эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
– Почему ты так уверена? – Я с костюмерной связалась. Мы всегда толстяков переодеваем. «Умна, стерва», – не без гордости подумал Малахов. – А мастер-диски когда успела? – Это Пашка из монтажа нашёл. Он на меня фапает. – Что?! – Ну, дрочит, – не моргнув, сказала девчонка и, совершенно не скрывая призыва во взгляде, посмотрела на босса. «Далеко пойдёт», – подумал телеведущий и махнул рукой: иди, мол. На выходе девчонка изобразила целый цирк – прошла к выходу модельной походкой, томно оглянулась у двери. Но Малахов уже погрузился в список. Так… Звезду 90-х выгнал муж за то, что жирная. Нет. Преимущества диет… Звёзды делятся опытом похудения при помощи глистов. Блядь, нет. Истории про ночной дожор. Страсти вокруг гламурного альфонса – соблазнителя толстых старух. Всё не то. Неожиданно, почти в самом конце списка Малахов увидел то, что повергло его в недоумение. «Олигарх встречается со своими незаконными сыновьями и выбирает из них наследника». «Стоп! – подумал Малахов. – Почему я этого не помню?» Он извлёк из стопки мастер-диск, включил компьютер и начал смотреть. …К концу просмотра телеведущий был в шоке. Казалось, что ему стёрли память. Как он может ничего об этом не помнить? Два гостя обосрались прямо в студии. Скандал на всю страну. И ни одной зацепки в памяти? Что это? Ранний альцгеймер? Или за этой странностью действительно скрывается тайна? Малахов решил поспать. Отключив телефон, он прямо в одежде лёг на диван. Как Штирлиц, он умел мгновенно отключаться, потому что дорожил каждой секундой сна. *** Вокруг был лес. Примерно такой, как и положено во сне – туманный, хмуро-осенний, наполненный шорохами и тихим треском. Из тумана вышли семеро. Все они были им, Малаховым. – Зд… здравствуйте! – Ну, а что ещё сказать самому себе в количестве, умноженном на семь? – Приветствуем, – хором, в абсолютный унисон произнесли семеро. Когда с тобой одним голосом, притом, твоим собственным, одновременно говорят семь твоих точных копий, как не закружиться голове? – Вы – это я? – спросил спящий. – Нет, – синхронно ответили обитатели сна. – Ты – это резервная копия нас, сильно отцензурированная. – Что?! – охнул сновидец. – Ты многого не знаешь. Спроси нас, почему ты не помнишь некоторых передач, которые, вроде бы, сам же и вёл? – Да, кстати, хотелось бы знать… – Потому что тебя тогда не существовало. – То есть, как? – нервно засмеялся Малахов. – Извините, но я живу уже больше сорока лет. – Меньше года. Твоё тело – клонированный биоробот. Твой разум – загруженная в робота резервная копия личности. Мы стёрли оттуда всё опасное. Но оставили лазейки для контакта. Поэтому мы разговариваем. – Ребята, вы меня разыгрываете, – нервно рассмеялся сновидец-телеведущий. – Доказательства найдёшь вот здесь, под волосами, – Семеро абсолютно синхронно прикоснулись к своим головам, на полпути между лбами и темечками. – О деле. Времени мало, робот. Мы здесь в западне. Малахов быстро оглянулся по сторонам. Действительно, лес не производил впечатление уютного. Вполне возможно, в нём рыскали чудовища. – Ты должен вытащить нас отсюда. Мы расскажем тебе, как. В своё время. Которое наступит очень скоро. Слушай, запоминай. Ты должен предоставить нам семь тел, которые станут нам домами. – Наверное, шесть, – сказал спящий. – Считая моё. – Твоё тело нас не устроит. Внутренние органы биороботов очень быстро выходят из строя. Семь тел. Спящему стало неприятно. Но он продолжал внимательно слушать. – Судя по тому, что здесь бродит пять молодых жирных ублюдков, два наших тела остались на Земле. Пятеро нас безвозвратно погибли. Теперь к злости прибавилась смутная печаль. – Найди два тела, – продолжали семеро. – Одно из них – твой оригинал. Другое – женское. – Но как? – Сам додумаешься. Нам некогда тыкать тебя носом в конкретику. Третье тело – молодой жирный ублюдок. Остальные четыре – любые его родственники. – То есть, те, кто участвовали в той передаче? – Поторопись. Ты должен найти прообраз уже к следующей нашей встрече. Маленькие часики смеются тик-так. Если мы опоздаем с возвращением, мир захватит великое зло. *** Малахов проснулся. «Приснится же! – думал он. – Я? Да робот?!» Однако что-то, какая-то деталь в сновидении, не давала телеведущему покоя. Сон был свеж и ярок, будто бы его события происходили наяву. «Доказательства найдёшь под волосами», – говорили семеро. Их утверждения следовало проверить. Малахов прошёл в душевую кабину, зажёг там свет. Куда там показывали эти призраки из сна? Надо лбом, на полпути к темечку. Ну-ка? Под волосами что-то было. Кожа на этом участке, во всяком случае, была явственно темнее, чем на остальных участках головы. Сейчас Малахов жалел, что у него, как у мультипликационного осьминога, глаза не высовываются на стебельках. А то очень удобно было бы. Ножницы Малахов нашёл на рабочем столе. Причёску свою – шедевр парикмахерского искусства, он состригал не без сожаления. Вскоре он стал похож на обкорнанного оборванца. Телеведущий разделся догола, зашёл в душевую кабину. Бритва вместе с пеной нашлась на краю раковины. Малахов щедро побрызгал белой пеной на остатки волос. Принялся сбривать их. «Я сошёл с ума!» – тщетно вопил попранный разум. Но Малахов не любил нерешённых вопросов. Он брил и стряхивал с лезвия остатки волос. Надо было как можно скорее добраться до отмеченного места. Посмотреть – что же там. Вскоре он стал похож на католического монаха с недобритой тонзурой. Наконец, открылось то самое, указанное место. Малахов протёр полотенцем запотевшее зеркало. Не закричал только потому, что, выронив бритву и пену, зажал себе рот обеими руками. И давил, давил в себе стон. Между темечком и лбом кто-то словно поставил печать – казённую, прямоугольную. Внутри печати была надпись: «А. Малахов, клон №13». *** Времени было час с лишним ночи. Телеведущий, обнаруживший, что он – биоробот, думал, что ассистентка давно ушла домой. Но она всё ещё была здесь. Когда Малахов вышел к ней в халате и лысый, эта старательная девочка-карьеристка сделала вид, что ничуть не удивлена. Тем более, что Малахов постарался смягчить шок и, как тюрбаном, замотал голову полотенцем. – Алёна, срочно, – сказал телеведущий. – Во-первых, найди мне парик. Такой же, какая у меня была прическа. – С седым мелированием? – уточнила девчонка. – Да. Но это не главное. Главное, что по городу бродит мой двойник. Отыщи его. Рой землю своим носиком. Но утром должны быть результаты. – Будут, – сказала девчонка, моргнув своими длинными ресницами. – Я буду очень благодарен, – безответственно пообещал клон. Но, в общем-то, ему было всё равно. Если верить семерым призракам, его внутренние органы ни на что не годились, и конец был близок. Продолжение следует... ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 65 «Ну, вот и довыёбывалась, Пизда Ивановна», – подумал Даниил. Осознание совершённой глупости холодило и руки, и ноги. И голова тоже словно покрылась льдом. Ну, конечно, не стоило шокировать толстяка правдой. Даниил-то думал, что тот засёк под юбкой яйца, и пошёл камингаутничать. А толстяк ничего не заметил. Но Даниил, получается, всё равно спорол хуйню. И вот жених валяется на полу, как куча говна. А ведь к признанию неизбежного следовало подводить плавно. Сначала довести его до дрожи, распалить похоть, свести с ума. А тут – как гаечным ключом в лоб. Привет, чувак, я мужик. Сейчас Даниил жалел, что признался. Откровенность убивала весь театр. Всю охоту играть, всё искусство флирта. А толстяк-то этого признания вовсе и не ждал! Он об этом и не догадывался. А Даниил спорол хуйню! Эх, если бы можно было отыграть! Но как? Может, толстяк пизданулся головой и потерял память? Только это спасло бы матримониальные планы юного трансвестита. «Но я же был прав? – думал Даниил. – Он же – потенциальный член нашей семьи, а в чём-то даже и член, Виталин брат. А я его буду обманывать. Нехорошо же?» С одной стороны, это было логично. Но с другой стороны, когда Даниил вольётся в шоу-биз, станет звездой, заткнёт за пояс Бузову и будет чесать, например, по гастролям, он что – так и будет говорить: «Здрасьте, смотрите на меня, я на самом деле пацан»? Или лучше пусть наличие маленького дружка-ебаки между ног остаётся тайной? Конечно, пусть. Но было поздно. Все мечты посыпались в пизду. Война проиграна с первого же сражения. Придётся надевать мужланский костюм и жить взрослой жизнью, будь она неладна! Даниилу предстояло нелёгкое примирение с этой мыслью. Но надо ли с ней мириться? Может быть, ещё есть шанс? Или отдадим победу Бузовой? Притом, что эта сучка так и не узнает, что ей бросили вызов! Даниил больно впился маникюром в ладони. Что делать? Забулькал унитаз. На крышке которого, как вспомнил трансвестит, лежало кое-что интересное. Толстяк хрипло дышал на полу. А Даниил направился в туалет. Там сиротливо валялась пятитысячная купюра. Пакет кокаина лежал прямо здесь же, на краю раковины. Даниил неловко и, вне всякого сомнения, слишком жирно насыпал две дорожки. «Надо забыться, – сказал трансвестит самому себе. – Жизнь кончена, мечты разбиты». Если в первый заход нос просто обожгло холодом, то сейчас в голову словно ворвалась метель, двадцатиградусная такая, злоебучая. Как ледяной ветер под юбку. Даниил пережил зиму в женской одежде. И это было нелегко и часто очень холодно. Вот как сейчас в черепной коробке. Со следующей понюшки, через левую ноздрю, голова и вовсе превратилась в Якутию. Огромную такую, пустую, лишь алмазы где-то там погромыхивали. Даниил выпрямился. Обнаружил, что не может закрыть глаза. Даже моргнуть не может. С ужасом трансвестит понял, что у него замёрзли глаза. Он не то, что не мог моргнуть – веки словно схватило льдом. «Пиздец какой-то», – подумал Даниил. Он повернулся к зеркалу и машинально, по сложившейся за год жизни в образе, привычке стал изучать своё отражение. Макияж был пока безупречен. На ноздри налипла белая хуйня. Даниил быстро убрал белые крошки нарощенным ногтем. Пока убирал, забыл про глаза, и те, наконец, размёрзлись и стали моргать. Зато на них выступили слёзы. И сквозь эти внезапные слёзы в зеркале проступило что-то. Какое-то движение. Но производил его не человек. Даниил даже забыл проверить макияж, он залип на том, что происходило позади. Это была женщина, в блестящем платье, охуительном, хотя и в пол. С безукоризненной причёской. На надменном ледяном лице играл смех. Женщина была прозрачна, несомненно, представляла собой призрак. Но она была настолько красива, что Даниил, который вообще-то по несколько часов в день занимался поддержанием красоты, выглядел по сравнению с этой дамой девчонкой плебейского сословия. Обосравшейся Золушкой с потёкшим макияжем. И тут Даниил понял сразу две вещи. «Это же Снежная королева!» – такова была первая догадка. А вот вторая шокировала посильнее сломанного на собянинской плитке каблука. «Это же я в будущем!» – вдруг осознал трансвестит. И точно – у этой дамы было лицо Даниила. Но, видимо, Даниил-из-будущего владел искусством макияжа лучше себя-нынешнего. Затылок заломило от холода. Снежная королева вошла в голову печального трансвестита. Стало холодно и спокойно. «Побольше уверенности, девочка моя, – сказала королева-в-голове. – Ты до сих пор ведёшь себя, как мальчишка. А надо быть королевой. Я покажу тебе мастер-класс». Королева вышла из ванной. И в первую очередь сделала такое, до чего Даниил никогда бы не додумался. Королева встала на колени и поцеловала толстяка в губы. «Что ты творишь?!» – мысленно завопил Даниил. Но королева игнорировала его. Только усмехнулась уголком рта. *** Гавриил Глебович выплывал из небытия от очень необычного ощущения. Чей-то язык распоряжался в его рту, как новый генеральный на отжатом рейдерами складе. Чьи-то губы, покрытые чем-то тёплым и скользким, осторожно, но требовательно дразнили его рот, глубоко скрытый в складках жира, как нефтяное месторождение в море Лаптевых. «Что происходит?» – хотелось знать Гавриилу Глебовичу. Он открыл глаза. Его целовали. Это ощущение было настолько необычно и незнакомо олигарху, что он резко дёрнулся и спугнул целующую. Та отшатнулась, и Гавриил Глебович, наконец-то, её рассмотрел. Та девчонка, платиновая блондинка, не-дочь Маруси, от которой он спасся бегством, и которая пришла к нему – узнать, всё ли в порядке. Которая разоблачила его пристрастие к кокаину и понюхала сама. И которая, в конце концов, оказалась… – Нет! – ахнул Гавриил Глебович. – Что нет, Саша? – спросила девчонка нормальным, как показалось Гавриилу Глебовичу, вполне женским голосом. – Что с тобой произошло? Ты стоял, а потом упал. – Упал? Девчонка по-прежнему стояла перед ним на коленях. Лицо её было близко, голос приближался к шёпоту. Гавриил Глебович с удивлением увидел, что на глазах девчонки появилась пелена слёз. – Саша, не пугай меня так больше! Я не знала, что и думать! Вот ты стоял, стоял – и упал. И я ничего лучше не придумала, кроме как сделать по-сказочному. Даниэлла вполне натурально расплакалась. – Ну, прости, если зря тебя целовала. – Нет-нет! – бормотал Гавриил Глебович. Тело его сладко переваривало новый опыт. Это было когда-то с Викой – они целовались, но неумело, сталкивались зубами, однажды Вика прикусила ему язык. И с тех пор Гавриил Глебович целовался осторожно. Подсознание зафиксировало попытки забраться языком в чужой рот, как потенциально опасное действие. – Руки-ноги шевелятся? Саша! Сашенька! Мамочки! – причитала девчонка. – Да, всё шевелится. Гавриил Глебович пошевелил левой рукой, дёрнул левой же ногой, потом стал подниматься с пола. – Блин, не пугай ты меня так! Девчонка тоже вскочила на ноги и стала легонько бить Гавриила Глебовича слабенькими кулачками в район сисек из жира. – Я тебя, дурака такого, с детства знаю, – продолжала Даниэлла. – Ещё не хватало, чтобы ты у меня на руках помер. Не делай так больше! Она так и напрашивалась на то, чтобы её обняли. Но Гавриил Глебович не спешил. Ещё подумает, что он к ней пристаёт. – Ты чего?! Не вздумай! К успеху вон идёшь! Король стартапов – а на полу валяешься. – Слушай… Прости, прости, – Гавриил Глебович снова чувствовал возвращение прежнего хозяина тела – закомплексованного идиота, страдающего тяжёлой формой боязни женщин. Только вот это была не женщина. Во всяком случае, если верить тому, что Гавриил Глебович услышал перед внезапным обмороком. Той информации, что лишила его сознания. *** «Развиваем успех, девочка моя, – надменно и сосредоточенно сообщила Снежная королева. – Теперь давай посеем сомнения в адекватности его восприятия действительности». – Ах! – ахнула вдруг королева и поднесла руки к губам. – Саша! Я поняла! Ты – перенюхал! Вот этого своего кокаина! Саша! – Да… я… пожалуй… да что ты! – лопотал толстяк. Королева привела тело Даниила в самую красивую модельную стойку. Ногу выставить, сиськи вперёд, руку на талию. – Саша, это очень опасно! – сказала королева устами Даниила. – Ты сам хоть понимаешь, насколько? Кто я такая, чтобы тебе советы давать, но ты перебарщиваешь. Толстяк засмущался, лицо его пошло багровыми пятнами. «Прекрасно, девочка моя, а теперь финальный удар!» – сообщила королева. – От него же галлюцинации бывают, Саша! Вот так увидишь что-то страшное, а его на самом деле нет. Решающий удар был нанесён. *** «Что? Это была галлюцинация? – подумал Гавриил Глебович. – Ну, конечно. Конечно, блин! Взбредёт же в голову такая херня!» – Саша, ты разрушаешь себе психику, – продолжала Даниэлла. – Я не знаю, может, это тебе в бизнесе помогает. Но опасные игрушки. У тебя никогда не было галлюцинаций? «Были», – мрачно подумал Гавриил Глебович. Предсмертные видения, кошмарная бабка, панорама Преисподней – всё это он когда-то видел. Неужели снова началось? Не могла Даниэлла сказать, что она – мужик. Да и какой она мужик – сиськи вон какие. – Я… не знаю, – сказал Гавриил Глебович. |