Панченко Юлия
 Скачать 0.94 Mb.
|
|
Глава седьмая. Едва спрыгнув с лошади, Рейярд крепко обнял меня и даже покружил в воздухе. - Ама, я рад, что ты разрешила погостить. В ночлежке дерут такие деньги, а комнаты как бумага – я слышал, как храпит асгардец на первом этаже, притом, что жил на пятом! Я рассмеялась, сунула его поклажу в руки проходившему груму и повела друга вокруг замка – осмотреться. Рейярд был аскорцем. Эта раса жила в восточных лесах. Они слыли отличными охотниками и могли не показываться в городе месяцами. Аскорцы отличались бледной кожей, серебристыми волосами и серыми глазами. Высокие и поджарые, они были быстрыми как стрелы. Семья Рейярда считалась более чем обеспеченной и родители отправили его в лицей, считая, что знания лишними не бывают. Рейярд владел магией воздуха, в то время как я со своей стихией еще не разобралась. Мастер считал, что еще не пришло время, поэтому всеми стихиями я владела одинаково хорошо, но без видимых преимуществ. Гроза таки случилась. Грохотало знатно, а следом сверкало так, что глаза слепило. Мы не успели добежать до крыльца – с неба полило и разом промочило одежду насквозь. Смеясь, разбрелись переодеваться, а после, не сговариваясь, встретились с Реем в столовой. Мы пили чай и вспоминали былые деньки, когда в столовой появился Мастер. Он равнодушно кивнул моему другу, а тот протянул руку для знакомства. Алекс колебался миг, но я успела его уловить. Недоуменно моргнула, отметив, что Мастер раздражен более обычного. Руку он все же подал. А я заметила, что не дышала все это время. Алекс прошел к бару, налил себе спиртное, что означало не просто высокую степень раздражения. Он был в бешенстве. Рейярд, не зная моего Мастера и его привычек, продолжал болтать, и вспомнил, как мы танцевали в одном из клубов столицы. - Ама, где ты только научилась этим движениям? – Он хохотнул и хлопнул себя по коленке. – Вспомни, мне пришлось отгонять от тебя тех настойчивых друидов. Я кивала, улыбалась, а сама не сводила глаз с Мастера. Услышав о танцах, он резко повернулся и уставился прямо на меня. Глаза его недобро прищурились, а я вдруг заерзала. - Надо же, а я и не знал, что моя ученица талантлива и в танцах, - он залпом выпил, и со стуком поставил стакан на стойку. - Так и было, Мастер. Ама – великолепная танцовщица. Когда Рейярд снова назвал меня укороченным именем, глаза Алекса сузились еще больше. Он стал походить на дикую кошку - зрачки стали почти вертикально. Мне даже показалось, что у него удлинились клыки. Наверное, что-то с тенью. Или воображение разыгралось. - Вот как, - протянул он. Шагнул ко мне, но остановился на полпути и сказал: - Рейярд, я очень рад, что вы заглянули к нам в гости – друзья ученицы мои друзья. А сейчас, простите, мне необходимо побеседовать с Наамой. Вы могли бы отдохнуть после дороги, или осмотреть замок и окрестности. Не дождавшись ответа Рейярда, Мастер цепко ухватил меня за запястье и потащил наверх. - Да что такое с тобой? – Воскликнула я, едва мы зашли в кабинет. Алекс взмахнул рукой, ставя ограждающее заклинание. Я перевела дух, и только потом подняла на него глаза. - Со мной? – Глаза его опасно сузились. – Это ты, как оказалось, не училась в столице, а развлекалась, как могла! - Что ты говоришь такое? – Опешила от его поведения. Раньше он не позволял себе такого обращения со мной. И гнев выливал на кого-то другого. Потерла запястье, злорадно отмечая, что будет здоровенный синяк от его пятерни. Мастер вдруг резко приблизился, схватил за голову, уставился своими золотыми глазами прямо в мои, и стал читать воспоминания. Опешив, я не сразу поставила между нами стену. Он раздраженно разломал ее, а я поставила новую. С каждым разом делать это было все сложней, а он разбивал их как яичную скорлупу. В отчаянии, отгородилась самой прочной – карбиновой. Он на миг заколебался, а потом атаковал так сильно, что трещины пошли. Не дожидаясь следующего удара, я толкнула его в грудь и закричала: - Остановись, Александр, хватит! – В висках ломило, а в горле пересохло. Мысли скакали как блохи. Он отступил на пару шагов – это все, на что хватило сил. Грудь его вздымалась, глаза налились кровью, руки сжались в кулаки. Я испугалась - да что такое, в самом деле? Очень медленно сделала шаг к нему. Затем еще один. Он не сводил с меня глаз. Приблизилась вплотную. Опустила голову, а затем решительно вздернула ее и встретилась с его гневным взглядом. - Я покажу. Что ты хочешь видеть? – Все еще дрожа, коснулась его груди. - Танцы, - прохрипел он. Пожала плечами и сфокусировалась на том вечере. Вот мы с ребятами заходим в клуб. Там оглушающе ревет музыка. Мы сдали экзамены и хотим отметить. Парни идут за напитками, а мы с девчонками на танцпол. Мне так здорово, что я отдаюсь музыке. Просто отдаюсь и все. Я не училась танцевать. Ты либо умеешь, либо нет. Изгибаюсь, верчу бедрами, поднимаю руки вверх. Кажется, что я одна тут, никого нет, только я и музыка. Думаю, как обрадуется Мастер отличным оценкам. Сзади меня обхватывают теплые руки, и я смеюсь, думая, что он телепортировался сюда за мной. Оборачиваюсь. Разочарованно вздыхаю - это не Алекс. Какой-то тип настойчиво тянется ко мне. Он явно пьян. - Детка, давай выпьем! – Орет он мне на ухо, а я передергиваюсь от отвращения. От парня воняет как от козла. Отпихиваю его и ищу взглядом друзей. Рядом со мной появляется Рейярд. Он делает злобное лицо и друид, подняв ладони, исчезает в толпе. Рей улыбается мне и приобнимает за плечи. Мы идем за свой столик. Вот и все. Захлопываю сознание, чтоб Мастер не увидел лишнего. К примеру, боли, что со вчерашнего вечера не дает мне покоя. Отступаю от него, отворачиваюсь. - Больше никогда не делай так, - твердо говорю я, а когда оборачиваюсь, замираю. Мастер на грани какого-то превращения. Его трясет от гнева. Зрачки узкие, как лезвия. Скулы резко выделяются, становятся острыми, хищными. Губы бескровные. - Пошла вон! – Выдыхает он и показывает пальцем на дверь. Я просто выхожу. Не давая порыву наброситься на него с кулаками. Не задыхаюсь от боли, не кричу, но сдерживаюсь с трудом. Снова пол в комнате. Снова полог из магии. На этот раз слезы. Первые, осознанные слезы – злые, колючие. Текут, а я не замечаю. Только соль на губах и боль в душе. На ней появляются рубцы. Пока малозаметные, но болезненные. Как порез от бумаги. Мастер. Давно я так не злился. Меня взбесило ее равнодушие на уроке, как будто я ждал чего-то другого после вчерашнего. А потом заявился этот хлыщ. Хватал ее за руки, сиюминутно касался своими лапами и не сводил обожающего взгляда. Чертова столица. Следовало плюнуть на войну с наемниками и самостоятельно – тщательно и не спеша всему ее обучить. Стоило этому малолетнему щенку вспомнить о танцах, как что-то у меня в голове помутилось. Представил ее – полуобнаженной, мягко двигающейся, на глазах у голодных друидов – и красная пелена на глаза упала. Не помню, что сказал щенку, как забрал Нааму, помню, что рушил ее стены одну за другой и уже хотел внушить, чтоб показала тот вечер, но она сделала это сама. Боги, не стоило мне этого видеть. Образ ее, на мягко освещенном танцполе, покачивающийся, сексуальный до дрожи, он отпечатался у меня на веках. Намертво въелся в память. А когда она показала дальнейшее, я забыл, как дышать. Эти двое – друид и щенок – больше никогда к ней не притронутся. Нечем будет - поотрываю руки к чертовой матери. Наами Утром жутко болела голова. В висках стучало, моргать было больно – словно песок под веками. Я отказалась от завтрака и вышла на прогулку. Земля после дождя была мягкой, в воздухе пахло свежей листвой и примятой хвоей. Вывела коня – подарок Мастера, вороного Азура. Он приветствовал меня мягким ржанием и все подталкивал мордой в спину мол, садись уже в седло. Я засмеялась, в считанные секунды оседлала его и направила мелкой трусцой, а после и быстрым галопом. Ветер свистел в ушах, развевал выпавшие из прически волосы. С веток за воротник щедро лилась вода, но это меня ничуть не раздражало. Мы мчались быстро, горячо, не замечая времени. Азур счастливо ржал, намекая, что застоялся в конюшне. Я ласково гладила его по шее, каясь. Когда мы снова перешли на легкую поступь, я ощутила присутствие постороннего. В лицо дунуло теплым весенним ветром, и появился Рейярд. - Приветствую, дорогая Ама! Едва за тобой поспевал! – Он улыбнулся, а я спешилась. Мы отпустили Азура пастись, а сами устроились на полянке. Я наколдовала плед, и мы устроились на подсыхающей, от яркого уже солнышка, траве. Разговор потек ленивый – болтать мне особо не хотелось, Рей же осматривал меня внимательным взглядом, словно ожидая подвоха. В тот момент я порадовалась, что одела высокие перчатки, тем самым скрыв безобразный след на запястье. Ощутив, что я беззаботна, Рей перестал искать во мне какие-либо изъяны и расслабился. Я же скрыла эмоции глубоко в сердце, напустила в глаза дурнинки и улыбнулась шире. - Ама, я скучал очень, - глядя мне в глаза, сказал Рейярд и приблизился. Губы обдало мятным дыханием. Сейчас поцелует – подумала я. Мысленно пожала плечами и решила – а почему бы и нет? Рей мягко коснулся губ, накрыл их своими, напрягся, ожидая отпора, но я не собиралась этого делать. Он расслабился, губы стали настойчивее, а когда я ответила на поцелуй, услышала, как глухо и торопливо забилось сердце у него в груди. Он обхватил меня за талию, устраивая удобнее, а я закрыла глаза и коснулась его губ языком. По Рею прошла дрожь, и он едва слышно застонал. Прижал крепче, одной рукой зарывшись в волосы. Я отвечала ему как могла – даже приобняла за шею. Только сердце мое не сбилось ни на миг, продолжая стучать ровно и неторопливо. Руки его вдруг стали горячими, он гладил меня по спине, оставляя за собой пылающие дорожки, а я подумала, что пора прекращать этот театр одного актера. Отстранилась от него не спеша, напоследок мягко коснувшись губами. Он провел пальцем по моим, и шепнул на ухо: - Ама, я… Я не дала ему договорить. Приложилась к его губам еще раз и свистнула, призывая Азура. Вскочила в седло и быстро помчалась домой. Я хотела не эти губы. Не эти руки. Я хотела другого мужчину. У конюшни стоял Мастер. Он дернулся в мою сторону – но его опередил Рей. Промчался ветром, взметнув юбки проходившей мимо гувернантки, и подхватил меня, когда я спешивалась. Он стоял слишком близко, прижавшись всем телом, коснулся губами мочки уха, отстранился, но не убрал рук с талии. Не замечая ничего вокруг, смотрел только на меня. А я, чувствуя, как сердце наконец пустило вскачь, смотрела только на Мастера. Он остановился резко, как на стену налетел. Я ожидала ярости, злости. Но он снова меня удивил. Улыбнулся. Жестко, неприятно, обнажив белоснежные зубы. Улыбка больше походила на оскал. После обеда Рей зашел попрощаться. Сказал, что его вызывают родители – начинается охота. Мы тепло попрощались, но целовать себя я больше не дала. Рей улыбнулся, обнял меня крепко и сказал, что будет писать. Я кивнула и проводила его до ворот, помахав на прощание. Если бы знала, что больше никогда не увижу его живым, никуда бы не отпустила. Глава восьмая. Вечер прошел на удивление спокойно. Я сидела у себя, закопавшись в древний трактат о магии. Пыталась разобраться, почему у меня пока нет ведущей стихии. Глаза устали, но я не обращала внимания – чтение неожиданно увлекло. Сидела в кресле, болтала ногой и грызла печенье, что подсунула мне тетушка Мэй – главная повариха. Приговаривая, что я вдруг «исхудала до изморыша, что аж вон кости торчат», она поставила на столик тарелку с шоколадным печеньем и кувшин с горячим какао, а напоследок потрепала по голове, бормоча под нос, что я отличный ребенок, но кушать стоило бы получше. Улыбнувшись думам о доброй поварихе, я прозевала появление Мастера. Он телепортировался прямо в комнату, хотя знал, что могу быть заняла. Или хуже того – раздета. Уселся в кресло напротив, не обращая на меня никакого внимания. Я решила подыграть. Продолжая махать тапкой, читала, даже произносила некоторые слова вслух. И снова магия – я так увлеклась, что позабыла про ночного визитера. Он вдруг навис надо мной, загородив свет. Тень упала на страницы. Очутившись с ним нос к носу, заерзала, как в детстве – некоторые привычки неискоренимы. Стоило ему взглянуть не по доброму – тут же возникала потребность в движении. - Читаем? – Ухмыльнулся и неожиданно принюхался. Решила говорить прямо: - Я жду извинений за вчерашнее. Ты обидел меня, Александр. - Извинений? Любопытно, – сказав это, выдернул меня из кресла и припечатал к стене. Тяжелая книга глухо упала с колен на ковер. Не успела даже моргнуть, а он уже рядом. Близко-близко. Раздражение и гнев схлынули. Вдруг остро почувствовала, что стою перед ним в прозрачной тунике и коротких джинсовых шортах. Я позволяла себе одеваться так только перед сном, в своей комнате - где никто не увидит. Не могла же я знать, что он придет. Или могла? Он стоял так близко, что я почти упиралась носом ему в грудь. Он пах какими-то травами и слегка бергамотом. Вдохнула глубоко, задела его грудью. Соски затвердели, а щеки запылали. Попыталась отступить, но некуда было. Подняла голову и встретилась с ним взглядом. Что прочитала в нем – не передать. Клубок эмоций, запутанный, тугой, полный противоречий. И вдруг так захотелось его, что кровь забурлила. В ушах звон, щеки пылают, а глаза, наверняка бесстыжие. Приподнялась на носочках, положила руки ему на грудь. На ощупь не человек – сталь. Только сердце вот-вот из груди выскочит. Как и мое собственное. Махнула рукой на детские воспоминания о нем. И на юношеские. Есть только здесь и сейчас. Потянулась, прижалась к нему, и наконец-то поцеловала. Губы твердые, сам замер, что-то еще думает. Раскрыла его губы, лизнула. Подхватил меня резко, сжал до боли и понес в кровать. Уложил бережно, смотрит, не отрываясь. А я вижу, что сдался уже – глаза горят, одни зрачки остались. Расстегиваю на нем рубашку. Медленно, пуговка за пуговкой. Когда остается пара, не хватает терпения – рву. Вижу его татуировки – цветные, разные. Переплелись между собой и руны, и магические заклятия. Провожу по коже ладонями. Боги, как хорошо. Опускаюсь к пупку и снова возвращаюсь. Не выдерживает, накрывает рот своим. Дразню его – покусываю. Он стонет и шарит руками по телу. Срывает тунику и жадно смотрит. Будто запоминает. Проводит по груди рукой, затем целует. Легко прикусывает сосок, ахаю, а он смеется. Опускается поцелуями к застежке на шортах. Выгибаюсь под его мягкими касаниями. Снимает шорты, а затем и кружевные трусики. С губ срывается стон. Он опускается еще ниже и целует. Боги, реально ли это? Он мелко дрожит, отрывается, шепчет: - Девочка, сил нет больше… Срывает с себя брюки, а я заворожено смотрю на него. Какой же он красивый! Тянусь к нему, и он снова покрывает меня поцелуями, мягко раздвигает ноги, а я подаюсь к нему. Входит медленно, не спеша, но я больше не могу терпеть. Делаю рывок, ахаю, и - он во мне. И больно, и сладко. Он начинает двигаться, а я не могу сдержать стон – томный, жаркий. Постепенно, где-то глубоко нарастает ком, по чуть-чуть набирает обороты, а потом вдруг взрывается. Распахиваю глаза. Тело сводит судорогой. Это магия, да? Мастер ускоряется, затем замирает, крепко стискивает мне руки, но я не замечаю боли. Простынь в крови. Я знаю, что это такое, а Мастер пугается. - Я расцарапал тебя? Повредил что-то? – Говорит хрипло, а сам побелел. Даже губы синие. - Это кровь другого рода, Алекс! – Прячу глаза, но не могу сдержаться. Усмехаюсь. Краски возвращаются к нему. - Прости меня, девочка, - берет мое лицо, очень мягко целует в губы. Сладко. - За что ты извиняешься? Я тебя за все давно простила, - он отворачивается. Успеваю заметить горькую линию между бровей. - Я не должен был, - мотает головой, а я смеюсь. - Дурак, - только и отвечаю. Прижимаюсь к нему, начинаю его ласкать. Наивно и неумело. Но он отвечает горячо. Мы опять улетаем. Мастер. Я понял коварство пророчества. Там сказано, что только определенный человеческий ребенок сможет убить меня. Только ему будет это под силу. Старик не сказал мне, каким именно способом – ножом ли, мечом, секирой. Там не было ни слова о насильственной смерти. Наама в силах остановить мое сердце. Она может разлюбить меня, уехать из поместья, оставить меня одного. И тогда мое сердце перестанет биться. Как ты пафосен, друг – ехидно подумал я, но, это не делало выводы менее правдивыми. Я влюбился как пацан. Причем давно уже, только не придавал значения. Отмахивался, забивал голову чем попало, стараясь отвлечься от мыслей. И вот… Она зашевелилась, прижалась хрупким тельцем, а я затаил дыхание, боясь спугнуть ее сон. Мы провели в комнате, черт знает сколько дней. Я забыл, что ей нужно кушать и спать. После очередной ночи у Наами так забурчал живот, что мне стало стыдно. Набросился на нее, дурак, совсем из ума выжил! Переместился на кухню, чем едва не довел Мэй до инфаркта. Она всплеснула руками, и даже в сердцах замахнулась полотенцем. - Куда пропал ребенок, Мастер? – Наблюдая, как я сгребаю все съестное в пределах видимости, поинтересовалась старая повариха. При этом так взглянула, что у меня – мага восьмисотлетнего, колени превратились в желе. - Мы занимаемся в крыле Наами. Практикуем новые формулы. Я вот – периодически ее подкармливаю, - что несу - мысленно дал себе пинка. Соберись, тряпка ты древняя. Взглянул на повариху, а та подбоченилась, глаза прищурила. - Что ж то за формулы такие, Мастер, что вы сюдой-то в одних портках перенеслись? Я быстро накинул гламор, представ перед Мэй наглухо закутанным в плащ. А себе мысленно дал такой затрещины, что голова загудела. Эксгибиционист хренов. - Пойду, ребенок голоден, - склонил голову и быстро вернулся в спальню к Наами. Она уже проснулась. Лежа на животе, сладко потянулась, зевнула. А я подумал, что и не жил вовсе. До этих дней – существовал. Юным был, все о власти мечтал, о знаниях. Работал много. Постепенно ожесточался. Терял части души, закладывая их в обмен на силу. Случались частые романы, бурные, что таить. Но все недолговечные. Не заполняли они остатки души чувствами, не топили. Ревновал порой, но скорее для порядка. За живое не брало, только раздражало малость. Отмахивался, все на потом откладывал. Потом семья. На первом месте - работа. Власть. И вот. Смотрел, как она ест все подряд, и глупо улыбался. - Ты будешь? – Указала на пирог с мясом. - Нет, - отмахнулся. Не стал говорить, что потребность в еде и сне отпала вместе с большим куском заложенной души. Жидкость иногда пил, но скорее по привычке. - Алекс, как определить стихию? Мне кажется, я уже готова, - меняет тему, видя, что я нахмурился. Маленький котенок. Многого не понимает, но все чувствует. - Есть определенный ритуал. Учитель вводит ученика в круг Амира. Там ученик приносит дары богам и кто из них примет дар, а это будет понятно по реакции элемента, тот наделяет ученика поцелуем – магией своей стихии. - А твоя какая? – Она кладет голову мне на колени, а я перебираю золото ее волос. Пропускаю их сквозь пальцы, наслаждаясь игрой света. - Огня, - легко щелкаю ее по носу. Любопытный котенок. - Значит ли это, что сгореть тебе не суждено? – Глаза ее округляются. - Огонь меня любит. В любом из миров не причинит вреда. - И я хочу твою стихию, - сонно бормочет Наама и потихоньку засыпает. Чувствую себя скверно – довел девочку до истощения. Лечу магией, пока спит. Иначе не позволит – скажет, что все в порядке. После заклинания лицо ее разглаживается, она крепко обнимает меня. А я расслабляюсь остатками души. Что будет, если придется пожертвовать еще одной? Наами. Мне было по-настоящему хорошо. Глупая и наивная детская мечта вдруг сбылась. Мастер разглядел во мне женщину. Он был заботливым и нежным, с ним было весело и легко. Как можно стесняться человека, которого знаешь с пеленок? Я летала от счастья. До тех пор, пока не нашли изуродованное тело Рейярда. Он не смог далеко уйти. Буквально в нескольких часах езды от замка его загрызла пума. Выдающегося охотника, владеющего стихией воздуха – загрызла пума! Тело оставили у погребального зала. До прибытия родственников. Я шла к нему – попрощаться, по дороге утирая слезы. Как нелепо – умереть от лап животного, которое можно обездвижить простым заклинанием! Мастер отправился в восточный лес – оповестить родных моего покойного друга. Шла не торопясь, оттягивая жуткий момент. Не проститься с умершим – означало плюнуть на его жизнь. Я не могла поступить так с Рейем – как бы тяжко не было, я должна посмотреть в его мертвые глаза и сказать, что буду его помнить. В Серенити к умершим относились с большим почтением – проводить в последний путь собирались села, города. Каждый, кто был знаком с покойным был обязан сказать тому последние слова. Здесь умирали люди не так часто, как в других мирах, оттого прощания выходили горькими: люди не очерствели и не были привычны к скорби. В погребальном зале было холодно и тихо. Звук шагов эхом покатился по комнате и срикошетил от стен. В воздухе застыл запах сирени и еще каких-то цветов. Рейярд лежал на каменном возвышении в центре зала. Тело было накрыто белой простынью. Сквозь нее просвечивались синеватые руны – заклинание от разложения. Я все замедляла шаги, а в метре от возвышения вовсе остановилась. Спину покрыл холодный пот, а жалость жаром прокатила по телу. Я жалела, что умер мой друг. Что погиб молодым и так нелепо. Второй волной сердце сжало от чувства вины. Что стоило мне тогда поцеловать его - задержать на минуту?! Быть может он тогда не лежал бы тут. Мертвый. Сглотнула ком, что застрял в горле и в два шага подошла к телу. Сдернула простынь и зажала рот руками. Пустые и холодные глаза моего друга смотрели в потолок, навсегда утратив всякое выражение. Волосы сбились в колтун. Кожа стала серой, черты лица неприятно заострились. От подбородка до пупка тянулись глубокие рваные борозды – следы когтей. Я отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле. С трудом, но заставила себя повернуться, вдохнула поглубже, пытаясь замедлить пульс. Легкие забил противный цветочный аромат – такой неуместный здесь - в мрачной, гулкой комнате. Запах благовоний въедался в кожу и волосы, пропитывал одежду и мне казалось, что я всегда теперь буду пахнуть смертью. Руки казались чужими – непослушными. Заледеневшими пальцами схватила простынь, чтоб снова накрыть тело Рейярда. И тут заметила еще кое-что. Почему боги в тот день не отвлекли меня? Жизнь стала рушиться в тот момент, когда я поняла, как умер Рейярд. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что никакой свободы воли не существует в принципе. Мы идем по пути предначертанному. Кем или чем уготованному для нас – не знаю… Знаю только, что едва мы делаем первый вдох – путь начинается. И не остается ничего иного, кроме как пройти его до самого конца. Но философски мыслить я научилась совсем недавно – с тех пор, как стала рабыней для своего любимого. А тогда, наивная и глупая – я слепо шла по дороге прямиком к капкану, что поставили на меня боги. И даже не пыталась свернуть на какую-нибудь неприметную тропинку. На правой руке Рейярда, у основания ладони остался посмертный след чужой хватки. Отпечатались даже пальцы. Точно такой же след только на днях сошел с моей руки. И я знала только одного человека с такой цепкой хваткой. Он мог ломать людям кости чуть не рассчитав силы, потому что магическая энергия переполняла его. Он мог превращаться в любого зверя и свободно гулять по мирам. Мог телепортироваться в любой уголок планеты за считанные секунды, с легкостью плел узоры рун любой сложности, мог рушить чужие щиты и барьеры. Как от назойливой мухи отмахивался, отбивая смертоносные заклятья. Он был единственным, кого считали всемогущим. Кого обходили десятой дорогой. Услуги его стоили сумасшедших денег, а его норов отпугивал даже самых зарвавшихся. Он родился около тысячи лет назад. И он по сей день остается молодым. Я наклонилась к телу Рейярда, провела рукой по спутанным, жестким волосам. Сглотнула застрявший ком в горле и шепнула: - Прощай, мой друг. Я тебя никогда не забуду. Накрыла его простынью и, торопясь, вышла из зала. Слезы высохли. Кровь пропитал адреналин. Велела запрячь Азура и собрать еды в дорогу. Наскоро переоделась - накинула плащ с глубоким капюшоном и обула высокие сапоги для верховой езды. Вскочила в седло и погнала во весь опор. Куда – сама не знала. Только бы подальше отсюда. |