Аракин. Учебник английского языка для студентов языковых специальностей. Аракин. Учебник английского языка для студентов языковых специал. Практический курс английского языка 4 курс Под редакцией В. Д. Аракина
 Скачать 2.25 Mb.
|
|
ПРАКТИЧЕСКИЙ КУРС АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА 4 курс Под редакцией В.Д. АРАКИНА Издание четвертое, переработанное и дополненное Допущено Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов педагогических вузов по специальности «Иностранные языки» Сканирование, распознавание, редактирование Июнь 2007 Москва гуманитарный издательский центр ВЛАДОС 2000 ББК 81.2Англ-923 П69 В.Д. Аракин, И.А. Новикова, Г.В. Аксенова-Пашковская, С.Н. Бронникова, Ю.Ф. Гурьева, Е.М. Дианова, Л.Т. Костина, И.Н. Верещагина, М.С. Страшникова, С.И. Петрушин Рецензент кафедра английского языка Астраханского государственного педагогического института им. С.М. Кирова (зав. кафедрой канд. филол. наук Е.М. Стпомпель) Практический курс английского языка. 4 курс: П69 Учеб. для педвузов по спец. «Иностр. яз.» / Под ред. В.Д. Аракина. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Гуманит, изд. центр ВЛАДОС, 2000. - 336 с.: ил. ISBN 5-691-00222-8. Серия учебников предполагает преемственность в изучении английского языка с I по V курс. Цель учебника - обучение устной речи на основе развития необходимых автоматизированных речевых навыков, развитие техники чтения, а также навыков письменной речи. Учебник предназначен для студентов педагогических вузов. ББК 81.2Англ-923 ПРЕДИСЛОВИЕ Настоящая книга является четвертой частью серии комплексных учебников английского языка под общим названием «Практический курс английского языка» и предназначается для студентов 4 курса факультетов и отделений английского языка педагогических вузов. Данный учебник рассчитан на дальнейшее развитие навыков устной и письменной речи в результате овладения речевыми образцами, содержащими новые лексические и грамматические явления. Учебник состоит из Основного курса (Essential Course) и Приложения (Appendix). Основной курс (авторы В. Д. Аракин, И. А. Новикова, Г. В. Аксенова-Пашковская, С. Н. Бронникова, Ю. Ф. Гурьева, Е. М. Дианова, Л. Т. Костина, И. Н. Верещагина, С. И. Петрушин, М. С. Страшникова) состоит из 8 уроков, каждый из которых делится на две части, дополняющие друг друга. Первая часть урока содержит оригинальный текст, где главный упор делается на углубленную работу над речевыми образцами, на изучение, интерпретацию, перевод, пересказ текста, а также на расширение словарного запаса студентов и анализ изучаемых лексических единиц (выявление многозначности, подбор синонимов, антонимов и т. д.) в целях дальнейшего развития навыков устной (в том числе и спонтанной) и письменной речи. В четвертое издание авторы включили в активный вокабуляр существительные широкой семантики и фразовые глаголы, чтобы еще более наглядно показать национальную специфику английского языка. Тексты, на которых строится работа в первой части каждого урока, взяты из произведений английских и американских авторов XX в. (или из изданных в Англии учебников), все тексты несколько сокращены. По своему содержанию они связаны с темой второй части урока. Работа над оригинальным текстом на 4 курсе, ломимо краткого лексико-грамматического анализа, предполагает толкование имеющихся в нем реалий, перевод на русский язык и, наконец, интерпретацию текста для выявления его идейного содержания и стилистических особенностей. При отборе текстов авторы стремились, с одной стороны, дать образцы высокохудожественной литературы, в которых прослеживаются функцио-нальносгилевые особенности современного английского языка, а с другой стороны, максимально приблизить их к программной тематике 4 курса, чтобы подвести студентов к беседе на определенные темы: «Образование в Соединенных Штатах», «Суд и судопроизводство», «Писатель и его творчество», «Музыка», «Средства массовой информации» и др. За текстом следуют пояснения (Сommentary), список речевых образцов (Speech Patterns, Phrases and Word Combinations) и лексические пояснения (Essential Vocabulary). Отбор речевых образцов обусловлен их употребительностью в устной или письменной речи. Раздел упражнений на звуки речи и интонацию предназначен для завершающего этапа работы над английской фонетикой и является продолжением аналогичных разделов учебника 3 курса. Его основная цель — расширение и углубление отработанного на первых трех курсах материала. Эти упражнения состоят из серии обучающих, контролирующих и творческих заданий для дальнейшей автоматизации воспроизведения и употребления основных интонационных структур в английской речи. Специальные задания на транскрибирование, интонирование и графическое изображение интонации могут быть даны при работе над любым упражнением. Упражнения по обучению чтению на материале основного текста урока составлены с учетом принципа нарастания трудностей и призваны развивать у будущего учителя иностранного языка высокую культуру чтения, формировать способность интерпретировать художественное произведение во всем многообразном идейном и художественном богатстве. Одновременно с работой над содержанием текста изучается активный словарь, отличающийся высокой степенью сочетаемости и большими словообразовательными возможностями. Значительное место отводится наблюдению над семантической структурой слова, развитием переносных значений, сужением и расширением значения слов. Упражнения на предлоги преследуют цель систематизации употребления английских предлогов, которые даются в упражнениях во всех их значениях, с тем чтобы были показаны все основные случаи их употребления. Вторая часть урока (Соnversation and Discussion) представляет собой дальнейшее развитие соответствующей темы и рассчитана на расширение и закрепление запаса речевых образцов и лексики. Система упражнений по дальнейшему развитию навыков диалогической и монологической речи строится на речевых образцах, материале основного текста урока, активном словаре урока и завершается при работе над тематикой курса в разделе «Соnversation and Discussion». Этот раздел пополнился такими активными формами речевой деятельности, функционально связанными с профессией учителя, как ролевая игра, диспут, дискуссия. Разговорные формулы, организованные по целевому признаку, должны послужить опорой студенту в построении творческого высказывания. Во всех восьми уроках упражнения по обучению речевому общению написаны по единой схеме: 1. Упражнения на свертывание и развертывание информации к тексту информативно-тематического характера. 2. Упражнения коммуникативного характера и клише, сгруппированные по функционально-семантическому признаку. Предлагаемые разговорные формулы, как правило, не содержат новой лексики. Их назначение — помочь студентам облечь свои мысли в естественную языковую форму. 3. Упражнения дискуссионного характера на основе научно-популярных и публицистических текстов. 4. Упражнения для коллективного обсуждения, в которых студенты должны использовать речевые клише и тематическую лексику. Раздел заканчивается перечнем тем для творческого высказывания и ситуацией для ролевой игры. При подготовке четвертого издания учебника авторы стремились в первую очередь пополнить учебник упражнениями творческого характера. Полностью переработаны и значительно расширены разделы, посвященные работе над устной темой, которые теперь имеют комплексную структуру и состоят из нескольких блоков. Значительно усилен раздел профессионально-ориентированных упражнений, предусматривающих дальнейшее закрепление профессионально-значимых умений. Авторы старались обновить материалы учебников за счет новых публикаций (Урок 7), заново написанной 2-й части (Урок 3, The Reader’s Choice), расширения иллюстративного материала, существенной переработки приложения к учебнику. В Приложение внесены инструкции по написанию письменных работ, практикуемых на 4 курсе: сочинение-повествование и сочинение-описание с обязательным выражением своего мнения, отношения к заданной теме. Кроме того, в него вошли дополнительные тексты по высшему образованию в США, по системе телевешания. Добавлено окончание к рассказу «W.S.» by L.P. Heartley, Unit 3. Специально подобраны ситуации для ролевых игр, совпадающие по тематике с разделами учебника, а также методические рекомендации студентам, готовящимся к проведению микроуроков (автор И.Н. Верещагина). Авторы ESSENTIAL COURSE Unit One text From: DOCTOR IN THE HOUSE By R. Gordon Richard Gordon was born in 1921. He has been an anaesthetist at St. Bartholomew's Hospital,1 a ship's surgeon and an assistant editor of the British Medical Journal. He left medical practice in 1952 and started writing his "Doctor" series. "Doctor in the House" is one of Gordon's twelve "Doctor" books and is noted for witty description of a medical student's years of professional training. To a medical student the final examinations are something like death: an unpleasant inevitability to be faced sooner or later, one's state after which is determined by care spent in preparing for the event. An examination is nothing more than an investigation of a man's knowledge, conducted in a way that the authorities have found the most fair and convenient to both sides. But the medical student cannot see it in this light. Examinations touch off his fighting spirit; they are a straight contest between himself and the examiners, conducted on well-established rules for both, and he goes at them like a prize-fighter. There is rarely any frank cheating in medical examinations, but the candidates spend almost as much time over the technical details of the contest as they do learning general medicine from their textbooks. Benskin discovered that Malcolm Maxworth was the St. Swithin's representative on the examining Committee and thenceforward we attended all his ward rounds, standing at the front and gazing at him like impressionable music enthusiasts at the solo violinist. Meanwhile, we despondently ticked the days off the calendar, swotted up the spot questions, and ran a final breathless sprint down the well-trodden paths of medicine. The examination began with the written papers. A single invigilator2 sat in his gown and hood on a raised platform to keep an eye open for flagrant cheating. He was helped by two or three uniformed porters who stood by the door and looked dispassionately down at the poor victims, like the policemen that flank the dock at the Old Bailey.3 Three hours were allowed for the paper. About half-way through the anonymous examinees began to differentiate themselves. Some of them strode up for an extra answer book, with an awkward expression of self-consciousness and superiority in their faces. Others rose to their feet, handed in their papers and left. Whether these people were so brilliant they were able to complete the examination in an hour and a half or whether this was the time required for them to set down unhurriedly their entire knowledge of medicine was never apparent from the nonchalant air with which they left the room. The invigilator tapped his bell half an hour before time; the last question was rushed through, then the porters began tearing papers away from gentlemen dissatisfied with the period allowed for them to express themselves and hoping by an incomplete sentence to give the examiners the impression of frustrated brilliance. Iwalked down the stairs feeling as if I had just finished an eight-round fight. In the square outside the first person I recognized was Grimsdyke. "How did you get on?" I asked. "So-so," he replied. "However, I am not worried. They never read the papers anyway. Haven't you heard how they mark the tripos4 at Cambridge, my dear old boy? The night before the results come out the old don totters bade, from hall and chucks the lot down the staircase. The ones that stick on the top flight are given firsts,5 most of them end up on the landing and get seconds, thirds go to the lower flight, and any reaching the ground floor are failed. This system has been working admirably for years without arousing any comment." The unpopular oral examination was held a week after the papers. The written answers have a certain remoteness about them, and mistakes and omissions, like those of life, can be made without the threat of immediate punishment. But the viva is judgement day. A false answer, and the god's brow threatens like imminent thunderstorm. If the candidate loses his nerve in front of this terrible displeasure he is finished: confusion breeds confusion and he will come to the end of his interrogation struggling like a cow in a bog. Iwas shown to a tiny waiting-room furnished with hard chairs, a wooden table, and windows that wouldn't open, like the condemned cell. There were six other candidates waiting, to go in with me, who illustrated the types fairly commonfy seen in viva waiting-rooms. There was the Nonchalant, lolling back on the rear legs of his chair with his feet on the table. Next to him, a man of the Frankly Worried class sat on the edge of his chair tearing little bits off his invitation card and jumping irritatingly every time the door opened. There was the Crammer, fondling the pages of his battered textbook in a desperate farewell embrace, and his opposite, the Old Stager, who treated the whole thing with the familiarity of a photographer at a wedding. He had obviously failed the examination so often he looked upon the viva simply as another engagement to be fitted into his day. The other occupant of the room was a woman. Women students - the attractive ones, not those who are feminine only through inescapable anatomic arrangements — are under disadvantage in oral examinations. The male examiners are so afraid of being prejudiced favourably by their sex they usually adopt towards them an attitude of undeserved sternness. But this girl had given care to her preparations for the examination. Her suit was neat but not smart; her hair tidy but not striking; she wore enough make-up to look attractive, and she was obviously practising, with some effort, a look of admiring submission to the male sex. I felt sure she would get through. "You go to table four," the porter told me. I stood before table four. I didn't recognize the examiners. One was a burly, elderly man like a retired prize-fighter; the other was invisible, as he was occupied in reading the morning's Times. "Well, how would you treat a case of tetanus?" My heart leaped hopefully. This was something I knew, as there had recently been a case at St. Swithin's. I started off confidentially, reeling out the lines of treatment and feeling much better. The examiner suddenly cut me short. "All right, all right," he said impatiently, "you seem to know that A girl of twenty comes to you complaining of gaining weight, what would you do?" I rallied my thoughts and stumbled through the answer... The days after the viva were black ones. It was like having a severe accident. For the first few hours I was numbed, unable to realize what had hit me. Then I began to wonder if I would ever make a recovery and win through. One or two of my friends heartened me by describing equally depressing experiences that had overtaken them previously and still allowed them to pass. I began to hope. Little shreds of success collected together and weaved themselves into a triumphal garland... "One doesn't fail exams," said Grimsdyke firmly. "One comes down, one muffs, one is ploughed, plucked, or pipped. These infer a misfortune that is not one's own fault. To speak of failing is bad taste. It's the same idea as talking about passing away and going above instead of plain dying." The examination results were to be published at noon. We arrived in the examination building to find the same candidates there, but they were a subdued, muttering crowd, like the supporters of a home team who had just been beaten in a cup tie. We had heard exactly what would happen. At midday precisely the Secretary of the Committee would descend the stairs and take his place, flanked by two uniformed porters. Under his arm would be a thick, leather-covered book containing the results. One of the porters would carry a list of candidates' numbers and call them out, one after the other. The candidate would step up closely to the Secretary, who would say simply "Pass" or "Failed". Successful men would go upstairs to receive the congratulations and handshakes of the examiners and failures would slink miserably out of the exit to seek the opiate oblivion. One minute to twelve. The room had suddenly come to a frightening, unexpected silence and stillness, like an unexploded bomb. A clock tingled twelve in the distance. My palms were as wet as sponges. Someone coughed, and I expected the windows to rattle. With slow scraping feet that could be heard before they appeared the Secretary and the porters came solemnly down the stairs. The elder porter raised his voice. "Number one hundred and sixty-one," he began. "Number three hundred and two. Number three hundred and six." Grimsdyke punched me hard in the ribs, "Go on," he hissed. "It's you!" I jumped and struggled my way to the front of the restless crowd. My pulse shot in my ears. My face was burning hot and I felt my stomach had been suddenly plucked from my body. Suddenly I found myself on top of the Secretary. “Number three oh six?" the Secretary whispered, without looking up from the book. "R. Gordon?" "Yes," I croaked. The world stood still. The traffic stopped, the plants ceased growing, men were paralysed, the clouds hung in the air, the winds dropped, the tides disappeared, the sun halted in the sky. "Pass," he muttered. Blindly, like a man just hit by a blackjack, I stumbled upstairs. |