эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
Алена с вызовом посмотрела на брюнетку Катю. Катя с бойцовским видом поправила бюст и сказала: – Ты кого назвала блядью, пизда тупая? – Бей ее! – завопили Малаховы. Началась драка. Ее даже не успели разнять. Потому что метательница молота смогла дать пизды сразу всем Малаховым – одному разбила очки, другому выбила зубы, третьего оглушила, четвертого пнула по яйцам, пятого звезданула головой о стену. Брюнетке Кате Алена отвесила мотивирующий подсрачник, и та отлетела прочь, пропахав маникюром паркет. Малаховых никому было не жалко. Проигравшие злодеи – они, мягко говоря, не пользовались авторитетом в этом помещении. Отпиздить Малаховых хотели и охранники, которых те вовлекли в сомнительный криминал, и медперсонал, и чечены. Все эти люди жарко приветствовали победу метательницы молота. Все, кроме адвоката Алика, который уже вполне оклемался от полетов на стуле, но все еще имел растрепанный вид. На одной стороне его лица надувался внушительный синяк. Тем не менее, Алик первым вклинился между дерущимися. – Так, господа! – без крика, но так, что все слышали, заговорил адвокат. – Давайте не усугублять и без того сложную ситуацию. Лишние разбирательства никому не нужны. Давайте не трогать Малаховых. – Да бошки им пооткручивать! – сказал кто-то из чеченов. – Нет! – Они же и так отпизженные, – сказал один из охранников. – Можно и добавить. – Нет, – ответил адвокат. – Того, кто тронет их хоть пальцем, я лично по судам затаскаю. Поверьте, в этом ничего хорошего. – Да кто ты такой? – спросили чечены. – Член Международной Гильдии адвокатов, – спокойно сказал Алик. После этих слов кровожадный интерес к Малаховым у публики упал. И это был тот случай, когда падение зрительского рейтинга могло бы вызвать радость. От побитых телеведущих отвернулись все. – Все равно лошара! – бормотали побежденные. Алик стал помогать встать одному из Малаховых, которому разбили очки. Из кармана телеведущего вывалился мобильный телефон. И только я видел, как адвокат очень цепко подхватил выпавший гаджет и отправил его к себе в карман пиджака. Вот это фокусы! То, что творил лоер, мне совсем не нравилось. *** Я решил следить за адвокатом. В какой-то момент он решительно последовал в спальню, где отдыхала Маруся. Похоже, этот гнусный тип хотел разбудить мою пластмассовую любовь. Что ему надо? Я решил воспрепятствовать, ворвался в спальню следом, обогнал его и предпринял поспешные действия – плохо подумал, конечно же. Что я сделал? Я швырнул адвокату под ноги первое, что подвернулось. Сумочку Оксаны. Из которой вывалился и поехал по паркету еще один телефон. – Так-так, – сказал адвокат. И тут же он передумал будить Марусю. Адвокат внимательно посмотрел на нее, проверяя – спит она или нет. Убедившись, что спит, положил второй телефон в другой карман пиджака. Каков подлец! Я решил наказать его. Но позже. Начиналась эвакуация. На крыше завели вертолет. Первыми спустили новорожденных, отправив их в ближайшую подмосковную больницу. Затем повезли Малаховых, которые назвали пилоту адрес в Царицыно, где жил Саня Жирный. Но мы помним, что в этот момент Саня находится у себя дома. Нашествию Малаховых он наверняка удивится. И тут с пилотом вертолета вышли на связь какие-то люди с не терпящими возражения голосами и дали координаты подмосковной площадки для посадки. Возражать пилот не посмел. И Малаховы полетели совсем не в Царицыно. Вертолет направился к большому подмосковному дворцу. На посадочной площадке меня ухватили за шиворот джинны из ФСО. – И снова здрасьте, – сказал я. – Чего тебе здесь надо? – сказал, кажется, тот самый, который извинялся за ключи. – Тебе не положено здесь находиться. – Ребята, с Малаховыми что-то странное, – сказал я. – Это жизненно важно понять. Я должен это послушать. Не для себя прошу! Я ведь тоже кое-что знаю! Я послушаю и расскажу вам, что понял. – Хорошо, – кивнул джинн. – Но если с твоей стороны будет зафиксировано хоть малейшая попытка воздействия, последствия будут печальными. *** Малаховых и Катю посадили в большой зале с богатой лепниной и шторами, как в Большом театре. Малаховы прыгали жопами на стульях, поразительно напоминавших гарнитур мастера Гамбса из известной комедии. – Блин! Не ломается, – сказал один из Малаховых. – Конечно! Ты тогда двести килограмм весил, когда стулья щелкал, а сейчас – дрищ, – сказала Катя. Еще один из Малаховых ковырял в носу, рассматривая добытые козявки на свет. Четвертый пихал пятого в бок: – Давай в гороховые партейку? Но сыграть долбоебы не успели, потому что на противоположной стороне залы раскрылись двери, и в сопровождении министров-силовиков вошел президент. – Ой, это Путин! – сказал один из Малаховых. – Блин! – застыла брюнетка Катя. – Херасе, – сказало еще несколько малаховых. – Надо селфак зафигачить. – Херасе, мы Путина видели! – Что с ними? – спросил президент силовиков. – Это не Малаховы, – сказал один из людей в пиджаках. – Похоже, на повреждение мозга, – сказал спутник президента в белом халате. – Да мы норм, слы, чудила! – крикнул один из Малаховых. – Они опасны? – спросил президент. – Нет, – сказали силовики. – Хотя стоило бы их задержать… – И накормить желтую прессу сенсациями? – нахмурился президент. – Кровавый тиран арестовывает телеведущего? Нет, спасибо. Он развернулся и направился к выходу. – Блин! Даже не сфотались, – сказал один из Малаховых. – Отстой! – добавил второй. Вошли охранники и стали выпроваживать Малаховых. Но такси к президентской даче не вызовешь. И поэтому Малаховых отправили в гостиничный флигель, где в одном из номеров-люкс мучился бессонницей президент одной из постсоветских стран, просчитывая стратегию в переговорах по газу. – Я ему скажу: плачу столько и ни копейкой больше! – бормотал президент, разглядывая в зеркале свое лицо. Из соседнего номера раздался оглушительный звук. Вскочила охрана, дежурившая в соседней комнате. – Что это? – спросил постсоветский президент. Охранники приняли боевые стойки. – Это был король! – донесся вопль из-за стены. – Подожди, сейчас туза забацаем! – ответил ему совершенно идентичный голос, смутно знакомый постсоветскому президенту. Тут же снова раздался грохот. – Пердят, – выдохнул постсоветский президент. – Молодежь. Показать им класс, а, Михалыч? Спрошенный охранник – старший в подразделении – пожал плечами. – Воля ваша, господин президент! – А давай, давай покажем клятым москалям, мощь нашей газоперерабатывающей отрасли? – заводился президент. – А покажите, действительно! И президент показал. Да так, что из-за стены раздался вопль: – Ох! Ни хуя себе! Вот туз козырный! Постсоветский президент пришел в хорошее расположение духа и, наконец-то, заснул. *** В этот самый момент Виталя Глист впервые в жизни по-настоящему поебался. Он вместе с метательницей тоже эвакуировался в особняк олигарха – теперь по праву его. Прошел вместе с Аленой в спальню. И от души засадил. Алена жадно стонала. Кончили они вместе. Глист заснул совершенно счастливым. Для него эта история явно закончилась хэппи-эндом. ПЯТЫЙ СЕЗОН. Серия 100Б. – И что ты понял? – спросили меня ФСОшные джинны, после того, как Малаховых вывели из президентской резиденции. Мы общались в какой-то безликой комнате. Мне в лицо светила лампа. Табурет был неудобен и предназначался для того, чтобы причинять страдания. Хоть я своих собеседников не видел, но они, конечно же, смотрели на меня, как на дерьмо. В принципе, если постараться, то я мог рассмотреть, кто находится по ту сторону лампы. Вдруг в ближайшем будущем у меня – сосуд и свалка? Надо все запоминать. Пригодятся впечатления на столетия вперед. Каждое будет обсосано до полной затертости. Я включил особое контрсветовое зрение и стал рассматривать тех, кто смотрел на меня. Я различил того джинна-добряка, который недавно извинялся и передавал ключи, а потом разрешил посмотреть, как правящая особа принимает бывших Малаховых. Этот добряк сейчас чувствовал себя неловко. На него явно наехали старшие по званию коллеги. Все правильно – ведь добрый джинн опустил ведомство в глазах чужака, да еще и пригласил сомнительного гостя в святая святых. Такое не должны прощать. Стало быть, мне надо было выпрыгнуть из шаровар, чтобы как-то спасти свою (и доброго джинна) репутации. – Я знаю, кто заместил мультисущество, – сказал я. – И кто это? – насмешливо спросили из-за лампы. – Жирный. Александр Жирный. Экстрадрочер. Или как он у вас там по документам проходит… – Это кто еще такой? – Его вся страна, на секундочку, знает, – сказал я. – Напрягитесь, парни. Тот, в титановых трусах. – Ты, бродяга, чушь несешь, – сказал самый наглый из джиннов. – Был твой Жирный на месте событий? Не был! И как он мог Малаховых вытеснить? – Из будущего, – сказал я. – Он континуум проломил. – Ага. Из другой галактики, – сиронизировал мой оппонент. – Короче, все с тобой понятно. – А что, парни, такого не бывало? – спросил я. – Не проламывали? – Ну… Так это же ого! – сказали мне. – Так и Жирный тоже – ого, нахуй! – сказал я. – Он же эстрадрочер. У него же силища под трусами спрятана. Специально спрятали, чтобы он ее сдуру не применил. А он применил! В ближайшем будущем. – А как же он от титановых трусов смог избавиться? – уже без шуточек спросили меня. – Это вам, ребята, лучше знать, – ответил я. – Вам виднее. Я в вашем спецоборудовании не знаток. Вон, пусть заклиниватели сортирных защелок пусть выскажутся. Я ехидно кивнул на технарей, которые меня недавно взбесили. – Титановые трусы без специального ключа открыть невозможно, – важно произнес кто-то. Кто? Я всмотрелся контрзрением, увидел старого знакомца – джинна в берете. – Так что видишь, – сказал мне джинн-злой следователь. – Попал в просак. Знаешь, что такое просак? – Знаю, – перебил я. – Это пространство между пиздой и жопой. Но давайте без шуточек, парни. Все это значит, что к Жирному попал ключ. – Исключено, – сказали джинны. – Единственный подходящий находился у тебя. – Тогда экстрадрочеру попался экстравзломщик, – сказал я. – Может быть, кто-то из тех, кто на него эти трусы надел, а? – Петров и Баширов? – зашушукались ФСОшники. – Это те два долбоеба… Надо начальству доложить. Пиздец им! – Подождите, ребята! – вмешался я. – Я не пойму – вас не устраивает исход? Вы хотите, чтобы победило мультисущество? Хрен мне кто ответил. Но я и так понимал, что все они хотели слить Петрова и Баширова – двух кровожадных косячащих параноиков, каждый час существования которых приносит проблемы. – Если вы хотите, чтобы Жирный остался в трусах, то Малаховы захватят мир, – с издевательской тоской сказал я. – Надо мыслить комбинационно, золотые мои. – Слышь, ты, Ходжа ебаный Насреддин, ты-то что предлагаешь? – Вам надо, как я понимаю, слить двух опасных долбоебов, но и сделать так, чтобы с третьего долбоеба сняли титановые трусы? – Получается, так. – Попробуйте соединить две эти задачи в одну, – вещал я. Я мог бы стать неплохим инфоцыганом. И вообще – я был в ударе. Наверное, свет лампы в глаза действовал. – Задачу упрощает то, что все три фигуры – долбоебы, – продолжал я. – А, значит, предсказуемы и управляемы. С курса не собьются. Я чертовски долго излагал ФСОшникам план. Я рассказал, как можно организовать западню на Петрова и Баширова. Один типа как по-настоящему попадет в плен. А второй будет со всех ног спасаться. Но на самом деле его будут вести служивые джинны. Помогут, где надо. Не дадут пропасть. А начальник их – Фантомас – пусть думает, что по-настоящему своих бойцов подставляет. «А ведь и меня кто-то сейчас использует, как предсказуемого долбоеба, – подумал я. – Кто-то, чья цель – слить Фантомаса. Потому что тот, слив своих парней, застрелится. Потому что человек, по всей видимости, если не хороший, то порядочный. И удар, который якобы наношу я, на самом деле наносят мной. Вообще, все, что происходит вблизи Кремля, имеет двойное, тройное, четверное дно». И тут вдруг лампа, направленная мне в лицо, стала как-то странно мигать, словно что-то мне сообщая… Словно сообщая что-то тому мне, который прятался за броней рассудка. Свет… Вспышка… Еще. Ещёещёещёещёещё! Пауза. Свет что-то цеплял во мне, что-то разрушал, что-то тащил наружу. Меня мутило. Я чувствовал, что еще секунда этого мерцания, и меня вывернет. А потом внутренняя броня лопнула. И я все вспомнил. – Братики! – завопил я, вскакивая с мучительной табуреткой. – Родненькие! Я же ваш! Я же – под прикрытием! Я вспоминал. И воды памяти затапливали пересохшую канаву моей памяти. Как я мог это забыть? Школа, учебка! Служу Советскому Союзу. Присяга. А потом – стал оперативником под прикрытием. К «черным» джиннам, с которыми я общался, только без памяти можно подобраться. Они – ребята умные. Любую заднюю мысль считывали. А оперативник под прикрытием лишался всего. Вместо памяти получал легенду. – А ты докажи, докажи, что ты наш! – стали подначивать меня ребята. Руки мои что-то вспоминали. Первая попытка, ошибка, пшик! Ребята засмеялись. Но я уже вспомнил, и особыми движениями пальцев в сочетании с внутренней энергией воспроизвел служебное заклинание. В моих ладонях выросла голограмма – 3D-щит и меч, а в правом нижнем углу, как QR-код, квадратиком было зафиксировано мое служебное досье. – Точно ведь наш, – сказали парни, просканировав QR. – Капитан запаса. С 90-х в командировке. – Да ты ветеран, дядя! – слышались уважительные голоса. – Братики! – плакал я, и слезы росою оседали на траве моей бороды. – Неужели я вернулся? Я и не помнил ничегошеньки! Нихуяшеньки! Водки дайте, братва! – У нас, дядя, для тебя кое-что лучше водки припасено! – сказали мне. – А я сразу понял, что ты наш, – сказал мне добрый джинн. – Как ты Кремль взломал. «Черные» так не могут. У тебя что-то в подкорке сохранилось, какое-то знание. Я сразу подумал: «Эге! А этот жучок-старичок не так-то прост!» – Ох, братики! – плакал я, поливая обильными соплями волосатый свой подбородок. – Долго командировался. Начинал в 90-е, на бандитах, на чеченах, потом на олигархах. А сейчас ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ) ебаный вычислял. – Вычислил, дядя? – хохотнули братики. – Есть они там. Не каждый второй, но три мудака игиловских есть. Все во мне перевернулось. Я чувствовал себя совершенно другим существом. Теперь ко всем событиям моей жизни добавилось новое измерение. Но один пейзаж моего внутреннего ландшафта остался неизменным. Маруся. Та, которую я вел с подросткового возраста. Непростая девчонка, с могучей внутренней силой. Я все еще ее любил. Как подросток, как слюнтяй. – Ладно, про ИГИЛ ты потом доложишь, – сказали мне братушки. – Лучше давай про завтрашнюю операцию поймем. И мы сели, расписывать план действий. Как выманить Петрова и Баширова, как организовать подставу, как дать одному из них уйти и привести в нужное место. – И вот, – продолжал я, – пока вы будете вести Петрова либо Баширова, я займусь долбоебом №3 – Саней Жирным. Я выведу его в условленное место. И там он якобы случайно встретится с кем-нибудь из этих двоих. – Это точно надо? – спросили ФСОшники. – Конечно! Потому что тот, с кем встретится Жирный, снимет с него трусы! – Но что его заставит это сделать?! – усмехнулись братушки. – Это, брат секретный опер, не самая простая мысль, не очевидно в голову приходит. – По ходу ситуации разберемся, – сказал я. – Придумаем какую-нибудь причину. На крайняк пусть Петрова-Баширова просто переклинит на гуманизм. Вдуем ему мысль: «Меня сейчас ебнут, а пареньку в трусах чалиться!» – В принципе, вариант, – сказали служивые. – Не, ну, как вариант? Там видно будет, говорю же. А потом вы Петрова (или Баширова) отводите куда-нибудь, нахуй, подальше. А Жирный пусть дрочит, пусть континуум ломает. – А сможет? – не выдержал джинн, который играл злого. – У вас нет другого выхода, парни, – сказал я. – Потому что дроч-континуум взломан. Из будущего! Или этот план, или никакого. Помните рассказ, где хронопутешественники растоптали бабочку, а вернулись – и мира нет? Вот и нам надо сберечь такую же бабочку, только в будущем. Не растоптать! |