Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
Целью тоталитаризма никогда не является захват государственной власти сам по себе. Тоталитаризм никогда не довольствуется правлением с помощью внешних средств, посредством государства и машины насилия. Ни национал-социализм, ни большевизм, подчеркивает Х. Арендт, никогда не провозглашали новой формы правления и не утверждали, будто с захватом власти и обеспечением контроля над государственной машиной их цели будут достигнуты. Их идея господства предполагала нечто такое, чего ни государство, ни обычный аппарат насилия никогда не смогли бы достичь, добиться этого сможет только <Движение>. Насильственный захват власти - не цель, а лишь средство для цели. <Практическая цель движения - втянуть в свою орбиту и организовать как можно больше людей и не давать им успокоиться. Политической цели, что стала бы конечной целью движения, просто не существует> В качестве двух главных механизмов оформления тоталитарного движения Ханна Арендт называет пропаганду и организацию. По ее мнению, очевидной социальной энергетики, содержащейся в тоталитаризме и столь привлекательной для толпы, различного рода маргинальных и деструктивных элементов, недостаточно, чтобы завоевать массы. Завоевать массы можно только с помощью пропаганды. Арендт четко проводит различие между пропагандой и идеологической обработкой. Тоталитарные движения прибегают к пропаганде до тех пор, пока они существуют в рамках нетоталитарного мира. После прихода к власти они меняют тактику пропаганды на тактику идеологической обработки, хотя необходимость в пропаганде остается и она диктуется внешним Там же. С. 430. Там же. С. 433. 213 миром. Специфической чертой тоталитарной пропаганды является ее <назойливое настаивание на <научной> природе своих утверждений... Она почти всегда настаивает на научном предсказании, в отличие от старомодной апелляции к прошлому> <Научность> и ориентированность на будущее тоталитарной пропаганды сопряжены с еще одной ее характеристикой - ее демагогичностью, поскольку едва ли существует лучший способ избежать вопросов и дискуссий, чем утверждать, что только будущее сможет открыть его достоинства. Именно благодаря своей демагогичности тоталитарная пропаганда не была в свое время серьезно воспринята нетоталитарной общественной средой. Однако успех тоталитарной пропаганды основывается не только на демагогичности, но также и на верном понимании ее <теоретиками> того факта, что у людей массы нет своего структурированного интереса, в силу чего они и могут стать фанатиками и пойти на самопожертвование. Нацисты доказали, - замечает Ханна Арендт, - что можно повести целый народ на войну под лозунгом, заранее допускавшим возможность <... всем погибнуть>. Чертами тоталитарной пропаганды были также очевидная лживость и выбор <таинственных> тем. Источник и причина тайны были не важны. Это могло быть сознательное и политически объяснимое желание секретности, или стремление революционных групп к конспирации, или древние предрассудки, касающиеся скрытых и тайных сил, действующих в обществе, заговоров, тайных обществ, стремящихся к захвату власти и т. д. Например, наиболее эффективным вымыслом нацистской пропаганды была история о всемирном еврейском заговоре, а в большевистской пропаганде один таинственный мировой заговор сменял другой - от заговора троцкистов до заговора и махинаций различных иностранных секретных служб. Несмотря на очевидную лживость тоталитарной пропаганды, она была весьма действенной, что было обусловлено двумя моментами: связанностью пропаганды с насилием, с одной стороны, и ее способностью отвечать на потребность в личной само- Там же. С. 456. 214 идентификации - с другой. Пропаганда и террор представляют собою две стороны одной медали. Везде, где тоталитаризм обладает властью, он использует насилие не только для запугивания людей, но и для постоянного воплощения своих идеологических доктрин. <Тоталитаризм не может удовлетворяться утверждением, что безработицы не существует, при наличии противоположных фактов; в качестве составной части своей пропаганды он уничтожит пособия по безработице> . Целью нацистской пропаганды было обеспечение <массы атомизированных, не поддающихся определению, нестабильных индивидов средствами самоопределения и идентификации> , которые не только восстановили бы некоторое самоуважение, утраченное этими массами ранее, но и сделали бы их лучшими <кандидатами для организации>. Основу тоталитарной организации образует принцип вождизма. Он состоит в назначении функционеров на партийные должности сверху и, в конечном счете, в монополии одного человека на распоряжение всеми должностями. Однако, как подчеркивает Арендт, принцип вождизма сам по себе не является тоталитарным, он вобрал в себя черты и авторитаризма, и военной диктатуры. Иерархическая организация становится тоталитарной тогда, когда вождю обеспечиваются особые условия, когда ликвидируется система письменных, формальных приказов, когда формула <воля фюрера - верховный закон> ложится в основу всех официальных правил и распоряжений, когда господствует правило <не публиковать ни одного указа>. Анонимность призвана скрыть истоки тоталитарной организационной структуры. Однако самым интересным механизмом, создаваемым тоталитарным движением для достижения тоталитарного господства, является формирование фасадных организаций. Речь идет о легальных организациях, используемых для первичной агитации, вербовки сторонников и сочувствующих. <Фасадные организации> окружают членов движения защитной стеной, которая Там же. С. 451. Там же. С. 470. 215 отделяет их от внешнего нормального мира, и в то же время они образуют мост, который делает возможным связь с этим нормальным миром. Арендт называет <гениальным> это изобретение, и его <гениальность> проявляется в том, что <фасадные организации> придают движению и его идеям видимость нормальности, что предохраняет движение от воздействия реальной действительности более эффективно, чем простая идеологическая агитация. Результатом деятельности <фасадных организаций> являлось то, что создавалось впечатление, будто все элементы общества включены в их структуру, весь немецкий народ был организован в подразделения сочувствующих. Помимо <фасадных организаций> тоталитарные движения используют прямо противоположный механизм - создание элитных образований военного типа, например, СА. Эти образования создавались по образцу преступных банд и использовались для организованных убийств. В этом смысле функция элитных формирований противоположна функции <фасадных организаций>. В то время как последние придают движению налет респектабельности и внушают доверие, первые через механизм соучастия заставляют каждого члена партии осознавать, что он навсегда покинул нормальный мир и должен нести ответственность за все преступления, совершенные элитой. Искусственное раздувание гражданской войны имело целью сплотить членов движения - каждый чувствовал себя в большей безопасности как член движения, чем как его противник. В центре тоталитарного движения находится вождь. Вождь отделен от элитных структур внутренним кругом инициаторов движения, который распространяет вокруг вождя ауру недоступной тайны. Его позиция внутри этого круга зависит от соответствующих способностей вести интриги и умения постоянно менять окружение. Он обязан своим восхождением уникальной способности манипулировать внутрипартийной борьбой в целях усиления своей власти не менее, чем своим демагогическим или организаторско- бюрократическим качествам. Подобные личные качества необходимы на ранних этапах существования движения, но перестают быть решающими, когда движение сформировано и введен в действие принцип <воля фюрера - 216 закон партии>. Тогда вся иерархия движения оказывается эффективно подготовлена для исполнения задачи быстро сообщать волю фюрера всем подразделениям. Когда это достигнуто, вождь уже незаменим, потому что вся сложная структура движения без его приказов теряет всякий смысл. Тоталитарное движение строится на тотальной ответственности вождя за все, что совершается движением, и это тотальное отождествление вождя с каждым из функционеров имеет практические последствия - никто не отвечает за свои действия и не должен их объяснять. Вождь монополизирует право и возможность объяснения. Подводя итог анализу тоталитарного движения, Арендт останавливается на чрезвычайно интересном, примечательном и функционально значимом явлении - на сопряженности главных характеристик тоталитарного сознания, с одной стороны, и структуре тоталитарного движения - с другой. Главными характеристиками тоталитарного сознания являются цинизм и доверчивость. Цинизм и доверчивость - те характеристики тоталитарного сознания, которые унаследованы массами от толпы. При этом, чем выше иерархический уровень, тем более цинизм перевешивает доверчивость. Сочувствующие, объединенные в <фасадных организациях>, презирают сограждан, вовсе не приобщенных к движению, члены партии презирают доверчивость сочувствующих и отсутствие у них радикализма, элитные подразделения презирают по тем же самым причинам простых членов партии, а внутри элитных групп сходная иерархия презрения воспроизводится в каждом новом образовании. Результатом этой системы становится то, что доверчивость сочувствующих делает ложь приемлемой для внешнего мира, тогда как цинизм, пропорционально распределенный между членами партии и людьми элитных структур, устраняет ту опасность, что вождь в один прекрасный момент сам поддастся воздействию собственной пропаганды. Движение становится предельно устойчивым и укорененным в окружающем обществе. Возникает только один вопрос - чем обеспечивается верность фюреру высшей элиты, характеризующейся высшей степенью цинизма, верность тех, кто не верит ни в идеологическое 217 клише, ни в непогрешимость вождя? Этих людей связывает вместе нравственный цинизм, их вера в то, что все дозволено и все возможно; их убеждение, что каждый, кто распоряжается инструментами насилия с помощью методов тоталитарной организации, может добиться всего. 3. Пришедший к власти тоталитаризм порождает <государство перманентной нестабильности>. Эта <нестабильность> обусловлена двойственной - на первый взгляд противоречивой и даже абсурдной - задачей, стоящей перед правителем: он должен утвердить иллюзорный мир движения в качестве осязаемой реальности жизни и в то же время не позволить этому новому миру установиться как новой стабильности, поскольку стабилизация его институтов и законодательства необходимо ведет к уничтожению самого движения и его идеологии, а тоталитаризм лишается своего содержания и обоснования. Поэтому тоталитарный правитель должен любой ценой помешать процессу нормализации. Для того, чтобы помешать процессу нормализации перед обществом ставится цель - завоевание мирового господства. Борьба за тотальное господство над всем населением планеты, игнорирование всякой реальности, противостоящей нетоталитарной, заложены в самой природе тоталитарных режимов. Если они не стремятся к тотальному господству, то скорее всего утратят ту власть, которую смогли захватить. Тоталитарное государство представляет собою структуру, покоящуюся на двух оплотах: государственном аппарате и партии. Причем отношения между госаппаратом и партией - это отношения между официально-показной и реальной властью. Первая есть лишь фасад, призванный скрыть и защитить реальную власть партии. Удвоение, а чаще всего умножение канцелярий облегчало постоянное перемещение власти, ее бесформенность, сокрытие ее реального источника. Чем более заметны правительственные организации, тем меньшей властью они наделены, и чем меньше известно о существовании какого-то института, тем более полновластным он оказывается. Реальная власть начинается там, где начинается секретность. Постоянная конкуренция между организациями, функции которых совпадают, не оставляла шанса на успех оппозиции и 218 саботажу, а наделение властью и передача функций от одной организации к другой позволяли решать любые проблемы так, что никто об этом не узнавал. Если оставить в стороне вопросы административной эффективности, экономической продуктивности, и рассматривать тоталитарное государство единственно как инструмент власти, то его бесформенность оказывается идеальным инструментом для реализации принципа вождизма. Бесконечное умножение канцелярий и путаница в распределении власти порождали состояние дел, при котором каждый гражданин ощущал прямую зависимость от воли Вождя, произвольно выбирающего исполнительный орган своих решений. Фактически в структуре государства воспроизводилась характерная, напоминающая луковицу структура тоталитарного движения, где каждый внешний слой является фасадом внутреннего, более воинственного образования. Государственная машина трансформируется в фасадную организацию сочувствующих бюрократов, функция которой во внутренних делах состоит в распространении доверия в массах <упорядоченных> граждан, а во внешних - в одурачивании внешнего нетоталитарного мира. Неутилитарный характер структуры тоталитарного государства не должен вести к недооценке заявлений всех тоталитарных правителей, касающихся того, что они рассматривают страну, в которой им удалось взять власть, только как временную штаб- квартиру тоталитарного движения на пути к завоеванию мира, к подчинению всех народов своему господству. Ни одну страну они не рассматривают как чужую, напротив, в каждой стране видят свою потенциальную территорию. Подобная позиция внесла в историю и международную политику XX в. совершенно новый дестабилизирующий элемент. 4. Тайная полиция. В отличие от авторитарных однопартийных движений, стремящихся совместить государственные посты с партийными, тоталитарные движения, пришедшие к власти, с самого начала сознательно стремятся утвердить различия между государством и движением. Захват государственной машины без слияния с ней решается тем, что высокие посты в госаппарате разрешается занимать только второстепенным чле- 219 нам партии. Реальной властью облекаются лишь институты движения. Ядро власти в стране - сверхэффективные и сверхкомпетентные службы тайной полиции - находятся над государством и за фасадом показной власти. Специфика и суть деятельности спецслужб в рамках тоталитарных режимов состоит в том, что они ориентированы не на обеспечение безопасности правящего режима, а служат цели тотального господства. Тайная полиция является самым организованным и самым эффективным государственным образованием, и ее функции не являются ни сомнительными, ни излишними - через сеть тайных агентов тоталитарный правитель создает для себя непосредственный исполнительный <ремень передачи>, который совершенно самостоятелен по отношению ко всем другим институтам. И в этом смысле агенты тайной полиции - единственный правящий класс тоталитарного общества. Их стандарты и ценности определяют и проникают в саму ткань жизни общества. Подозрительность, провокация начинает определять любое социальное взаимодействие на всех социальных уровнях. Уничтожается частная жизнь, отождествляются общественные и частные интересы, поскольку какое бы место индивид ни занимал, самим своим существованием он обязан политическому интересу режима, а контроль <соседа> обеспечивает проникновение этого интереса в частную жизнь. Главным средством движения вверх является сотрудничество с тайной полицией, тайная агентурная работа. Тоталитарный режим изменяет представления о преступлении и преступниках. Это вызывает появление новых и ужасных методов тоталитарной тайной полиции: неугодные не просто наказываются, они стираются с лица земли; единственный след, который они оставляют о себе - след в памяти тех, кто их знал и любил. Поэтому одна из самых трудных задач тайной полиции состоит в том, чтобы гарантировать исчезновение даже таких следов. Оптимальным средством для решения таких проблем стали концентрационные лагеря. 5. Тотальное господство. Концентрационные лагеря служили единственной цели - установлению тотального господства. 220 Они были самым ярким инструментом прямого террора, в них осуществлялось уничтожение всех неугодных и всех угодных, но должных стать предостережением для других. Никакой другой цели кроме тотального господства они не имели. Концлагеря создавались не с целью организации принудительного труда. Наоборот, невероятность ужасов концлагерей была тесно связана с их экономической бесполезностью. Нацисты довели эту бесполезность до крайности, когда в разгар войны, несмотря на нехватку строительных материалов и подвижного состава, они строили чудовищные и дорогостоящие фабрики уничтожения и перевозили из одного места в другое миллионы людей. Цель системы произвола, воплощенная в системе лагерей, состояла в уничтожении гражданских прав всего населения, которое в конечном счете в своей стране оказывается в такой же ситуации беззакония, как и безгосударственные и бездомные. Пренебрежение правами человека, уничтожение его как юридического лица является предварительным условием полного господства над ним. И это относится не только к отдельным категориям населения, таким как преступники, политические противники, различные этнические группы, гомосексуалисты, составившим первые потоки в лагеря, но касается каждого жителя тоталитарного государства. Бесполезность лагерей, их цинически признаваемая антиутилитарность - лишь видимость. В действительности они более существенны для сохранения режима, чем любой другой из его институтов. Без концлагерей и внушаемого ими страха, без отлаженного в них обучения тоталитарному господству, которое нигде не осуществлялось с большей полнотой, тоталитарное государство со всеми своими возможностями не сумело бы ни вдохнуть фанатизм в свои элитные подразделения, ни удержать весь народ в состоянии полной апатии. И господствующие, и подчиненные быстро потонули бы в <старой буржуазной рутине>, и поддались повседневной жизни с ее <гуманными законами>. И только террор и система концлагерей могли воспрепятствовать этому процессу. 221 Предложенная нами реконструкция теории тоталитарного общества Ханны Арендт позволяет сделать главный вывод - тоталитарное общество является массовым обществом, и его социальная организация, получившая название <тоталитаризм>, есть дело рук самих масс, а не разового захвата власти какой-то политической силой и тем более не результат применения социальных или политических технологий, задействованных элитой. Движение массового общества в сторону его тоталитарной организации Арендт рассматривает как его аномийное развитие, являющееся результатом разрушения классовой структуры капиталистического общества, заката национального государства и формирования массовых национальных идеологий на этнорасовой или классовой основе. |