Морено Я. Социометрия. Расстояние версты, мили Нас расставили, рассадили
 Скачать 1.21 Mb.
|
|
Это был вызов позитивистской традиции, оформленной Миллем и Контом, и впоследствии укоренившейся во всей социальной науке. И хотя практический и теоретический подход, предлагаемый Морено, и сейчас выглядит в глазах социологов и психологов и представителей всех социальных наук (может быть, кроме философов) новым и необычным, мы можем назвать предшественников Морено из Х1Х века: в философии и истории это — неокантианцы Баденской школы (прежде всего Г.Риккерт) и такие мыслители как М.Бубер, в социологии, например – русские социологи-субъективисты П.Л.Лавров, Н.К.Михайловский, С.Н.Южаков, Н.И.Кареев, С.Н.Кривенко. Вызов, который рядом с величественными зданиями социологических систем выглядел наивно, но…«…это была наивность того, кто пытается быть невежественным, чтобы освободиться от штампов и предрассудков, надеясь, что путем разминки (разогрева), перед тем как играть роль наивного, он может вдохновиться на разрешение новых проблем» (стр.36). Подход (остающийся и сейчас достаточно непривычным и новым во многих гуманитарных науках кроме, пожалуй, философии) проявляет себя во всем: в отношении к объекту исследования (субъекту), в первичности существования субъекта, во вторичности гипотез, в относительности истины, в необходимости погружения в конкретную ситуацию и во многом другом. Индивидуализирующим методом также можно получить научное знание. Но это больше, чем знание, это уже само по себе – прямое непосредственное отношение к конкретным людям, участвующим в эксперименте, сопричастность и вчувствование. Несомненно, в этом подходе ученый также делает осознанный выбор изучаемых событий, людей, сфер и др, когда, идя за группой, помогает ей оформлять сюжеты, которые ее волнуют (например, в социодраме) в действие, и тогда, когда выбирает сферы своих интересов, группы (здесь случайности не так уж и часты) или помогает опознать знакомых персонажей, проглядывающих в игре, концентрируя саму жизнь данной группы. Да, «субъективизм этой концентрации весьма ответственен, но невозможно адекватно сконцентрировать жизнь без таланта, а талант—всегда большая ответственность» (14, стр.255). Морено впервые заговорил о необходимости погружения в ситуацию, пытаясь «устранить из своей памяти и особенно из своих действий такие термины и понятия как «индивидуум», «группа», «массы», «общество», «культура», «мы»…»(стр.36), (которые наши социологи априорно берут с собой как инструменты еще до погружения в реальность объекта). Он учился не рассуждать, не употреблять любые понятия вне конкретной ситуации, вне непосредственного общения с теми людьми, о которых он пишет или говорит. Так в социодраме может появиться конкретное «Мы» или обозначится конкретная общность (а не вообще социальная группа), которую можно здесь увидеть и сейчас с ней пообщаться, но не ради достоверной информации, а ради достоверного действия. Социальная наука не может бесстрастно констатировать, будто речь идет о звездах или бактериях. Ее правда — не в точности и воспроизводимости результата. Ни один добросовестный социальный эксперимент или наблюдение нельзя повторить и воспроизвести в точности тот же результат. Ни один добросовестный гуманитарий не сможет настаивать на универсальности полученного им знания. «Мы, однако, не должны забывать о том, что, как бы ни увеличились наши знания с течением времени и как бы точны ни были наши социометрические данные о некоторых участках человеческого общества, нет никаких выводов, которые могут "автоматически" переноситься с одного участка на другой, и никакие заключения не могут быть "автоматически" сделаны относительно той же самой группы в разное время. Каждая часть человеческого общества должна всегда рассматриваться в ее конкретности».(стр. 48-49) Однако социальный эксперимент имеет свою ценность и свою точность. Это точность концентрированной, художественной истины, которая не менее ответственна, чем точность и достоверность естественнонаучная. Это знание не ради знания. Здесь просто нельзя отделить получение знания от его использования. Это знание ради действия. «Я был абсолютно убежден в истинности моего восприятия. Оно, казалось, наделило меня пониманием жизни еще до того, как опыт и эксперимент проверили его точность. Стоило мне увидеть какую-либо семью, школу, церковь, палату конгресса или любой иной социальный институт, я всякий раз восставал против него; я ощущал их внутренние противоречия и у меня уже была готова модель для их замены». (2, стр.9) Социометрия — это не только особая школа социальной науки и практики, не только подход к изучению всех социальных явлений в том числе и в аспектах всех социальных наук, но и язык общения всех гуманитариев, на котором не только может быть сформулирована модель любой степени сложности, но и которым можно пользоваться для поиска комплексного решения представителями всех без исключения гуманитарных наук. Гуманитарное знание (или целая наука) не может быть истинным или ложным, оно может лишь вести к действию правильному или неправильному при наличии множества условий, о которых говорит Морено, или называют Вебер, Риккерт, Лавров, Бубер, Гоффман, фон Визе и другие представители гуманитарных наук. Гуманитарная наука на наших глазах превращается в деятельность: 1)комплексную, преодолевающую разнопредметную разобщенность 2) в полном цикле действия: исследование-диагностика-терапия (консультирование) 3)диалогическую, т.е. вступающую в равноправный диалог со своим объектом, который таким образом сразу же превращается в субъекта 4)имеющую субъекта, активно участвующего в эксперименте и использующего его в своих интересах16 5)постепенно сближающуюся с консультированием и все более тяготеющую к искусству. * * * Эта книга может быть очень полезна всем, кто занимается и интересуется психодрамой. Поскольку полным смыслом, заложенным в нее Морено, она наполняется только в синтезе с социометрией и групповой терапией. Для этого необходимо посмотреть на социодраму и психодраму шире, увидеть всю триединую (триадическую) систему в целом. И тут одних переводов первоисточников будет недостаточно, нужны школы, школы психодрамы, социометрии и групповой терапии, но лучше – целостные полнопрофильные Морено-институты (см. выше), где все собрано в единое целое. Опыт таких школ показывает возможности творческой адаптации методологии Морено на национальной почве при сохранении самого духа его системы. Пока еще односторонность нашего развития не позволяет увидеть триединую систему как целое в российском контексте. Стоит отметить, что большой удачей для России и всего русскоязычного пространства стал выход в 1994 году перевода книги его непосредственной ученицы и коллеги доктора Грете Лейтц, собравшей и переосмыслившей огромный пласт текстов Морено от 1911 до 1973 года, от художественных произведений до научных статей, где кроме психодрамы фундаментально и доступно изложены основы социометрии применительно к психотерапевтической практике. Кроме того в этой книге впервые опубликованы и прокомментированы отрывки ранних философско-художественных произведений Морено17, открывающих путь к более целостному пониманию всей социолого-психолого-философской триединой системы Морено. Социометрия в широком понимании становится не только хорошим дополнением к методам психотерапии в узком смысле этого понятия, но и еще более эффективным средством помощи человеку в его социальном окружении, в его социальном атоме и становится универсальной методологией единой психологической и социальной терапии. «Социометрия имеет три отправных пункта: socius (companion) (социус-товарищ), metrum (measurement) (метрум-мера) и drama (action) (действие). В результате появились три области исследования: групповое исследование, метрическое исследование и исследование действием» (стр. 37). Этому соответствует триединая система Морено: групповая терапия, социометрия и социопсиходрама.
Принципы групповой терапии едины и для социометрии, и для социопсиходрамы с кем бы они не работали: с одним человеком, с группой людей или с обществом. У каждого из приведенных в таблице понятий, обозначающих одну из трех составных частей триединой системы Морено, есть широкое (системное) и узкое (операциональное) понимание. Каждое может обозначать часть, работающую со своим аспектом группового исследования и действия, и каждое в определенном контексте может обозначать триединую систему в целом (как например «социометрия» в приведенной выше цитате). Незнание этого часто приводит к путанице при чтении текстов Морено, а также социометрической и психодраматической литературы (подробнее – см. послесловие). Что касается психодрамы, то она появилась в СССР только в 1989 году и теперь 4 российских психодраматерапевта первого поколения создали 4 уже различных школы русской психодрамы: руководители – психодраматерапевты Елена Лопухина, Екатерина Михайлова, Нифонт Долгополов и Виктор Семенов (все – в Москве). И хотя социометрия присутствует в программах этих школ, она всецело подчинена задачам психотерапии и не имеет самостоятельного направления, также как и социодрама. Социодрама используется только как разогрев для психодрамы и очень редко становится самостоятельным методом социальной терапии или организационно-социологического консультирования.18 В настоящее время на территории СНГ истинных последователей Морено можно найти только среди психодраматистов. Психодраматическое движение в России попало на плодородную почву в стране “социальной спонтанности”19, где давно уже драматический (психологический) театр — один из лучших в мире. За 10 лет, прошедших после первого появления психодрамы в СССР, издано уже немало хороших книг (см. приложение) и поэтому здесь нет нужды подробно останавливаться на том, что такое психодрама. Кстати, из всех зарубежных течений, имеющих в России образовательные программы, психодраматическое движение далеко не самое многочисленное, но, пожалуй, наиболее систематическое и организованное. Однако до сих пор есть множество препятствий на пути к первоисточнику — тексту самого Я.Л.Морено. Дело не только в том, что переведены только две книги и несколько отрывков из ранних экспрессионистских произведений (см книгу Г.Лейтц), но и в том, что Морено не оставил единого труда, фундаментально систематизирующего психодраму, социометрию и групповую терапию. Статьи разных десятилетий изобилуют разночтениями, увязать которые в единое целое может только тот, кто смел в своем воображении, и одновременно глубоко осмысляет свою и чужую практику. Словом, читать Морено — это сложная творческая работа, которая у нас в России только начинается. При переводе оригинальных текстов Морено на русский язык возникает много сложностей, особенно в принципах и терминологии, рознящейся в текстах разных лет. Для воссоздания целостной картины необходимо в некоторой степени воображение и смелость. При употреблении на русском языке понятия «психотерапия» подразумевается целый ряд методов терапии человека — от медицинских до гуманистических и пр. В сложившейся традиции приставка «психо» говорит сама за себя. (Морено специально останавливается на отличиях социометрии от психологии и социологии стр. 272-273). При психологическом взгляде групповая психотерапия стоит в этом ряду и является одним из них. Это — правда, но не вся. При чтении русского текста о триединой системе возникает ненужная тавтология: «психодрама = групповая психотерапия?». Создается впечатление, что две части триединой системы просто совпадают. На русском языке их лучше различать как психодраму ( в узком смысле) и групповую терапию (в широком смысле). Ведь у групповой терапии есть самостоятельные задачи – интеграция индивида и группы; воздействие индивида на индивида и группы на группусамо по себе без обязательного внешнего воздействия терапевта (реформатора, консультанта); лечение группы как целого, терапия межгрупповых отношений и в конечном счете всего человечества. Это — креативная революция, сохраняющая и расширяющая возможности человека и его групп. Без неё само существование человечества как целого и «дальнейшее существование человека оказывается под вопросом» (5). Это работа по интеграции субъективных реальностей людей, разведенных социальным расстоянием, которое способствует «социальному символизму, социальному номинализму, короче говоря, социальной нереальности» (стр. 97 а также эпиграф). Это лечение процессов общения с помощью концентрированного общения. Это содействие «социальной близости», содействие подлинной Встрече. Кроме того терапия социальной организации (или организационная арттерапия (см. 15) имеет самостоятельное теоретическое и практическое значение. В некоторых источниках Морено появляется понятие социатрии, очень близкое по смыслу понятию групповой терапии, означающее буквально: «социальная терапия». Социатрия должна заниматься лечением целых обществ, это социальная медицина. Каждая из трех составных частей триединой системы Морено будучи отделенная от двух других теряет свой смысл и эффективность. Социометрия даже проведенная по самому важному критерию, встреченная группой с энтузиазмом и точно отражающая моментальные «движения душ», очень скоро становится мертвой схемой, если не переходит в продуктивное движение, ведомое самой группой и отвечающее ее потребностям и потребностям каждого. Социометрия не замыкается собственно самой «малой» группой, она непрерывна и бесконечна. Протягивая стрелы своих чувств и предпочтений, она, никого не возводя на пьедестал и не обрекая на одиночество, доходит до каждого. Находит самые экзотические, но значимые критерии, связывающие людей и показывающие значимость всякого, кому необходимо внимание. Пучок стрелок — это не группа. Группа — это не формально выделенный островок социальной реальности. Истинная социометрия сама может показать границы данного «здесь и теперь», самонастраивается на актуальную ситуацию. И, в то же время, показывает как далеко тянутся ее связи — нити психосоциальных сетей — к иным областям жизни человечества, к чужим культурам, к параллельной социальной реальности, к другим людям. Только по этим нитям и возможно найти, увидеть и понять свою реальность, ее границы и свое инобытие и свою противоположность. Социометрия же, лишенная драматического развития, становится сухим скелетом социальной организации общества, обреченным на анализ и констатацию. И именно из таких схем рождаются инженерные проекты полного переустройства общества и социальные авантюры. Истинно социометрическое знание обладает зажигательной, взрывной силой ( намного сильнее, чем просто сплетни). И нужно уметь им правильно распорядиться, чего не может (как показывает опыт) ни один самый честный и самоотверженный исследователь, если он не расширит свою исследовательскую миссию. Да такое знание ни одной минуты и не сможет остаться только знанием. Оно должно стать действием. Впрочем, здесь уместнее будет обратить внимание на противоположный аспект (тем более, что он практически еще нигде не освещался). Психодрама без социометрии вырождается в шоу или в театр одного актера. В индивидуальную аналитическую по духу терапию. В симуляцию и демонстрационный показ. В этом случае не создается глубоких и чувственно проводимых связей, через которые формируются именно групповые темы (не только на сегодня), эти темы не развиваются – их просто не видят и не осознают как общие. И поэтому не формируется ядер группового сознания, людей олицетворяющих какие-то ресурсы, сильные стороны символизируемой и раскрываемой ими темы, они не получают поддержки, они не становятся центрами концентрации групповой энергии, поиска креативного начала с точностью того уровня, когда уже возможно утоление общего акционального голода наравне (и не в ущерб) с индивидуальным. Такая группа уже олицетворяет в себе темы всего человечества, связанная со всеми, она — мощный узел психосоциальных сетей, перекресток важнейших его тем. Их «здесь и теперь» уже на порядок расширилось и несет в себе концентрацию самого актуального в жизни данного общества.Собственной перегруппировкой она способствует перегруппировке окружающего общества. Здешние лидеры теперь стремятся общаться с членами данной группы, которые теперь могут связыватьсяс другими группами более надежными и достоверными связями, чем, например, профессиональные или политические. Этот новый очаг притягивает не популярностью и не эзотеричностью, а светом спонтанности и энергией креативности, появляющейся от общения с нимтем, что новые люди видят сразу легко и наглядно, без поиска общего языка, видят себя, свои проблемы, свою панацею здесь и теперь. И если считается, что все великие дела совершены собранными и внутренне организованными людьми, то следует также признать, что великие свершения удаются самоорганизующемуся и самоструктурирующемуся сообществу. Такое сообщество Морено назвал терапевтическим. Игнорирование социометрического аспекта группового действия чревато снижением ответственности за свою и за групповую работу. А это чрезвычайно важно в любом виде социальной и психологической терапии, уделяющей серьезное внимание заключению контракта с клиентом, а тем более в такой недирективной ее форме как социодрама и психодрама. Если я не знаю, не чувствую (в течение всего действия!) социометрической связи с другим носителем моей темы, чувств, каким-то образом связанных с моейситуацией и с моей судьбой, я буду в лучшем случае (при хорошей психодраме) отвечать только за то, что сделал сам под руководством психодраматерапевта (не важно кто был протагонистом – он или я). Если я не только получил обратную связь на шеринге20, не только увидел ситуацию и ее персонажей на различных (в моей реальности) дистанциях, но и узнал какое место я занимаю в социальных атомах других, на какой дистанции я – в реальности другого, если я увидел как именно связаны наши жизни, то я вижу группу как модель не только моего мира, но и всей вселенной21. Тогда я отвечаю и за эту группу, и за то что она делает. Теперь у нас есть и «Мы». Но и «Я» тоже появляется не сразу. Его нужно найти в каждом групповом действии, которое становится таковым по мере влияния каждого на действие. По мере переживания каждым общего как своего, происходящего как происходящего с ним самим, по мере восприятия других как совершенно реальных людей в его жизни, в его реальности (в драме, там где есть групповое действие, всегда есть групповая реальность). Без постоянной параллельной социометрической работы, неразрывно и диалектически связанной с драматической работой, действие воспринимается всеми (и даже протагонистом) как игровое в узком смысле этого слова, как «игрушечное», как безличное, происходящее не со мной (что часто очень легко соединяется с личным сопротивлением), как теоретический опыт. Я не увижу всех отражений и дополнений своего «Я», особенно новых и необычных для меня, если не научился заранее социометрическому поиску живых дистанций в самых разных реальных ситуациях общения. Если я не готов к социометрическому выбору из значимых для меня людей или еще не могу взять на себя всей ответственности спонтанного выбора. Мне нужен опыт принятия реальности и выбора других тогда и там, где это касается меня лично. Социометрия, примененная в широком смысле и в широком контексте, делает психодраму более конкретной, реалистичной и в то же время более безопасной — ведь все это происходит не только в индивидуальной и катарсической реальности, а в конкретной психосоциальной сети (и в конкретных социальных атомах),создающей особую групповая реальность, которая воспринимается каждым как своя. Отношения в драме переходят в отношения в жизни. Социометрия делает групповую динамику ясной для всех, направленной и оздоравливающей группу. Постоянное терапевтическое «открывание» всей «подводной» динамики, которое регулируется самой группой, и гарантирует как индивидуальную, так и групповую безопасность22. Конкретные особенности развития различных групп и группировок социометрия учитывает и компенсирует. Например: в крупном городе или при коротком цикле сплоченность группы, как правило, ниже. Правильнее было бы сказать, что люди мало присутствуют в ядерных частях социальных атомов друг друга. И принято думать, что это и есть преимущество с точки зрения конфиденциальности работы группы. Но в том то и дело, что проблема закрытости (в том числе информационной) группы характерна для индивидуальной терапии. Когда по сути каждый решает только свою проблему (терапевтическую задачу) и, естественно, не хочет излишней огласки – такой клиент для этого пришел на психодраму и с этим уйдет (и обычно это – особенность всей группы и всего цикла). А проблема конфиденциальности решается здесь совсем иначе – «проводимость» чувств растет (особенно внутри человека и группы), а проводимость информации снижается (особенно снаружи), да и как это всё расскажешь? Групповая моренотерапия начинается тогда, когда человек еще только узнает о ней, о людях, которые его приглашает, почему приглашают и т.д.. О смысле триединой системы, о том, что она содержит две процедуры одновременно – и драматическую, и социометрическую. Когда человек принимает решение об участии, то он тоже делает это (как и всякое действие) всегда сразу в двух аспектах – что в его жизни требует переживания или разрешения (психодраматический аспект) и кто в его жизни может и должен явиться главным (главными) героем данного сюжета (социометрический аспект23). Имеет значение все: и как пригласили человека, и кто пригласил (какие отношения), и какие мотивы участия, и чье присутствие в группе особенно важно, и как меняет группу присутствие данного человека, и что произойдет, когда он уйдет. Организатор групповой терапии должен быть социометристом не только при выборе протагониста, но и при формировании группы, предварительном интервьюировании, перцептивной социометрии социального атома каждого (и тогда могут создаваться специальные группы), прослеживании его выборов и их мотивов, а также при общей групповой фокусировке желаемых изменений. Длительная кропотливая работа необходима для изучения не только внутренних выборов, но и внешних, для реальных Встреч со значимыми обитателями социальных атомов членов группы, при обоснованном изменении состава группы и формировании других групп. В этом случае группа имеет прочные связи с окружающим миром и, следовательно, надежные и одновременно адаптивные (обеспечивающие именно терапевтические, а не хирургические) переходы, по которым групповое содержание выходит в окружающую реальность, ложится на подготовленную социометрическими мероприятиями почву, переходит в жизнь широкого круга людей, общества и в конечном счете всего Человечества. Каждый из нас связан с другими множеством нитей: социальных, психологических, экономических, эмоциональных, дружбы и любви, предубеждений и ненависти. Но ни одно отношение, из которых мы, собственно, и состоим (включая внутренние), нельзя выделить в чистом виде — одно тянет за собой другое, одна ситуация (например экономическая) тесно связана с другой (например социальной или психологической). Отношения — это то, что не принадлежит ни мне, ни тебе. Они связывают всех, всё Человечество. В эпоху простраивания, очерчивания, демаркации всевозможных границ между всеми — людьми и группами, организациями и государствами – особенно важно понять, что невозможно отгородится непроницаемой стеной. Поскольку это означает социальную смерть. Можно лишь изменить отношение, или изменить социальное расстояние — уменьшить или увеличить дистанцию (если это возможно). Понять себя и свой путь (человеку или группе) — это понять окружающих, прояснить отношения со всеми, со всем человечеством. «Подлинно терапевтические мероприятия должны быть направлены на человечество в целом»(5). Мы все влияем друг на друга. Полное исцеление каждого невозможно без исцеления всех. Мы родились из общения (как минимум из общения наших родителей), и жизнь наша состоит из общения внешнего и внутреннего, и внешнего со внутренним. И мы продолжаем рождаться из общения, одновременно порождая других. Диалоги, нас породившие, живут в нас, и в нас продолжаются, рождая новые отношения и новый социальный порядок. «Целью социометрического эксперимента является превращение старого социального устройства в новое социальное устройство и, если это необходимо, преобразование групп таким образом, чтобы формальная поверхностная структура как можно более соответствовала глубинной структуре. Социометрический тест в своей динамической форме является революционной формой исследования. Он изнутри меняет группу и ее отношение к другим группам; он вызывает социальную революцию на микроскопическом уровне» (стр. 73). * * * «Не умножай сущности без необходимости» Оккам И все же у читателя может возникнуть вопрос: «А нужна ли еще одна наука? И так вон их сколько напридумали (вплоть до эзотерики и оккультизма). Социологи и психология достаточно развиты, приняты правительствами и лидерами как руководство и огромных количеством образованных людей (особенно на Западе) как представление о социальной вселенной и душе». Те, до кого в разное время доходили разнообразные отголоски социометрии (с той или иной степенью искажения), часто относятся скептически к социальной микроскопии. «Многого ли добьёшься с микроскопом в руках? Бесконечно разбираться с двумя-тремя людьми когда миллионы страдают от войн, нестабильности, бедности, социальных и психологических патологий? Ведь судя по описаниям в социометрических текстах, эта процедура так насыщена и так глубока, что, кажется, должна растянуться на долгие годы. Трудно представить себе такой заказ, скажем, в управленческом консультировании…». Однако почему-то не вызывает уныния биологическая и медицинская микроскопия, использующиеся для решения глобальных задач. На каждом уровне увеличения используются свои понятия и представления, работающие на конкретную исследовательскую или диагностическую задачу. Современный социальный исследователь боится утонуть в бесконечной глубине исследуемого материала, раствориться до бесконечно малых величин. В социологии еще неистребим агностицизм, порожденный незнанием свойств конкретной социальной структуры. Трудно представить вне конкретной ситуации обратное движение – увеличение (вспомните название знаменитого фильма Антониони), переход от погружения к конструктивному выходу из ситуации, от анализа к синтезу, от диагностики к действию. Трудно открыть свое отношение, свои чувства, преодолеть дистанцию исследователя, экспериментатора «над» и сопротивление погружению, вживлению, наконец, переживанию ситуации субъекта (клиента) и на «объекте» как своей. Конечно легче понять современного психолога, социолога и организационного консультанта, зажатого в тисках современной экономической ситуации, а также ограниченного рамками воображения («бедного») лидера, руководителя, бизнесмена, заказчика («богатого»). Легче следовать, с одной стороны, логике современной моды в организационной культуре, а с другой — сложившимся традициям и понятиям в социальной логике, не замечая насколько они излишне дифференцированы и абстрактны. Удивительно, почему наивным считается заметить, что для целостных явлений нашей жизни не хватает емких слов, либо эти слова звучат старомодно и ненаучно24? Искусство, художественные понятия заполняют этот вакуум, но не укладываются в «прокрустово ложе» позитивистской, социально-инженерной (прогрессистской) и вообще естественнонаучной логики. Непонятно откуда их брать эти понятия и как сделать их конвертируемыми. Поэтому и не видят «увеличителя» Морено, не верят в воображение, не замечают художественности его методов. Не видят целительных свойств его театра импровизации, который является «увеличительным стеклом» в ещё большей степени, чем тот театр, который имел в виду Маяковский в своих знаменитых словах: «Театр – не зеркало, а увеличительное стекло!» Именно «увеличительный взгляд» связывает людей, погруженных в разные ситуации, объединяет разные миры субъектов, науку и искусство, делает эти «неточные» полу-объективные полу-художественные понятия конвертируемыми. Морено многие считают наивным сказочником, утопистом. Действительно, трудно представить себе как же может социометрист нынешних циничных и рыночно озабоченных людей убедить полноценно участвовать в эксперименте. Снаружи мотивация неочевидна, а в наше время множество социальных и психологических технологий рекламируют как волшебные таблетки. Молчаливо подразумевается, что «чудо» должно быть «чистым», то есть внешним для «подопытного», и тогда ищутся особые «пассы» для харизматической фигуры, швы на социограммах и рецепты в методологии. А Морено подозрительно просто говорит: Сначала — просто смотрите. Поймите, что происходит. Потом — структуру и границы события. Затем — с кем это что происходит, и кто хочет и должен встретиться. И только тогда может состояться Встреча. Но прежде чем произойдёт Встреча с субъектом, последователи, подражатели, исследователи и любопытствующие должны действительно встретиться с Морено, войти в реальность не столько исторического свойства, сколько логического, но по той логике, которая существует только в одном экземпляре во все времена, Вашей субъективной логике Вашей ситуации. (субъекты, объединенные такой логикой, уже по крайней мере не навязывают свою логику друг другу, а, значит, уже преодолели половину пути). Ведь Встреча предполагает взаимное движение навстречу друг другу. Морено свое персональное для каждого «Приглашение ко Встрече» уже написал25 и теперь многое зависит от Вас, уважаемый читатель. В предлагаемой читателю книге Морено говорит лишь о малой части возможностей применения социометрии, социопсиходрамы и групповой терапии. Имея печальный опыт искажения социометрической процедуры, Морено явно не хочет чтобы статьи напоминали сборник рецептов, разъясняющих «технические» подробности. Прежде всего для него важно разъяснить методологические вопросы. Отсюда кажущиеся повторы (ведь статьи были опубликованы в разное время). И все же в каждой статье он стремится показать прозрачность социометрической процедуры, донести сам её дух. Этим Морено снова и снова высвечивает весьма актуальные принципиальные отличия социометрии от психологии и социологии (стр. 272-273) Здесь особое значение приобретают специальные сравнения, к которым прибегает Морено, чтобы показать то принципиально новое, что приносит социометрия в социальные науки. Например, сравнение с широко известными экспериментальными и теоретическими работами, давно ставшими классикой, выглядит чрезвычайно убедительным (см. сравнение опытов работы с группами Морено-Дженнингс и Левина-Липпита стр. 80 – 92), а также анализ знаменитого Хотторнского эксперимента под руководством Эльтона Мейо (стр.182-184), положившего начало Школе человеческих отношений (сравнение с работой Морено в Хадсоне см. послесловие в конце книги). Может быть поэтому для русскоязычного читателя и ученика или даже того, кто осваивает, возможно, совсем другое направление западной психологии, несомненно будет чрезвычайно полезно непосредственное знакомство с одним из основных первоисточников, давшим начало многим практикам западной психотерапии, многим направлениям социальной терапии и социальной работы. Книга несомненно принесет пользу всем экспериментаторам в социальной сфере, консультантам и тренерам, работающим с руководителями, политиками, регионами, рынками или различного рода группами, а также с частными клиентами. «Социометрия» имеет особую ценность для тех, кто занимается в большей мере консультированием процесса, а не проекта. Для тех, кто изучает цикл жизни организации. Для тех, кого интересует различие между социальной организацией западного и восточного типа. И для всех, кто серьезно осмысляет консультант-клиентские отношения. * * * Одна из многих легенд гласит, что в одном из венских парков рос красивый старый дуб, у которого любил присаживаться в глубоких раздумьях молодой философ Морено. Он сам здесь любил играть в детстве — особенно нравилось забираться на самую верхушку и чувствовать себя там царем вселенной. А как-то мальчишки собрались в подвале того старого дома, где жила семья Морено, и стали играть в «небеса»: построили высокую пирамиду из столов и стульев. Морено, игравший Бога взобрался на самый верх.. Игра завертелась, и достигла того накала, когда все ей подчинено и остальное, называемое обычно объективной реальностью, исчезает и теряет силу. Внизу кружились ангелы и какие-то еще существа и все взывали к нему: «наш любимый Бог!» И Морено почувствовал себя Богом. «Иди к нам! Спускайся с небес! Лети!» – доносилось снизу. И он полетел…Так впервые в его практике столкнулись игра и реальность, точнее две реальности, или две игры — как Вам больше нравится — материалистическая и идеальная. А Морено тем не менее сломал себе запястье, однако остался в глубоком убеждении, что изначально мир был един, и в нем не было разделения между реальностями. Это стало его идеей-фикс. Позже в книге «Театр импровизации» (1923) он напишет: «Идея фикс стала моим постоянным источником вдохновения; она провозглашала, что существует своего рода первоприрода, бессмертная и заново возрождающаяся в каждом поколении, первовселенная, включающая в себя все сущее, и все происходящее в которой священно. Я возлюбил это колдовское царство и решил не покидать его более никогда» (2, стр.8). Детям легче попасть в это царство. И вот у старого дуба появляется ребенок, один, другой, собирается целая компания. «Одним из моих любимых занятий было, усевшись у подножия большого дерева в садах Вены, собрать вокруг себя детей и рассказывать им сказки. Самой значимой частью повествования было то, что я, словно один из героев сказки, сидел у подножия дерева, что дети тянулись ко мне по зову волшебной флейты и, оставляя окружающий их убогий мирок, попадали в волшебную страну. И не так важна была сама сказка или то, что я им рассказывал, — важно было действие, атмосфера таинства, парадокса, ирреальности, воплощаемой в явь….» (2, стр.9) Это были игры свободного творческого духа, царские игры, из которых потом появились психодрама и социодрама. В спонтанной игре дети преображались: «Паясничающие озорники приучались в игре ориентироваться на тему, роли и своих товарищей, робкие дети непринужденно играли, посторонние дети включались в игру детской группы, поначалу исполняя роли, которые поручал им Морено. Дети с удовольствием вживались в свои роли и обучались таким образом новым способам поведения» (3 , стр. 70). Именно у детей Морено научился видеть игру во всем, видеть разные реальности, видеть совсем простые вещи, никем уже не замечаемые, и удивляться. Минуло более 100 лет со дня рождения Морено. 85 лет – с момента появления на свет социометрии. 75 лет – от locus nascendi театра импровизации. 75 лет первой психодраме и социодраме. 70 лет назад впервые был проведен сложный комплекс мероприятий по групповой терапии, социометрии и психодраме в масштабе крупного сообщества и реализованы соответствующие преобразования. Более 60 лет как понятия «групповая терапия» и «групповая психотерапия» принятые мировым сообществом психологов, а психодрама систематически преподается. 55 лет назад начал свою работу первый в мире социометрический институт. И 25 лет со дня смерти Морено. Не так уж и много. Но и не так уж и мало. Многое изменилось в мире. Мы меняемся, читая и перечитывая Морено, мы вновь и вновь проясняем для себя новые и новые пласты смысла, помогающего нам в нашей жизни видеть новые горизонты. Уверен, что и Вы, уважаемый читатель, изменитесь после прочтения «Социометрии». Во всяком случае Вам предстоит серьезная, вдумчивая и интересная работа. Работа трудная, но благодарная. Если Вам будет противоречить каждый абзац и раздражать каждая мысль, то сразу отложите выяснение отношений и постарайтесь забыть об этом. Но когда через любое количество лет вы почувствуете, что вот на эту Вашу мысль навел Вас Морено, то не поленитесь вновь открыть его еще раз, чтобы убедиться либо в том, что она там уже давно высказана со всей прямотой, либо в том, что эта мысль выражена там в слишком наивной форме. Однако на этот раз в Вас поселится заразительный дух креативности (а может быть и соперничества), и творчество будет тлеть внутри до тех пор, пока Вы вновь не вернетесь к этому загадочному тексту, который рано или поздно приведет Вас на психодраму или социодраму. А если и не приведет, то тогда он просто станет для Вас чем-то вроде доступного средства разминки и душевно-творческого массажа. Когда Вы откроете эту книгу, странную и очевидную, сотканную из множества пестрых лоскутков и в то же время удивительно цельную по своей позиции и гармоничности, освобожденную от цензуры и отчужденности, ментального искажения и языкового барьера, редакционных сносок «якобы» и предисловий, Вы встретитесь с самим Морено лично и поймете (если хватит терпения), что нет ничего интереснее, чем обменяться с ним на равных чувствами и позициями, равно как и с любым Другим. Роман Золотовицкий Содержание Предисловие Р.Золотовицкий Морено Я.Л. Социометрия. Перевод А. Боковикова Приложения. Морено Я.Л. Функции «министерства человеческих отношений» в структуре правительства США. Перевод В.Корзинкина. Морено Я.Л. Обращение Спартака. Послесловие. Р.Золотовицкий Комментарий редактора. Объединенный список литературы. Алфавитный указатель важнейших понятий. Алфавитный указатель имен. Литература.
Золотовицкий Р.А. Миф о клиенте. \\ Консультант директора.
Социометрия как экспериментальный метод и наука об обществе Подход к новой социальной и политической ориентацииЯ. Л. МореноЧасть I | ||||||||||||