Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
Проблема отношения науки и техники, с одной стороны, и социальной и культурной подсистем общества - с другой, стала главной для этих теорий. Ее осмысление носило сложный и многоплановый характер. Разрабатывались теории и проводились эмпирические исследования, носившие как целостный, так и частичный, специализированный характер. Некоторые из них 240 имели критический, другие - апологетический характер, многие включали идеологические тезисы и очень широко обсуждались не только социологами, но и политиками. Особое значение здесь имеет то обстоятельство, что именно в рамках анализа нового индустриализма, проведения соответствующих эмпирических исследований и при разработке теорий развитого индустриального общества был сформулирован <постиндустриальный тезис> и обсуждение теорий <нового> индустриального общества переросло в разработку теорий постиндустриального общества. Рассмотрение этих концепций в данной главе будет построено в соответствии с историческим развитием основных идей и теорий, появлением и постановкой фундаментальных проблем и формулированием ответа на них. Как уже было сказано, речь идет об очень сложном и многоплановом конгломерате проблем и теорий, оформлявшихся в сложную и наполненную новыми явлениями эпоху. Поэтому представляется целесообразным начать рассмотрение процесса с теорий, обладающих известной целостностью подхода, содержащих целостную систему идей и их разработку, и в силу этого задающих горизонт понимания для всех остальных теорий и концепций. Такими теориями, на наш взгляд, в первую очередь являются теории развитого индустриального общества, разработанные представителями критической теории Франкфуртской школы, а также теория индустриального общества Раймона Арона. 6.2. Теории развитого индустриального общества Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно Теории индустриального общества, разработанные в рамках критической теории, не являются однородными образованиями, однако их объединяет общая критическая установка по отношению к индустриальному обществу и истории его становления. Становление индустриального общества и индустриализма как такового связывается представителями критической теории с научно-техническим прогрессом. Анализ общества через призму императивов науки и техники - тех возможностей, ко- 241 торые наука и техника предоставляют обществу, с одной стороны, и тех требований, которые она предъявляет ему, последствий, к которым она приводит, с другой стороны, - стал магистральным направлением теоретического и эмпирического исследования в рамках концепции индустриального общества. Работа Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно <Диалектика Просвещения>, вышедшая в 1947 г., стала своеобразным теоретическим манифестом, в котором нашли отражение основные положения новой концепции индустриального общества. Главным и определяющим моментом теории развитого индустриального общества, разработанной М. Хоркхаймером и Т. Адорно, была содержащаяся в ней социальная критика практики и теории научно-технического прогресса. Научно-технический прогресс как основа социальных трансформаций в развитом индустриальном обществе Концепция прогресса, бывшая одним из ключевых моментов теорий индустриального общества классической социологии, была сформулирована в рамках философии Просвещения, увязавшей его с увеличением объема знания и развитием науки в целом. Наука и знание рассматривались как безусловное благо, рост которого и должен привести человечество к материальному благосостоянию, политической и духовной свободе. История выстраивалась и программировалась как перманентный рост знания и сопряженные с ним процессы благотворной социальной трансформации. Именно поэтому фактические последствия программного проекта Просвещения, наблюдаемые в обществах XX столетия, стали для Хоркхаймера и Адорно основным объектом социологического интереса. В рамках Просвещения формируется специфическое отношение человека и природы, человека и общества. Это отношение они характеризуют как устремление к власти и доминированию над природой и обществом посредством науки и знания. <Программой Просвещения было расколдовывание мира. Оно стремилось разрушить мифы и свергнуть воображение посредством знания. Техника есть сущность этого знания. Оно имеет своей целью не понятия и образы, не радость познания, но ме- 242 тод, использование труда других, капитал. Те немногие вещи, которые оно [знание] ... все еще таит в себе, сами по себе опять же являются всего лишь инструментами... Единственно чему хотят научиться люди у природы, так это тому, как ее использовать для того, чтобы полностью поработить и ее, и человека> . <Пробуждение субъекта> куплено ценой признания власти в качестве принципа всех отношений. Просвещение относится к вещам точно так же как диктатор к людям. Они известны ему в той степени, в какой он способен манипулировать ими. Точно так же и <человеку науки вещи известны в той степени, в какой он способен их производить. Тем самым их в-себе становится их для-него. В этом превращении сущность вещей всегда раскрывается как та же самая в каждом случае, как субстрат властвования> Просвещение - <тоталитарно>. В качестве бытия и события Просвещением заранее признается только то, что удается постигнуть через единство; его идеалом является система, из которой вытекает все и вся, мышление редуцируется к математическому аппарату. <Просвещение тоталитарно как ни одна из систем. Неистина его коренится не в ... аналитическом методе, не в редукции к элементам, не в разрушении посредством рефлексии, но в том, что для него всякий процесс является с самого начала уже предрешенным. Когда некой математической процедурой неизвестное превращается в неизвестное того или иного уравнения, на нем, тем самым, ставится клеймо давно и хорошо известного, еще до того, как устанавливается какое бы то ни было его значение. ... Просвещение учреждает единство мышления и математики. Тем самым последняя ... превращается в абсолютную инстанцию> . Власть и познание - синонимы, считают Хоркхаймер и Адорно, по причине того, что путь человека к науке Нового времени пролегал через отречение от смысла. Понятие было заменено формулой, поиск причины - Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика Просвещения. - М. - СПб., 1997. С. 16 - 17. Там же. С. 23. Там же. С. 40. 243 формулированием правила и вычислением вероятности. Число стало каноном Просвещения. <Буржуазное правосудие и товарообмен регулируются одними и теми же уравнениями>. Просвещение подчиняет себе природу посредством рационализации труда. <Разделение труда, в которое социально развивается господство, служит самосохранению порабощенного целого. Но тем самым ... (целое) становится исполнителем воли партикулярного... То, что происходит со всеми благодаря немногим, неизменно осуществляется в виде торжества многих над единичным: гнет общества всегда несет на себе одновременно и черты гнета коллектива> Специфика позиции Хоркхаймера и Адорно, ее новизна по сравнению с теориями классической социологии в вопросе господства, насилия и эксплуатации состоит в том, что эти отношения рассматриваются как укорененные в обществе как целом, а не как отношения между классами или группами, не как доминирование одной группы над другой. Господство носит тоталитарный характер в том смысле, что предстает как доминирование целого общества над отдельным человеком и осуществляется в безличных формах системы и формулах науки; оно оплачивается отчуждением человека от порабощаемых им объектов и овеществлением духа. <Заколдованными> становятся отношения самих людей, и даже отношение единичного человека к самому себе. Единичный человек <сморщивается> до размеров узлового пункта конвенциональных ролей и способов функционирования, объективно от него ожидаемых. Анимизм одушевлял вещь, индустриализм овеществляет души, как подчеркивают Хоркхаймер и Адорно. Экономическим аппаратом уже автоматически, еще до тотального планирования, товары наделяются ценностями, направляющими поведение людей. Бесчисленными сетями массового производства и массовой культуры нормативные способы поведения единичного человека оформляются в качестве единственно естественных, пристойных, разумных. Масштабом оценки для человека становится самосохранение, Там же. С. 37. 244 удачное или неудачное исполнение функции, соответствие тем ожиданиям, которые ею задаются. Все, выпадающее из заданных образцов поведения, подавляется коллективом, осуществляющим надзор. Этот тотальный надзор начинается со школьной скамьи и продолжается во всех сферах деятельности. И при этом, продолжают Хоркхаймер и Адорно, сам <грозный коллектив> представляет собою всегонавсего обманчивую поверхность, под которой таятся силы, манипулирующие и им как инстанцией насилия. Авторы <Диалектики Просвещения> вскрывают глубинные механизмы подавления и господства, овеществления и отчуждения человека: научно-техническая и социальная тенденции, с давних времен переплетавшиеся друг с другом, в настоящее время окончательно сходятся в тотальном охвате человека. Бесконечный научно-технический прогресс, по мнению Хоркхаймера и Адорно, обернулся для человека бесконечным регрессом, выхолащивая его самость и превращая его в манипулируемый внешними силами и организациями автомат. Люди превращаются в то, против чего был направлен закон развития общества - <закон развития самости>: во всего лишь видовые существа, друг другу тождественные благодаря изоляции в <принудительно управляемой коллективности>. Эта <принудительно управляемая коллективность> и есть то, во что превратилось общество в эпоху позднего индустриализма. Выйти за рамки этого научно-технического универсума невозможно, даже оперевшись на единственно возможную сферу - сферу культуры, как того, что предположительно может быть нефункционально и неутилитарно. Культура также оказывается колонизированной научно-техническим разумом, как и сфера социального. Теория культуры становится поэтому у Хоркхаймера и Адорно важнейшим компонентом теории индустриального общества. <Культуриндустрия> как теория культуры Теория культуры складывается из нескольких базисных положений, вскрывающих ее природу и функции в современном обществе. Главным в понимании культуры индустриального 245 общества является то, что она существует как культуриндустрия, основной целью которой является подчинение человека и тотальный контроль над индивидуальным сознанием и обществом в целом. Суть концепции культуриндустрии состоит в том, что культура становится индустриальным образованием, повторяет и воспроизводит логику всей системы - системы технического разума, бизнеса, насилия и эксплуатации. <Кино и радио уже более не требуется выдавать себя за искусство, - отмечают Хоркхаймер и Адорно. Та истина, что они являются не чем иным, как бизнесом, используется ими в качестве идеологии, долженствующей легитимировать тот хлам, который они умышленно производят. Они сами себя называют индустриями, и публикуемые цифры доходов их генеральных директоров устраняют всякое сомнение в общественной необходимости подобного рода готовых продуктов> . По мнению Хоркхаймера и Адорно, очевидна зависимость культуриндустрии от наиболее могущественных секторов индустриального производства - металлургии, нефтедобычи, энергетики, химической промышленности, по сравнению с которыми монополии в области культуры выглядят слабыми и зависимыми. Как индустриальное образование культура не только включена в систему экономических и социальных отношений, она является продуктом технологических стандартизированных процессов своего собственного производства, которые порождают столь же стандартизированную продукцию культуриндустрии. На все накладывается печать единообразия. Кино, радио, журналы складываются в систему, каждый раздел которой и все они вместе выказывают редкостное единство формы, взглядов и стиля. Технический стандарт порождает стандарт культурный; стандарт технологической формы порождает стандарт содержания. Власть над обществом приобретается посредством технического стандарта, но по своей сути она воплощает власть экономически господствующих. Техническая рациональность, подчеркивают Хоркхаймер и Адорно, является рационально- Там же. С. 150. 246 стью самого господства. Однако вину за это никоим образом не следует возлагать на некий закон развития техники как таковой. Причина - в способе ее функционирования в экономической и социальной системах. Идентичные программы радиостанций, бесконечные <мыльные оперы>, <оскорбительные адаптации> классических произведений и т. д. и т. п. - такова основная продукция культуриндустрии, таков ее специфический язык с только ему свойственным синтаксисом и вокабуляром. И несмотря, а скорее даже благодаря постоянной погоне за новыми эффектами и техническими возможностями, власть стереотипа и стандарта только усиливается. Культуриндустрия и ее продукты - это утверждение стереотипа и стандарта и отрицание стиля в традиционном искусствоведческом смысле слова. Культуриндустрия сама становится стилем - единственным, исчерпывающим и тотальным. Могущество индустриального общества, пишут Хоркхаймер и Адорно, подчиняет себе человека раз и навсегда. Продукты культуриндустрии могут рассчитывать на то, что они будут потребляться всегда и в любых условиях, ибо всякий человек является моделью гигантской <экономической машинерии> изначально и постоянно, и в труде, и в отдыхе, который подобен труду и удерживает человека в постоянном напряжении. <Из любого фильма, из любой радиопередачи может быть почерпнуто то, что в качестве социального эффекта не может быть приписано никому в отдельности, но только всем вместе. Каждая отдельно взятая манифестация культуриндустрии безотказно воспроизводит человека как то, во что превратила она его в целом. Надзор за тем, чтобы процесс простого воспроизводства духа случайно не привел к расширенному его воспроизводству, осуществляется всеми ее агентами, от продюсера до женских союзов> . Культуриндустрия реализует человека только в качестве родового существа. Каждый есть только то, посредством чего он способен заменить любого другого: <нечто взаимозаменяемое>, <экземпляр>, <чистое ничто>. Подобная гармония являет собой карикатуру на солидарность. Она формирует стан- Там же. С. 158. 247 дартные потребности и удовлетворяет их посредством стандартизированных продуктов. <Культуриндустрия порочна, однако не как вавилонское скопище грехов, но как собор, воздвигнутый во славу превозносимому до небес удовольствию> . Сращивание культуры с развлечением приводит не только к деградации культуры, но и к попыткам <одухотворить> развлечение. Данная тенденция является имманентно присущей самому принципу развлечения, <просвещенческо-буржуазному по сути>. Но изначальное родство бизнеса и развлечения обнаруживает себя в специфическом предназначении последнего. Быть удовлетворенным означает быть согласным. Получать удовольствие, пишут Хоркхаймер и Адорно, всегда означало не сметь ни о чем думать, забыть о страдании даже там и тогда, где и когда оно показывается. В основе его лежит бессилие. Оно в действительности является бегством от реальности и от последней мысли о сопротивлении. Человеку следует признаться в собственной ничтожности, расписаться в собственном поражении. Общество становится обществом отчаявшихся. Развитое индустриальное общество середины XX в. - это общество, в котором возможность стать свободным социальным и экономическим субъектом, собственником, уже полностью ликвидирована. Независимое предпринимательство, на котором основывалась буржуазная семья и общественное положение человека, оказалось в зависимом положении. Все становятся служащими, всем навязывается совершенно определенная манера держать себя, состоящая в постоянном демонстрировании всем и каждому своей пригодности для этого общества. Существование в условиях позднего капитализма есть не что иное, как <непрерывно длящийся обряд инициации>. Каждый обязан доказывать, что он без остатка идентифицирует себя с властью. Индивид становится иллюзорным, но не просто из-за своей стандартизованности, создаваемой в рамках культуриндустрии. Его терпят лишь до тех пор, пока его безоговорочная идентичность со всеобщим остается вне сомнения. Там же. С. 179. 248 Позднее индустриальное капиталистическое общество - это тотальный универсум, сформированный стандартизирующим влиянием науки и техники на основе принципа доминирования и власти. Ничто, даже культура - исходная сфера субъективности - не может противостоять унифицирующему и стандартизирующему влиянию техники и технологии, выступающих от имени высшего авторитета - науки и научного мышления. <Ухваченность> индивида стандартизирующим влиянием технологии осуществляется во всех сферах труда, культуры. Сфера социального также становится сферой, формируемой технологиями, посредством которых осуществляется доминирование и эксплуатация. В результате возникает общество карикатурной солидарности, основная драма которого разыгрывается как противостояние отдельного, изолированного индивида, с одной стороны, и тотального и даже тоталитарного целого - с другой. *** В результате осуществленного анализа теория развитого индустриального общества у Хоркхаймера и Адорно предстает следующей. Это индустриальное общество в буквальном смысле слова, его экономика представляет собою высоко развитую автоматизированную систему производства товаров. При этом наука и техника определяют не только производственную, но и социальную, политическую и культурную сферу, вырабатывая соответствующие технологии принятия решения и действия и сплавляя эти сферы в единый тоталитарный универсум. Развитое индустриальное общество - это капиталистическое общество с присущими ему формами собственности, насилия и эксплуатации. Однако это общество, в котором возникает новая социальная структура, сформированная через противостояние единичного человека тотальному социальному целому. Два фактора - стандартизирующее влияние техники и технологии на индивида, с одной стороны, и утрата индивидом истинных типов солидарности, с другой - превращают его в одинокого и изолированного человека массы. |