ВКР по социологии. ВКР Земцова П. Итог. Оценка экологического сознания горожан
 Скачать 307.92 Kb.
|
ПРИЛОЖЕНИЕ II. Транскрипт интервью с экспертом Григорием Поскрёбышевым.Полина: Здравствуйте, Григорий! Я студент-социолог и работаю над темой «Оценка экологического сознания горожан». Поэтому я хотела бы вам, как эксперту в области экологии, задать несколько вопросов на тему экологического сознания, экологических проблем и экологической обстановке в Кирове. Разбираясь в том, что такое экологическое сознание, я пришла к выводу, что это не только деятельностный компонент, но и два других важных аспекта – эмоциональный (обеспокоенность состоянием окружающей среды) и когнитивный (убеждения и информированность). Согласны ли вы с данной характеристикой? Можете ли вы ее поправить или дополнить? Григорий: Моральный к чему относится? К эмоциональному или к когнитивному? П: К когнитивному скорее, это какие-то установки, убеждения. Г: Я бы сказал, что вот это самое важное, но у нас происходит подмена понятий. Есть формирование гражданской позиции, а есть манипуляция с целью избрания себя на второй срок. Манипуляция на фобиях, страхах экологии. Такие люди действуют по стратегии «казаться, а не быть», казаться, что они причастны к важному процессу в обществе. Происходит мощная подмена когнитивных понятий и манипуляция. П: Как вы считаете, что аспекты экологического сознания именно эти, а когнитивный аспект является самым важным? Г: Да, лично для меня когнитивный самый важный. Я пропускаю через себя все эти процессы. П: Если мы говорим об обычном горожанине, не активисте, какого человека вы бы назвали экологически сознательным? Что такой человек делает и какие установки имеет? Г: Сейчас активисты более осознаны, у них это на уровне религии. Это не плохо, не хорошо, каждому – свое. Главное, чтобы не занимались чем-то асоциальным. Сортировка мусора – это созидание, это социальная вещь. Я взял смартфон, потому что хотел найти опрос. В группе «Чисто Вятка» есть несколько опросов. По-моему, в 2017 году был опрос, знают ли люди, какого цвета контейнеры для какого мусора предназначены. У нас была, наверное, тысяча участников. Там како-то хороший процент, чуть ли 21 процент уже сортируют. Я считаю, это хороший процент для нас. П: Это активисты? Г: Мне кажется, все-таки эта тысяча человек больше активисты, потому что паблик «Чисто Вятка». Просто так человек не будет подписываться на паблик «Чисто Вятка». П: А простой горожанин, основная работа которого не связана с экологией, но он подписан на какой-то эко-паблик, сортирует мусор. Можно ли считать его активистом? Г: Нет. П: Не активист, но сознательный? Г: Конечно, это осознанный человек, однозначно, ответственный. П: И про какого человека вы бы сказали, что он экологически осознанный? Г: Он ливак, он считает, что он приносит пользу другим, обществу. Он чистой виды ливак, в хорошем смысле. Он считает, что он таким образом спасает мир. П: То есть это человек, который понимает, что делает что-то хорошее. Даже если он не… Г: Не относит себя к «Чисто Вятке». П: Ну… Даже если он не активист, если не организовал для себя раздельный сбор мусора. Он просто делает что-то. Г: Это плюс. П: Это уже хорошо? Г: Сто пятьсот к карме. П: Вы уже можете назвать этого человека осознанным? Г: Да, конечно. Это первый шажок к глобальной осознанности. Вылезти из планшета и сделать что-то живое – это уже огромный шажок. П: Поняла. Как вы оцениваете экологическую обстановку в Кирове на сегодняшний день? Вас беспокоит состояние экологии в Кирове? Г: У нас очень чистый город. У нас нормально с зеленью, будет больше – почему нет, не проблема. У нас очень кривое хозяйство по благоустройству городское. Не знаю, по какому принципу там ставят людей. Но наше поколение, которое более свободомыслящее, технократичное, может в силу того, что наше поколение «выброшено за борт», мы дети 90-х, мы хулиганы, но в этом наша фишка, мы ни на кого не рассчитывает, мы рассчитываем только на себя. П: Вы считаете, что Киров довольно чистый. Но, как вы считаете, есть ли сейчас экологические проблемы в Кирове? Г: Конечно. П: А какие самые актуальные, на ваш взгляд? Г: Воздух. Несмотря на то, что соцсети шумят про Озерки, есть более актуальные вещи. У нас город рассчитан был с советского периода на определенный трафик, на определенную концентрацию автомобилей. У нас перебор идет в разы. Почему пробки? Если бы город был рассчитан на такое количество автомобилей в то время, тогда были бы шире проспекты, наверняка было бы больше парковочных мест. Наверняка базы промышленных зон были бы вынесены чуть подальше, а в центре жилье и бизнес-центры. То есть первая проблема города – это воздух. Из-за высокого трафика, из-за сознания людей. В каждой семье по две машины. Там, где я гулял в детстве с ребятами, все тополя спилены и на их месте стоят машины. Мы недавно общались с Толиком и Игорем Багиным, мне очень близка их позиция. Ты живешь в Кирове – зачем тебе машина? Тебе, маме, жене, детям нужны машины. Зачем? Езди на велосипеде! П: Но есть пенсионеры, люди в возрасте, которые не имеет возможности передвигаться на велосипеде. Для них более экологичным вариантом будет общественный транспорт, нежели машина? Г: Пенсионеров в общественный транспорт, молодежь на велосипеды. У норвежцев самое дорогое – это здоровье. Все ездят на велосипеде! Пенсионеры, не пенсионеры. У нас, если пенсионеры не могут на велосипеде, пожалуйста, общественный транспорт, поможем зайти и выйти. А молодежь на велики и больше ходить пешком! П: Хорошо, я поняла. Дальше я хотела поговорить об экологических событиях в Кирове. Как бы вы оценили экологическую политику правительства Кировской области? Г: Нормально. Я могу сказать, что министерство экологии самое открытое министерство для общественников. Большинство активистов обращаются в министерство и на базе министерства или при нем участвуют в экологической повестке. Сегодня я бы четыре с плюсом-пять поставил. П: Это хорошая оценка. Г: Может быть что-то они делают не то в рамках политической промышленности, каки-то объектов. Но зачем люди бастуют, если этот объект нужен? Мусороперерабатывающий завод нужен, зачем вы бастовали? Из-за этого процесс тормозится. Из-за этого полигон закрыли, новый современный единственный. Три полигона рекультивировали. В курсе, что Костино будет рекультивировано? В курсе, что вахрушевскую свалку за четыре месяца рекультивировали, освободили шесть гектар. И так будет и с Кильмезским ядомогильником – самым опасным захоронением сибирской язвы. И так будет с Костино и т.д. И это круто! Министерство экологии самое открытое, я подтверждаю это. П: А говоря о конкретных событиях в Кирове, в частности о Марадыково. Я так поняла, вы считаете, что он нужен? Г: Он не то чтобы нужен, он уже есть. Его закрыть и просто убить объект – это глупо! Мирный умрет! Оричи умрут! Не использовать этот объект уже – просто глупо. Там будут бочки храниться от предыдущего ОУХО (Объект по уничтожению химического оружия), и что? Конечно, надо эксплуатировать! П: Я видела, что горожане выходили на пикеты с плакатами «Мы против завода смерти». Как вы считаете, почему они были против? Г: Манипуляция со стороны тех, кто против. П: Почему они против? В чем противоречивость этого завода? Г: Первое – недоверие власти. То есть они выходили даже не против завода в Марадыково, а просто: «Мы не доверяем власти!» Завод смерти – это чистой воды пропагандистская штука. Откуда радиоактивные отходы в Марадыково? Изначально начинались протесты «Мы против Вятского Чернобыля – Марадыково!» В чем проблема? ФЭО (Федеральный экологический оператор), бывший РосРАО, четко заявили: «Там радиоактивных отходов не будет». Просто РосРАО ассоциируется у народа, и это тоже ошибка власти, в 90-ые годы как захоронители радиоактивных отходов. Но все поменялось. Если Никитин находится в РосРАО, значит что-то меняется у власти, появляются независимые эксперты. Для меня это было самой главной оценкой Рас Атома. Значит, они открываются. Значит, им можно будет давать рекомендации, они будут к ним прислушиваться, через него можно влиять на политику госкорпораций, в том числе чтобы более современные технологии использовались. Если они говорят, что ядерных отходов здесь не будет – значит их не будет. П: Говоря о радиоактивных отходах. В настоящее время в Кирово-Чепецке в хранилищах радиоактивных отходов размещено около 440 тысяч тон отходов низкой и средней активности. В чем ошибка правительства Кировской области в данной ситуации? Насколько опасны эти отходы, и как быть горожанам с данной проблемой? Г: Была ядерная программа, когда создавали атомное оружие для того, чтобы мы с вами просто жили, разговаривали. Есть река Чепца, есть два Чепецких завода. Они входили до 89-го года, до окончания свертывания атомной программы в СССР в единый цикл производства нитрона или атомной бомбы. Один из них находится в Глазове, второй объект находился в Чепецке, в честь реки Чепца. То есть по течению сюда первичное обогащение урана, вторичное обогащение у нас происходит. В связи с этим в скважинах действительно находится много чего нехорошего. Эти долго не занимались в силу объективных причин. Можно сколько угодно ругать власть. Но там был бардак, там просто не было возможности. В том числе беда федерально власти, то что они вовремя не переименовали, чисто бюрократическая вещь, РосРАО в ФЭО. Все боятся рос атома, все считают, что это ядерный могильник. А в курсе, что крупнейшие атомные державы – это Америка, Франция и Россия? В курсе, что только три страны или даже две перерабатывают атомное топливо для повторного использования? Почему нет? Чтобы построить ГЭС, надо завалить огромное количество территории, уничтожить, затопить – это плохо. ТЭЦы морально устарели, единственное, что на газ. Почему на газ? Потому что есть такое понятие «попутный газ». Что с ним делали, с факелами? Их просто жгут, попутный газ жгли. Сейчас его отводят, мы с тобой им греемся, кофе варим в турках и т.д. Поэтому все идет правильно. Я вижу, что то, в чем говорили 10 лет назад, стало реализовываться. Я не могу быть против этого. П: Просто звучит пугающе, что радиоактивные отходы есть в Кирово-Чепецке. А насколько это на самом деле опасно? Г: Это опасно. Потому что это пойма Вятки, загрязнение скважин. У нас же есть информации объективной, насколько загрязнены грунтовые воды, насколько там хороша изоляция. Рано или поздно изоляции дают трещины, микротрещины. Это все может уйти. П: Изолироваться вечно невозможно? Г: Да. Но есть хорошая информация о том, что Росатом сюда приходит благодаря Марадыково, пусть приходят и реализуют этот проект. ФЭО уберут Костино, насколько мне известно. Это 29 гектаров 5 мусора! Я надеюсь что Чепецк в эту программу рекультивации ущерба тоже войдет. П: Говоря о деятельности заводов в Киров. Например, жители Дороничей жалуются на деятельность свинофермы, на ипподроме люди недовольны деятельностью Кировского биохимического завода. Люди жалуются на неприятный запах, загрязненный воздух. Насколько деятельность заводов опасна для здоровья горожан? Г: Это не совсем опасно и это не изучено. Но как минимум из Дороничей это не опасно, это неприятно. Пахнет навозом, ничего страшного в этом нет. Дрожжевой запах от БХЗ – это один запах, он безвреден. Но когда токсины, там есть ряд веществ, которые действительно очень токсичны. Но это бывает залп, это нечасто. Не всегда, когда есть запах, это опасно. Не всегда, когда запаха нет, это безопасно. Потому что некоторые загрязняющие вещества безопасны. Не все наши сенсоры органолептические могут определить. П: А есть ли у нас в Кирове заводы, деятельность которых опасна для экосистемы, для здоровья горожан. Г: Наверное, да. Этот же БХЗ, рядом с БХЗ есть предприятие. Как сказать, опасно-неопасно… ТЭЦ тоже опасен, жить рядом с ним я бы не рекомендовал. Частично от него может быть запах на юго-западе, потому что розы ветров в ту сторону. Искож, не то чтобы совсем опасен, от него бывают всякие запахи… Шинный завод, в его районе бывает. Иногда частные гаражи опаснее чем заводы, сливают масло. П: Но это мы уже не проконтролируем… Г: Почему? П: Ну в плане, государство… Г: Да ладно. П: А как? Г: У всех гаджеты, телефоны. Фотографируют, скидывают. Общественные инспектора приходят, фиксируют, ставят фото-ловушки или просто пишут жалобы и надзорные органы вынуждены на все это реагировать. Предприятие СТЭП в Озерках, СТЭП Плюс. Кирпичный завод в свое время был, недавно закрыли к счастью. П: Был опасен? Г: Ну… там прям такой шлейф был, называется «лисий хвост» - дым рыжего цвета. В Чепецке есть кое-какие предприятия, например, ГалоПолимер. В свое время тоже у него я находил нехорошие соединения. Концентрация снижается со временем, но тем не менее. Шиховские очистные сооружения. Мурыгинское ЦПК, его закрыли к счастью. Лаки Краски на блюхера, даже там находили соединения, там река Хлыновка. Мы там находили у них по десять ПДК, на следующий день приходим с журналистами – чистейшая вода прозрачная течет. П: Хорошо. Вы назвали несколько заводов, которые все-таки как-то воздействуют на экологию. Как бороться с негативными последствиями деятельности этих заводов? Г: А не нужно бороться. П: Горожанам ничего не нужно делать? Г: Нет… Как раз горожанам и надо делать. Бездействие – это тоже плохо. П: Если не бороться, то как? Что делать? Г: Элементарно следить, быть мониторами. Если вы живете рядом с грязным заводом, берете – ты в пять часов, ты в шесть часов, ты в семь часов, фотографируем. Чик, чик, чик, чик. Создаем базу, четко и понятно, общественный контроль. Нас на все не хватает, когда может, мы приедем, но все время мониторить мы не можем. П: Говоря о том, что больше волнует самих кировчан. Волнует ли ваших знакомых не эко активистов экологическая ситуация в Кирове? Если да, то что именно их волнует больше всего? Воздух, транспорт, озеленение, вода…? Г: Да. Воздух. П: Воздух больше всего волнует? Г: Воздух, да. Воздух, транспорт, это же связано. П: Раз их это волнует, то как им, грубо говоря, заявить о своей проблеме? Нужно ли им, может быть на пикеты выходить или создавать свои профсоюзы? Г: Это идеальный вариант, но людей, способных сейчас выскочить сейчас из планшета, становится к сожалению еще меньше. П: Проходят ли сейчас в Кирове какие-то акции, которые кировчане могут поддержать? Г: Насколько мне известно, у Насти Скурихиной проект «Эко состеди», «Вятка без мусора». «Вятка дыши», жители в районе могут скинуться на датчики, несколько, один-два, мы можем бесплатно поставить, если есть спонсорские. Если нет, можно найти спонсоров, мы будем искать. Они могут у себя разместить устройство, к себе поставить. Главное нас проинформировать, где это устройство будет стоять. П: А ваши знакомые не эко активисты делают что-то для экологии? Г: Нет. П: Это может быть. Это могут быть даже маленькие действия, например, не брать кофе с собой в одноразовых стаканчиках… Г: Нет. Они как все ведутся на маркетинговые уловки, увы. Написано на стаканчике «эко», хотя стаканчик изнутри ламинированный, это сложно-компонентный отход, надо ламинат снять. Его даже не принимают переработчики вторсырья. П: Мы говорили о том, какого человека вы считаете экологически осознанным. Что мешает кировчанам быть экологически сознательными? Нехватка информации, нехватка времени или у людей просто своих проблем хватает? Как вы считаете, что им мешает? Г: Избыток всего. П: Избыток благ, вы говорили? Г: Благ и информации – всего. Это все мишура. Когда человек занят в планшете, это все секунды, это все твоя жизнь. Ты в это время могла бы просто ничего не делать, могла бы выйти и сделать три вдоха на улице. Когда много материальных благ, это все отнимает у людей возможность подумать, люди становятся потребителями. Есть исследование, что, если ты постоянно потребляешь информацию, ты перестаешь мыслить. Спокойствия ума нет. Ты перестаешь синтез делать между разными логическими аналитическими вещами. Иногда нужно просто поскучать. Просто пройдись на природе. И то, что ты задумал и не мог решить, из-за постоянных потоков информации, нейроны работают, какие-то связи создают, у тебя придет. П: По вашему мнению, на ком должна лежать ответственность за состояние экологии в городе? Государство, правительство… Г: Нет. П: Каждый человек? Г: И то, и то. П: Все должно работать в симбиозе? Г: О, гениальное слово. Симбиоз. А есть еще одно клевое слово – аменсализм, тоже разновидность симбиоза без паразитизма. А в симбиозе есть элемент паразитизма, но здорового. П: Какие меры по предотвращению экологических проблем нужны? Более кардинальные или не очень? Г: Нет, кардинальных мер не надо. П: И у меня последний вопрос. Какие способы повышения экологической грамотности горожан вы бы могли предложить? Г: Отказаться от гаджетов, смартфонов и читать обычные старые книги бумажные, бумажный носитель. Объясню почему, потому что нет синего экрана, который раздражает сетчатку. Нет отвлечения никакого, книга — это только книга. Или платные бизнес подписки. П: Подписки на что? Г: На информацию. Есть РБК сайт, есть РБК Про приложение, там не будет рекламы. Ты открыл хороший развернутый материал: интервью или аналитику. П: Если мы говорим о цели повысить уровень экологической грамотности горожан, то вы предлагаете брать информацию из платных подписок и книг? Или просто менять свое сознание? Г: Перестать быть человеком-потребителем. П: Одно за собой тянет другое? Г: Конечно. П: Спасибо большое, что уделили мне время и ответили на вопросы. Было очень интересно услышать ваше мнение на данную тему. |