Ответы на билеты (ГОСы). Общие понятия о методологии науки Определение методологии науки. Понятие метода в узком и широком смысле

• Название: Общие понятия о методологии науки Определение методологии науки. Понятие метода в узком и широком смысле
• Анкор: Ответы на билеты (ГОСы).doc
• Дата: 02.11.2017
• Размер: 5.66 Mb.
• Имя файла: Ответы на билеты (ГОСы).doc
• Тип: Анализ; #10035
• страница: 17 из 80

4. Ориентировочный рефлекс как основа внимания.
Сложная реакция животных и человека на новизну стимула, названная Павловым рефлексом «что такое?». Биологический смысл - создание условий для лучшего восприятия раздражителя. Это достигается за счет появления комплекса соматических, вегетативных реакций и изменения уровня активации ЦНС при общем торможении или нарушении текущей деятельности организма. Выделяют три основные группы компонентов:

1. 
   Двигательные - 1- реакции, обеспечивающие поворот глаз в направлении зрительного раздражителя, настораживание ушей, принюхивание 2- реакции, обеспечивающие поддержание позы и приближение к стимулу.
   
2. 
   Вегетативные - сосудистые реакции в виде сужения сосудов конечностей и расширения сосудов головы, обеспечивающие увеличение кровоснабжения мозга, кожно-гальваническую реакцию, изменение частоты сердцебиения и дыхания.
   
3. 
   Изменение уровня активации ЦНС.
   

В качестве возбудителей ОР помимо новизны стимула выделяют изменение стимула, его сложность, двусмысленность, удивительность. В том случае, когда стимул и след, оставленный ранее предъявленными раздражителями, совпадают, ОР не возникает. По мере повторения нового стимула, вызывающего ОР, происходит его ослабление, угасание. В зависимости от широты распространения в нервной системе различают генерализованную (обеспечивает непроизвольное внимание) и локальную (стратегия деятельности определена и деятельность эффективно реализуется - произвольное внимание) формы ОР. В зависимости от длительности выделяют долго длящийся тонический и быстро завершающийся физический ОР. В процессе угасания генерализованный ОР сменяется локальным, тонический - физическим.

3. Теории внимания.
1. Внимание как результат двигательного приспособления.
Приверженцы этого подхода исходят из того, что поскольку человек может произвольно переносить внимание с одного предмета на другой, то внимание невозможно без мышечных движений. Именно мышечные движения обеспечивают приспособление органов чувств к условиям наилучшего восприятия.

Эффект внимания состоит в том, что некоторое ощущение или идея получает особую интенсивность и ясность сравнительно с прочими ощущениями и идеями; притом эта особая интенсивность и ясность находятся до известной степени, в нашей власти, так как мы можем по желанию переносить внимание с одного пред­мета на другой. Этот волевой характер внимания навел на сооб­ражение, что и здесь, во внимании, мы имеем мускульные движе­ния. Что касается до ощущений, то ясно, что их сила и ясность зависят от положения воспринимающего органа в отношении к внешнему раздражению и что движения, приспособляющие этот орган к условиям наилучшего восприятия, должны иметь следст­вием усиление и уяснение ощущения. Что касается идей или воспоминаний, почти в каждую из них входит в том или ином виде двигательный элемент, так что восстанавливая это движение, мы тем сообщаем и всей идее особую интенсивность. Таковы харак­терные черты моторной теории внимания, представителями кото­рой явились Декарт, Мэн де Биран, Фриз, Лотце, Льюис, Циэн, Рибо, Болдуин.

2. Внимание как результат ограниченности объема сознания.
Не объясняя, что понимается под объемом сознания, И. Герберт и У. Гамильтон считают, что более интенсивные представления в состоянии вытеснить или подавить менее интенсивные.

Недостатки:
Теория не разъясняет самого важ­ного вопроса: если даже предположить, что появление интенсив­ного представления ведет к вытеснению или подавлению прочих, то все-таки остается необъяснимой интенсивность этого данного представления, а это-то и есть самое важное. Сторонники этой теории стараются объяснить интенсивность представления силой впечатления и степенью восприимчивости к нему субъекта Но что такое восприим­чивость субъекта к известному представлению, взятая сама по» себе, вне отношения к другим представлениям и к силе впечатле­ния, это совершенно непонятно; сила же впечатления есть фактор для субъекта внешний, субъект является в нем вполне страдаю­щим, тогда как непосредственное сознание обнаруживает извест­ную активность внимания.

Понятие об объеме созна­ния весьма неопределенно. Гамильтон определяет его известным числом представлений, а Гербарт — числом их и степенью проти­воположности. Но что такое одно представление, сказать нелегко. (Представление квадрата есть ли одно представление или несколь­ко (отдельные углы, стороны, площадь и проч.)?)

Выражение, что одно представление вытесняет другое, может иметь лишь фигуральное значение; но было бы крайне ложно придавать ему значение достаточного объяснения. А между тем разбираемая теория грешит именно таким предположением: она всегда, хотя более или менее скрыт­но, рассматривает представления как самостоятельные атомы, оказывающие прямо давление один на другой и заключенные в известном ограниченном объеме—сознании. Гораз­до вероятнее, что причина этой ограниченности лежит в процессе нервной задержки, местной гиперемии, имеющей следствием ане­мию прочих частей коры мозга, и тому подобных физиологичес­ких явлениях. Во всяком случае подавление одного представле­ния другим, его вытеснение и тому подобное есть совершенно произвольные предположения, не имеющие никакой основы в данных сознания, ибо никто этого подавления, вытеснения и того подобного не ощущает. Такое объяснение всегда наталкивается на дилемму, оба члена которой для него невозможны: спраши­вается, именно это подавление одного представления другим есть ли данное сознание или нет? Если признать первое, т. е. что по­давление тоже ощущается нами, оно должно входить во взаим­ную борьбу представлений как одно из них, и в таком случае должно нами ощущаться давление между этим ощущаемым дав­лением и прочими представлениями и т. д. до бесконечности. Если же это явление подавления само не есть факт сознания, если оно бессознательно, то нет никакого основания считать этот бессозна­тельный факт психическим, а, напротив, как все бессознательные факты, оно должно быть только физическим или физиологичес­ким, т. е. психологическая гипотеза ограниченного объема созна­ния переходит в гипотезу физиологическую.
3. Внимание как результат эмоций.
Эта теория получила наибольшее признание в английской ассоциационной психологии. Она основывается на утверждении о зависимости внимания от эмоциональной окраски представления.

Многие из психологов, увлекаясь полемикой против взгляда на внимание как специальную деятельную способность души, ста­рались, напротив, показать, что внимание вовсе не активно, не заключает никакого своеобразного процесса и что его явления есть ничто иное, как большая или меньшая интересность данного психического состояния. Кроме Броуна эти взгляды разви­вали Джеме Милль, Вайтц), Бэн и Горвиц. Иметь приятное или тягостное ощущение или идею и быть к ним внимательным—это одно и то же, как говорит Дж. Милль: не потому представление интенсивно, что оно сосредоточило на себе наше внимание, но внимание и есть ничто иное, как выра­жение интенсивности или интересности представления (Вайтц) и т. д. Так как интересными состояниями являются для нас эмо­ции или разнообразные чувствования удовольствия и неудоволь­ствия, то внимание есть результат именно эмоций или эмоцио­нальной окраски данного представления; чем эта окраска резче, тем представление интереснее для нас, или, иными словами, тем внимательнее мы к нему: интересность, эмоциональность и внима­тельность суть, строго говоря, синонимы. Если же иногда наше внимание бывает обращено и на, по-видимому, индифферентные состояния, то и здесь всегда играют роль ассоциации с какой-ни­будь отдаленной эмоцией.

Эта теория, особенно блестяще развитая в английской ассоциационной психологии, верно указывает на зависимость внима­ния от интересности представления. Какой бы случай внимания мы ни взяли, очевидно, что причиной его служит интересность объекта, прямая и непосредственная или более отдаленная. Ясно также, что во многих случаях, именно в так называемом пассив­ном внимании, ничего, кроме интересности объекта не требуется соответственное представление благодаря этой эмоциональной окраске является особенно устойчивым и интенсивным.

Теория игнорирует специфическую природу внимания как своеобразного и моментального приспособления организма к наилучшим услови­ям восприятия. Хотя эмоция есть, действительно, обычная причина внимания (кроме рефлекторной его формы), но что эта эмоция не составля­ет еще самого процесса внимания и что так называемое пассив­ное внимание может быть называемо вниманием лишь по недо­разумению.

4. Внимание как усиление нервного раздражения.
Согласно данной гипотезе, внимание обусловлено увеличением местной раздражительности центральной нервной системы.

Так как психические состояния обусловлены процессом нерав­ного раздражения в центральной нервной системе и так как те состояния, на которых сосредоточивается внимание, отличаются особой интенсивностью, то естественно было предположить, что внимание обусловлено увеличением местной раздражительности центральной нервной системы. Эту физиологическую теорию вни­мания мы можно встретить еще у Декарта и у Бонне); затем отчасти у Фехнера, у Э. Мюллера, Мейнерта и Лемана, с тем, однако, различием, что Фехнер считает внимание, или «парциальное бодрствование», за maximum «психо­физической» деятельности, для Э. Мюллера усиление нервной раздражительности есть результат волевого удержания представ­ления, Леман объясняет измененную раздражительность рефлек­торным приливом крови к месту раздражения, а Мейнерт кроме мозговой гиперемии предполагает еще изменения в «нутритивной аттракции».

Из этих теорий особенно мейнертовская, отличающаяся ясно­стью анатомо-физиологических понятий, заключает, по всей веро­ятности, долю истины, т. е. действительно усилие ассоциационного процесса может вести к усилению интенсивности находящихся в сознании представлений (через усиление нутритивного притяжения и местную гиперемию мозга). Но весьма сомнительно, достаточны ли указанные обстоятельства для объяснения явлений волевого внимания. Во-первых, это внимание сопровождается чув­ством усилия, которое указанные физиологические теории не объясняют и которое объяснимо, по-видимому, лишь в предполо­жении моторного элемента в акте внимания. Во-вторых, объясне­ние усиления данного представления вслед за появлением многих ассоциированных с ним представлений через усиление местного нутритивного притяжения есть не столько самостоятельная физио­логическая гипотеза, сколько выраженный в физиологических терминах психологический факт; поэтому эта гипотеза не может сама служить достаточным объяснением психологических фактов внимания, и все выводы из нее должны быть проверяемы психо­логически, если мы не хотим впасть в логический круг. Эта гипо­теза стала бы самостоятельной только тогда, когда получила бы самостоятельное физиологическое обоснование, и нутритивное притяжение и его законы были бы доказаны физиологическим экспериментом. В-третьих, относительно изменений в кровообра­щении большого мозга надо сказать то же, что и о нутритивной аттракции; а кроме того, весьма сомнительным представляется возможность столь точно и вместе широко локализированных гиперемий, какие предполагаются по этой гипотезе актом внима­ния, обращенным на какую-нибудь группу представлений, состоя­щих из строго определенного комплекса разнообразных элемен­тов.

5. Внимание как результат апперцепции.
Внимание как результат апперцепции, т. е. как результат жизненного опыта
индивида.

Учение об апперцепции было развиваемо целым рядом немецких психологов: Лейбницем, Вольфом, Кантом, Гербартом, его школой, Вундтом.

Лейбниц называет апперцепцией ясное и интенсивное сознание, сопровождающееся памятью и различени­ем; Вольф и Кант полагают апперцепцию в акте са­мосознания; Гербарт, исследуя акт самосознания, находит, что он состоит в приведении в связь вновь воспринятого с тем, что уже осело в душе из предыдущих опытов; эту связь он и называет апперцепцией. Школа Гербарта развивала его определения. Наконец, Вундт внес в понятие апперцеп­ции волевой элемент.

Это учение об апперцепции внесло не­мало истинных указаний в теорию внимания. Так, Лейбниц пра­вильно указал на интенсивность как первичный эффект внимания; Кант справедливо рассматривает апперцепцию как от субъекта идущее (формальное) изменение данного извне содержания; Гербарт тонко указал на тот факт, что апперцептив­ное внимание обусловлено возникновением соответственных вос­поминаний; наконец, вундтовская теория мет­ко описывает результаты апперцепции и справедливо отличает внимание как активный (моторный) процесс от пассивного вос­приятия.
6. Понятие внимания в гештальт-психологии.
Внимание как «сила Эго» в гешталътпсихологии

Согласно теории гештальта, одним из значимых принципов вос­приятия, объясняющим, почему мы склонны воспринимать группы элементов как единое целое, является принцип близости.

Мы объединяем в группы элементы, кото­рые расположены близ­ко друг к другу, и субъек­тивно отделяем целост­ные группы от других объектов.

Однако остается открытым воп­рос, насколько близко должны быть расположены объекты, чтобы мы воспринимали их как целое? Не углубляясь в подробности, мож­но сказать, что на структурирование поля оказывают влияние мно­гие факторы.

Гештальтпсихологи представляли себе внимание как один сило­вой фактор, оказывающий влияние на психологические процессы субъекта. «Внимание — это сила, исходящая от Эго и направленная к объекту (случай произвольного внимания), или сила, исходящая от объекта в направлении Эго (случай непроизвольного внимания)», - писал К. Коффка. Подобное понимание процесса внимания предпо­лагает его рассмотрение как одного из факторов, включенных в про­цесс структурирования феноменального поля
Гештальтпсихология сводит явление внимания к структурности сенсорного поля (Рубин)

Попытка свести внимание к структурности восприятия не выдерживает критики по ряду оснований. Во-первых, для внимания существенна возможность выделения частей, сторон, моментов, - словом, анализа, а не одностороннее господство структурного целого; во-вторых, хотя внимание бесспорно сначала проявляется в отношении чувственного содержания и связано с его членением, однако существенная черта высших форм внимания заключается в отвлечении. Внимание связано с абстракцией, с возможностью расчленить структуру восприятия, кое от чего отвлечься и сознательно направить взор в определенную сторону. С мыслительной операцией абстракции внимание связано не менее тесно, чем со структурностью восприятия. Жане приводит случай с больной, для которой непреодолимые трудности представляло достать булавку из коробки, в которой вперемешку находились булавки и пуговицы. Она брала коробку с тем, чтобы выполнить это задание, но, как она поясняла, она не могла сосредоточиться мыслью на булавках, потому что ей попадались под руки и приковывали внимание пуговицы; точно так же она не могла сосредоточиться и на пуговицах, поскольку в поле зрения постоянно попадали булавки; в результате она лишь беспомощно перебирала одни и другие. Мы не находимся в такой поглощающей власти вещей.

Сводить всю проблему внимания к структурности чувственного поля - значит в конечном счете отрицать существование субъекта, противопоставляющего себя предметам и активно воздействующего на них. Внимание, которое сплошь и рядом трактуется только как "функция" или механизм, есть по существу аспект большой основной проблемы о соотношении личности и мира. Наличие у человека высших форм внимания в конечном счете означает, что он как личность выделяет себя из окружающей среды, противопоставляет себя ей и получает возможность, мысленно включая наличную ситуацию в различные контексты, ее преобразовывать, выделяя в ней в качестве существенного то один, то другой момент. Внимание в этих высших своих формах характеризует своеобразие человеческого предметного сознания.

7. Теории внимания в когнитивной психологии.
Возможности человеческой психики, к сожалению, не безгра-ничны. В когнитивной психологии проблема внимания в целом формулируется в виде вопроса о природе ограничений, наклады­ваемых на переработку информации свойствами психики. Други-ми словами, внимание понимается как своеобразный селектор, который спасает психику от перегрузки. Решение проблемы огра­ниченной способности переработки информации предполагается в трех вариантах.

Существует группа теорий, которая рассматривает внимание как «фильтр», который блокирует переработку избыточной ин-формации (Д. Бродбент, А. Трейсман, Д. и Э. Дойчи). Тогда цент­ральной становится тематика описания свойств такого фильтра и его местоположения в системе. Данный подход к вниманию мож-ноназвать структурным. Функциональный подход к вниманию в рамках когнитивной психологии распадается на ресурсные кон-цепции внимания, которые предполагают характеристику внима-ния как стратегии распределения ограниченного ресурса системы между «потребителями» (Д. Канеман) и понимание внимания как  активного отбора необходимой информации (У. Найссер).

8. Модели ранней селекции: модель фильтра Д. Бродбента, модель аттенюатора А. Трейсман.
Первую собственно психологическую модель данного типа предложил Д. Бродбент (1958). В целом соглашаясь с описанием фильтра как устройства, которое жестко отсекает нерелевантную информацию на основе анализа сенсорных признаков, он дал объяснена того, как формируются настройки фильтра. Ведь если бы фильтр не «настраивался» определенным образом перед приемом информа­ции, мы бы были вынуждены всю жизнь воспринимать только один тип стимулов, например только женские голоса. Бродбент предпо­ложил, что фильтр включается не сразу, а только после того как воз­никает угроза перегрузки блока переработки информации ограни­ченной емкости. Этот блок находится после системы первичного сенсорного анализа и предназначен для перцептивной обработки по­ступающей информации. Блок перцептивной обработки может од­новременно «впустить» в себя не более шести единиц информации. Как только он оказывается заполненным, включается фильтр, кото­рый «впускает» новые порции информации, подобные уже содержа­щейся в нем. Происходит это по мере «продвижения» перцептивно обработанной информации в глубь системы. Блок перцептивной об­работки структурно и функционально аналогичен подсистеме крат­ковременной памяти.

Свою гипотезу Д. Бродбент проиллюстрировал с помощью экс­перимента на «расщепленный» объем памяти. Испытуемым по ре­левантному каналу дихотически подавался ряд из шести цифр. По нерелевантному каналу подавался ряд из двух цифр. Причем циф­ры могли подаваться одновременно с началом или концом ряда. Потом испытуемых просили воспроизвести цифры, которые они услышали. Оказалось, если подача пары цифр по нерелевантному каналу совпадала с началом релевантного ряда, испытуемые воспро­изводили ее примерно в 50% случаев. Когда же она совпадала с кон­цом ряда, испытуемые могли воспроизвести их только в 25% случа­ев. Полученные данные подтверждали гипотезу Бродбента: снача­ла в блок перцептивной переработки поступает информация как с релевантного, так и нерелевантного канала, но когда объем инфор­мации достигает шести единиц, нерелевантный канал блокируется. Именно поэтому испытуемые не могут воспроизвести нерелевант­ную пару цифр, когда она звучит в конце серии (ограниченный объем уже заполнен).

Однако представление о жестких свойствах фильтра были ско­ро смягчены. В эксперименте Н. Морея (1959) испытуемые не реа­гировали на команды «Остановись!» или «Переключись на другое ухо!», когда они подавались по нерелевантному каналу. Но в том случае, если команды предварялись обращением к испытуемому по имени («Джон Смит, остановись!» или «Джон Смит, переключись на другое ухо!»), испытуемые их выполняли.

В эксперименте А. Трейсман (1964), которая впоследствии пред­ложила модель «аттенюатора», испытуемым по нерелевантному каналу с небольшой отсрочкой подавался текст, аналогичный по содержанию релевантному сообщению, но на другом известном ис­пытуемому языке. Испытуемые фиксировали факт тождественно­сти сообщений («Да ведь это одно, и то же!»). Таким образом, дан­ные свидетельствовали о том, что нерелевантная информация мо­жет подвергаться анализу на уровне значения.

Модель аттенюатора А. Трейсман предполагает, что фильтр, расположенный у входа с систему, не блокирует нерелевантный поток информации, а лишь ослабляет его (от фр. attenuer — смягчать, ослаблять). Модель Трейсман описывает и дальнейшую судьбу ин­формации, которая проходит через аттенюатор. Трейсман включа­ет в модель систему «словаря», во многом тождественную долго­временной памяти. Поясним, как происходит переработка инфор­мации в модели А. Трейсман. После того как поток стимуляции преодолевает аттенюатор, часть каналов остается в неизменном виде, а часть ослабляется. Для того чтобы подвергнуться дальней­шей обработке, канал должен «встретиться» с соответствующей ему единицей словаря (категорией). Сигнал, идущий по неослаб­ленному релевантному каналу, с максимальной вероятностью «встретит» свою семантическую единицу и подвергнется дальней­шей обработке. Сигналы, идущие по нерелевантным каналам и, следовательно, ослабленные, имеют меньше шансов достичь соот­ветствующие им словарные единицы.

Однако дело не всегда обстоит так просто. Словарные единицы имеют различный порог активации. Условно можно представить ситуацию так, что различные единицы находятся на разном «рассто­янии» от аттенюатора. Например, такие категории, как имя испыту­емого, то, что связано с его профессией или увлечением, расположе­ны «близко» к аттенюатору. А слова, связанные с травматическим опытом, — «далеко». Поэтому словарным единицам, имеющим минимальный порог активации, достаточно и ослабленного аттеню­атором сигнала. Кроме того, Трейсман вводит понятие «контексту­ального понижения порога активации»: единицы, близкие по зна­чению тем единицам, которые уже активированы, как будто «при­двигаются» к аттенюатору и в связи с этим становятся легче доступными для активации.