хрестоматия. Аналитич минихрестоматия_Герасимова. Отчет по дисциплине История культурологической мысли
 Скачать 0.61 Mb.
|
|
Глава 3. Внутренний анализ работы 3.1.Общие данные об авторе Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) [1880-1934] —поэт, писатель, теоретик символизма, один из ярких представителей эпохи Серебряного века. Родился в семье профессора математики Московского университета Николая Васильевича Бугаева. Учился в частной гимназии Льва Ивановича Поливанова. В период с 1891 по 1899 год Борис Бугаев обучался в московской гимназии Л. И. Поливанова, где в последних классах увлёкся буддизмом, оккультизмом, одновременно изучая литературу. Особое влияние на Бориса оказывали тогда Достоевский, Ибсен, Ницше. Здесь у него пробудился интерес к поэзии, в особенности к французским и русским символистам (Бальмонт, Брюсов, Мережковский). В 1895 году сблизился с Сергеем Соловьёвым и его родителями — Михаилом Сергеевичем и Ольгой Михайловной, а вскоре и с братом Михаила Сергеевича — философом Владимиром Соловьёвым. Под влиянием Соловьевых молодой Бугаев стал интересоваться новейшим искусством, философией (прежде всего Шопенгауэром и буддизмом в интерпретации Шопенгауэра), оккультизмом. В 1899 году по настоянию отца поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. В университете он специализировался по зоологии беспозвоночных, изучал труды Дарвина, химию; при этом не пропускал ни одного номера «Мира искусства». Осенью 1899 года Борис, по его выражению, «всецело отдается фразе, слогу». В 1903 году он окончил физико-математический факультет университета, получив 28 мая диплом 1-й степени На следующий день умер его отец. В сентябре 1904 года он поступил на историко-филологический факультет; посещал семинары проф. С. Н. Трубецкого (по Платону) и проф. Л. М. Лопатина (по «Монадологии» Г. Лейбница). Увлёкся теоретической философией и точным знанием, но под влиянием Г. Риккерта пришёл к заключению, что точные науки не объясняют мир как целое: они ограничивают предмет познания и тем самым «систематизируют отсутствие познания»; а подлинная жизнь раскрывается не через научное познание, а через творческую деятельность, которая «недоступна анализу, интегральна и всемогущественна». Уже в 1905 году он прекратил посещать занятия, а в 1906 году подал прошение об отчислении и стал заниматься исключительно литературной работой. В 1900 году Андрей Белый написал своё первое сочинение — «Северная симфония» (1-я, героическая)", создав тем самым новый литературный жанр — литературную симфонию. В декабре 1901 года Белый знакомится со «старшими символистами» — Брюсовым, Мережковским и Зинаидой Гиппиус, которые публиковались в издательствах «Гриф» и «Скорпион». С января 1903 начинается активная переписка Белого и Блока по философско-поэтическим и мистическим вопросам, в январе 1904 в Москве происходит их личное знакомство; отношения приобретают характер интимной, экзальтированной дружбы. «Аргонавтический» пафос, настроения оптимистического дерзания преобладают в книге Белого «Золото в лазури» (М., 1904; стихи и лирические отрывки в прозе) — итоговой для раннего творчества Белого. В ней намечаются, однако, и мотивы угасания идеалов «эпохи зорь», сомнения в собственном «пророческом» призвании. С 1904 Белый переживает постепенное угасание мистических надежд, «мистериальная» любовь, которую он стремился обрести в отношениях с Н.И. Петровской, оборачивается тривиальным «романом». Разочаровывается Белый и в «аргонавтизме», ставшем идейной основой возникшего в сентябре 1904 кружка Астровых. С лета 1904 начинает испытывать особый интерес к «точному» знанию, теоретической философии, психологии, работает над теоретико-познавательной системой символизма. Место прежних «учителей жизни» — Соловьёва и Ницше — в 1905-1906 занимают И. Кант и философы-неокантианцы (Г. Коген, Г. Риккерт); в кантовской философии Белый ищет выхода из духовного кризиса, пути преодоления «широковещательных апокалипсических экстазов» (Весы. 1905. № 12. С. 54). В творчестве Белого 1904-1905 на место прежнего неопределенно-мистического идеала выступает поэтический образ России (стихи, статьи «Луг зеленый» // Весы. 1905. № 8). С декабря 1910 по апрель 1911 Белый с женой совершает заграничное путешествие (Сицилия — Тунис — Египет — Палестина), открывает для себя новый культурный мир, в котором ищет живые духовные ценности, противопоставляя их одряхлевшему «европеизму» “ Пока что Андрей Белый метался среди различных школ неокантианства, стараясь обосновать свои теории выхода из них символизма. Как и все русские, он был убежден, что Штейнер ни в философии, ни в искусстве ничего не понимает. Под впечатлением от Минцловой и к оккультным исследованиям большинство в нашем кругу относилось свысока.”А. Тургенева "Андрей Белый и Рудольф Штейнер" В 1912 в Берлине он познакомился с Рудольфом Штейнером, стал его учеником и без оглядки отдался своему ученичеству и антропософии. Фактически отойдя от прежнего круга писателей, работал над прозаическими произведениями. В апреле-мае 1912 Белый с женой живет в Брюсселе, в мае 1912 в Кёльне они встречаются с Р. Штейнером — создателем антропософского религиозно-мистического учения — и становятся его приверженцами: «учиться у Штейнера, ибо это не теория, а действительная школа» (письмо к Морозовой от 17/30 мая 1912 г., Брюссель // Андрей Белый. «Ваш рыцарь»: Письма к М.К. Морозовой. 1901-1928 / Предисл., публ. и примеч. А. В. Лаврова и Дж. Малмстада. М.: Прогресс-Плеяда, 2006. С.185). В антропософии Белый видит системное воплощение духовных идеалов, достижение искомой гармонии между мистическим и научным познанием. Белый стремится проводить антропософские идеи в «Мусагете», что вызывает конфликт с Метнером; в результате Белый постепенно устраняется от руководства издательством и редактирования «Трудов и дней». Когда разразилась война 1914 года, Штейнер со своими учениками, в том числе и с Андреем Белым, находились в швейцарском Дорнахе, где начиналось строительство Гётеанума. Этот храм строился собственными руками учеников и последователей Штейнера. В 1915 Белый пишет исследование «Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрений современности» (М., 1917), посвященное разбору «световой теории» Гёте и полемике с Метнером, опровергавшим в своих «Размышлениях о Гете» (М., 1914) гётеанские труды Штейнера. Занятия антропософией (и связанной с ней проблемой внутреннего самопознания человека) поощряют углубленное внимание Белого к автобиографической теме: “В цитате, толкуемой узко: “ЭТИ УСТА ЗАКРЫТЫ НАВЕК. "ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ МЕНЯ СПРАШИВАТЬ... ВЫ ДОЛЖНЫ СПРАШИВАТЬ СЕБЯ..." - почти вскрикнул Штейнер на мой вопрос к нему, "АНТРОПОСОФСКИЙ" ли вывод мой из контекста его цитат. "СЕБЯ СПРАШИВАЙТЕ" - его ответ мне: "ВЫВОД" был напечатан: находились люди, которые восклицали: "Антропософия ли это?"* (А.Белый. "Р.Штейнер и Гете в мировоззрении современности".) Октябрьскую революцию Белый встречает с большим подъемом, принимает безоговорочно, хотя и в специфическом смысле: исповедуя «скифские» убеждения, характерные также для Иванова-Разумника, Блока, Н. А. Клюева и др., приветствует в революции мятежную очистительную стихию, «святое безумие», противостоящее мещанской умеренности и трезвости, высвобождение активных творческих сил, обретение Россией подлинного пути, отвечающего ее духовному предназначению. В историю русской литературы Белый вошел как один из самых значительных представителей «второй волны» символизма, с характерным для нее «антидекадентским» пафосом и исканием истины в религиозно-философских построениях, в обращении к национальным духовно-эстетическим традициям и ценностям. Творчество Белого, отразившее отдельные кризисные явления культуры предреволюционных десятилетий, примечательно стремлением к преобразованию действительности под знаком гуманистического идеала; его отличает смелый поиск новых сложных форм художественной выразительности, внутренне созвучных изменившейся исторической эпохе, изменившемуся внутреннему миру человека. Художественные открытия Белого стоят в одном ряду с такими новаторскими явлениями в западноевропейской литературе, как творчество Дж. Джойса и М. Пруста. – Гоголем и Владимиром Соловьевым, которые оказали немалое влияние на него. С одной стороны Белый – это самое крайнее и типичное выражение символистских воззрений; никто не пошел дальше его в стремлении свести мир к системе «соответствий» и никто не воспринимал эти «соответствия» более конкретно и реалистично. Но именно эта конкретность его нематериальных символов возвращает его к реализму, как правило, находящемуся вне символистского способа самовыражения. Он настолько владеет тончайшими оттенками реальности, выразительнейшими, значительнейшими, подсказывающими и одновременно ускользающими деталями, он так велик и так оригинален в этом, что невольно возникает совершенно неожиданное сравнение с реалистом из реалистов – с Толстым. И все-таки мир Белого, несмотря на его более чем жизнеподобные детали, есть невещественный мир идей, в который наша здешняя реальность лишь проецируется как вихрь иллюзий. Этот невещественный мир символов и абстракций кажется зрелищем, полным цвета и огня; несмотря на вполне серьезную, интенсивную духовную жизнь он поражает как некое метафизическое «шоу», блестящее, забавное, но не вполне серьезное. Судьба взглядов А. Белого была нелегкой: его мистический символизм, мистическое народничество и штейнерианство несовместимы с мировоззрением марксизма-ленинизма. Последователями А.Белого стали В. Б. Шкловский, О.Мандельштам. В 1990-е годы появляются исследования, осмысляющие философское творчество мыслителя и его культурологические идеи. К ним можно отнести статьи И.Э. Чистяковой «"Эстетическое христианство" Андрея Белого» (1990), В. Пискунова и С. Пискуновой «Культурологическая утопия Андрея Белого» (1995); монографии З.Юрьевой «Творимый космос у Андрея Белого» (2000) и зарубежного исследователя Р. Кейса «Непокорный модернист: Андрей Белый и развитие русской художественной литературы, 1902-1914» 3.2.Анализ текста Очерк «Основы моего мировоззрения» был написан в Берлине, в то время, когда Троцкий писал о нем страшные вещи. Это могло повлиять на настроения писателя, который впоследствии топил грусть о тяжелом времени своей жизни в алкоголе. Не удивительно, что именно в то время Белый решил написать о подавлении человека культурой. Исходя из предыдущего раздела, однозначно напрашивается вывод об опережении Андреем Белым собственного времени. Положения, которые он провозглашал, были, безусловно, новаторскими и в каком-то смысле провокационными, поскольку они утверждали новую междисциплинарную науку. Это не могло понравиться ученым из сфер, которые затрагивал проект культурологии. Как следствие, отношение можно назвать, мягко говоря, предвзятым. Однако, как было уже сказано, утверждения выведенные исследователем и литератором актуальны до сих пор. Так культурологами повсеместно используется принцип междисциплинарности, интегративный подход. Белый писал о том, что культура представляет собой одновременно продукт, универсум и способ существования. Идентичные формулировки звучат в определении культуры, выведенном в 90е годы XX века. Все это подтверждает актуальность идей мыслителя, опередившего прогресс на целое столетие. 3.3.Главная тема и идея работы Главной темой первой работы можно назвать самосознание и самопознание, которые до такой степени интересовали Белого, который в тот момент жизни переживал жизненный кризис. В связи с этим четко прослеживается привязка осмысления Белым самого себя к чему-то стоящему «над» ним. Однако, мышление писателя не было столь примитивным, чтобы считать, что его умонастроения зависят лишь от деятельности государства, из которого он уехал. Бугаев совершенно четко ощущал, что исторический период, на который приходится его жизнь, несет в себе нечто большее. Он всем своим нутром ощущал глобальные изменения, которые считываются в работе между строк. Так значительная часть повествования посвящена идее выявления той самой особенности, которая присуща всему человечеству и влияет на преобразования. Именно поэтому в творчестве Белого рождается тема культуры. Не менее значительными предстают темы самосознающей души, как духа, обращенного на себя, самостоятельно определяющего порядок своего бытия, и первичности этого духа перед всем происходящим. Если верить подобным умозаключениям, то можно заявить, что Белый, в каком-то смысле, опередил экзистенциалистов. 3.4.Наиболее важные термины для осознания замысла статьи Культура в понимании Андрея Белого, является творческим преобразованием действительности, целостностью культурных форм и проявляется как самосознание человека. Для трактовки культуры как самосознания А. Белый вводит термин «культура культур», означающий единство всех достижений мировой культуры в сознании человека, а также множественность и взаимосвязанность национальных культур в общечеловеческой культуре. А. Белый употребляет термин «культурология» для обозначения горизонтов целостной науки о культуре, тем самым фиксирует это понятие как научное. А. Белый разграничивает понятия культуры и цивилизация, связывая культуру с органическим становлением индивидуальности человека, духовным развитием, а цивилизацию - с механизацией и массовостью. Для понимания идей А. Белого необходимо знать термин Зороастри́зм — одна из древнейших религий, берущая начало в откровении пророка Спитамы Заратустры, полученном им от бога Ахура Мазды. В основе учения Заратустры — свободный нравственный выбор человеком благих мыслей, благих слов и благих деяний. Важное определение автор дает сознанию - форма формы сознания. Чтобы понять отношение автора к театру, необходимо понимать термин Мистерия — культовое таинство, посвящённое божествам, к участию в котором допускались лишь посвященные Также для лучшего понимания статьи советуем ознакомиться с понятиями “критика чистого разума” И.Канта и основными идеями философии Ницше. 3.5.Основные тезисы -Человеческая мысль первична перед вещественным миром - Проблема мировоззрения — сложное взаимоотношение многих частных проблем, или — целое их - Целое полагаемо первее частей - Искомому мировоззрению ставлю императив; оно должно удовлетворять нас 1) гносеологически, 2) эстетически и 3) этически; если оно не удовлетворяет нас в одном только пункте, оно — не мировоззрение. - Смысл знания есть со-мыслие, соединение мыслей, вычлененных из первоначальной цельности сознавания, возвращающее сознание сквозь знания к себе самому. -Самосознание есть культура культур; и потому-то проблема культуры, все более выдвигаемая современностью есть проблема самосознания: индивидуума, народа; и — наконец: человечества. - Оцелостнение кругов (познавательных, эстетических, этических охватывает впервые горизонт целостности; вселенная оказывается внутри горизонта, как часть пейзажа действительности; работа самосознания становится чрез включение вселенной и субъекта «Я» в мир «Я» подлинного становится не работой отъединенного от мира «Индивидуума» в банальном смысле слова, а работою миротворца: работой всего, что ни есть во всем, что ни есть. И эта целостность целостностей — культура. - Мировоззрение упирается в культуру; культура определяет мировоззрение в его целом, т. е. и мир, и отвлеченно-познавательное зрение на мир; культура есть то, из чего вычленяется природа и закон природы; она есть и первично-данное, и конечно — достигаемое; ибо она — целое. - Культура — продукт роста самосознания человечества: вот неосознанный генерал — бас возможной философии культуры: пора эту мысль осознать, чтобы предварить все вопросы философии культуры вопросами о культуре самой философии, коренящейся в целом, т. е. в культуре сознания; до этого предварения нас будут встречать лишь скачки от философии к культуре и обратно, то эстетически оправданные, а то — нет 3.6.Источники выдвинутых идей и отсылки к другим авторам Известно, что особое влияние на мировоззрение Андрея Белого оказало общение с Рудольфом Штейнером и знакомство с его концепцией антропософии. Отсылки к трудам Штейнера можно найти, как в «Круговом движении, так и в других работах Белого, например, особое внимание уделено личности Штейнера в «Истории становления самосознающей души»: «Штейнер себя называет конкретным идеалистом, или конкретным монистом (плюро-дуо-монистом); и он же дает единственное раскрытие христологической проблемы в учении о символе веры, как символе знания; духовная наука в этом аспекте является в конкретных вскрытиях вполне христовой наукой; и в этом смысле доктор Штейнер открывает новую эру, перерождения в нас самой христианской культуры и в смысле критического высвобождения христианства из-под опеки наивного догматизма и антиинтеллектуального мистицизма, и в смысле критического вскрытия путей точной науки в таком возрождении в нас представлений о христианстве. В другом разрезе др. Штейнер — оригинальнейший философ и практик культуры, приподнимающий проблему культуры над проблемой знания, как сознания, и над проблемой веры, как самосознания, указывая на подлинную сферу “самого” в нас как сферу нам имманентного духа». Кроме Штейнера, Белый упоминает еще ряд деятелей культуры, чьи книги являются его спутниками в течение жизни. Таковыми оказываются Ницше и Кант. В своих размышлениях о работах Ницше он однажды писал: «В «Так говорил Заратустра» он воспевает это тело как источник таинственнейших переживаний своих; оно у него даже не тело, а таинственное «оно», которое вшептывает в него глубочайшие тайны: «Тогда со мной — заговорило “оно”: “Ты” это» знаешь, но ты «этого» не говоришь»». Также Белый ссылается к Канту, как к философу, который ввел в эту науку одни из фундаментальных понятий, потому осуждает Ницше, который писал, что “Кант был дурак”. Помимо вышеуказанных авторов, также можно отметить упоминание в статье Германа Когена, представителя неокантианства. Именно ему Белый хочет поручить разработку фундаментального проекта культурологии. Исследуя философию Когена можно обнаружить, что он находит связь искусства с историей, этикой, философией, логикой и эстетикой, в чем можно проследить междисциплинарный подход, используемый в культурологии по сей день. Белый в одной из своих статей напишет: «...культура — цельность, органическое соединение многих сторон человеческой деятельности; проблемы культуры в собственном смысле возникают уже тогда, когда сорганизованы: быт, искусство, наука, личность и общество; культура есть стиль жизни, и в этом стиле она есть творчество самой жизни, но не бессознательное, а — осознанное; культура определяется ростом человеческого самосознания; она есть рассказ о росте нашего “Я”, она—индивидуальна и универсальна одновременно; она предполагает пересечение индивидуума и универса; пересечение это есть наше “Я”, единственно данная нам интуиция; культура всегда есть культура какого-то “Я”». Глава 4. Эссе. Мне уже доводилось проводить исследование по творчеству Андрея Белого в рамках другой дисциплины, однако в тот раз оно предполагало непосредственное взаимодействие с одним текстом. Перечитав собственное предшествующее исследование после прочтения текстов, которые были выбраны в этот раз, я поразилась поверхностности и слабости собственной мысли два года назад. Хочется оправдать себя недостаточной начитанностью по теме в тот период. Теперь же творчество писателя открылось для меня с совершенно новой стороны. Наибольшее впечатление произвел на меня очерк «Основы моего мировоззрения». Главная учебная проблема, которая невидимым призраком висит над любым студентом – подбор литературы и анализ информации в сопряжении с его фильтрацией и отсеиванием. Слово, которое студент чаще всего впитывает в сознание лучше всего – слово лектора. Однако, в определенный момент, ты, как студент, начинаешь встречать расхождения в позициях разных лекторов. И тут наступает момент, в который приходится избирать для себя критерии истинности. Так произошло и у меня с этим очерком. А парадокс заключается в том, что определение культуры, которое было честно вызубрено мной, оказалось старше заявленного на 60-70 лет. При взаимодействии с этим трудом я фактически убедилась в том, что культурология является не такой уж молодой и несостоятельной. При анализе же реакции на очерк и восприятия современниками писателя поняла, что культурологов невзлюбили не недавно. Все же, одним из главных аргументов нелюбви к нам, как к исследователям, я вижу конкурентоспособность на рынке. Фактически, гораздо дешевле нанять одного культуролога, чем команду из: историка, литературоведа, этнографа и т.д. Все это определенно вызывает негодование ученых других областей. Однако, Белый, как и современные культурологи, понимал, что цель вытеснения других специалистов не преследуется исследователями культуры. На самом деле, культуролог с определенным багажом знаний мог бы грамотно координировать подобную команду, становясь талантливым менеджером, способным рассчитать и описать центр, объединяющий исследования всех этих ученых. Нельзя не сказать также и о схожести взглядов Белого и Фрейда в связи с положением индивида относительно культуры. В своей статье «Неудобство культуры» Зигмунд Фрейд писал о зависимости человека от культуры в том отношении, что ему приходится подавлять свои природные тяги для сохранения социально высокого положения. В менее пессимистичном ключе утверждает похожее и Андрей Белый. Он же пишет о том, что это нужно рассматривать, как данность. Данная ситуация позволяет очень интересно отследить расхождение менталитетов на примере одного лишь суждения. Если Запад в своих дискурсах утверждает сопротивление, подавление и борьбу, то русский человек выбирает путь смирения и непротивления подсознательно, он принимает данность обстоятельств, что, возможно, и позволяет сохранять некоторую устойчивость, которая выдерживает радикальные сломы даже без, своего рода, дробления. В то же время Белый критикует инфантильность человечества, что не может не удивлять в сочетании с доминантой ценности терпения и терпимости. Однако, можно ли назвать терпение инфантильностью, остается открытым вопросом. Инфантильностью, в том числе, называют несогласие нести ответственность за свои деяния. Смирение присущее русской ментальности в своем историческом срезе доказывает, что русский человек молча отвечает за свои поступки и выдерживает последующие испытания. С течением же времени истина берет свое, тайное становится явным. Так к чему все это. Возможно, с течением времени судьба культурологии, хотя бы относительно западных аналогов, докажет собственное преимущество и состоятельность. А для этого нужно лишь время и поддержка ученых, в том числе молодых, которые эту науку не предадут. И, если наша культурология, подвергаясь такому количеству атак благодаря силе аргументации, не была изжита за все эти годы, то продолжит жить и дальше, как и завещал Андрей Белый. Как я уже говорила, данное исследование для меня было необычным не из-за материала и источника, а из-за числа мыслей и озарений, посетивших меня за все время проведения работы. Хочется выразить свою надежду на то, что подобное будет происходить чаще, и не только со мной, но и с моими коллегами. Заключение В результате проведения исследовательской работы была составлена мини-хрестоматия, содержащая информацию о жизни и творчестве писателя и одного из праотцев культурологии – Андрея Белого. Были раскрыты наиболее важные аспекты его жизни, составлена научная генеалогия. Наибольшую часть исследования составил непосредственный анализ трех текстов Андрея Белого: «Основы моего мировоззрения», «Теософия» и «Рождение новой души». В результате анализа были выявлены основные взгляды Белого, относящиеся к культуре, значению и происхождению духа, происхождению его собственного мировоззрения и самосознания. Было доказано, что взгляды Андрея Белого в свою эпоху являлись новаторскими, опережающими развитие общества. Кроме того, было доказано, что эти взгляды являются актуальными до сих пор. Можно сделать вывод о и том, что автор возлагал больше надежды на культурологию как науку, которая способна решить множество проблем как философских и теоретических, так и практических. Однако, сам за проект культурологии он не брался, но возлагал большие надежды на Когена, что можно объяснить некоторой неуверенностью автора из-за критического отношения к себе. Главной же проблемой явился поиск источников. Труды Белого, как в оригинале, так и в достойной обработке крайне сложно найти. Такая же проблема встречается и при поиске достойных статей исследователей жизни и творчества этого писателя, что показывает необходимость проведения и распространения исследований, которые бы рзвенчивали главные мифы о Белом. Так мы убедились, что изучение истории культурологической мысли может не только способствовать развитию умственного капитала ученого, но и помочь ему выстоять перед попытками введения его в заблуждение. Приложения Хрестоматийное приложение: |