Тени между нами - книга полностью. Документ Microsoft Word. Они так и не нашли тело первого и единственного парня, который разбил мне сердце
 Скачать 341.57 Kb.
|
|
17 Следующий день более унылый, чем те, что были в последнее время: серые облака целиком затянули небо. Воздух полон влаги, и вот-вот грозит хлынуть дождь. Несмотря на погоду, у меня хорошее настроение после письма от отца. Алессандра, что ты наделала! Лорд Элиадес только что аннулировал свое предложение о браке. Он сказал, что о тебе и короле ходят слухи. Что произошло? Ты знаешь, как мы рассчитывали на него после твоей неудачи с королем. Теперь мне придется начать с начала и найти кого-то, кто захочет взять тебя замуж. Зачем так досаждать? Полагаю, до Оррина дошли слухи о моем приключении нагишом. Я так рада от него избавиться. Набрасываю толстую шаль на плечи и голову, думая, что сейчас прекрасная возможность пойти подышать воздухом. Снаружи больше никого не будет. Не в такую погоду. Я беру с собой свежий альбом и отправляюсь на поиски садов королевы, о которых упомянул Каллиас. Когда миную конюшню, кто-то берет меня за руку. Я бы подумала, что это Гестия или Рода, если бы не почувствовала отчетливые мускулы под курткой медного цвета. – Алессандра, – говорит Леандр, – мне показалось, я увидел, как ты направилась на улицу. Ты же не решила от нас сбежать? Я поправляю шаль так, чтобы мне легче было держаться за руку самого самовлюбленного человека при дворе. – С одним только альбомом? – спрашиваю я. – Справедливо. Что мы будем сегодня рисовать? Должно быть, ты запамятовала, как я вызывался на роль модели. Я фыркаю. – Я не рисую людей. Я рисую костюмы, чтобы потом их шить. – И мы здесь, на этом холоде, потому что… – Ну, я думала, что сады могут стать прекрасным местом для вдохновения. Но не могу понять, почему ты здесь. – Я увидел возможность наконец застать тебя одну. В любое другое время, когда я пытаюсь подойти к тебе, Каллиас стреляет в меня своим темным взглядом. – Я не заметила, – признаюсь я. – Это потому, что ты так им увлечена. Но сейчас его тут нет, – говорит Леандр озорным тоном. – Скажи, когда я смогу забрать тебя еще на одну ночь? Грустно улыбаюсь. Мне нравится Леандр. Иногда он смешной, но веселый и добрый. Не говоря уже о красоте. Его манеры немного сомнительны, но по рейтингу Роды он должен набрать как минимум тринадцать. Однако ему не сделать меня королевой. Я открываю рот, но Леандр поворачивается и прижимает к моим губам кончик пальца. – Нет, не говори, что думаешь. Я знаю, мне это не понравится. Подумай. Подожди, пока Каллиас не сделает что-то, что тебя расстроит. Тогда найди меня и озвучь ответ. Мы подходим к железным воротам, сквозь которые я вижу ряды цветов. – Оставляю тебя с твоим рисованием. Но найди меня, если решишь, что тебе нужна модель. Обнаженная или нет. – Он подмигивает мне, прежде чем уйти. Вот же негодник, но через ворота я прохожу с широкой улыбкой на лице. Вымощеные кирпичом дорожки тянутся сквозь цветы. Сначала я прохожу мимо роз. Каждый ряд варьируется по размеру и цвету. Некоторые из них однотонные, а другие имеют розовые и желтые крапинки. О них заботятся безукоризненно, и цветение не прекращается. Дальше я вижу другие клумбы. Хризантемы, нарциссы и тюльпаны, но я пока не собираюсь их разглядывать. Останавливаюсь перед одним из кустов роз, лепестки которых ярко-желтого цвета. На кончиках они потрясающего красно-оранжевого оттенка, и я рассматриваю отдельные цветы. Они напоминают мерцающие языки огня. Один бутон еще не отцвел. С изогнутыми оранжевыми кончиками он выглядит как медленно тлеющий уголек. Сгорает, а не распускается, как положено обычным цветам. Перед глазами встает новое платье. Желтое с оранжевой каймой, юбка собрана из отдельных лепестков. Найдя ближайшую скамейку, я сажусь, открываю пустую страницу и быстро рисую на пергаменте, пока не забыла. – Можно присоединиться? – спрашивает глубокий голос. Его голос. Я поднимаю голову и с трудом могу поверить, что Каллиас вошел в сад. Он выглядит так неуместно в нынешнем черном наряде, с тенями, что окружают его тело. Кажется, они лишние в красочном саду. Демодок бежит рядом с хозяином. Внезапно какая-то идея приходит в голову зверя, и он стремглав летит в сад, перепрыгивая через живую изгородь и громко лая. Наверное, заметил кролика. Поворачиваюсь к королю. «Можно присоединиться»? Какая галантность. Леандр сразу бы решил, что ему по умолчанию рады. Действительно ли Каллиас уйдет, если я велю, так и останется неизвестным. Я никогда не смогу его прогнать. Не только потому, что мне нужно завоевать его сердце. Но потому, что он мне нравится, и я хочу, чтобы он был рядом со мной. – Пожалуйста, садись, – говорю я и киваю на пустое место рядом. Он устраивается чуть поодаль, соблюдая приличия. – Как ты узнал, что я здесь? – А может, не знал. Может, просто ходил по саду, ища уединение, как и я. – Увидел тебя в окно. – Ты за мной следил? Ты разве не был на заседании? – Был. Я поднимаю голову от эскиза, бросая на короля пытливый взгляд. – Я решил, что лучше быть здесь с тобой, и прервал совет. Польщенная, я возвращаюсь к рисованию. – Придумываешь новый наряд? – спрашивает Каллиас. И снова мне приятно. Приятно, что он точно знает, чем я занята, знает, что мне нравится. – Я чувствую себя в невыгодном положении, – говорю я ему. – Ты в курсе моих увлечений, но я еще не узнала о твоих. Леандр упомянул фехтование и езду верхом, но, безусловно, есть и еще. Каллиас складывает руки перед собой и опирается локтями на колени. – Раньше я больше всего любил фехтование, но с тех пор, как стал королем, у меня не было партнера не из соломы. – Ой. – Я об этом не подумала. – Мне нравится кататься верхом и проводить время с Демодоком. Я всегда любил животных, но в последнее время ценю их общество еще больше. Как будто услышав свое имя, Демодок снова возвращается к нам, высунув язык. Пес садится передо мной, ожидая, когда я почешу его за ушами. Я не могу сопротивляться. – Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я. – Я не могу прикоснуться к другому человеку, но животные не влияют на мои способности. Демодок – единственный компаньон, которого я могу себе позволить. Иногда я даже балую его и пускаю в кровать. Этого я не учла. Что он будет искать контактов другими способами. Прядь волос падает юноше на лоб. Будь он любым другим человеком в мире, я бы протянула руку и заправила локон обратно. – Раньше я играл на пианино, – тише говорит Каллиас. – Практически все знания я получил от наставника, но игра на фортепиано – совершенно другое. Играть меня научила мама. Она любила музыку. Я сглатываю внезапный комок в горле. Жалею? Его? И тихонько спрашиваю: – Ты сыграл бы для меня? – Ты любишь музыку? – Думаю, твоя мне бы понравилась. Он поворачивается ко мне, и точно так же, как в первый день, когда мы встретились, я испытываю потрясение при встрече наших взглядов. Ветер треплет волосы Каллиаса, бросая пряди на лоб. Мои пальцы дергаются, и я смотрю на свою руку в перчатке. Медленно, очень медленно, поднимаю ее. Двигаясь так же осторожно, как с испуганной лошадью или испуганным ребенком, я тянусь в сторону Каллиаса, к этому непослушному локону. Король следит за мной, но я не могу угадать, о чем он думает. Но я двигаюсь в темпе, который дает ему все время в мире меня остановить. Вместо этого тени исчезают. Каллиас становится нормальным, так что когда мой палец касается его лба, то не проваливается насквозь. Я чувствую тепло и убираю прядь. Ох, как бы мне хотелось почувствовать шелк его волос. Я роняю руку на свое колено. Но мы по-прежнему не сводим глаз друг с друга. Наконец Каллиас смотрит в мой альбом. – Что именно придумываешь? Дневное платье? Опять со штанами? – Его голос ниже, чем прежде, почти рокочет; кажется, король придумывает слова на ходу. После паузы я умудряюсь выдавить: – На самом деле бальное. Меня вдохновили розы твоей матери. – Я указываю взглядом на упомянутый бутон. – Тогда надо устроить бал, чтобы ты могла в нем показаться, когда доделаешь. – А можно? Я никогда прежде не давала балов. – А хотела бы? Я киваю. – Выбери день, и мы все устроим. Внезапно шаль мне больше не нужна. Становится так легко и тепло. Однажды я уже так чувствовала себя из-за парня. Казалась себе цельной, заметной, любимой. Сейчас его плотью пируют черви. Нет, не дам Гектору испортить этот момент с королем. Замечаю краем глаза какое-то движение. Кажется, просто цветок покачнулся на ветру. Нет, что-то крупнее. Тверже. Живее. – Каллиас! Я бросаюсь вперед, но слишком поздно. Гремит выстрел, разрывая тишину сада. Нарушая покой. Поражая короля. Каллиас падает назад, сперва ударяется спиной о газон, затем и ноги сползают со скамейки. Я парализована ужасом, смотрю на него. Прямо посередине живота сюртук темнее, там, где промок от крови. Демодок бросается к хозяину и тихо скулит. Каллиас не шевелится, и пес подталкивает его носом. Дрожащей рукой тянусь к королю, но что мне делать? Я совершенно не умею исцелять. Помощь. Надо кого-то найти. Резко встаю, но вижу бегущего к нам человека. Не замечаю ничего, кроме полуавтоматического пистолета в его руке. Убийца убирает его в боковую кобуру и тянется за клинком на поясе. Хочет удостовериться, что цель мертва. Встаю перед скамейкой и смотрю на врага. Он резко тормозит и выставляет меч вперед. – Прочь с дороги или я тебя уничтожу. Слышу только собственное дыхание. Чувствую только, как вздымается и опадает моя грудь. Но не двигаюсь с места ни на сантиметр. На ум приходит та памятная ночь боев, но какой от нее прок? Слова – лучшие союзники в такой ситуации. – Ты попал прямо в грудь. Теперь беги, пока стража не явилась на шум. Он отталкивает меня свободной рукой. Падаю на землю, но не чую боли. Сажусь и тянусь к ботинку. Рубины на рукояти кинжала сверкают. Я описываю им дугу и погружаю клинок в бедро убийцы. Он воет и ударяет меня тыльной стороной свободной руки. Я отлетаю в сторону, всей душой ненавидя кирпичи, что сдирают кожу с моих колен. Убийца тянется за моим кинжалом, со стоном извлекает его и бросает прочь. Мужчина снова обращает ко мне полный злобы взгляд, но не успевает сделать и шага в мою сторону, как мы оба резко поворачиваемся к темной фигуре, что поднимается по ту сторону скамейки. Окутанный тенями Каллиас уверенно стоит на ногах. Проходит прямо сквозь скамью, и что-то со звоном падает на кирпичи. Пуля. Хотя его одежда все еще покрыта пятнами крови, он ничем не выказывает боль. Бросает один взгляд на меня, на красный отпечаток руки на моей щеке, прежде чем повернуться к убийце. – Ты умрешь за это, – низко говорит Каллиас. – Сегодня умрешь ты, – говорит мужчина и шагает вперед, вонзая меч в грудь короля. И почти теряет равновесие, когда клинок не встречает ожидаемого сопротивления, проходя сквозь теневую форму Каллиаса. – Что за?.. Каллиас шагает прямо через него, и меня пронзает дрожь, когда я вспоминаю дымное ощущение теней. Ассасин разворачивается лицом к Каллиасу, когда тот оказывается по другую сторону от него. Убийца снова достает пистолет, и на этот раз выпускает всю обойму в грудь короля. Но, конечно, пули проходят насквозь. Мужчина бросает оружие, а король вытаскивает свой меч: тени исчезают вокруг клинка и руки, что его держит. И тогда начинается поединок. Действительно, Каллиас не солгал, когда сказал, что знает, как использовать клинок. Король посылает серию быстрых выпадов, которые убийца еле успевает отклонять. Нанесенное мною ранение его замедляет. Через некоторое время я понимаю, что Каллиас играет с ним. Хотя два меча встречаются в воздухе с металлическим лязгом, каждый раз, как убийца пытается сделать свой собственный выпад, тот проходит насквозь. Как будто он сражается с призраком. Неубиваемым. Неприкасаемым. В конце концов, убийца устает от игры. Когда мечи опять сталкиваются, он налегает всем весом, и Каллиас невольно отступает. Мужчина, хромая, бежит прочь. Каллиас бросается к одной из цветочных клумб, наклоняется, подбирает мой кинжал и швыряет, почти не целясь. Нож вонзается убийце в спину. Тот падает. Каллиас разворачивается ко мне и опускается на колени рядом со мной. Его тени исчезают. – Тебе больно? – спрашивает он. – Я в порядке. Юноша либо не верит, либо вовсе не услышал моего ответа, потому что ощупывает меня своими руками. Сперва проверяет щеки и шею, затем талию, живот и ноги. Ищет раны. Но раз уж я цела, у меня перехватывает дыхание от прикосновений. Пусть его руки в перчатках, тепло пальцев Каллиаса просачивается даже сквозь ткань моего наряда. Он поднимает глаза и застывает, поняв, что видит в моих. Невольно обхватывает мои лодыжки. Сжимает крепче, и по спине прокатывается волна жара. Его руки поднимаются к моим коленям и раздвигают мне ноги, чтобы король мог между них устроиться. Мы близко. Так близко. Слишком близко. Ближе, чем когда-либо прежде и… – Сир? Мы одновременно вздрагиваем, даже не услышав приближающихся охранников. Тени Каллиаса мгновенно возвращаются, благополучно окружая все его тело. Перед нами стоят пятеро мужчин с гербом короля на мундирах, с обнаженными рапирами и пистоле – тами. Каллиас встает и протягивает мне руку, тени вокруг его ладони исчезают, и он поднимает меня на ноги. Но отпускает руку сразу, как только я обретаю равновесие. – Здесь был злоумышленник. Я сразил его вон там, – указывает Каллиас, и трое мужчин отправляются на поиски тела, а двое других начинают прочесывать сад. – Отведите убийцу в темницу. Если до этого он не умрет от ран, позовите целителя себе на помощь. А также отправьте врача в покои королевы. Идем, Алессандра. Мы с Каллиасом шагаем бок о бок. Демодок перепрыгивает через скамейку и трусит рядом, на его носу все еще видна кровь короля. – Бесполезный дурак, – говорит Каллиас, но с любовью смотрит на свою собаку. – Он любовник, а не боец. Это уж точно. Прикосновения. Столько прикосновений. И горячие взгляды. И убийцы с мечами и пистолетом и… – Тебя застрелили, – говорю я, останавливаясь. – Как ты не пострадал? Каллиас останавливается рядом со мной, и я протягиваю руку, указывая на кровавое пятно. – Если у меня есть время перейти в тень, прежде чем рана убьет меня, тени исцелят ее. – Я подумала… – Даже не могу сказать вслух. Это слишком ужасно. – Ты закрыла меня собой. Правда? Я даже не поняла. Просто действовала по наитию. – Спасибо, – говорит он. – Но никогда не рискуй ради меня жизнью. Я могу исцелиться. Ты – нет. Король продолжает идти, и я, спотыкаясь, следую за ним. Кажется, я не могу сосредоточиться ни на одной мысли. Просто вижу то, что случилось, снова и снова. – Что необычного ты заметила в убийце? – спрашивает Каллиас. Необычного? Пытаюсь припомнить его образ. – Он был мужчиной. – Я молча проклинаю себя. Очевидно, Каллиас имел в виду не это. Почему я пытаюсь вспомнить человека, которого видела несколько минут назад? – Он был в темной одежде. – Какой именно? – подсказывает Каллиас. Я на мгновение удивляюсь, почему он расспрашивает, если сам видел нападавшего. Но мне важно ответить, так что я повинуюсь. – Кожаной. Подол оторочен мехом. Она… пегайская. – Убийца из недавно завоеванного королевства Каллиаса. Климат там более суровый. Вот почему женщины носят штаны. Чтобы не мерзли ноги. – Хорошо, – говорит Каллиас, как будто мой ответ ему нравится. Мы входим во дворец, и король остается рядом со мной, пока мы поднимаемся по лестнице. Что-то крутится в глубине моего сознания. Что-то не так. Что-то не так с убийцей. – Я говорила с ним. – Да я слышал. – У него не пегайский акцент. А наксосский. – О чем это тебе говорит? – спрашивает Каллиас. – Убийца отсюда, но кто-то хотел сделать так, чтобы он выглядел иностранцем. Убийца не стрелял в меня. Только в тебя. Его должны были увидеть, прежде чем он уйдет. – Очень хорошо, – говорит Каллиас. – Почему ты хвалишь меня, как будто я какая-то глупая школьница? – Ты в шоке, Алессандра. Я пытаюсь занять твой разум. Я понимаю, что мои руки дрожат. Каллиас смотрит на них сверху вниз, как и я. Он берет одну мою руку в свои, не сбиваясь с шага. Каллиас, как призрак, движется по дворцу, мерцающие тени плывут следом. Хотя он продолжает имитировать шаги, мне интересно, нужно ли это. Похоже, он едва касается пола. Цветы в горшках, что стоят на столах в коридорах, не шуршат, когда он проходит мимо. Черный ковер не продавливается. Шторы на окнах не колышутся. Я следую за королем, очарованная всем, что с ним связано. Тем, как перекатываются мышцы его спины, все еще видимые сквозь тени, как слуги жмутся к стене, чтобы позволить нам пройти. Все в нем источает силу. Мы идем по коридору, ведущему… куда-то. Я никогда не была в этой части дворца. Подождите, что Каллиас приказал охраннику? Отправить целителя в покои королевы? Поднявшись на пару этажей, Каллиас останавливается перед дверью. Плющ в горшках по обе ее стороны тянется вдоль проема и соединяется наверху арки. Легко представить себе волшебный сад, спрятанный с другой стороны. Каллиас, заметив, как я с удивлением смотрю на красивые растения, говорит: – Моя мама любила растения. Больше всего розы. Ты наверняка отметила, что они украшают все изделия из дерева. Она выращивала их в своем саду и красила их в черный цвет. – Черный? Почему? – Потому что тогда они напоминали ей моего отца. Его тени. – Это… – начинаю я, но не могу закончить. Каллиас проходит сквозь дверь, на мгновение оставляя меня одну в темном коридоре. Затем я слышу щелчок, и король открывает для меня теперь незапертую дверь изнутри. – Это были покои моей мамы, – говорит он. Хотя ему пришлось сделать руку осязаемой, чтобы открыть мне дверь, теперь она уже скрыта в тени. Я прохожу мимо него. В гостиной стоит большой стол, в вазе свежие розы. У дальней стены рояль. А та стена позади меня, где дверь? Витраж покрывает каждый ее сантиметр, маленькие мазки цвета, вместе изображающие цветущий лес. Олень пьет из озера. Бабочки парят под листьями дерева. А внизу сплошные цветы. Дверь замаскирована под ствол большого дерева, чтобы не отвлекать от картины. Свечи по всей комнате подчеркивают великолепие задумки, внутренние грани тлеют, как будто пламя живет внутри отдельных кусочков стекла. – Весь дворец снабжен электричеством, но мама любила, как стекло мерцает при свете свечей. Слуги по-прежнему их зажигают. Думаю, ей бы это понравилось. Каллиас открывает еще одну дверь, ведущую в спальню. Кровать стоит высоко на постаменте и завалена пуховыми одеялами и подушками. Интересно, мне придется на нее запрыгивать? К каждой из четырех опор привязаны красные пологи, и я подозреваю, что они прекрасно закрывают свет, если их распустить. Красная дорожка покрывает черный ковер, делая каждый шаг еще мягче. Гардероб массивный, деревянные стенки украшает узор из розовых шипов. Туалетный столик занимает почти половину стены и завален драгоценностями и косметикой. Увидев мой взгляд, Каллиас поясняет: – Они принадлежали моей матери. Пользуйся, чем хочешь. Остальное унесут слуги. – Что? – Мой разум пытается осмыслить происходящее. Убийца. Кровь Каллиаса. Покои королевы. – Почему мы здесь? – Это твои новые покои. – Что? – тупо переспрашиваю я. – Почему? – Ты спасла мне жизнь, отвлекла убийцу и дала мне время исцелиться. И я еще никогда так сильно не беспокоился за твою безопасность. Теперь ты будешь спать рядом со мной. – А потом добавляет, как будто ему больно это говорить: – Тебе здесь не нравится? На мгновение теряю дар речи. – Нет, – наконец говорю я, и мое лицо смягчается. – Нет, я останусь здесь. И для меня будет честью пользоваться вещами твоей матери. Не убирай их из комнаты. Хотя выражение его лица не меняется, я могу сказать, что Каллиас доволен. Возможно, по тому, как светлеют его тени. – Эта дверь в конце комнаты ведет в уборную. А эта, – он указывает на ту, что я не заметила возле кровати, – в мои покои. У меня немного болит горло, и я не могу понять, почему. Потому что мне так приятно? Я очарована этим жестом? Возможно, даже немного боюсь, насколько это все лично? Каллиас спешит заверить: – Кроме того, если я поселю тебя здесь, это сыграет на пользу нашему фарсу. Можешь иногда влетать ко мне, как я несколько раз вторгался в твои покои. – Глаза короля все еще прикованы к двери, ведущей в его собственные комнаты. – Я не знаю, что сказать, – наконец говорю я. Витраж сверкает в свете, льющемся в большие окна. Маленькие деревца в углах комнаты тоже тянутся к нему. Я чувствую себя лесной принцессой. Нет, не принцессой. Королевой. Я в покоях королевы. – Ты можешь сказать, нравится тебе или нет, – предлагает Каллиас. – Вдруг есть что-то неприятное. Я улыбаюсь, поворачиваясь к нему. – Я не нахожу ничего неприятного. Здесь прекрасно. Спасибо за заботу. – Я рад, – говорит он. Затем юноша смотрит на мои руки. Я понимаю, что они все еще дрожат. Каллиас мягко нажимает мне на плечи и заставляет сесть на кровать. Берет одеяло с тахты у подножия кровати и оборачивает его вокруг моих плеч. – Я в порядке, – настаиваю я. – Скоро будешь, но пока естественно, что ты волнуешься. – Это не первый раз, когда я вижу смерть, Каллиас. – Жаль, я не могу забрать слова обратно. Мне не нужно, чтобы он начал задавать вопросы о Гекторе. – Видеть, как я убиваю охранника, совсем не то же, что смотреть, как я убиваю того, кто собирался нас прикончить. Твоя жизнь была в опасности. О, верно. – Почему ты так собран? – спрашиваю я, глядя на него. – Ради бога, в тебя стреляли. – Мне давно известно, что кто-то пытается меня убить. Я привык ожидать этого. Каллиас не покидает меня, пока не приходит целитель. Какая-то старуха, которая суетится надо мной, настаивая на том, чтобы посмотреть красный рубец на моем лице. Она предсказуемо назначает в качестве лечения отдых. – Кто-нибудь может остаться с вами сегодня вечером? – спрашивает старая карга. – А что? – После такой встречи некоторым трудно спать. Сосед по комнате придется кстати. – Я не маленький ребенок. Мне не нужно, чтобы мои шкафы проверяли, нет ли в них чудовищ. – Не чудовищ. Убийц. Людей, которые использовали бы вас, чтобы добраться до короля, – некстати замечает она. – Прочь, – огрызаюсь я. Целительница собирает свои вещи, прежде чем покинуть комнату и оставить меня в благословенной тишине. |