Маслач, Пайнс Практикум по социальной. Практикум по социальной психологии серия Практикум по психологии
 Скачать 2.58 Mb.
|
|
Глава 9 ПРЕДРАССУДКИ И ДИСКРИМИНАЦИЯ Предположим, что вас попросили оценить собственные расовые предрассудки по специальной шкале с диапазоном оценок от значения «сильные расовые предрассудки» до значения «высокая расовая терпимость». Вероятнее всего, вы припишете себе расовую терпимость. Если бы вас попросили оценить ваши предрассудки, связанные с полом, вы бы тоже скорее всего сочли, что у вас их нет или почти нет. На самом деле немногие из современных студентов колледжей готовы признать, что считают неполноценными представителей каких-либо расовых групп и этнических меньшинств или женщин. Но как обстоит дело с другими видами предрассудков? В нашем ориентированном на молодость обществе многие насмехаются над старостью; анекдоты о «грязном старикашке» — это лишь один из способов, с помощью которых наше общество осуждает и подвергает остракизму старых людей. Многие люди, особенно если они считают себя интеллектуалами, открыто заявляют, что не выносят «глупых». Люди, в целом придерживающиеся гуманистических и либеральных взглядов, почему-то считают глупость или недостаток образо- вания достаточным основанием для того, чтобы обращаться с некоторыми людьми в грубой издевательской манере. Какие аспекты нашего образа жизни способствуют формированию предвзятых установок? Из окружающего мира на наш разум и чувства обрушивается огромное количество стимулов. Ни один человек не может воспринять и понять все эти стимулы. Поэтому каждый человек воспринимает только выбранные им стимулы, организует их и зашифровывает их значение. Социальные психологи считают, что такой процесс селективного восприятия окружающей среды и реагирования на нее может способствовать формированию предрассудков. Если человек хочет навести некоторый порядок в окружающем его хаосе, то такие упрощенные методы восприятия ему необходимы, но при их использовании неизбежно происходит потеря информации, а следовательно, восприятие искажается. Такие искажения особенно опасны, поскольку они могут быть источником негативных установок, которые часто используются для оправдания дискриминации. ЯРЛЫКИ СТАРЕНИЯ Джудит Родин и Эллен Лангер Judith Rodin, Ellen Lunger. Aging Labels. — Journal of Social Issues, Vol. 36, No. 2, 1980, P.12-29. Примечание редактора. Как мы уже упоминали, наше ориентированное на молодость общество часто неуважительно относится к старости. В наше время к эйджизму, то есть к предрассудкам по отношению к старым людям, относятся более терпимо, чем к предрассудкам по отношению к расовым меньшинствам. Даже в телевизионных юмористических программах старики часто бывают мишенью для шуток и насмешек. Все предрассудки порождают одну общую проблему — они начинают жить своей собственной жизнью, таким образом способствуя сохранению негативных стереотипов. В этой статье Родин и Лангер показывают, как общество, стигматизирующее старость и присваивающее пожилым людям негативные ярлыки, вынуждает их вести себя таким образом, что эти негативные стереотипы подтверждаются. Еще хуже то, что у пожилых людей снижается самооценка и чувство контроля над окружающим их миром. Другими словами, их вынуждают интернализировать негативные ярлыки и реализовывать их в своем поведении. Главным вопросом, конечно же, является вопрос о том, как можно преодолеть последствия, возникающие из-за присвоения этих негативных ярлыков и преувеличения возрастных недостатков. Один из возможных путей — это изменение социальных установок по отношению к старости, и авторы статьи отстаивают именно такой подход. Другой путь — это внешние вмешательства, направленные на повышение самооценки пожилых людей и их чувства контроля над миром. Родин и Лангер сообщают о некоторых интересных открытиях в этой области. По оценкам, к 2000 году более 15% населения США, то есть 30 миллионов человек, перешагнут границу шестидесятипятилетнего возраста. Хотя в некоторых странах статус человека с возрастом повышается, в США и других промышленно развитых странах люди преклонного возраста страдают от снижения статуса и доходов, уменьшения количества личных контактов и неблагоприятного социального климата, для которого характерны страх наступления старости и неприязненное отношение к ней. Даже в некоторых древних цивилизациях старение рассматривалось как негативный процесс. Например, в языке индейцев из племени намбиквара есть слово со значением «молодой и красивый» и другое слово, которое означает «старый и уродливый». Поскольку в Соединенных Штатах из всех людей в возрасте старше 65 лет только 5% действительно нуждаются в опеке, то можно утверждать, что по крайней мере 95% престарелых не соответствуют стереотипу беспомощного и больного старика. Тем не менее такой стереотип существует. Действительно, в ряде работ по изучению таких разнородных источников социального влияния, как литература для детей и юношества, современная художественная проза и поэзия и популярные анекдоты, было обнаружено, что все они содержат в себе хотя бы некоторые негативные стереотипы стариков. В этой статье мы описываем несколько работ по исследованию социально-психологических коррелятов старения. Мы ставили перед собой цель понять, каким образом присвоение пожилым людям негативных ярлыков может способствовать такому поведению с их стороны, которое служит фактическим подтверждением широко распространенных стереотипов старости и ведет к снижению их самооценки и чувства контроля над своей жизнью. Поскольку стереотипы и социальные ярлыки в ка- ком-то смысле являются просто обобщенным выражением культурных ожиданий, можно предположить, что эти ожидания воздействуют на всех представителей данной культуры, в том числе и на тех, для кого предназначены эти ярлыки. Если эти негативные стереотипы начинают отражаться на образе «Я» и поведении человека, то его самооценка должна снижаться. По мере снижения самооценки ослабевает также и вера в свою способность осуществлять контроль над внешним миром. Стареющие люди, следовательно, могут преувеличивать степень ухудшения своих способностей, считая, что они не удовлетворяют установленным критериям компетентного поведения. Влияние подобных представлений может причинять человеку больше вреда, чем сами возрастные изменения. Если, кроме того, на самом деле имеет место уменьшение числа и разнообразия потенциальных возможностей осуществлять контроль над окружающим миром, как в случае с престарелыми, то такие представления о себе снова подтверждаются. Если эти вредные каузальные связи действительно можно продемонстрировать, выявить лежащий в их основе механизм и устранить их последствия, то можно ожидать, что это приведет как к восстановлению более позитивной Я-концепции стареющих людей, так и к усилению чувства контроля над внешним миром, а также к поведению, меньше соответствующему возрастным стереотипам... В следующем разделе анализируются некоторые работы, посвященные этим вопросам. НЕГАТИВНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ СТАРОСТИ Если наше общество выработало стереотипы, порождающие определенный набор негативных ожиданий по отношению к старению, то весьма вероятно, что люди будут действовать в соответствии с этими ярлыками. Если люди действительно верят в данный конкретный стереотип, то и старики могут также начать действовать в соответствии с ним. Например, ожидания, основанные на стереотипе одряхления могут оказывать большое влияние на представления о себе стариков и людей, при- ближающихся к старости. Каждый раз, сделав ошибку или что-нибудь забыв, старые люди могут думать, что это связано с ослаблением их умственных способностей. Если люди беспокоятся из-за своей слабеющей памяти в ситуации, когда происходит научение чему-либо новому (например, запоминание имени нового знакомого), они могут действительно «забыть» то, чему только что научились. Однако это может произойти из-за плохих условий научения (отвлечение из-за беспокойства), а вовсе не из-за плохой па- мяти. Но как могут старые люди прийти к этим более благоприятным для себя выводам, если стереотипы, касающиеся их когнитивных способностей, получили столь широкое распространение? Любые страхи стариков по поводу ухудшения их способностей обостряются из-за отсутствия соответствующих ролевых примеров, которые могли бы послужить альтернативными моделями жизни людей старше семидесяти лет. Поэтому очень важно выяснить, какие существуют негативные стереотипы, касающиеся престарелых, какие формы поведения ими продуцируются и в какой степени пожилые люди принимают эти взгляды. Лангер и Малви (Langer, Mulvey, неопубликованные данные) провели исследование с целью определения специфических видов поведения, которые чаще всего приводятся в качестве характерных для старых людей. Поскольку они ожидали, что наиболее распространенной характеристикой окажется одряхление, они также хотели выяснить, существует ли единая концепция одряхления или представления о нем изменяются с возрастом. Главным же вопросом был вопрос о том, считают ли люди преклонный возраст и одряхление тождественными понятиями. В этом исследовании с помощью опросников производилась оценка представлений о старческом поведении и выяснялся вопрос о том, изменяются ли установки по поводу одряхления и имеющаяся у респондентов информация на эту тему в зависимости от их возраста и знакомства со старыми людьми. Респондентами были семьдесят пять человек ввозрасте от 25 до 40 лет, двадцать пять человек в возрасте от 45 до 60 лет и двадцать пять человек в возрасте старше 70 лет. После вводной беседы, в которой описывалась цель интервью, производилась оценка некоторых социально-демографических факторов (например, численность семьи, уровни образования и доходов респондентов). Ни один из этих факторов не оказал существенного влияния на результаты. Затем в ходе интервью респондентов просили перечислить те виды поведения, которые они считали характерными для людей, принадлежащих к различным возрастным группам: 35-45 лет, 65-75 лет и старше 75 лет. Их просили просмотреть весь составленный ими перечень и отметить, какие из характеристик поведения они считали признаками одряхления (если таковые были в их перечне). Затем они читали описания различных эпизодов и должны были описать вероятное с их точки зрения поведение дряхлого человека в каждой из ситуаций. Например: «Дряхлый старик (старушка) заходит в магазин и берет бухан ку хлеба. Затем он (она)____________». В последнем вопросе респондентов просили указать вероятность того, что сами они когда-нибудь одряхлеют. Ответы оценивали судьи, которым была неизвестна ни популяция, которую представлял данный респондент, ни экспериментальная гипотеза. Указанные респондентами характеристики поведения были классифицированы по категориям и подсчитаны. Описания поведения оценивались по целому ряду параметров: негативное или позитивное, активное или пассивное, а также характеризующее интеллект, память, социальные факторы или личность человека. Люди молодого и среднего возраста воспринимали стариков как участвующих в основном в индивидуальной пассивной деятельности и обладающих отрицательными психологическими характеристиками, которых упоминалось гораздо больше, чем положительных характеристик. Старые люди воспринимали обратную картину: они подчеркивали социальную деятельность и положительные психологические характеристики пожилых людей. Представители молодой популяции также чаще, чем представители старшего поколения, считали престарелых слабыми и нездоровыми. Хотя кажется, что старые люди в целом положительнее расценивают поведение стариков, при рассмотрении результатов следующего исследования мы увидим, что, когда дело касается возрастных стереотипов поведения, их реакции даже негативнее, чем реакции более молодых взрослых. Оказалось, что у респондентов старшего, среднего и молодого возраста существует одинаковый стереотип пожилого человека, включающий в себя довольно четко определенное понятие одряхления. Представители всех возрастных групп чрезвычайно негативно относились к одряхлению и определяли его как ослабление физического состояния, признаками которого являются ухудшение памяти, умственная некомпетентность, потеря контакта с реальностью и беспомощность. Интересно также отметить, что более 65% респондентов из более молодой группы ощущали уверенность, что сами они не одряхлеют, в то время как из респондентов старшего возраста такое мнение выражали только 10%. Таким образом оказалось, что многие старые люди боятся дряхлости, хотя по медицинским критериям только 4% лиц в возрасте старше 65 лет страдают тяжелой формой одряхления, и лишь 10% представителей этой популяции страдают умеренно выраженным одряхлением. Одной из целей данного исследования было составление перечня характеристик поведения, связанных с одряхлением, и оценка установок по отношению к этим характеристикам. Однако достоверность полученных результатов снижается за счет того, что при интерпретации ответов на вопросы, содержание которых касается ценностей, всегда возникают трудности. Пытаясь дать социально желательный ответ, люди часто отвечают так, как, по их мнению, следует отвечать, даже если такой ответ противоречит их истинным мыслям и чувствам. Это замечание особенно верно для случаев, когда людей просят высказать негативные установки. Поэтому мы спланировали второе исследование с целью определить, насколько часто различные популяции испытуемых спонтанно считают признаками «одряхления» те характеристики поведения, которые чаще всего указывались респондентами в первом эксперименте. Кроме того, ставилась цель оценить влияние ярлыка «одряхления» на прочие установки. Было выбрано сорок старшеклассниц, сорок женщин среднего возраста и сорок пожилых женщин, якобы для исследования восприятия человека другим человеком. Чтобы между возрастными группами не было больших различий, связанных с социоэкономическим статусом и религиозными убеждениями, в качестве взрослых испытуемых были приглашены матери и бабушки испытуемых-школьниц. Школьницы были выбраны случайным образом из учениц старших классов местной средней школы. Все испытуемые из каждой возрастной группы были случайным образом распределены на две экспериментальные группы. Условия эксперимента для каждой группы будут описаны далее. Три представительницы каждой семьи тестировались индивидуально. Им показывали видеозаписи трех эпизодов, в которых происходило взаимодействие двух человек, и просили их оценить эти взаимодей- ствия. Всем испытуемым показывали два эпизода, содержание которых не менялось: приятный эпизод взаимодействия между матерью и маленьким ребенком и ссору двух друзей. Эти эпизоды выступали в качестве отвлекающего материала. Экспериментальный вопрос был включен в третий эпизод. Половине испытуемых из всех возрастных групп в третьем эпизоде было показано интервью с человеком-мишенью (женщиной). Она в трех различных случаях переспрашивала интервьюера, прося его повторить сказанное ранее, что воспринималось как забывчивость. Забывчивость — это характеристика, которая чаще всего приводилась в первом исследовании в качестве признака одряхления. Другой половине испытуемых в третьем эпизоде также было показано интервью, но в этом случае женщина-мишень отвечала на вопросы интервьюера, не демонстрируя признаков забывчивости. Каждая из групп была разделена на две подгруппы, причем одной половине в третьем эпизоде была показана женщина (демонстрировавшая или не демонстрировавшая забывчивость) в возрасте около 35 лет, а другой половине в этом же эпизоде была показана женщина в возрасте около 75 лет. Эти манипуляции также давали возможность оценить степень общности процесса присвоения негативных ярлыков. Говоря конкретнее, мы хотели выяснить, существует ли тенденция считать признаками одряхления даже не связанные с возрастом характеристики поведения старых людей и воспринимаются ли какие-либо из этих характеристик (независимо от того, являются ли они признаками одряхления) более негативно, когда их демонстрируют старые люди по сравнению с тем, когда их демонстрируют молодые люди. Короче говоря, план эксперимента имел структуру 3x2x2, причем независимыми переменными были возраст испытуемого (примерно 18 лет, 40 лет и 65 лет), поведение мишени (наличие или отсутствие признаков одряхления) и возраст мишени (молодой или преклонный). В качестве зависимых переменных оценивались ответы на анкету, которая предлагалась после просмотра каждого эпизода. Вопросы были составлены таким образом, чтобы определить, характеризуют ли испытуемые поведение старых людей с помощью ярлыка одряхления и/или оценивают ли они их поведение в целом более негативно. Испытуемых, например, просили оценить по десятибалльным шкалам, насколько им нравится женщина-мишень; насколько она, по их мнению, понятлива и насколько стабильным кажется ее поведение. Испытуемым также предлагалось в свободной форме описать людей и взаимодействия, показанные в эпизодах видеозаписей. Мы обнаружили значимое влияние возраста человека-мишени на обе зависимые переменные. Испытуемые независимо от их возраста называли старую женщину-мишень дряхлой чаще, чем молодую женщину-мишень, что, конечно, не удивительно. Однако, кроме того, испытуемые оценивали одно и то же поведение более негативно, когда оно исходило от старой женщины-мишени, а не от молодой. Мы также обнаружили, что респонденты старшего, а вовсе не молодого возраста были склонны давать самые негативные оценки забывчивой старой женщине-мишени. Это говорит о том, что чем старше человек, тем больше он боится стать дряхлым или продемонстрировать другие негативные качества, которые обычно связывают с возрастом. Этот страх, по-видимому, заставляет пожилых людей психологически отдаляться от других стариков, испытывающих такие трудности, как забывчивость, давая им самые негативные оценки и тем самым создавая видимость различий между ними и собой. Сопоставив этот результат с данными Лангер и Малви, можно предположить, что люди старшего возраста в целом относятся к престарелым более положительно, чем молодежь, но в то же время они настроены более негативно по отношению к недостаткам, характерным для старческого возраста. В целом результаты этой работы говорят о том, что старость сама по себе связана с достаточно негативными ожиданиями, поэтому поведение, которое считается нормальным для молодого человека, может быть использовано в качестве подтверждения стереотипа, когда оно исходит от старого человека, а это приводит к искажению восприятия всего поведения индивида-мишени. |