовлетворить беспрецедентную нужду английской короны в наличных деньгах для финансирования войны в Сицилии и Нидерландах против Фран- ции оказалось выше возможностей Риккарди из Луки (разорились),
122 | 3 Фрескобальди из Флоренции и Антонио Пессаньо из Генуи. В конце концов именно партнерство Барди и Перуцци из Флоренции смогло обеспечить английской короне достаточный заем, чтобы оплачивать ее амбиции с 1312 г. фактически до банкротства английской короны в 1341 г. (Fryde, Fryde, 1965, с. 451 – 461; Kaeuper, 1988, с. 43 – 55; Prestwich, 1979). Фрескобальди и синдикат Барди — Перуцци потребовали и полу- чили монополию на экспорт английской шерсти, самой лучшей в Ев- ропе, в качестве частичной компенсации долга короны (Goldthwaite, 1980, с. 42; Prestwich, 1979). Банкиры направили поток экспортной шерсти в свой родной город и создали флорентийскую суконную промышленность за счет старых центров торговли на ярмарках Шампани и центров производства во Фландрии. Периодические эм- барго, которые накладывала английская корона на экспорт во Фран- цию и Нидерланды в ответ на противодействие военным авантюрам Англии, заставили французских и фламандских торговцев шерстью и ткачей вернуться домой в поисках работы. То, что банкиры устано- вили свой контроль над английской шерстью, привлекло опытных ткачей во Флоренцию (Hoshino, 1983, с. 184 – 186, 200 – 204). Флорентийцы стали единственными экспортерами высококаче- ственной английской шерсти к 1320 г. Английская шерсть перераба- тывалась, наряду с более дешевой и низкокачественной испанской и североафриканской, в сукно, которое флорентийцы продавали по всей Европе и даже экспортировали в Азию через Геную и Вене- цию (Hoshino, 1983, с. 184 – 186, 200 – 204). «Войдя в самый центр сети папских финансов, главные фирмы смогли создать обширную систе- му филиалов и операций по всей Европе», что позволило флорен- тийцам продавать свои ткани на всех европейских рынках, где были политическое влияние и финансовое присутствие папы (Goldthwaite, 1980, с. 35). Флорентийская суконная промышленность была самым крупным мануфактурным производством в Италии в начале xiv в. (Luzzatto, 1961, с. 97 – 98). В 1300 г. существовало 300 флорентийских суконных мануфактур, производящих 100 000 штук сукна в год, суммарной стои- мостью 750 000 золотых флоринов. К 1330 г. было уже 200 мастерских, производивших 80 000 штук еще лучшего качества, и благодаря это- му суммарный годовой продукт стоил уже 1,2 миллиона флоринов (с. 106). Главная роль, которую Флоренция играла в банковском деле, тор- говле и суконном производстве по всей Западной Европе, отража- лась и на быстром росте населения на протяжении xiii — начале
123
³}£ ¾… ¾}, 1100 – 1737 ||.
Сплошные линии обозначают периоды, в которые какая-либо элита контроли- ровала флорентийское правительство. Там, где линии перекрывают друг друга, элиты соперничали за частичное управление или представляли собой альтер- нативную власть. Прерывистая линия для popolo обозначает период, в течение которого младшие цеха время от времени поднимали восстания и бросали вызов правлению элит или кратковременно участвовали в управлении коммуной. Такие периоды ограничиваются xiii и xiv вв., за исключением краткого восстановле- ния народного правления при Савонароле, в 1494 – 1498 гг. Старшая городская знать была назначена епископами при Каролингах. Младшая городская знать была возвышена графскими титулами при германских императорах. Нобили, получившие земли в ленное владение, приехали в города из сельских областей со своими кланами. Патриции были не аристократами, а представителями веду- щих цехов. Они стали правящей олигархией в xiii в. и потеряли власть, усту- пив ее Медичи в 1498 г., а потом объединились с Содерини в 1502 – 1512 гг. Оли- гархия возвращалась к власти во время второго удаления Медичи от управления в 1527 – 1530 гг.
£. 3.2. Смены правящих элит во Флоренции, 875 – 1737 гг.
900 1000 1100 1200 1300 1400 1500 1600 1700 1737 1530 1494 1434 1378 1250 920 875
£³}Æ}
£ ®
Бароны
Старая городская знать
Молодая городская знать
Нобили
Патриции
Popolo
Новые люди
Медичи
124 | 3 xiv в. Флоренция, население которой составляло ⁄ часть от милан- ского и ⁄ от венецианского в 1200 г., к 1320 г. обогнала Милан и поч- ти сравнялась с Венецией (Chandler, 1987, с. 111, 115, 123; Russell, 1972). Этот демографический рост в основном был обеспечен переселени- ем во Флоренцию умелых ремесленников, которые вошли в 21 при- знанный цех, и еще более значительного числа простых работни- ков, помогавшим членам цехов или обеспечивавших себя случайным трудом. Основы для борьбы с властью аристократовНеаристократическое население Флоренции в xiii – xiv вв. можно разделить на три слоя, или страты: 1) неаристократическая цеховая элита (патрициат), 2) рядовые члены цехов и 3) наемные рабочие, которых эксплуатировали члены цехов ( popolo di Dio). Все три груп- пы увеличивались до «черной смерти» 1348 г. За эти столетия разли- чия в уровне богатства, статусе и политической власти между эли- той и рядовыми членами цехов все увеличивались, и часть элиты, обладавшая реальной властью в коммуне, сократилась до маленькой олигархии. В то же время члены цехов объединялись, чтобы увели- чить свой контроль над popolo di Dio и добиться уступок от правящей аристократии. Два внешних фактора были необходимы, хотя и недостаточны, для подъема власти цехов и образования неаристократической эли- ты за счет благородных правителей города xiii в. Первый, обсуждав- шийся выше, — открытая европейская экономика, которая создала условия и для увеличения числа членов цехов, и для их обогащения. Второй — резкое сокращение конфликтов крупных сил и их интер- венций в Тоскану. Германские императоры прекратили цеплять- ся за Тоскану в 1266 г., потерпев поражение от Карла Анжуйского. Карл, в свою очередь, потерял контроль над Тосканой, когда расту- щая угроза его владычеству в Сицилии в 1282 г. заставила направить силы на юг. Как только германские и французские силы покинули Тоскану, и угроза внешнего завоевания исчезла, члены цехов не ста- ли откладывать свою борьбу за то, что «было самым важным вопро- сом, с которым столкнулись итальянские города… сохранение их не- зависимости от императора — задача, с которой лучше всего справля- лись аристократы» (Najemy, 1982, с. 4; см. также: Holmes, 1986, с. 3 – 43). Богатые и надежно защищенные, с геополитической точки зре- ния, городские купцы добились политической власти только в тех областях, где фракционные конфликты раздирали правящих аристо- 125 ³}£ ¾… ¾}, 1100 – 1737 ||. кратов. Миланские цеховики первыми воспользовались разногла- сиями среди аристократов и получили в xi в. власть, продолжавшую расти. Перессорившись друг с другом, в xii и xiii вв. аристократы уступили власть неаристократическим правительствам в коммунах Милана, Луки, Пизы, Генуи, Сиены и во множестве более мелких го- родов (Previte-Orton, 1964, с. 218 – 224; Martines, 1979, с. 34 – 44). Цехи стали институциями, через которые незнатные горожане в городах- государствах Северной Италии могли инвестировать часть своего капитала в наемные армии и благодаря им заключать союзы с той или иной партией в обмен на признание в рамках коммуны права цехов самим регулировать свою деятельность и участвовать в город- ском управлении (Hyde, 1973, с. 4; Najemy, 1979; Waley, 1969, с. 182 – 188). Аристократы сохранили некоторую власть в большинстве горо- дов и оставались в положении, подходящем для того, чтобы восполь- зоваться раздорами в неаристократических правительствах многих коммун в xiii в. (Waley, 1969, с. 221 – 230; Martines, 1979, с. 22 – 61). Та- ким образом, аристократия потеряла, а потом вернула себе власть во многих итальянских городах-государствах, впоследствии усилив свое положение и разрешив фракционные конфликты внутри ари- стократического и коммунального лагерей, соперничающих за кон- троль над управлением (Martines, 1979). Коммунальные правитель- ства уничтожали даже тогда, когда богатые нувориши продолжали обогащаться от торговли и мануфактуры. Флоренция и Венеция отличаются от других итальянских городов безвозвратностью изгнания из управления аристократов в первом случае и, наоборот, постоянством аристократов, неподвластных пе- ременам, — во втором. Венеция была полной противоположностью Флоренции. Венеция смогла обезопасить себя от угрозы со сторо- ны императоров и пап (частично потому, что присоединилась к Ви- зантийской империи) в в., гораздо раньше Флоренции. Защищен- ная от вмешательства крупных сил, венецианская аристократия смог- ла установить объединенную иерархию и бессменное правительство без каких-либо черт фракционности, свойственной Флоренции, в не- сколько последующих столетий (Lane, 1973, с. 91 – 114; McNeil, 1974, с. 59 – 60). Стремящееся к единству венецианское правительство смог- ло направить потоки торговой прибыли в руки действующих аристо- кратов, так как государство контролировало купеческие флотилии. Правящая аристократия обогащалась за счет государственных фло- тов двумя способами. Во-первых, большая часть торговой прибыли отходила правительству и использовалась на зарплату аристократам, живших с платных должностей (McNeil, 1974, с. 59 – 60). Во-вторых,
126
| 3
своеобразная «система Муда», позволявшая всем гражданам арендо- вать грузовые места на государственных галерах, порождала торговую конкуренцию и не позволяла частным предприятиям сильно расти
(с. 60 – 64), мешая купцам скупать рынки со спекулятивными целями, реализовывать случайную прибыль и сколачивать состояния, кото- рые могли бы соперничать с богатством старой венецианской ари- стократии, основой которой было землевладение. Таким образом, ве- нецианская аристократия в Италии была уникальной: она сохраняла единство, чтобы контролировать политику своего города-государства, через государство доминировать в экономике и блокировать эконо- мические, социальные и политические вызовы снизу до конца xvi в.
²⁹
Флорентийские патриции в xiii в. использовали цеха, чтобы ор- ганизоваться и воспользоваться клановыми и партийными разно- гласиями среди городских аристократов. Тем самым патриции вы- двинули цеха далеко за рамки их ограниченной роли в xii в., роли только инструмента, при помощи которого профессиональные груп- пы регулировали собственные сферы экономической деятельности.
В xiii в. цеха стали ключевой институцией неаристократов для са- моидентификации и участия во флорентийской политике. 21 цех
(7 старших и 14 младших) в xiii в. были официально признаны фло- рентийской коммуной. «Таким образом, в 1300 г. цеховая коммуна включала в себя более трети взрослого мужского населения Флорен- ции» (Najemy, 1979, с. 60).
Патрицианская элита, образовавшаяся из самых богатых членов пяти ведущих цехов, дифференцировалась от остальной массы цехо- виков в xiv в. Эту элиту объединили два стремления: выдержать соци-
²⁹
Старую венецианскую аристократию постепенно подорвала высокая стоимость
Кьоджанской войны против Генуи и Венгрии с 1378 по 1381 гг. Объем принуди- тельных покупок государственных облигаций по время войны составил 107 % всех налогов, что Лэйн оценивает как от 25 до 30 % всей наличной стоимости собст- венности. Стоимость облигаций упала с 91,5 % в 1375 г. до 18 % в 1381 г., когда госу- дарство заморозило выплаты по процентам. Принудительные покупки сильнее всего ударили по аристократам-землевладельцам, которым приходилось прода- вать свою собственность, чтобы найти деньги на облигации, что привело к кол- лапсу цен на недвижимость, шедшему параллельно с понижением цен на облига- ции. Неаристократы, имущество которых не было оценено (и по большей части было переведено за границу) избежали большинства налогов и относительно не пострадали от краха облигаций и недвижимости. Государственные финансы оживились с принятием в аристократию новых семейств в 1380-е гг. Как только венецианское государство стабилизировалось в финансовом и военном смыс- ле, правительство и аристократия снова закрыли доступ новичкам и оставались закрытыми до xv в. (Lane, 1973, с. 196 – 201, 252 – 54).
127 ³}£ ¾… ¾}, 1100 – 1737 ||. альную дистанцию от более бедных членов цехов и монополизировать политическую власть во Флоренции. Патриции цементировали свою верность друг другу браками, деловыми союзами и через патронат. Они создали параллельную организацию, Мерканцию (Mercanzia), конкурировавшую с цехами. «Хотя Мерканция была корпорацией, она никогда не интегрировалась в цеховую федерацию. На самом деле позже она использовалась олигархами как инструмент электорально- го и политического контроля над цехами» (Najemy, 1982, с. 11). Мерканция была изначальным и только формально институцио- нальным базисом для патрициев, чтобы дифференцироваться от ос- тальных членов цехов. Однако в течение xiv в. олигархическая эли- та, входившая в Мерканцию, отделилась от менее социально значи- мых и политически влиятельных коллег. Олигархи особо гнушались «новыми людьми», которые часто были столь же богаты, как и они, и разделяли с ними презрение к рядовым членам цехов, но разбога- тели и начали соперничать за власть только после того, как олигар- хи уже достигли гегемонии во Флоренции. (Медичи были патриция- ми, добившимися поддержки «новых людей», которой другие оли- гархи никогда не искали и не получали.) «Новые люди» разрывались между беспринципными альянсами с |
Скачать 2.11 Mb.