Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
В рамках антикапиталистических, антибуржуазных умонастроений возможно выделить два типа критики - традиционалистскую и модернистскую. Само это разделение имеет аналитический характер, поскольку в реальности обе позиции переплетаются и в том или ином сочетании вместе присутствуют в любом соответствующем теоретическом или идеологическом построении. Традиционалистская критика буржуазного общества опиралась на специфическую понятийность, созданную в рамках расово-антропологических теорий и вульгарного неоромантизма, а также <психологии народов> В. Вундта. Например, посредством использования таких понятий как <раса>, <народный дух>, <народный инстинкт>, апелляции к ценностям народной традиции, народного характера, общего происхождения и родства, апелляции к <земле> и <ландшафту>, <душе народа> обосновывалась идея специфического характера и исторической судьбы немецкого народа, его, якобы, несовместимость с либерализмом, демократией, буржуазностью. Второй тип критики капитализма - это тип критики, который с большими оговорками можно назвать <модернистской> 166 критикой. <Модернистской> она является потому, что апеллирует к новой, еще не ставшей реальности будущего и использует новую понятийность. Она апеллирует к <новому классу>, <новой культуре>, <новому искусству>. Основу, ядро этой <модернистской> критики составила теория социализма, апелляция к социалистическим идеям при одновременной критике марксизма и научного социализма. Речь идет о создании специфической концепции социализма, отличной от социализма утопического, марксистского и анархо-синдикалистского, - создании <прусского> социализма, как его называет О. Шпенглер. Специфика этой концепции социализма состоит в увязывании социалистической идеи с государством, репрезентирующим <целостность немецкого народа>, его <дух>. Именно эта идея <прусского социализма> и послужила прототипом националсоциализма. <Немецкий, точнее прусский, инстинкт говорил: власть принадлежит целому. Отдельное лицо ему служит. Целое суверенно. ... Каждому отводится предназначенное ему место. Приказывают и повинуются. Все это, начиная с XVIII века, и есть авторитарный социализм, по своему существу чуждый либерализму и антидемократичный> . <Социализм... - пишет далее Шпенглер, - означает политический, социальный, хозяйственный инстинкт реалистически настроенных народов, ступень нашей цивилизации... Но в этом инстинкте, всецело направленном на внешнюю жизнь, продолжает жить старая фаустовская воля к власти, к бесконечности; она проявляется в страстном стремлении к неограниченному мировому господству в военном, хозяйственном, интеллектуальном смысле, обнаруживается в факте мировой войны и в идее мировой революции, в намерении при помощи фаустовской техники слить в единое целое человеческий муравейник. Таким образом, современный империализм хочет овладеть всей планетой... Это сознание, становящееся все более и более ясным, я назвал современным социализмом> Антибуржуазность, идея собственного национального свое- Шпенглер О. Пруссачество и социализм. - М., 2002. С. 26. Там же. С. 39 - 40. 167 образия и концепция немецкого социализма породили не только исторические работы О. Шпенглера, но и вполне разработанные и четкие социальные проекты будущего общества. К их числу вполне возможно отнести два, очень различных как по стилю, так и по содержанию проекта - Э. Юнгера и В. Зомбарта. 5.2.2. Теория тоталитаризма Эрнста Юнгера Едва ли у кого с большей силой и определенностью, чем у Эрнста Юнгера, проявляется критика всех базисных принципов, которыми структурируется буржуазное капиталистическое общество. Мало кто с такой определенностью и полнотой отстаивает тезис о национальной специфике немецкого народа: <Нет, немец не был добрым бюргером... Повсюду, где мысль была наиболее глубокой и смелой, чувство наиболее живым, битва наиболее беспощадной, нельзя не заметить бунта против ценностей, которые поднимал на своем щите Разум, громко заявивший о своей независимости. ... Никогда не была более скудной пища для свободного развития героя. ...Немец не знал, какое применение найти той свободе, которую всеми способами как мечом, так и уговорами - пытались ему навязать и которая была учреждена провозглашением всеобщих прав человека: эта свобода была для него орудием, не имевшим связи с наиболее глубинными его органами> Немцам, по мнению Юнгера, присуще свое, отличное от либерального, понимание свободы: <То качество, которое прежде всех остальных считают присущим немцу, а именно порядок, всегда будут ценить слишком низко, если не смогут усмотреть в нем отражение свободы в зеркале стали... как свобода, так и порядок соотносятся не с обществом, а с государством, и образцом всякой организации является организация войска, а не общественный договор... Эпоха третьего сословия никогда не понимала удивительной власти этого единства Юнгер подвергает критике буржуазный индивидуализм, Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. - Санкт-Петербург. С. 61 62. Там же. С. 64. 168 буржуазное государство как государство, основой которого является общественный договор; общество, состоящее из классов и, в особенности, <третье сословие> и его деятельность. По его мнению, должно быть создано <новое общество>, новая <проникнутая отвагой жизнь> и необходимо найти в себе смелость и отвагу, чтобы к ней подготовиться. Главным средством этой подготовки должна стать тотальная критика и отрицание ценностей и идеалов духа Просвещения и разрушение того типа человека, который был создан <бюргерской эпохой>. Нигилизм по отношению к капиталистическому миру и буржуазной культуре есть кредо и основа позиции Э. Юнгера. Буржуазная эпоха, по мнению Юнгера, уже почти ушла в прошлое. На смену ей пришел новый мир - мир труда, мир машин, мир рабочих. Суть новой эпохи, по мнению Юнгера, в том, что к власти приходит новое - четвертое сословие, отождествляемое с рабочими. Рабочее сословие начинает атаку на общество как сферу <общественного договора> с целью изменения последнего, что должно вылиться в захват власти. Но прежде следует подвергнуть резкой критике и пересмотреть весь комплекс бюргерских представлений об обществе, государстве, индивиде, свободе, системе закономерностей, наблюдаемых в обществе, следует пересмотреть весь бюргерский идеальный образ социального мира. Он начинает с того, что подвергает самой резкой критике <экономическую утопию> либерального сознания, объясняющую все общественные процессы и взаимодействия экономическими причинами. Бюргерский <разумно-добродетельный идеальный образ мира>, пишет Юнгер, совпадает с экономической мировой утопией, в которой постановка любого вопроса отсылает к экономическим притязаниям, а результатом является господство ловкого дельца, чье искусство состоит в ведении переговоров и посредничестве. В рамках этого <мира эксплуататоров и эксплуатируемых невозможна никакая величина, которая не определялась бы экономической инстанцией> . Этой экономической утопией создан образец, в соответствии с которым притязания и Там же. С. 81. 169 единичного человека, и массы на свободу трактуются как <экономические притязания в экономическом мире>. Также чисто экономически трактуется и прогресс, на который ссылаются участники экономической борьбы, выставляя именно себя носителями процветания. По мнению Юнгера, господство экономической утопии должно быть отброшено, экономика - это не та власть, которая может предоставить свободу, а <экономическое чутье> не может пробиться к <элементам свободы>. Но дело не в экономическом нейтралитете, не в том, чтобы <отвратить дух> от какой бы то ни было экономической борьбы, а напротив, в том, чтобы сообщить этой борьбе предельную остроту. Однако это происходит не в силу того, что экономика определяет правила борьбы, а благодаря тому, что <высший закон борьбы> главенствует и над экономикой. Необходимо покончить с легендой об <экономическом качестве как основном качестве рабочего>, он должен провозгласить свою независимость от экономического мира. Сутью восстания рабочего должна стать не экономическая свобода и не экономическая власть, а власть вообще. Для этого недостаточно одной только борьбы за свободу, которая вырастает из фактической эксплуатации. Рабочий должен осознать свое абсолютное превосходство и благодаря этому постичь себя в своей собственной форме, которая уже не является отражением бюргерского сознания, а опирается на его собственное самосознание. Резкой критике и пересмотру следует также подвергнуть <бюргерское> представление об обществе, поскольку в бюргерскую эпоху само слово <общество> приобрело особое значение, смысл которого состоит в отрицании государства как высшего орудия власти. Утратившее свою сущность государство - это и есть общество. Государство утрачивает свою сущность, поскольку общество подгоняет его под свои мерки и становится на его место, замещает его. Этот процесс обусловлен <бюргерским> понятием свободы, превращающим все социальные отношения взаимозависимости и взаимной ответственности в договорные отношения, в которые можно изначально не вступать или произвольно расторгнуть. 170 В самом тесном отношении с <договорным> обществом находится, в конечном счете, индивид, <эта чарующая и абстрактная фигура, драгоценнейшее открытие бюргерской чувствительности и в то же время неисчерпаемый предмет ее художественного воображения> . Юнгер фиксирует <закат индивида>, <исчезновение индивида>. Это <исчезновение индивида> является <железным законом>, хотя и воспринимается всеми как трагедия. На место буржуазного индивида приходит человек массы, с его <бесхарактерностью>, <самоотрицанием>, <неопределенностью характера>, <мнимыми нападками на себя>. Масса и единичный человек составляют единство, которое порождает <ошеломляющую> двойственность образа общества: зрелище самой пестрой и запутанной анархии в сочетании с трезво регламентированным демократическим порядком. Единичный человек уже не обличен достоинством личности, он уже не является и индивидом, равно как масса не есть сумма индивидов, их исчислимое множество. В массу <начинает проникать иная структура. Масса предстает в виде каких-то потоков... напоминает движение муравьиных колонн, подчиненное ... автоматической дисциплине> Сегодня, как указывает Юнгер, задача нации, так же как и единичного человека, состоит в том, чтобы отказаться от индивидуального образца и постичь себя как представителя гештальта рабочего. Этот императив предполагает <уничтожение поверхностного либерального слоя>, которое, по сути, лишь ускоряет его самоуничтожение, а также превращение национальной сферы в стихийное пространство, в котором обретается <новое сознание власти и свободы> и в котором говорят на ином языке, нежели язык XIX века. Рабочий, как подчеркивает Э. Юнгер, способен на совершенно иную свободу, нежели свобода бюргерская, и притязания, которые он готов заявить, намного более обширны, более значительны, более ужасающи, чем притязания какого бы то ни было сословия. Высшее притязание, какое только способен вы- Там же. С. 74. Там же. С. 166. 171 двинуть рабочий, состоит не в том, чтобы стать опорой нового общества, а в том, чтобы стать опорой нового государства. И в этом отношении <восход рабочего равнозначен новому восходу Германии> Концепция массового общества Э. Юнгера Юнгер разрабатывает концепцию <нового порядка>, полагая в качестве его основы онтологию труда: <не может быть ничего, что не было бы постигнуто как работа. Темп работы - это удар кулака, биение мыслей и сердца, работа - это жизнь днем и ночью, наука, любовь, искусство, вера, культ, война; работа - это колебания атома и сила, которая движет звездами и солнечными системами> . Общество, социальная тотальность, которая возникает на основе тотального характера работы, носит не конструктивный, а органический характер. Мы принадлежим, пишет Э. Юнгер, к той или иной органической конструкции не в силу индивидуального волевого решения, то есть не через осуществление акта бюргерской свободы, а благодаря фактической вовлеченности в нее, которая определяется специальным характером работы. Тотальность труда, или тотальность работы означает, что труд, трудовая функция человека становится главным и единственным основанием включения человека в социальное целое, в тотальность, в общество. Уходят в прошлое все системы социальной дифференциации - и классовые, и сословные. Старое разделение индивидов по классам, кастам или даже по профессиям стало затруднительным, пишет Юнгер. Весь этот порядок ушел в прошлое: <Всюду, где мы стремимся обрести порядок сообразно этической, социальной или политической классификации и найти свое место в нем, мы находимся не на решающих фронтовых позициях, а пребываем в одной из провинций XIX века, ... выхолощенной за десятилетия деятельности либерализма с его всеобщим избирательным правом, всеобщей воинской повинностью, всеобщим образованием ... и другими Там же. С. 79. Там же. С. 128. 172 принципами...> . В XX в. возникает новая система социальной дифференциации, основанная на трудовой функции человека. Посредством этой своей трудовой функции человек входит в тотальность общества и становится его функциональной частью, а система социальной дифференциации принимает характер функциональной дифференциации. Следует особо подчеркнуть, что когда Юнгер говорит о том, что тотальный характер работы ликвидирует все классы и все прежние сословия, то под этими классами и сословиями он понимает социальные образования буржуазной эпохи, которые обладали совершенно определенным социальным, культурным, психологическим, поведенческим и т. п. портретом. Именно эта спецификация, культурная и психологическая определенность уходят в прошлое, вытесняются новыми однородными и типичными образованиями. Фактически речь идет о формировании нового типа общества - массового общества, основу которого составляют люди труда, <рабочие> и <солдаты>, являющие миру новый тип человеческого существования. Юнгер создает понятие типа, типического, которое призвано вытеснить и заменить собою буржуазный индивидуализм. Отказ от индивидуальности, пишет Юнгер, представляется как процесс обеднения только буржуазному индивиду, который <узнает в нем свою смерть>. <Вообще, ошибочно думать, что типичное по своему рангу ниже, чем индивидуальное. Тот, кому захотелось бы во что бы то ни стало сравнить их между собой, всюду найдет лишь подтверждение обратному> . Тип, по его мнению, вполне может быть носителем творческого свершения. Совершенно новое качество этого свершения состоит в том, что оно не имеет ничего общего с индивидуальными ценностями. При этом Юнгер подчеркивает, что речь идет не о противопоставлении единичного человека и общности - народной, трудовой, культурной, социальной, - а только о противопоставлении буржуазного индивида и типа. Рабочий, или человек труда - это принципиально иной соци- Там же. С. 168. Там же. С. 328. 173 альный тип, отличный от всех социальных типов прежнего времени. Новый социальный тип, массовый по своей распространенности в обществе, является новым и массовым во всех отношениях. Рабочий, по Юнгеру, - наследник пруссачества, а не пролетариата, а работа - это функция, тотально включенная в систему отношений, это функция в рамках целого и она лишена всех индивидуальных характеристик. Она обретает совершенно новый характер - характер типа. Тип репрезентирует иной человеческий род, означающий замену мира, в котором господствуют <общие понятия>, миром <гештальта> (образца). Основу типа составляет <гештальт> рабочего. Тип является носителем гештальта. Тип, являющийся носителем гештальта рабочего, формирует массовое трудовое функционалистски-дифференцированное общество. Но это однородное, массовое общество обладает некоторыми весьма специфическими чертами. Оно имеет выраженный милитаристский характер в том смысле, что принципы его организации, социального взаимодействия на основе дисциплины и подчинения, униформности психологического, культурного, поведенческого облика и даже внешности и одежды почерпнуты из армейских, военных принципов и норм. Все это обусловлено прежде всего тем, что, как считает Юнгер, <характер работы и характер боя тождественны>. Рабочий, человек труда - это солдат, наследник пруссачества. Примеры, которые постоянно приводит Юнгер, черпаются им из военного опыта, он постоянно сравнивает общество с войной. Так, например, Юнгер пишет, что к концу войны становится все труднее отличить среди солдат офицера. Тотальность процесса труда размывает классовые и сословные различия, а полет на самолете, например, и, в частности, боевой вылет имеет отношение не к сословию, а к <расе>. Военные примеры призваны вскрыть суть происходящих изменений: закат буржуазной эпохи и выход на историческую сцену нового типа людей, решительных, активно участвующих в процессе работы, волевых, способных составить элиту, <которой можно присвоить имя ордена>, продемонстрировать их типичность, равенство, их новую основу - расу. 174 Милитаристский характер новой социальной реальности и милитаризм как таковой - это только принцип ее социальной организации, это характер порядка. Природа этого порядка укоренена в другом - в расе. Раса - это главное и фундаментальное, это последнее основание формирующегося социального порядка. Юнгер пишет: <... начинает оживать воля к формированию расы - к порождению определенного типа, чьи свойства обладают большим единством и соразмерны задачам, встающим в рамках того порядка, который определяется тотальным характером работы. Это связано с тем, что возможности жизни вообще сокращаются с каждым днем в пользу одной единственной возможности, которая как бы пожирает все остальные и движется навстречу состоянию, характеризующемуся стальным порядком. Это будущее творит для себя расу, которая ему нужна> . Расовый принцип противопоставляется принципу буржуазного индивидуализма. Тип, гештальт также противопоставляется индивидуализму, уникальный и индивидуальный опыт заменяется типическим. Преобладание и господство типа и расы - это и есть черты современности. Таково массовое общество у Юнгера. Концепция <рабочего государства> у Э. Юнгера Новая действительность во всех областях жизни стремится обрести свое однозначное выражение в борьбе, заявить о себе как о воле к власти. Это уже не мир буржуазного индивида, это мир <рабочих> |