Курсовая работа_Шейко. Православное воспитание как явление русской педагогической культуры

• Название: Православное воспитание как явление русской педагогической культуры
• Дата: 17.01.2022
• Размер: 124.25 Kb.
• Имя файла: Курсовая работа_Шейко.docx
• Тип: Курсовая; #333574
• страница: 6 из 8

II.2. Примеры реализации православного воспитания в разные периоды русской истории

Практический опыт семейного воспитания был тем основанием, на котором возводилась христианская педагогическая культура. На Западе практика воспитания развивалась одновременно с культурой, что привело к возникновению школ, а с ними и профессиональной педагогической деятельности. Однако становление педагогики в России происходило несколько иначе и это объясняет её специфику. «После Крещения Руси, – как отмечает С. Ю. Дивногорцева, – начинается формирование национальной культуры, а в рамках ее – создание, по сути, некоего метаобразовательного пространства развивающего типа, направленного на духовное преобразование общества и осуществление национально-культурной идентификации его членов» [5, c.14]. Здесь именно православное вероучение оказывает существенное влияние на внутрисемейное воспитание, наполняя его христианскими смыслами. Такое преобразование становится возможным благодаря деятельности равноапостольного князя Владимира, которая заключалась в открытии школ, а затем и монастырей, выполняющие в том числе и функцию духовно-просветительских и образовательных центров. Теоретико-педагогическую роль выполняет, так называемая, «учительная литература». Пройдёт немало времени, прежде чем в сфере православной педагогической культуры станут появляться научные знания, выражающиеся в педагогических понятиях и категориях [5].

Как можно заметить (рис.1), педагогическая практика в рамках русской православной педагогической культуры осуществлялась в значительной степени путём семейного воспитания и церковного просвещения, чьи функции, как мы увидим в дальнейшем всецело перешли к школьному образованию, что наложило определённый отпечаток на педагогические системы воспитания, сложившиеся в российской школе за последние столетия.

Рис.1

Возвращаясь же к реалиям XI века, следует подчеркнуть, что основанные поручениями князя Владимира школы первоначально служили целям исключительно миссионерским. Образованность делала возможным укоренение и укрепление религиозности среди населения, что требовало появления совершенно нового для Русской земли педагогического опыта [5]. Так, школа того времени носила сугубо религиозный характер, преподаваемые в ней предметы служили изучению книг Священного Писания, особенностей православного богослужения, постижению основ христианской нравственности. Цели учителей и учеников совпадали, и не возникало противоречий между потребностями и обязанностями и тех, и других. «Главное внимание древнерусской педагогической культуры было обращено не на систему научных знаний, а на духовно-нравственное воспитание человека, житейские правила», [5, с.23] а следовательно к ней нельзя применять рамки современного педагогического опыта, на который с течением времени наложился отпечаток западноевропейского понимания вопросов личностного подхода к воспитанию и решения противоречий между разумом и чувством.

Таким русское образование оставалось весь домонгольский период и отличалось целостностью, ясностью, систематичностью. Оно было всесословно и одинаково и для мирян, и для духовенства. Однако к концу XIV – началу XV века характерной его чертой становится особое внимание к государственным интересам страны, что в свою очередь внесло новые черты в культуру данного периода и наложило свой отпечаток на последующие [5].

В царствование Ивана Грозного образованию уделяется также значительное влияние. Всё ещё первостепенное значение придается воспитательной стороне школы, «чтобы учили учеников страху Божию и всякому благочинию и само учение вели с духовным наказанием (наставлением). Школа по-прежнему прежде всего нужна была для спасения и нравственного назидания человека» [5, с.30]. Но при внимательном рассмотрении мы замечаем, что просветительский вектор распространения образования меняется на обязательно-принудительный, что, несомненно, способствует первым зачаткам зарождения противоречия между свободной волей учителей и учеников и регламентируемых государством стандартов обучения и воспитания.

Но несмотря на это становление православной культуры на Руси, было «в высшей степени педагогично» [5, с.29]. Главной чертой этого периода был рост личностного начала. Попечение о внутреннем духовном развитии личности становится, таким образом, своеобразным кредо русской православно-педагогической культуры. Каждый ребёнок в соответствии с православной культурой воспринимался как образ Божий и целью его воспитания полагалось наставление на пути спасения. Однако здесь образование приблизилось к той черте, которая приводит к смещению фокуса внимания педагогического процесса с личности ученика на личность учителя. Так как критерием «стояния в благочестии» во многом являлась внешняя сторона веры – нравственность, которая в свою очередь понималась в соответствии с представлениями о ней учителя. «Разум ценился высоко, но ясно виделась и та страшная опасность, которую представлял ум, ускользающий из-под контроля нравственности» [5, с.29]. Знаниевый компонент образования попадал в прямую зависимость от дисциплинарного и идеологического, что даёт повод сомневаться в непоколебимости личностного подхода в православной педагогике того времени.

Но помимо всего прочего такое положение вещей значительно влияло если не на роль в образовательном и воспитательном процессах ребёнка, то в разы превозносило образ педагога-взрослого. «Авторитет наставника был велик не только потому, что он давал знания, но и выводил человека на путь спасения» – читаем мы у Дивногорцевой [5, с.28]. И тут необходимо отметить, что уже в этом формируется противоречие между изначальными задачами православного воспитания и способами их реализации, которое сейчас, уже в наше время выливается в споры о целесообразности осуществления такового в светской школе вообще. Сделаем пояснение, что, как мы уже установили, основной задачей православного воспитания является создание для ребёнка таких условий, которые бы способствовали его личностному росту и духовному развитию, что делает возможным его добровольное приобщение к православной культуре и традиции и встречу с Богом, Кто и есть первый и единственный Учитель. Когда же акцент внимания смещается на представления о воспитуемом педагога, когда он начинает видеть своей задачей «спасение души» ребёнка, происходит искажение изложенной в предыдущем предложении центральной мысли истинного православного воспитания, и двигающей силой воспитательного процесса становится уже любовь не евангельская, безусловная, а требовательная, принципиальная, близкая к риску трансформироваться в деспотизм.

С конца XVIII века в России появляются педагогические сочинения русских религиозных философов. Общая направленность их размышлений сводилась к сохранению святоотеческого педагогического опыта и примирению разума, роль которого всё более и более возрастала в обществе, с верой. В этих антропологических учениях, ставших в последствии теоретико-методологической основой начавшего свое формирование в XIX веке научно-педагогического знания в области православной педагогической культуры, по-прежнему преобладала идея свободы личности и её социального развития. Только будет неверным не обозначить то, что теоретическая педагогика того периода всё более и более теряла связь с практической, не говоря уже о том, что в обществе усиливались тенденции к росту значения сугубо светского, индивидуального, а также сословно обусловленного образования, а также закрепощения крестьян. Стоит ли говорить о том, что если при подобных обстоятельствах поднимались вопросы о недопустимости личной свободы для определённых слоёв населения, то о свободе их детей речь и вовсе не заходила.

«В XIX веке православно-ориентированных ученых и педагогов волновали проблемы духовно-нравственного развития и воспитания личности, сохранения культурной идентичности русского народа и его образования» [6, с.24-25]. Но как бы ни были верны с точки зрения уже достаточно сформированной на тот момент педагогической культуры их воззрения, лучшие педагогические идеи о народном просвещении и создании народных школ зачастую разбивались о существующую в обществе девятнадцатого столетия идеологическую раздробленность. Как бы ни были плодотворны методы православного воспитания, не везде, где применялись, они оказывали желаемое воздействие. Часто они только наоборот провоцировали отрицание христианских ценностей, учения и деятельности Церкви, совершенно не способствовали духовно-нравственному росту воспитанников.

Чтобы разобраться в причинах такого эффекта, обратимся к трудам русского писателя, литературоведа и историка русской культуры Стрижева А. Н.:

«Какие требования в старое время предъявлялись к педагогическому составу церковно-приходских школ? Учитель или учительница должны были уметь читать внятно, правильно и раздельно, с точным произношением церковно-славянских букв и с соблюдением ударений и знаков препинания. Знакомство со славянскими числами также ставилось в обязанность. При чтении по-церковнославянски требовалось: по возможности давать точный перевод на русский язык текста Святого Евангелия, иметь знакомство с наиболее употребительными этимологическими и синтаксическими формами церковно-славянского языка. «…» Предъявлялись требования к учителю также и по таким предметам, как русский язык, чистописание, арифметика, история, география. По каждому из этих предметов рекомендовалось изучить то или иное руководство. Все они, естественно, оказывались весьма доступными. При испытаниях на звание учителя ему неопустительно надлежало знать не только краткие молитвенные воззвания, но и некоторые молитвы утренние и вечерние, в количестве не менее 20. «…» В обращении наставников с детьми должен господствовать дух кротости. Надо учить детей не только грамоте, но и благонравию; и действуют на них не гневом и жестокостью, а ласковостью и страхом, растворенными любовию; надо приспособляться в своих уроках к силам и понятиям каждого. Наставник приучает детей к порядку, точности, вежливости, благопристойности, воздержанию в словах и поступках, благодарности и строгому повиновению» [16, с.9].

Изучив данный отрывок, мы можем заключить, что к воспитателю XIX века предъявлялись практически такие же требования, как и столетия назад. А к тому времени российское общество, разрываясь между попытками соответствовать западным стандартам и поисками самоидентичности, очень изменилось. К детям девятнадцатого века требовался совершенно иной подход, а его точное содержание в рамках православного воспитания не было разработано. Сажаемые православными воспитателями семена не давали всходов, так как оказывались в неподготовленной к этому почве детских душ.

Окончательными для процесса оформления православной педагогической культуры как института стали 20-60-е годы XX века. Известные мыслители русского зарубежья, такие как прот. В. Зеньковский, H.H. Афанасьев, К.А. Ельчанинов, Л.А. Зандер и другие в своих трудах обосновали значение религии и Церкви как факторов социализации и национальной идентификации, охарактеризовали особенности религиозной жизни детей и религиозного воспитания. Результатом деятельности педагогов русского зарубежья стало построение целостной религиозно-педагогической парадигмы теории воспитания, основанной на православной антропологии и осмыслении основных понятий педагогики в контексте православной культуры [6].

В то же время в рубежах советского государства, как известно, рассматривать православное воспитание в качестве перспективного вовсе не представлялось возможным. Однако до наших дней дошли свидетельства о том, что всё же православное воспитание имело место быть в некоторых школах СССР. Речь идёт о тех случаях, когда люди, глубоко почитая память о своих любимых педагогах, в последствие не без удивления узнавали, что те были глубоко-верующими людьми. Видится, что подобный опыт может широко приниматься во внимание в настоящее время, когда говорить о своих религиозных воззрениях в светской среде бывает не всегда уместным, но применение методов православного воспитания в первую очередь на себе, в своём сознании, может дать существенные педагогические плоды в будущем.

Завершая данную ступень настоящего исследования, обобщим наши рассуждения мыслью, что Церковь органически усвоила лучшие достижения общечеловеческой культуры и создала новую уникальную христианскую культуру, имеющую глубоко личностный характер, что передалось и педагогической культуре христианства [5]. Но не стоит умолчания факт, что в стремлении держать во внимании незыблемость догматов и основных морально-нравственных положений Русской Православной Церкви православные воспитатели нередко забывали о том, что это никак не касается тех изменений в передаче их новому поколению, которые должны происходить в воспитании как развивающемся процессе.