Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
Социальная гармония <немецкого социализма>, сотворенная посредством государства, носителя <надиндивидуального разума>, должна будет представлять собой общество, в котором преодолен не только классовый конфликт, но и конфликт интересов отдельно человека и общества в целом и реализован принцип <благо всех выше блага отдельных лиц>. Таким образом будет достигнута гармония социальных интересов. Стремление к наживе в качестве главного мотива экономи- Op. cit. S. 278. 203 ческой и социальной деятельности будет вытеснено новыми социальными мотивами - удовлетворением общественных потребностей, соблюдением принципов рациональной организации общества в целом, принципа рентабельности в сфере экономики. Классовый принцип социальной стратификации должен быть заменен системой сословного деления граждан, которая установит место каждого в обществе в соответствии с его общественными функциями. Основу <сильного государства>, способного контролировать и направлять хозяйственные и социальные отношения в целом, должна составить бюрократия, построенная на основе принципа <фюрерства>. Этот принцип означает беспрекословное подчинение приказам бюрократических инстанций государственного управления. Он работает в армии, на предприятиях, в социальной сфере. Суть его не только в социальной дисциплине, подчиняющей и пронизывающей все общество, но и в том, что принцип власти, получение полномочий осуществляется сверху вниз, - от фюрера к народу, а не наоборот, как в демократических социальных устройствах. <Немецкий социализм - это не пролетарский, не мелкобуржуазный или какой-либо иной частичный социализм. Это народный социализм. И подобно тому как он охватывает весь народ, он охватывает все сферы культуры, а не только область хозяйства. Этот социализм носит тоталистский характер> Итак, если формулировать кратко, <немецкий социализм> это тоталитарный социализм, предлагающий модель общества, которое построено как тотальная корпорация, использующая механизмы государственного вмешательства и контроля с целью обуздать любые проявления <свободной игры> социальных сил. Ирония истории и личная драма Зомбарта, опиравшегося на научное социальное знание, состоит в том, что его проект переустройства общества на основах и принципах социальной гар- Op. cit. S. 161. 204 монии, оказался вполне в русле тех идеологических построений Г. Федера, Г. Бюхнера, Г. Штрассера и других, которые проложили и обосновали дорогу национал-социализму. Видимо, идеи и традиции <прусского социализма> и <психологии народов>, так же как и теории <корпоративного государства> или <пролетарского государства>, являются не самой лучшей основой для социального проектирования, в том числе социалистического характера. 5.3. Социологические теории тоталитарного общества Конец Второй мировой войны подвел черту под стремлением к созданию тоталитарных социальных проектов и попытками их реализации под знаменем расовых и национал-социалистических идеологий. Приобретшая реальность тоталитарная практика стала предметом пристального социологического и политического анализа, результатом которого стало формирование различных теорий тоталитарного общества. Среди самых известных следует назвать концепции Х. Арендт, К. Мангейма, Э. Фромма, представителей Франкфуртской школы и других социологов, обращавшихся к исследованию тоталитаризма, например, Т. Парсонса , исследования которого оказали определенное влияние на практическую политику американской администрации в послевоенной Германии. Социологические теории тоталитарного общества, сформировавшиеся в 40-е и 50-е годы, обладают рядом общих характеристик. Они фактически имеют общую социологическую картину мира - теорию массового общества, в рамках которой или на базе которой осуществлялось построение теорий тоталитарного общества. Все эти теории утверждают, что тоталитарное общество является вариантом массового общества, в котором специфическим образом трансформируются основные социальные институты, культура, формируется новый тип идентично- См. об этом: Gerbardt U. Talcott Parsons and the Transformation of German Society at the End of World War II. - European Sociological Review., 1996, vol. 12, N3 - P. 303 - 325. 205 сти, аккумулируются колоссальные возможности и средства контроля и подавления. Классическими социологическими теориями тоталитарного общества можно считать теории Х. Арендт и К. Мангейма. Именно в этих теориях были разработаны основные идеи и подходы, сформулированы основополагающие тезисы, призванные дать социологическую характеристику тоталитаризма. 5.3.1. Теория тоталитарного общества Ханны Арендт Теорию тоталитаризма Ханна Арендт наиболее полно сформулировала в своей всемирно известной книге <Истоки тоталитаризма> (1951 г.), а также в ряде других работ: <Между прошлым и будущим> (1961), <О революции> (1963), <Эйхман в Иерусалиме. Заметки о банальности зла> (1963), <Люди в темные времена> (1968), <О насилии> (1970) и др. Основной смысл и задача, которую она преследовала при разработке теории тоталитарного общества, состоял в том, чтобы показать тоталитаризм в качестве злокачественного отклонения, аномийной формы развития массовых модерновых обществ. Именно эти отклонения и аномийные процессы - трайбалистский национализм, массовые тоталитарные движения, тоталитарный вождизм, тоталитарная идеология и пропаганда, террор, концлагеря, всевластие тайной полиции - становятся главными объектами ее анализа. Исторические условия становления тоталитарного общества Расовая теория. Она играла ключевую роль в идеологии и практике нацизма. В форме антисемитизма она стала одним из центральных элементов общей политики террора тоталитарного государства. Арендт указывает на тот исторически легко фиксируемый факт, что именно антисемитизм стал катализатором подъема нацистского движения. Национализм. По мнению Арендт, национализм содержит порочное толкование государства как института нации и отождествляет идею гражданина с этнонациональной, а не гражданской принадлежностью. Национальное государство, как считает Х. Арендт - это государство, покоящееся на классовой 206 системе социальной дифференциации и в качестве основания для членства в нем придерживающееся принципа гражданства, а не этнонационального принципа. Национальные государства имели короткую историю - оформившись преимущественно после 1848 г., уже в начале XX вступили в кризис. Причины этого Арендт видит в следующем. Общество, пропитанное духом либерального индивидуализма и не понимавшее того, что отношения между государством и обществом определялись фактом классовой борьбы, ошибочно полагало, что государство правит атомарными индивидами и очевидно желало, чтобы государство охраняло его от последствий социальной атомизации и в то же время гарантировало ему возможность оставаться в состоянии атомизации. <Дабы соответствовать этой задаче, государство было вынуждено усиливать все стремления к централизации; только сильная централизованная администрация, которая монополизировала все инструменты принуждения и властные возможности, могла бы составить противовес центробежным силам, постоянно возникающим в классово разделенном обществе. Национализм в таком случае становился ценнейшим средством для скрепления друг с другом централизованного государства и атомизированного общества и фактически оказывался единственно работающей, живой связью между индивидами в национальном государстве> Империализм. Империализм - это политика постоянной внешней экспансии, осуществляемой национальным государством. Экономический рост, породивший избыток капитала, человеческих ресурсов, категорию лишних людей, не могущих найти себе применение на родине, породил государство, внешняя политика которого должна была быть ориентирована на захват новых территорий, нового <жизненного пространства>. Империализм - это попытка расширения и разрыва национальных границ, восстания против ограничений, наложенных на экономическую экспансию. Империализм необходимо ведет к деструкции национального государства, его социальной организации и политико-правовых институтов - он необходимо ве- Арендт Х. Истоки тоталитаризма. - М., 1996. С. 317 - 318. 207 дет к формированию идеологии племенного национализма. Племенной национализм и империализм, проводимый в отношении европейских народов, прежде всего Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, развились в новую форму организации - пандвижения (панславизм и пангерманизм) у тех народов, которые сочетали наличие определенного <национального дома, своей территории, как Германия и Россия, с большим числом рассеянных за границей сторонников воссоединения, - немцев и славян. Пандвижения начинали с абсолютных притязаний на <избранность>. <Национализм часто описывали как эмоциональный суррогат религии, но только трайбализм пандвижений предложил новую религиозную теорию и новое понятие святости> . Именно из-за претензий быть <истинно божественным народом новых времен>, указывает далее Арендт, панслависты отказались от своих ранних либеральных устремлений и, несмотря на сопротивление правительства и иногда даже преследования, стали <стойкими борцами за Святую Русь>. Сходные притязания на <божественное избранничество> предъявляли немецкие и австрийские пангерманисты. Даже если они имели либеральное прошлое, они остались антиклерикалами и становились антихристианами. В противовес иудео-христианской традиции веры в божественное происхождение каждого отдельного человека, пандвижения проповедовали божественное происхождение собственного народа. Согласно им, человек обретал свое божественное происхождение только опосредованно, через членство в народе. Трайбализм пандвижений с его идеей <божественного происхождения> одного народа своей привлекательностью обязан презрению к либеральному индивидуализму и достоинству человека. Все вдохновляемые племенными и расовыми идеологиями пандвижения, настаивающие на высшем значении <народа>, считали роль государства второстепенной. Враждебность к суверенному государству как институту пронизывает теорию всех пандвижений. Панслависты, пангерманисты обычно настаивали на приоритете этнонациональных интересов над государствен- Там же. С. 319 - 320. 208 ными, стремились доказать, что <мировая политика преодолевает рамки государства>, что единственным постоянно действующим в ходе истории фактором был народ, а не государство, что именно этнонациональные потребности и должны определять политические действия государства. Пандвижения, вдохновляемые расовыми идеологиями и опиравшиеся на мистификацию идеи народа, разрушали систему национального государства с его правовыми институтами и системой партийного и классового представительства. Открытое неуважение к закону и правовым институтам были общей характеристикой континентального европейского империализма. Традиционно системы управления многонациональными территориями (Россия, Австро-Венгрия), существовавшие на континенте, носили бюрократический характер. Партии играли несущественную роль, а парламенты не имели законодательных функций. Государство правило посредством администрации, применявшей декреты. <В правовом отношении управление посредством бюрократии есть правление декретами, и это значит, что власть, которая при конституционном правлении только обеспечивает соблюдение законов, становится непосредственным источником всякого законодательства> На традицию управления посредством бюрократии оперлись пандвижения. В отличие от партий, они не просто вырождались в бюрократические машины, но осознанно видели в бюрократических режимах возможные образцы организации. Громадная орда, не управляемая ни законом, ни общим интересом, появляющаяся на основе идеологии, скрепленная убеждением своей святости и повинующаяся воле одного вождя, могла управляться только бюрократической системой организации. Результатом внедрения такой организации стало превращение движений в тоталитарные движения, которые и взяли на себя роль представителей общенациональных интересов - это была задача, которую не могла выполнить раздираемая различными классовыми интересами многопартийная система либерального национального государства. Там же. С. 333. 209 Враждебность движений к партийной системе стала особенно очевидной, когда после Первой мировой войны эта партийная система перестала работать, а классовая система общества развалилась под тяжестью все увеличивающихся масс, деклассированных ходом исторических событий. В этой связи всякое движение имело больше шансов на успех, чем любая партия, потому что оно не обращалось к классам, а нападало на институт государства и классовую систему как <изобретение марксизма>. Крушение либерального национального государства и крушение старой партийной системы стало всеевропейским феноменом. <Это теперь удобно забывают, - подчеркивает Х. Арендт, что на момент взрыва Второй мировой войны большинство европейских стран уже приняло какую-то форму диктатуры и отвергло партийную систему, и что это революционное изменение способа правления в большей части стран осуществилось без каких бы то ни было революционных переворотов> Таким образом, на основе своего социально-исторического исследования Арендт называет в качестве условий и причин формирования тоталитарных обществ следующие: империализм (прежде всего континентальный); националистические идеологии на расовой основе; разрушение классовой и партийной системы обществ; оформление пандвижений, затем - тоталитарных движений, упадок национальных государств и крушение <прав человека> как основы правового порядка и принципов гражданства. Коротко говоря, тоталитаризм был подготовлен <пятьюдесятью годами подъема империализма и распада национального государства, когда массы выступили на сцену европейской политики> Тоталитарное общество Тоталитарное общество обладает несколькими фундаментальными характеристиками. 1. Тоталитарное общество - это бесклассовое массовое общество. Основу таких обществ составляет масса атомизиро- Там же. С. 356. Там же. С. 463. 210 ванных изолированных индивидов, а не структурированная система классов и классовых интересов. У масс отсутствует сознание общих интересов, у них нет той отчетливой классовой структурированности, которая находит выражение во вполне определенных и достижимых целях. Термин <массы>, пишет Арендт, применим только там, где мы имеем дело с людьми, которых по причине либо их количества, либо их индифферентности, либо сочетания обоих факторов нельзя объединить ни в какую организацию, основанную на общем интересе - ни в политическую партию, ни в органы местного управления, ни в профессиональные организации или союзы. Крушение классовой системы автоматически означало крах партийной системы, главным образом потому, что партиям, организованным для защиты классовых интересов, оказалось некого и нечего представлять. Массы оформились в рамках чрезвычайно атомизированного общества, конкурентная структура которого и характерное для нее одиночество индивида сдерживались лишь былой включенностью индивидов в какой-либо класс. Психология европейских масс развивалась в атмосфере крушения классового общества, которая и породила их специфические психологические черты. Главная черта человека массы - не жестокость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений. Человека массы Арендт описывает как человека с ослабленным инстинктом самосохранения, с характерным самоотречением в том смысле, что индивидуальная жизнь ничего для него не значит, он ощущает себя <преходящей вещью>, утрачивает интерес к собственному благополучию, к повседневным проблемам. Зато его очень интересуют идеологические вопросы, он считает, что <он работает на великую задачу>, у него появляется привычка <мыслить в масштабе континентов и чувствовать веками>. Арендт считает необходимым проводить различие между <массами> и <толпой>, подразумевая под толпой низшие в социальном отношении, отвергнутые обществом и даже криминальные элементы. Толпа существовала всегда, являясь социальным низом классового капиталистического общества, массы 211 же являются продуктом распада его классовой структуры. Арендт обращает внимание на ту особую роль толпы в процессе распада классовой структуры капиталистического общества, которую она сыграла в союзе с элитой. Союз толпы и элиты в предтоталитарном периоде она именует никак иначе как <угнетающим наш ум>. Временный союз между элитой и толпой в основном и покоился на том искреннем восхищении, с коим первая созерцала, как вторая крушит благопристойность и респектабельность. Антигуманизм, антилиберализм, антииндивидуализм и грубое отрицание культуры, столь характерные для <фронтового поколения>, ставшего основой тоталитарных движений, превознесение им насилия, власти, жестокости вполне соответствовали <научным> доказательствам представителей империалистической элиты, что <борьба всех против всех> есть закон вселенной, а экспансия - психологическая необходимость. Союз между толпой и элитой, как и примечательное совпадение их ожиданий, обусловлен тем, что эти слои были обречены первыми выпасть из структуры национального государства и рамок классового общества. Люди толпы и люди элиты легко находили друг друга, и те, и другие ощущали, что <представляют судьбу времени, что за ними следом идут бесконечные массы>. Интеллектуалы, несмотря на свою страсть к авангардизму и критику буржуазности, должны были уйти со сцены вместе с буржуазной культурой, которую призвана была заменить идеология. Что касается толпы, этих низких и низших слоев, наоборот, стремящихся наверх к буржуазным ценностям и статусам, то они должны были исчезнуть вместе с самой <буржуазностью>, их должны были заменить массы. 2. Основной формой политической организации в бесклассовом массовом тоталитарном обществе является тоталитарное движение. Тоталитарные движения возможны везде, пишет Арендт, где имеются массы, по той или иной причине приобретшие вкус к политической организации. Тоталитарные движения - это массовые организации атомизированных, изолированных индивидов. Их наиболее бросающаяся в глаза черта - это требование 212 от своих членов тотальной, неограниченной, безусловной и неизменной преданности. Такое требование вожди тоталитарных движений выдвигают еще до захвата ими власти, до тотальной организации страны под их реальным управлением. Оно вытекает из притязания тоталитарных идеологий на то, что новая организация охватит в должное время <весь род человеческий> |