Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. Кирпотин. Конспект. Конспект Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. Образы и проблематика
 Скачать 86.98 Kb.
|
|
Глава седьмая Проба или сюжет Метод Достоевского можно скорее назвать методом нагнетания и концентрации. Что тут имеется в виду, можно понять, проанализировав страшный сон Раскольникова о забиваемой насмерть коняге, к которому нам придется сейчас обратиться второй раз. Кобыленку, чтобы пустить ее под непомерным грузом вскачь, хлещут си хлещут сначала в три кнута, все подсаживая и подсаживая на телегу новых людей, хлещут ее в пять кнутов, с боков, по морде, по глазам, бьют в шесть кнутов, бьют оглоблей, бьют железным ломом — и забивают насмерть. Все это из Некрасова взятое происшествие дано в таких тонах, эмоциях, ассоциациях, опосредованиях, что оно предстает перед нами как «проба», в которой сконцентрирована разлитая в действительности жестокая собственническая, антигуманная, «антихристианская» действительность. Убийство лошади — проба, показывающая бессилие мальчика остановить зверскую расправу, и проба предстоящего Раскольникову кровавого акта. Убийство Алены Ивановны и другие сцены романа, да и весь роман написан методом нагнетания действий и поступков, концентрации их в одной точке, в максимально короткие отрезки времени, для того чтобы из сокращенной и концентрированной действительности, как кристалл из насыщенного раствора, выступил смысл. Первоначально Раскольников называет пробой свой предварительный разведывательный визит к Алене Ивановне, но затем он пробой называет уже самое убийство. Он совершил убийство, чтобы проверить себя, способен ли он вместить идею и осмелиться осуществить ее и может ли самая идея его реализоваться. Проба—это сюжет, взятый из современной, новой действительности, сложившийся на основе одного факта, одного события, вынутого из длинного повседневного ряда. В романе Достоевского убийство, совершенное Раскольниковым,— отдельное событие, однако уже не вырванное отдельное звено, не пример, равнозначный другим примерам. Пример может напомнить о сущности, но он не передает состава сущности. Убийство, как проба, это вовсе не всем понятное уголовное преступление. Проба — это такое сюжетное построение, которое концентрирует в факте, в событии «исторический момент», а это возможно только в том случае, если в факте динамически присутствуют в соответственном преломлении идеи, носящиеся в воздухе, характерные, решающие для (историко-философского и нравственного сознания поколения или даже ряда поколений, если в единичном факте присутствует общее и сегодняшнего и предстоящего дня. Поскольку, однако, Достоевский не является историческим писателем, он не использовал для своего сюжетосложения исторические события, с исторически реальными деятелями и т. д. Он берет факты в их «некрасовской» повседневности, но делает их основой своего художественного вымысла. Жизненность факта гарантировала правдоподобие вымысла, вымысел трансформировал факт, насыщал его, пропитывал его в каждой клеточке обобщающим, всеобщим содержанием и смыслом. Тут-то факт и превращался в пробу. Проба — это факт, в своей единичности даже взятый из жизни, во всяком случае возможный, вероятный, правдоподобный, но прошедший через фантазию художника, переосмысленный и видоизмененный им и потому неизмеримо более богатый, чем в эмпирии, уже не факт, а событие, особым образом обогащенное, в котором переплетено столько смысловых линий и заключено столько проблем, что в нем раскрывается сущность современности, сущность трагедии, в которую вовлечены поколение, народ, человечество. В пробе «факт» превращается в сюжет. В пробе выясняется, может ли Раскольников «убить принцип», на котором зиждутся всякая человеческая история и всякое исторически существовавшее общество, и переступить через него. В пробе заключено неизмеримо больше, чем убийство само по себе, нечто чрезвычайное, грандиозное — и существенное. Проба позволяет вобрать в сюжет то, что иначе осталось бы за пределами произведения. В сюжете «Преступления и наказания», в пробе Раскольникова заключено неизмеримо больше, чем может дать эмпирическое отношение к ней, в пробе Раскольникова проходит испытание, как в своеобразной аэродинамической трубе, все, чем определялась социальная и нравственная жизнь XIX столетия й отчасти даже и всей всемирной истории (как их знал и воспринимал Достоевский). Тем самым проба Раскольникова совершенно устраняет то чувство несоразмерности между фабульно-сюжетным построением романа и его историко- философским наполнением, которое может возникнуть при недостаточно глубоком проникновении в суть реализма Достоевского. Глава восьмая Развязка и эпилог Достоевскому необходимо было показать, что идея Раскольникова потерпела крушение не только по внутренней логике своей, но что она была отвергнута и отринута в объективном социальном бытии угнетенным и гибнущим народом, во имя которого она и была в таких страдальческих усилиях надумана и вынесена, необходимо было показать, что Раскольников, столь привлекательный сам по себе, был отвергнут и отринут народом как убийца не по стечению обстоятельств, а как носитель и осуществитель принципиально неприемлемой идеи, хотя бы только и в пробе. До эпилога в романе преобладает диалектика самой идеи Родиона Раскольникова, движение которой от слов к делу приводит ее к разоблачению, к крушению и к поражению одержимого ею Раскольникова. В эпилоге же наглядно выступила на первый план чуждость Раскольникова народному самосознанию и его роковое радикальное отчуждение от народа. Как художник, Достоевский показал: чтобы изменить судьбы отдельных людей, матерей, сестер, детей, избавить их от бедствий и страданий, надо изменить весь существующий миропорядок. От социального анализа и нравственного приговора, вынесенного в «Преступлении и наказании» капитализму, индивидуалистической гордыне, изолирующему эгоизму, Достоевский никогда не отказывался. Крушение героев Достоевского не имеет ничего общего с голым, пустым или метафизическим отрицанием воплощенного в них опыта. Оно свидетельствует о развитии, оно содержит в себе уроки из пережитого. Отрицательные ответы на поставленные жизнью вопросы облегчают дальнейшие поиски. На перекрестке исторических и нравственных дорог они указывают на те, который ведут в пропасть или в никуда и на которые не надо ступать. Неустанные художнические искания Достоевского доказывали, что цинизм и безнадежность неоправданны, что зло подточено, что выход есть, нужно во что бы то ни стало его найти, и тогда взойдет утренняя заря человечества. |