Полякова н. Л. Хх век в социологических теориях общества. М. Логос, 2004. 384 с
 Скачать 1.4 Mb.
|
|
<Объективные силы> действуют в противоположных направлениях, порождая все современные противоречия. Лишенное плана существование оборачивается серьезными коллизиями в области экономики и политики. К примеру, в рассчитанном на международный обмен производстве протекционистскими методами создаются национальные автаркии. Направленный на рост благосостояния масс технический прогресс, вместе с современной политикой в области денежных отношений и кредита, приводит в ходе кризисов к обратному - к пауперизации масс и к упадку рынка. Самые различные противоречия и конфликты порождаются в сфере социальных отношений и культуры, как это было показано выше. Все это, по мнению Мангейма, происходит потому, что в соответствии с новыми принципами преобразуются <объективные общественные отношения, а не человек, который должен формировать их своими мышлением и деятельностью> Планируемое общество должно стать результатом реализации человеческих творческих потенций. Оно должно осуществ- Мангейм К. Человек и общество в эпоху преобразования // Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 279. 231 ляться в интересах всех, его основой является знание, прежде всего социальное знание, и институционализированная система воспитания и образования. Более того, налицо очень опасная диспропорция между экономическими и техническими возможностями общества, техническим и естественнонаучным знанием, с одной стороны, и моральным развитием - с другой. Отставание общества в моральном развитии столь велико, по мнению Мангейма, что имеет характер <всеобщей диспропорциональности в развитии человеческих способностей>. Такое отставание заставляет сделать вывод о том, что общественное устройство ждет крушение, если <рациональное самообладание всех людей не будет идти в ногу с техническим развитием>. <То, что хорошо известно из детской психологии, - пишет Мангейм, - а именно, что ребенок может интеллектуально развиваться очень быстро, тогда как его моральные суждения или душевные качества остаются инфантильными, возможно и в жизни исторических групп> Следует при этом подчеркнуть, что рост рациональности и формирование нравственности не являются чем-то случайным, так же как не являются они и делом отдельных индивидов - эти процессы зависят от поставленных данным обществом социальных задач, а также от его социальной структуры и системы социального неравенства. Все предшествующие общества могли допускать подобную диспропорциональность в распределении рациональных и моральных сил, но массовое общество не может позволить подобные формы диспропорциональности ни диспропорции в рациональном и моральном развитии и господстве над обществом, ни диспропорции в их социальном распределении между социальными группами. И причина этого укоренена в главной характеристике современного массового общества - в процессе его <фундаментальной демократизации>. Подводя итог, Мангейм пишет: <Я полагаю, что история либерального массового общества достигла точки, когда расчет на естественный ход событий ведет к гибели. Без планирования... мы не обойдемся... не следует ждать, пока в ходе неправильно- Там же. С. 287. 232 го развития к власти придут те группы, которые под планированием понимают одностороннее, функционирующее в их интересах господство сил. Планирование не означает насилия над живыми структурами, диктаторскую замену творческой жизни. Планирование означает сознательное устранение источника ошибок, совершаемых общественным аппаратом, на основе знания всего социального механизма и живых структур; но это означает ... умение ясно видеть и учитывать в своих действиях их отдаленные последствия> При этом совершенно очевидно, что планируемое общество может принимать множество форм - в зависимости от политических, культурных и идеологических констелляций, имеющих место в различных странах. Тоталитарное общество - это одна из нежелательных, но возможных форм планируемого общества. В основе его лежит специфическая стратегия планирования, связанная со специфическими представлениями о том, что собою представляет социальная реальность и <что такое хорошо> для общества в целом. Фашизм, например, планирует и изменяет мир методами бихевиоризма, т. е. стремится сделать исчисляемым и доступным управлению все происходящее в обществе. Об этом свидетельствует деятельность аппарата пропаганды, направленная не на то, чтобы изменить и просветить людей, а на то, чтобы подчинить их своей воле. <Фашизм создает аппарат общественного принуждения, который приводит к подчинению господствующей идеологии и насильственной унификации всякой интеграции действий. Фашизм отказывается принимать во внимание так называемую иррациональность индивида, а также многообразие вещей. Однако у него есть абстрактный принцип упорядочения, который посредством оптимальной комбинации внешнего насилия и суггестивности, направленной только на регулирование поведения и интеграцию настроенности, изменяет человека... Так же, как в типе ведущих фашистских вождей точная расчетливость соединяется с иррациональной, несублимированной страстностью, в этой общественной структу- Там же. С. 330. 233 ре формально сосуществуют, не будучи связаны, максимальный порядок и постоянно тендирующий к анархии неразработанный остаток иррациональности> Тоталитаризм, по мнению Мангейма, в своей основе содержит совершенно определенную психологическую стратегию. Индивид рассматривается не как самостоятельная личность, а исключительно как член социальной группы, которая поддерживает своих членов и руководит их поведением. Поэтому задача состоит в том, чтобы сломить сопротивление индивидуального сознания путем дезорганизации естественных групп, к которым принадлежат индивиды и взамен их создать новые группы, соответствующие идеалам тоталитаризма. Нацизм использовал различные методы для дезорганизации естественных групп (семьи, церковной общины, политических партий и наций), такие как, например, деморализация путем распространения слухов, страхов, создание соперничающих за власть группировок, подпольных движений и т. п. Деморализация и разрушение социальных групп мгновенно приводит к утрате их членами чувства безопасности и доверия, дружбы, взаимной поддержки и признания. Дезинтеграция группы сопровождается разрушением морали и <потерей совести> индивидом. Индивид пересматривает свои прежние убеждения в соответствии с новыми идеями и рассуждает по принципу: <если я не присоединюсь к ним сегодня, завтра может быть слишком поздно>. Доведя общество в процессе разрушения естественных групп до паники и отчаяния, тоталитаризм приступает к созданию нового порядка, осуществляя его по двум направлениям: во-первых, порабощая массы и, во-вторых, укрепляя руководство в обществе нацистской партии и усиливая террор. Для этих целей используется новый тип организации общества на основе прусской военной модели. Все строится на основе ее принципов иерархии и подчинения - промышленность, организация труда, досуга, общественное мнение, молодежные организации. Террор, страх, ненависть становятся методами, заставляющими людей участвовать в новом военизированном Там же. С. 382. 234 порядке и организациях. Основой террора, его теоретическим обоснованием становится расовая теория нацизма. Военной организации общества и методов террористического подавления, однако, недостаточно для выживания тоталитарного общества, которое может существовать только в состоянии постоянного <эмоционального возбуждения>. И Гитлер создает такие центры эмоционального возбуждения. Организация эмоциональных центров возбуждения, например, отрядов штурмовиков, схожих с молодежными бандами, имеет целью увеличить в обществе число людей с незрелой и необузданной психикой, являющей собой смесь инфантильной эмоциональности и слепого подчинения. Связано это также с тем, что тип нацистского лидера может процветать только в бандоподобных группах. Поэтому целью такой политики является <криминализация> всего общества, его нормативной и культурной подсистем. В результате осуществления подобной стратегии возникает <диктаторски управляемое массовое общество>, в котором на передний план выходит социальное конструирование институциональных элементов - общество использует все свои силы для создания своей организации. Ликвидация естественного социального порядка идет одновременно с введением организационного планирования в социальной системе и созданием управленческих социальных технологий. Планирование и организация общества осуществляется путем концентрации власти в крупных организациях и путем использования для идеологических целей средств массовой информации. Реформируется и унифицируется система образования и воспитания, которые подчиняются единому государственному центру. Они решают задачу создания личности с необходимыми режиму качествами и мировоззрением, а также обучения необходимых специалистов для выполнения требуемых социальных функций в обществе. Развивается государственная система социальных служб, таких как медицинское обслуживание, страхование, система образования и дошкольного воспитания, которые позволяют оказывать прямое политическое и экономическое давление на частную жизнь, на семью. 235 Все интеллектуальные силы такого общества брошены на создание организационных и военных технологий. В таком обществе преобладает элита в области политики и организации, тогда как элита в области науки, искусства и религии почти полностью отсутствует или не может играть значительной роли. Целостность такого общества, помимо использования организационных технологий и систем планирования, гарантируется установлением идеологического единства в качестве ценностной и нормативной основы солидарности; однопартийной политической системой, устанавливающей политический контроль; политикой милитаризации общества в качестве средства, устанавливающего <новый порядок>. В результате в обществе возникает феномен, который никогда ранее не наблюдался в столь выраженной форме - процесс нарастания всеобщей взаимозависимости. Он заключался во все более тесном переплетении различных сфер социальной деятельности. Такова в самых общих и фундаментальных моментах теория тоталитарного общества, которую в качестве целостного образования можно реконструировать на основе прочтения работ Мангейма. Она содержит все базисные теоретические разработки и все аспекты социологического и социально-психологического анализа тоталитаризма. Все последующие исследователи тоталитарного общества практически не вышли за рамки основных идей, разработанных Мангеймом. Необходимо указать еще на один существенный момент. Мангейма, так же как и Х. Арендт, интересует не только сформировавшаяся социальная механика тоталитарного общества, но и процесс ее возникновения. Равно их обоих больше всего волнует вопрос: как возможен процесс становления подобной социальной организации. Ответ, который они предлагают, представляется значимым и полезным и для современных обществ, поскольку он, что следует особо подчеркнуть, не позволяет считать тоталитаризм невозможным для повторения актом в социальной истории. 236 Тоталитарные практики, тоталитарные проекты и, наконец, анализ и теории тоталитарных обществ свидетельствуют о чрезвычайно важных свойствах и особенностях обществ XX в. Подчеркнем только два свойства этих обществ, которые имеют особое значение при рассмотрении проблемы тоталитаризма. Во-первых, все общества XX в. являются массовыми обществами. Во-вторых, для всех обществ XX в. характерным является свойство рефлексивности социальной практики (Маннгейм называет это планируемостью). Никакое общество, в том числе и массовое, не может существовать без систем социальной дифференциации - групповой и статусной. Массовые общества, в которых уже отсутствует классовая система социальной дифференциации и еще не сложилась никакая другая (как это было, например, в Германии и России), попадают в ситуацию, когда эта групповая и статусная структура должна создаваться рефлексивно и планово. Общество становится объектом структурирующей, рефлексивной деятельности со стороны элиты. Вопрос, таким образом, упирается в то, что это за элита, какие цели она преследует и на какие ценности опирается. Вопрос в том, какой проект она выберет создавать демократическое, либеральное, гражданское общество или какой-либо вариант тоталитарного политического сообщества. Только развитое гражданское общество, способное отстаивать свои гражданские права и политические свободы, может противостоять реализации тоталитарного проекта. Таким образом, массовая природа общества и рефлексивный характер социальной практики делают вполне возможным формирование тех или иных форм тоталитарной организации. Глава 6. Теории развитого индустриального общества середины XX века 6.1. Введение В середине XX в. получила <новую жизнь> теория индустриального общества. Исторические трансформации XX в., новые социальные, культурные и экономические реалии сделали неадекватными многие положения и теории классической социологии. Это касалось, прежде всего, теорий промышленного капиталистического общества. Социально- исторические реалии XX в. следовало соотнести с теорией индустриального общества, разработанной в рамках классической социологии, и, прежде всего, с самим понятием <индустриализма>, поскольку на тот момент индустриализм как реальность во многом изменил свое содержание. Новые концепции индустриального общества XX в. формулируются в рамках напряжения, которое проявилось между теориями промышленного капиталистического общества классической социологии, существующими в качестве идеального типа в социологическом мышлении, с одной стороны, и теоретическим анализом исторических трансформаций, которые претерпевают общества XX в. - с другой. В XX в. индустриализм утвердился в полной мере, и его эффективность в качестве средства достижения целей экономического роста, решения проблемы бедности, роста экономического могущества, в качестве средства обеспечения массовых потребностей и решения задач социального государства (образования, медицинского обслуживания населения, социального страхования и т. д.) ни у кого уже не вызывала сомнений. При этом индустриализм оформился в настолько мощную и настолько значительную силу, что стал определять жизнь общества в гораздо большей степени, чем это было в XIX в. В обществах XX в. индустриализм перестал ограничиваться сферой экономики, сферой производства товаров машинным способом. Индустриализм превратился в цивилизацию, в среду обитания человека, техногенную, организационную по своей природе. 238 Индустриализм стал определять тотальность социальной жизни. Образовался некий сплав индустриально-экономических, социальных и культурных институтов, которые уже имели другое содержание, чем содержание социальных институтов обществ XIX в. Главным содержанием этого нового индустриализма середины XX в., мощно и неотвратимо определявшего жизнь, стала технологизация всех социальных и культурных сфер. Индивидуальная человеческая жизнь и жизнь общества в целом оформляются в некий технологический универсум. Стандарты, нормы и логика функционирования технологического универсума с очевидностью стали проникать и завоевывать социальную и культурную сферы, а также индивидуальное сознание человека, определять его поведение, принимаемые им решения. Все эти явления продемонстрировали абсолютную неотделимость индустриализма XX в. от научно-технического прогресса. Этот последний стал не только символом индустриальной мощи и индустриальных возможностей общества, но процессом, ускользающим из-под контроля человека и общества. Неконтролируемость научно-технического прогресса породила вполне обоснованные опасения и даже страх, который присутствует в большинстве теорий индустриального общества. Социальный алармизм, связанный с осознанием возможных рисков и непредсказуемостью научно- технического прогресса, в 60-е годы мощно вышел на поверхность. Следствием этого, наряду с прочим, стало и начало пересмотра принципов социального развития, базирующихся на теории социального прогресса, разработанной в рамках Просвещения. Сейчас трудно представить себе, какие поистине революционные трансформации претерпела жизнь и среда обитания человека, в том числе его бытовая среда, в середине XX в., по сравнению с ситуацией начала XX в. Более того, для большей выразительности можно сблизить точки сравнения: 30-е годы 60-е годы. Эти три десятилетия вместили в себя <слишком много>. Прежде всего - ужас Второй мировой войны с ее совершенно новыми техническими средствами тотального разрушения: массовой авиацией и массированными налетами, массовы- 239 ми танковыми сражениями, массированными артиллерийскими обстрелами. Это была новая война, и совершенно новый опыт столкновения с техникой, венцом которого явилось применение атомного оружия, заставившего человечество заглянуть в бездну. Затем техника ворвалась в жизнь в качестве совершенно новых возможностей для каждого человека. Авиация, автомобили, радио, телефон, телевидение - все это стало массовым на протяжении жизни одного поколения. Эти новые технические возможности радикальным образом изменили отношение к пространству и времени, создали новые коммуникативные системы отношений, новые типы поведения как в трудовой, так и в бытовой сферах и в сфере отдыха, сформировали новые типы потребления, новые рынки товаров. Радикальным образом изменилась сфера труда и производства. Появилась совершенно новая номенклатура товаров; были созданы новые профессии, потребовавшие совершенно новой квалификации, значительно более высокой подготовки и высокого уровня технической компетенции. Все сферы производственной, социальной, культурной, бытовой жизни получили новое технологическое оснащение, которое вышло на авансцену и стало определять новое качество жизни, новый цивилизационный уровень. Символом этого процесса <технизации> жизни, нового уровня научнотехнического прогресса стал запуск первого в мире искусственного спутника Земли в 1957 г. и вскоре последовавший полет человека в космос. Феномен научно-технического прогресса стал главным, фундаментальным явлением для середины XX в., определившим качество и тип нового индустриализма. Именно его осмысление положило начало формированию новых теорий индустриального общества, опиравшихся на опыт обществ середины XX в. |