Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
Осуществив критику технологического детерминизма и базирующихся на этом принципе теорий конвергенции, Арон показывает, что ни сама по себе технология, определяющая уровень развития производства, ни факт <смерти идеологий> не приводят к формированию нового единого индустриального общества. Он показывает, что ни техника, ни даже сфера производства в целом не определяют тип и уровень развития общества. Общество в целом определяется системой ценностей и це- лей, которые оно ставит перед собой, а более точно - тем выбором, который делает политическая бюрократия и экономический менеджмент при определении путей развития общества. Там же. С. 130. Там же. С. 127. 277 Идеологии умерли, но остались бюрократы, способные выдвинуть новые цели и <оседлать> их. Бюрократы, а не научнотехнический прогресс и не <идеологии> определяют лицо индустриального общества. В конечном счете, критика различных теорий конвергенции, разрабатывавшихся в русле концепции деидеологизации и на базе технократической методологии, переросла у Раймона Арона, а также у других исследователей, работавших с теми же проблемами, в частности, у Дэниела Белла, в теории постиндустриализма. Эти теории вытеснили и теории конвергенции, и теории позднего индустриального общества. ЧАСТЬ II. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ОБЩЕСТВА ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XX В. Введение. Социальные трансформации 1970-х гг. Конец 60-х - начало 70-х годов стали периодом резкой социальной трансформации всех современных обществ и их подсистем - экономики, культуры, политики, системы социальных отношений. Телекоммуникационная революция дала старт совершенно новому этапу в общем процессе социального и экономического развития. Радикальным образом трансформируется экономическая подсистема и вся сфера труда. Возникают новая система профессиональной дифференциации, новые профессии, новые навыки и знания, изменяются системы организации труда и управления. Претерпевает существенные изменения сфера социального конфликта. Подвергаются критике, меняются содержание и смыслы базовых социальных институтов - семьи, труда. Формируются новые стили жизни, образцы потребления, жизненные ориентации. Претерпевает изменение весь нормативно-ролевой комплекс. Изменения в сфере культуры и нормативно-ролевого комплекса носили весьма интенсивный, а подчас и драматичный характер. Поиск новых ценностных ориентаций и смыслов самым существенным образом был связан с поиском новых форм организации социальной жизни и деятельности, экспериментированием в формах семьи, стиле жизни, организации труда, досуга, созданием альтернативных систем ценностей и идеологий, новых смыслов. Именно в рамках этого процесса развернулась сексуальная революция. Осуществлялся поиск новых форм организации трудовой деятельности, связанной не только с принципами их рыночной эффективности, но и с реализацией смысла и значения самого труда, наблюдается появление <постматериалистической> системы ценностей и жизненных ориентаций, альтернативных стилей жизни, рост массовых молодежных движений и идеологий, таких, например, как движение хиппи, 282 новых стилей в музыке и изобразительном искусстве, массовых антивоенных, экологических и других движений протеста. Контркультурная критика цивилизации. Поиск новых социальных форм и смыслов чаще всего приобретал форму контркультурной критики цивилизации. Представители контркультурной ориентации (Ч. Рейч, Т. Роззак, Г. Маркузе и другие) адресовали свои идеи прежде всего молодежи и анализировали изменения, происходящие именно в ее среде. Для них было очевидно, что отношение молодежи к жизни и к труду отличается от соответствующих установок старшего поколения, и это различие ярко проявляется в социально-политических декларациях различных контркультурных движений. В этих декларациях была поставлена под сомнение всеобщая уверенность в том, что институционализированный труд - это главная ценность и основа социальной жизни индивида. Были размыты и стали неопределенными понятия трудовой этики, ценности труда, профессионального призвания. Однако это не означало отрицания труда как такового. Речь шла о контркультурной критике системы социальных институтов и ценностей буржуазного общества, в том числе и в сфере труда. Контркультурное движение отрицало имперсональный, отчужденный, дегуманизированный труд, существующий в гигантских промышленных гиперструктурах индустриального общества. Именно античеловеческие аспекты индустриализма, <гигантизм> промышленной цивилизации стали объектом социальной критики контркультурной литературы. По мнению Теодора Роззака, одного из <апостолов> контркультурного движения, человеку угрожает, прежде всего, гигантизм современной цивилизации, гигантизм ее политических и социальных институтов, индустриального развития и урбанистических структур. В этих условиях особо пагубно то, что такие институты современного общества, как семья, образование и работа, не представляют единого универсума. В результате оказывается, что человек живет в совершенно разъединенных сферах: существование семьи зависит от доходов, услуг и других источников, внешних по отношению к ней; работа связана с семьей только зарплатой; главная цель образования - не воспитать человека, а сформировать его в со- 283 ответствии с требованиями экономики. Для того чтобы добиться пробуждения достоинства личности, восстановить ее единство и целостность, необходимо объединить все эти сферы в единый комплекс. Семья нуждается в дружеском окружении, соседстве, общине. Работа, в которой человек находит свое призвание, должна иметь формы самоуправления. Образование нуждается в защите от диктата внешних экономических и политических сил. Современная цивилизация обычно видит в техническом прогрессе и модернизации производства средство избавить человека от тяжелого и изнуряющего его труда. Различного рода технократические утопии отводят человеку преимущественно роль руководителя, планировщика, консультанта, теоретика, а все производящие функции - машинам. Для контркультурной же критики, настоящее направление прогресса - это не экономия труда, а защита его от технического прогресса. Работа - это необходимое условие человеческого существования, но не выживания, а открытия Я в человеке. Однако чтобы это стало возможно, работа не должна быть фрагментарной, разорванной, как это имеет место в высокоиндустриализированных обществах. Труд должен быть осмысленным, человек должен отвечать за свой труд и его результаты. Необходимо дать работникам возможность самим адаптировать технику к своим навыкам и мастерству. Необходима также перестройка трудовых отношений, особенно в сфере экономики. Основным критерием трудового процесса должна быть не прибыль, а реализация талантов людей. Вполне возможно даже создание альтернативной экономики, где люди будут объединяться в поисках новых трудовых отношений, будут создаваться свободные клиники, школы, художественные объединения, научные лаборатории и т. д. Телекоммуникационная революция и изменения в сфере труда. Масштабная контркультурная критика цивилизации осуществлялась на фоне разворачивающейся телекоммуникационной революции и ухода с исторической сцены структур организованного капитализма. Телекоммуникационная революция привела к чрезвычайно существенным изменениям в сфере труда, изменению его природы, а также к беспрецедент- 284 ному росту безработицы, изменению структуры занятости и другим фундаментальным процессам, которые заставили социологию по-новому взглянуть на современный характер труда и безработицы, на причины, породившие эти явления. В отличие от теорий прошлого, в которых закономерный характер безработицы связывался с потребностями усиления капиталистической эксплуатации, а резервная армия труда рассматривалась как фактор внеэкономического принуждения и давления, социологи сегодняшнего дня утверждают, что современное производство не нуждается в безработных для того, чтобы обеспечивать длительный хозяйственный рост, поднимать производительность труда. Сегодняшняя безработица это безработица среди благосостояния. То, что в 70-х переживали развитые западные экономики, не являлось повторением хозяйственного кризиса 30-х годов. В отличие от ситуаций прошлого, рабочая сила сегодняшних безработных стала понастоящему излишней. Ряд социологов считают, что полную занятость, видимо, следует считать характеристикой ушедшего в прошлое этапа в развитии экономики современных капиталистических обществ, т. е. феноменом исторически преходящим и, более того, исторически нетипичным. В 70-е годы рост безработицы связывался с общим процессом <деиндустриализации>, состоящим в том, что сфера производства перестала играть в обществе доминирующую роль, определяющую все социальные процессы. В наиболее полном и разработанном виде эта точка зрения была представлена в концепции постиндустриального общества Д. Белла, а также в концепции <дезорганизованного капитализма> К. Оффе, С. Лэша и Дж. Урри. <Постиндустриальное общество> - это сервисное общество, т. е. общество, в экономике которого главную роль играет не сельское хозяйство и промышленность, а сфера услуг. Сфера услуг - это наука, образование, государство и управление, медицина, социальное обеспечение и страхование, научная, управленческая, коммуникативная инфраструктура промышленности. Именно она играет главенствующую роль в постиндустриальном обществе и именно она выступает в качестве главного работодателя. Из индустриального же сектора труд 285 вытесняется процессами автоматизации и компьютеризации. <Деиндустриализация>, по мнению единомышленников Д. Белла, является главным направлением прогрессивного развития общества, и поэтому такие ее негативные последствия, как рост безработицы, нельзя рассматривать в качестве безусловно патологического явления. Выходом из ситуации может служить развитие сферы обслуживания. Внимание должно быть переключено с системы производства на систему распределения в самом широком смысле слова - на развитие образования, здравоохранения, культуры, которые и создадут новые рабочие места. Проблема заключается в том, чтобы перебросить излишек рабочей силы из промышленности в сферу услуг. Подобная точка зрения на возможные пути ликвидации безработицы, основывающаяся на концепции постиндустриального общества, уже в 80-е годы показала свою неадекватность. Дело в том, что хотя с 1950 по 1975 г. во всех развитых странах действительно наблюдался рост занятости в сфере обслуживания при сокращении занятости в промышленности и сельском хозяйстве, однако, затем и из сферы обслуживания труд начал вытесняться самым интенсивным образом. Сокращению оказались подвержены преимущественно работники банков, страховых, информационных служб. Кроме того, возникло явление, называемое ныне экономическим самообслуживанием. Оно заключалось в том, что покупатели стремились приобрести товары, могущие заменить услуги соответствующей сервисной службы. К примеру, современный потребитель предпочитает иметь личный автомобиль, вместо того чтобы пользоваться общественным транспортом. По данным Р. Каплинского, на пользование услугами сферы обслуживания в 1974 г. по сравнению с 1954 г., люди стали тратить вместо 50 - 70% своего домашнего бюджета 10 - 20%, а на приобретение заменяющих их товаров вместо 30 - 50% - 80 - 90% . Таким образом, уже в 1980-х годах труд вытеснялся из всех сфер экономики: из сельского хозяйства, промышленности и сферы обслуживания. Kaplinski R. Automation: The Technology and Society. - Harlow, 1984. P. 125. 286 В этой ситуации закономерный характер современной безработицы социологи начали увязывать с процессом научнотехнического развития, с компьютеризацией и роботизацией промышленности и управления, с появлением совершенно новых промышленных отраслей и закрытием старых, со структурной перестройкой экономики в целом. О. Тоффлер, например, выделял <семь потоков>, или причин, которые питают общую безработицу. Во-первых, речь идет о структурной безработице, связанной с переструктурированием экономики, закрытием, сокращением или перемещением в другие районы страны отраслей промышленности. Во-вторых, он вычленил поток безработицы, связанный с тенденциями развития международной торговли, конкуренции, демпинга, неожиданных спадов и подъемов в экономике. В-третьих, - технологическую безработицу, связанную с развитием научнотехнического прогресса, а именно с тем, что уровень технологии повышается и для функционирования промышленности требуется все меньше и меньше рабочих. В-четвертых, - <нормальную> безработицу, являющуюся результатом чисто локальных причин - местных перепроизводств, сдвигов в потребительских предпочтениях, экологических проблем. В-пятых, фрикционную безработицу, связанную с таким обычным явлением, как изменение места работы. В-шестых, Тоффлер выделил такой вид безработицы, как информационная. По сути - это безработица, обусловленная недостаточным уровнем квалификации рабочей силы. Современные технологии, современное информатизированное производство выдвигают новые требования перед рабочими, требуют их более высокой или просто иной квалификации. Седьмым потоком безработицы Тоффлер назвал ятрогенную - ненамеренную безработицу, обусловленную просчетами в политике занятости. Наиболее важными из всех названных типов безработицы являются структурная и информационная, поскольку именно они существенным образом связаны со специфическими характерными чертами современного, динамично развивающегося под влиянием процессов компьютеризации и информатизации производства. Высокая инновативность, высокая скорость, бы- 287 строта протекания всех социально-экономических процессов специфическая черта современного общества. Подвижными становятся все экономические и социальные процессы. С неимоверной быстротой меняется спрос и предложение, мода, появляются новые товары, для производства которых возникают новые предприятия и даже целые отрасли, а компьютерная технология позволяет осуществлять эту перестройку промышленности самым быстрым образом. Возникают не только новые отрасли, но и новые профессии, требующие совершенно новой подготовки и квалификации. Это качество современного общества делает структурную и информационную безработицу практически неизбежной. Именно в этом смысле современные социологи говорят о систематической, качественно новой безработице. Вытеснение труда из производственной сферы носит закономерный и системный характер. Существенным моментом <новой> безработицы является то, что изменяется не просто структура занятости, но и сама профессиональная структура современного производства. Труд не просто вытесняется, а рабочие места сокращаются - они исчезают, сходят с исторической сцены как тип труда, как вид профессии. Во времена классических спадов или депрессий фабрики и учреждения закрывались, и люди умирали с голоду до тех пор, пока не открывались эти же самые старые фабрики и учреждения с теми же самыми рабочими местами. Сейчас во многих случаях фабрики и учреждения никогда более не открываются вновь, а если и открываются, то, вероятнее всего, они не имеют тех же самых рабочих мест. Современные исследователи считают, что подобная участь ожидает большинство современных рабочих профессий. В ближайшем будущем следует ожидать появления совершенно новых рабочих профессий, возникших в новых типах производства, непригодных для рутинизации и тейлоризации. Чтобы занять эти рабочие места, рабочим старых традиционных производств необходимо переучиваться, что является процессом непростым, требующим не просто создания новых трудовых навыков, но выработки новых ориентаций и адаптации к новым социально-культурным и техническим условиям. Молодежь в этом процессе трансформации 288 имеет определенные социально-психологические и культурные преимущества перед рабочими старших возрастных групп, закономерный возрастной консерватизм последних делает для них этот процесс небезболезненным. Сам процесс переучивания и переподготовки, естественно, требует определенного времени, поэтому даже если предположить, что все оставшиеся без работы вовремя получат информацию о новых рабочих профессиях и оперативно сориентируются, то все равно в обществе будет постоянно какое-то количество безработных, обусловленное процессом смены профессий. В разряд безработных попадают в первую очередь те, кто в наименьшей степени могут себя защищать. Как правило, это иностранные рабочие, женщины, пожилые люди. Особое значение имеет то обстоятельство, что к категории безработных в некоторых странах относятся многие представители академических профессий. Новые безработные не являются потенциальной причиной революции, однако они образуют резервную армию протеста, источник недовольства, несут известную угрозу социальной стабильности. Современный рынок труда демонстрирует парадоксальное свойство: готовность переучиваться и менять профессию проявляют преимущественно те наемные рабочие, положение которых на рабочем месте и рынке труда стабильно; те же, над кем в наибольшей степени нависла опасность безработицы, сопротивляются этому. Структурная безработица, ее рост приводят к появлению различных субкультур среди безработных, зачастую враждебно настроенных к ценностям и формальным правилам <общества труда> и формирующих <культуру безработных> или так называемый <некласс нерабочих>. Безработица ведет к массовым аномийным процессам. Сейчас невозможно подсчитать те отрицательные последствия, которые в 70-е - 80-е годы принес населению, и особенно молодежи, страх безработицы, страх, который нельзя свести только к боязни остаться без средств к существованию. Многие безработные сравнивают себя с прокаженными, они приведены в состояние психологического расстройства, среди них растет число самоубийств. Все это говорит о том, что нельзя утверждать, будто труд окончательно перестал быть социальной ценностью. 289 Ожесточение, с которым большая часть молодежи готовится к своей будущей профессии, свидетельствует об обратном. Вкупе с контркультурной критикой цивилизации анализ безработицы, которая в начале 70-х дала о себе знать во всех западных обществах, и сферы труда в самом широком смысле слова лег в основание теорий <конца трудового общества>, которые как бы подвели итог под длительным этапом развития обществ, в которых экономическая сфера определяла и конструировала все остальные - сферу социальных отношений, политики, культуры, а в области социальной мысли господствовали <экономические> |