Капиталисты_поневоле_Конфликт_элит_и_экономические_преобразовани. O x f o r d u n i v e r s i t y p r e s s
 Скачать 2.11 Mb.
|
В течение столетий, предшествовавших «черной смерти», бывшие автономные и локально закрепившиеся сеньоры в некоторых про- винциях были инкорпорированы в централизованные феодальные структуры под руководством герцога или графа или в коллективную корпорацию (где не сложилось власти отдельного магната). В дру- гих провинциях владельцы маноров разбились на конкурирующие фракции. Исход конфликтов элит и инкорпораций определил спо- собности манориальных сеньоров использовать рост численности населения и повышение трудовых повинностей так, как это описы- вают и марксистские, и немарксистские демографические историки. Только в провинциях, где сеньоры попали под власть отдель- ного магната, у землевладельцев было достаточно политической силы, чтобы заставлять крестьян нести более тяжелые трудовые по- винности и предотвращать вмешательство отдельных элит или ду- ховенства в классовые отношения светских маноров. Духовенство было заинтересовано утвердить собственные схемы поддержания 70 | 2 интересов крестьян, обеспечивая свои права на десятину (Mous- nier, 1979, с. 494 – 528; Blet 1959, 1, с. 88 – 99). Объединившиеся свет- ские землевладельцы, не имевшие централизованного управления и военной силы, были не способны парировать попытки духовен- ства проникнуть в светские владения, и существовавшие трудовые повинности могли удерживать их только на прежнем уровне, но не увеличивать их. Переход к денежным повинностям в полном объеме лишь для бо- гатых крестьян произошел в тех провинциях, где централизация феодальной системы породила скорее воюющие фракции, чем объ- единенное управление магната. Сложная ситуация в Пикардии, где в некоторых областях фракции пользовались неоспоримой властью, при том, что в других частях провинции передел власти продолжал- ся, объясняет, почему в некоторых частях провинции трудовые по- винности можно было усилить, а в других крестьяне, воспользовав- шись конфликтом элит, добились для себя свободы. Лангедок — исключение, которое подтверждает важность кон- фликта элит как главного определяющего фактора перехода от тру- довых повинностей к денежным налогам во Франции. Конфликт в Лангедоке не был фракционным. В нем участвовал недавно появив- шийся магнат в союзе с духовенством с одной стороны и слабеющий блок светских землевладельцев с другой. Приоритет конфликта элит перед классовым подтверждает готовность графа Лангедока и духо- венства расширить права крестьян даже ценой сокращения доходов с собственных маноров, лишь бы ослабить конкурирующих земле- владельцев (Fliche, 1957, с. 71 – 90). Наконец, Иль-де-Франс представляет еще один тип конфлик- та элит. Здесь французский король и его сторонники смогли осла- бить и подчинить и церковных, и светских феодалов. Попытки осла- бить конкурирующие правовые системы и институции, занятые из- влечением прибавочной стоимости из сельского хозяйства, привели к освобождению крестьян от трудовых повинностей, хотя королев- ские налоги повышались даже в том случае, когда денежные по- винности в манорах не менялись и даже снижались (Fourquin, 1976, с. 176 – 178). Несмотря на общий уровень крестьянской солидарности и силы, которую Бреннер (Brenner, 1976; 1982) находит повсюду во Франции, различия между провинциями указывают на то, что именно тяжесть конфликта элит и результирующих вариаций в структуре элиты от- вечают за различия способностей феодального правящего класса в каждой провинции. Приведенный выше сравнительный анализ 71 ½} ® | ££ | ¾, 1100 – 1450 ||. заставляет предположить, что различия в структуре элиты влияли и на единство и способности крестьян. Возможности крестьян от- вечать на притязания феодалов частично зависели от правовой за- щищенности, идущей от церковных судов, как свидетельствует кон- траст между стабильными трудовыми повинностями в провинциях, где духовенство было сильно, и растущими трудовыми повинностя- ми в провинциях с доминированием магнатов, где власть духовен- ства была меньше. Пределы изменений в аграрном секторе во Франции до 1450 г. Три случая изменения в классовых отношениях французского аграр- ного сектора после «черной смерти» помогут определить парамет- ры изменения во Франции в конце xiv и в xv вв. В Иль-де-Франс король сохранил возможность противодействовать власти светских землевладельцев, что привело к освобождению беднейших крестьян от трудовых повинностей. Тотальное освобождение всех норманд- ских крестьян от трудовых повинностей в эту эпоху нельзя объяснить ни демографическими факторами, ни даже опосредованными клас- совыми силами, как это пытается сделать Буа (Bois [1976], 1984). Буа ошибочно обобщает отдельный случай Нормандии — единственной провинции, в которой стабильная структура элиты была разруше- на конфликтом в столетие, последовавшее за «черной смертью». Буа ошибается, считая, что достижения нормандских крестьян объясня- ются удачным демографическим положением области после чумы, не учитывая того, что крестьяне в других провинциях, чей скудный труд имел такую же ценность для местных землевладельцев, не суме- ли избежать существовавших трудовых повинностей. Эти крестьяне оставались под контролем объединенных феодальных элит, и толь- ко нормандцы смогли воспользоваться новыми конфликтами, что- бы обрести свободу. Буа, Леруа Ладюри (1987) и его последователи приводят допол- нительный аргумент, что Столетняя война уменьшила численность, добавив демографическое и экономическое преимущество выжив- шим крестьянам в наиболее пострадавших от войны областях. Од- нако Нормандия понесла сравнительно небольшой урон от войны (Canon, 1977, с. 9). Столетняя война оказала в Нормандии уникальное влияние на классовые отношения не потому, что английские солдаты убили какое-то особенно большое число крестьян, и не потому, что силь- но разорила нормандские пашни, но вследствие того, что в Норман- 72 | 2 дии, как и в некоторых областях Гиени, их присутствие ощущалось наиболее явственно, и в этих областях они сильнее всего разруши- ли организационную сплоченность местных французских элит (Ca- non, 1977, с. 14 – 15). В то же время только в Бретани конфликты элиты после чумы раз- решились созданием новой системы феодальной сплоченности, ре- гулируемой магнатом, и лишь в Бретани землевладельцы смогли раз- решить демографический кризис, наложив новые трудовые повин- ности на своих арендаторов. Незначительность изменений в классовых отношениях аграрного сектора Англии и Франции за два столетия, последовавшие за «чер- ной смертью», объясняется стабильностью структур элит в это вре- мя. Таким образом, если мы хотим понять, почему так много фран- цузских крестьян отрабатывали свои повинности в это время, не- обходимо спросить, почему так мало изменилось в структуре элит. Инертностью отношений элит можно объяснить то, что переход к денежным выплатам не привел к сельскому капитализму, как пред- полагали Леруа Ладюри и др. Пределы структурных изменений элит в xiii и xiv вв. рассмат- риваются в третьей главе, в которой показано ограниченное воз- действие городской политики и экономики на отношения нацио- нальной и провинциальной элиты и на классовые отношения в аг- рарном секторе, и в четвертой, где определено, как и почему элиты были реорганизованы в рамках «государств» в xvi и xvii вв. Для луч- шего понимания проблемы в этой главе рассматриваются элитные и классовые отношения в Англии и сравниваются характерные чер- ты элитных, классовых и демографических факторов в формирова- нии социальных отношений в аграрном секторе феодальных Анг- лии и Франции. Классовая динамика в Англии, 1250 – 1450 гг. Элитная и классовая структура средневековой Англии во многом благодаря нормандскому вторжению 1066 г. была более единообраз- ной, поэтому ее легче анализировать, чем обстановку во Франции, где провинциальные различия углублялись теми же нормандскими правителями ²¹ . Английские монархи в предчумную эпоху, в отличие ²¹ Обсуждение в этом разделе взято из третьей главы моей книги (Lachmann, 1987). Читатели, желающие ознакомиться с ним более подробно, могут обратиться к этой работе, где содержится обширная библиография. 73 ½} ® | ££ | ¾, 1100 – 1450 ||. от французских, играли крайне важную роль в формировании клас- совых отношений аграрного сектора на местном уровне. В каждом английском графстве корона была способна вознаграждать своих во- оруженных сторонников фригольдом — землей, которую сторонники могли обрабатывать или сдавать в аренду, не неся никаких трудовых повинностей лорду, на чьем маноре располагался фригольд. Таким образом, в каждом английском графстве было два слоя держателей земли: привилегированная группа фригольдеров, не обязанных от- рабатывать повинности и плативших номинальные денежные нало- ги манориальному лорду, и намного больший слой вилланов, кото- рые должны были отрабатывать повинности манориальному лорду (Postan, 1972, с. 82; Kosminsky, 1956, с. 68 – 151). Поверхностно это разделение в английских манорах напоминает положение в Иль-де-Франсе и Гиени (табл. 2.1), где богатые крестья- не платили денежную ренту, а бедные отрабатывали ее. Английская система стратификации арендаторов отличалась от этих двух про- винций по двум важным пунктам. Во-первых, статус английских фри- гольдеров и вилланов не был напрямую связан с тем, насколько они были богаты, напротив, он присваивался исходя из индивидуальных качеств и свойств земли, которую они занимали и наследовали из по- коления в поколение. На самом деле многие индивидуумы наследо- вали и фригольды, и вилланские держания, и, следовательно, имели оба статуса с соответствующими им обязательствами и привилегия- ми (Razi, 1981, с. 3 – 15; Kosminsy, 1956, с. 197 – 255; Dyer, 1980, с. 105 – 107) ²² ²² Косминский и Дайер отмечают, что некоторые вилланы были крупными земле- владельцами и имели больший доход, чем некоторые фригольдеры, хотя в целом большинство фригольдеров жили лучше, чем вилланы. 24. Размеры манора и пропорции распределения земли в 1279 г. Размер манора Пропорция домен / земля вилланов Пропорция фригольд / земля вилланов Мелкие маноры (до 500 акров) : : Средние маноры (500 – 1000 акров) : : Крупные маноры (свыше 1000 акров) : : 74 | 2 Во-вторых, владения фригольда пользовались единообразной правовой защитой по всей Англии, подкрепляемой королевскими судами. Отсутствие общенациональной системы королевского пра- восудия в предчумной Франции привело к сложению разных си- стем права и обычая (кутюма) землепользования, и, следовательно, к различным правам и обязанностям держателей внутри провин- ций и даже мелких областей. В Англии то же касалось вилланов, чьи права определялись кутюмами манора, в котором они держали зем- лю. Однако для фригольдеров защита королевского правосудия да- вала единый противовес особым возможностям манориальных лор- дов и оказалась критической для изменений в классовых отношени- ях аграрного сектора после «черной смерти». Чума привела к кризису английских феодалов, схожему с фран- цузским. Сокращение числа крестьян затронуло сеньориальные до- ходы двумя путями. Во-первых, смерть вилланов и фамули ²³ (вилла- нов, которые несли трудовую повинность, но не имели никакой зем- ли) ²⁴ уменьшила количество работников, пригодных для обработки земли в домене лорда. Эта потеря была очень существенна в основ- ном для мелких, чаще всего клерикальных, маноров с высокой про- порцией домен / виллан ²⁵ . Во-вторых, лорды во всех манорах столк- ²³ Мн. ч. от лат. famulus — домашний слуга. — Прим. перев. ²⁴ Большинство фамули занимали эту позицию временно, ожидая наследства-держа- ния от своих старших. Фамули не имели долгосрочных обязательств трудиться на земле домена и могли покинуть эту позицию, унаследовав собственный надел земли (Postan, 1954). ²⁵ Косминский (Kosminsky, 1956) наиболее полно рассмотрел социальную структу- ру Англии в предчумную эпоху, проанализировав «Сто Свитков» 1279 г. — единст- венный общенациональный земельный кадастр между «Книгой страшного суда» и «черной смертью». Косминский (с. 101) сравнивал долю земли, относящуюся к домену, с долей в вилланском держании и долю земли фригольда с вилланским держанием в шести графствах: Кембриджшир, Бедфордшир, Бекингэмшир, Хан- тингдоншир, Оксфордшир и Уорвикшир. Он сравнивал пропорции в зависимо- сти от размеров манора (табл. 24). Различия в пропорции в зависимости от размера манора и различия по граф- ствам в зависимости от размеров манора можно объяснить историческим раз- витием маноров. Маноры раздавали английские короли светским и церковным землевладельцам в обмен на выполнение ими военных обязательств после 1066 г. Манориальные лорды, в свою очередь, раздавали субманоры вассалам в обмен на их услуги по выполнению военных обязательств перед королем (Pollack, Maitland 1968, с. 252 – 253). Субманоры в зависимости от обстоятельств их основа- ния давали права принуждать крестьян к выполнению вилланских обязанностей через собственно манориальные суды. Чем слабее были эти права, тем более сложно было манориальным лордам привязать вилланов к манору, тем меньшая 75 ½} ® | ££ | ¾, 1100 – 1450 ||. нулись с желанием крестьян покинуть держания с высокими денеж- ными и трудовыми рентами и перейти в другие маноры, где лорды соглашались дать в аренду освободившиеся наделы по более низкой плате или с сокращенными трудовыми повинностями ²⁶ часть земли субманора была отдана под вилланские держания. Многие из мел- ких маноров были изначально субманорами со слабыми манориальными судами и с меньшей долей вилланов и вилланских держаний (Kerridge, 1969, с. 19 – 23). Сдача в аренду военных держаний в xii в. разорвала связи службы между вла- дельцами маноров и субманоров. Некоторые бывшие военные вассалы стали независимыми владельцами маноров со своими собственными правами. Мелкие вассалы стали фригольдерами без прав феодального владения. Кроме того, мно- гие манориальные лорды сохраняли фригольды на бывших субманорах или пере- давали эти владения другим вассалам. После того как вассально-военные связи разорвались, манориальные и субманориальные лорды и крестьяне-фригольде- ры вместе владели примерно четвертью всей земли в маноре как фригольдеры (Pollack, Maitland, 1968, с. 276 – 278, 600 – 601). Географические различия в распре- делении земли по графствам и индивидуальным манорам в 1279 г. были порожде- нием разрыва цепей военного держания. Графства с меньшей долей вилланских земель сдавались в субманоры более широко, оставляя слабые манориальные суды и в мелких, и в средних манорах (Kosminsky, 1956, с. 119 – 126). ²⁶ Рази (Razi, 1981, с. 17 – 27) указывает, что очень немногие держания были действи- тельно покинуты после чумы. Даже когда вся семья погибала от чумы, ее дер- жание наследовалось дальними родственниками. Рази идет дальше, утверждая, что наследование среди дальних родственников укрепило крестьянские общины для борьбы с послечумной сеньориальной реакцией (с. 27 – 36). Хойл (Hoyle, 1990, с. 6 – 12) использует схожие свидетельства для других выводов: желание землевла- дельцев найти наследников на освободившиеся земли делало и землевладель- цев, и крестьян беспечными, даже равнодушными к тому, какие будущие права наследования будут вписаны в договор аренды, что имело решающие послед- ствия для прав копигольдеров в xvi в., когда численность населения подня- лась и вся выгода отошла землевладельцам. Другими словами, Хойл полагает, что в первое столетие после чумы крестьян защищала низкая численность насе- ления, а не общинная солидарность или правовые гарантии, и эта защита была разрушена демографическим ростом и беспечностью их потомков при чтении и составлении договоров аренды в xvi в. Этот вывод сходен с выводом, к кото- рому пришел Купер (Cooper, 1978, с. 38 – 40). Вопрос о том, как договоры о копи- гольде после чумы повлияли на социальные отношения в аграрном секторе в xvi – xvii вв. разбирается в шестой главе этой книги. Оставшаяся часть данного раздела посвящена разбору разноречивых взглядов на классовое сознание после чумы: мнения Рази о сознательности крестьян и объединенной оппозиции зем- левладельцам в противоположность утверждению Хойла о том, что все классы были относительно невнимательны к правовому языку, так как недостаток рабо- чей силы после чумы требовал немедленного заключения договоров о земель- ном держании (и будущем держании тоже, так как Хойл полагает, что все акто- ры думали, что будущее будет такое же, как настоящее, довольно странный вывод 76 | 2 Многие землевладельцы пытались сохранить трудовые повинно- сти прошлого, препятствуя уходу крестьян со своих маноров. «Статут о пахарях» (Statute of Labourers), одобренный Парламентом в 1349 г., наделял полномочиями мировых судей особых комиссаров по труду, которые должны были поддерживать трудовые повинности и воз- вращать вилланов и фамули в их изначальные маноры (Putnam, 1908, с. 13 – 26). Вилланы в Англии, как и во Франции и по всей Европе, со- противлялись ограничению своей мобильности (Fryde, Fryde, 1991). Однако именно английские крестьяне добились неожиданного успе- ха, и почти все вилланы и фамули смогли освободиться от трудовых повинностей после чумы. «Статут о пахарях» почти полностью про- валился в попытках ограничить мобильность крестьян между мано- рами (Farmer, 1991). Успех крестьян по всей Англии свидетельствует против важно- сти региональной экологии в этот период ²⁷ . Улучшение крестьяна- ми условий своего землепользования поддерживает модель демо- графического спроса и предложения, однако, как указывал Бреннер и как я показал выше, неомальтузианская модель не объясняет, по- чему английские крестьяне практически единственные во всей Ев- ропе смогли освободиться от трудовых повинностей во всех мано- рах страны. Модель Бреннера не разделяет английских и французских кресть- ян, как тех, кому посчастливилось избежать повторного закрепоще- ния. Он не признает, что в то время как почти все английские кре- стьяне смогли сбросить трудовые повинности, в случае французских крестьян трудовые повинности остались теми же, хотя и не стали бо- лее суровыми. Упор, сделанный Бреннером на силе английской кре- стьянской общины, не объясняет, почему такое же сопротивление французских крестьян привело к меньшему эффекту. Как различия в судьбах французского крестьянства зависели от разницы в структуре элит каждой провинции, точно так же и раз- деления внутри английских элит оказались ключевым фактором в провале «Статута о пахарях». Мелкие светские землевладельцы и почти все церковные, которые зависели от крестьянского труда, о средневековой ментальности, если учитывать, что и землевладельцы, и кресть- яне-создатели аренды копигольда пережили беспрецедентный демографический кризис, который так много изменил в их социальном мире). ²⁷ Голдстоун (Goldstone, 1988) выделяет период после 1650 г. в своем разборе регио- нальных различий; логика его аргументации предполагает, что географический контраст должен был проявиться и в эпоху после чумы. 77 ½} ® | ££ | ¾, 1100 – 1450 ||. жаждали навязать этот статут в качестве средства по удержанию вил- ланов и фамули. Светские землевладельцы в крупных манорах, имев- шие относительно маленькие домены, больше выигрывали от сдачи в аренду свободной земли, даже по снизившимся ценам, чем от на- вязывания трудовых повинностей в домене. Однако всех затронули убыль населения и случившееся 30-процентное падение цен на зер- новые (Abel, 1980, с. 46) ²⁸ , которое снизило цену товаров, произво- димых в домене для рынка. Только в манорах, с которых кормилось много священнослужителей или менее богатых лордов, для которых бесплатное содержание было важным фактором в их семейном бюд- жете, пытались любой ценой удержать вилланов и фамули (DuBoulay, 1966; Dyer, 1980, с. 118 – 157; Hatcher, 1970, с. 148 – 173; Hilton, 1947, с. 105). Разногласия между английскими землевладельцами по поводу поте- ри крестьянского труда не привели к решениям, подобным тем, кото- рые приняли более жесткие политические элиты, превалировавшие в большинстве провинций послечумной Франции. В Англии каждая из трех основных элит — король и его непосредственное окружение, светские землевладельцы и духовенство — смогли организованно со- блюсти свои интересы как на национальном, так и на манориальном уровне. Основной интерес английского монарха состоял в том, что- бы обеспечить себе поступление финансовой помощи от фригольде- ров, которым предшествующие короли дали гарантированные фье- фы в обмен на военную службу. Поэтому королевские судьи активно защищали права фригольдеров против светских и церковных вла- дельцев маноров (Taylor, 1950, с. 219 – 258; Kerridge, 1969, с. 19 – 23, 32 – 35). Поддержка короной фригольдеров косвенно помогла и вилла- нам. После «черной смерти» фригольдеры были заинтересованы в союзе с вилланами, чтобы совсем уничтожить трудовые повинно- сти. Для богатых крестьян путь к большему процветанию шел через аренду максимально возможного количества земли, которую обра- батывали силами членов семьи или, со временем, наемных работни- ков. Все возможные прибыли терялись, если каждая новая аренда вела к увеличению трудовой повинности на домене землевладельца. Иначе говоря, фригольдерам было выгодно арендовать новые земли за малые деньги, а не за скудный труд. Кроме того, когда арендуемые земли опустели в связи со смертью крестьян и стали перераспреде- ляться, участки для дальнейшей экспансии брали в основном из до- мена. Все группы крестьян могли объединиться, отказываясь от уча- ²⁸ Каталог Абеля по ценам на пшеницу показывает снижение со 100 в 1301 – 1370 гг. до 70 в 1391 – 1400 гг. 78 | 2 стия в манориальном суде и высказывая свое предпочтение арен- довать домен за деньги, тем самым переводя трудовые повинности в денежные (Hilton, 1975, с. 54 – 73; Hatcher, 1970, с. 225 – 235; Dyer, 1980, с. 264 – 269). Объединение фригольдеров и вилланов позволило им воспользоваться королевской поддержкой и разногласиями внутри элит для успешного сопротивления попыткам землевладельцев со- хранить трудовые повинности и поднять ренту в предчумную эпоху (Razi, 1981, с. 12 – 16, 27 – 36; Dyer, 1980, с. 264 – 269). Другой разлад элит, который помог крестьянам избежать трудо- вых повинностей после «черной смерти», происходил между свет- скими землевладельцами и духовными. Клирики были основными сторонниками «Статута о пахарях» и должны были получить от него наибольшую выгоду. Однако и они, и мелкие светские землевладель- цы, искавшие в статуте помощи, зависели от мировых судов графств, контролировавшихся магнатами и другими крупными землевладель- цами, мало выигрывавших от поддержания статута. Записи денеж- ных файнов ²⁹ , собранных за три года (начиная с 1352 г.) показывают общую сумму, равную 7747 фунтов. Ее надо сравнивать с общей сум- мой королевской субсидии в 114 767 фунтов, собранной за те же три года (Putnam, 1908, с. 321; DuBoulay, 1966, с. 287 – 288). Незначитель- ность собранных файнов демонстрирует, насколько слабыми были усилия наказать арендаторов, избегавших повинностей и выпраши- вавших зарплаты сверх законного максимума. Даже избавившись от трудовых повинностей, вилланы и фаму- ли оставались манориальными арендаторами и все еще находились под защитой некоторых манориальных кутюмов и должны были по ним нести некоторые другие повинности. В первые два столетия после чумы копигольдеры (вилланы и фамули получали статус копи- гольдера, пожизненного арендатора земли, как только освобожда- лись от трудовых повинностей) арендовали большую часть своей зем- ли на условиях, которые не зависели от изменений рынка (Bean, 1991, с. 573 – 576; Raftis, 1964, с. 183 – 204; 1957, с. 251 – 301; Harvey, 1965, с. 135 – 140; Hatcher, 1970, с. 102 – 21; Howell, 1983, с. 42 – 57). Держания-копигольды были похожи на вилланские в том, что и те, и другие защищались от деспотической отмены или повышения ренты или штрафов, вы- плачиваемых наследниками при продлении аренды (Kerridge, 1969, с. 35 – 45; Gray, 1963, с. 4 – 12). Права копигольдеров защищал и манори- альный, и церковный суд (Kerridge, 1969, с. 35 – 45; Gray, 1963, с. 4 – 12; DuBoulay, 1966, с. 297 – 312; Houlbrooke, 1979, с. 7 – 20; Hill, 1963, с. 84 – 92). ²⁹ Файн — денежный побор в пользу земельного собственника. — |