Госы. Методика 2. Романы Ф. М. Достоевского конца 60х начала 80х годов. Проблематика и поэтика (Идиот, Бесы, Братья Карамазовы анализ одного произведения по выбору)
 Скачать 269.25 Kb.
|
|
Акмеизм. Эстетическая программа. Особенности поэзии Н. Гумилева, О. Мандельштама и др. Акмеизм (от греч. akme — высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, остриё) — одно из модернистских течений в русской поэзии 1910-х годов, сформировавшееся как реакция на крайности символизма. Преодолевая пристрастие символистов к «сверхреальному», многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности, акмеисты стремились к чувственной ясности образа и точности, чеканности поэтического слова. Их «земная» поэзия склонна к эстетизму и поэтизации чувств первозданного человека. Для акмеизма была характерна крайняя аполитичность, полное равнодушие к злободневным проблемам современности. Акмеисты не имели детально разработанной философско-эстетической программы. Но если в поэзии символизма определяющим фактором являлась мимолетность, сиюминутность бытия, некая тайна, покрытая ореолом мистики, то в качестве краеугольного камня в поэзии акмеизма был положен реалистический взгляд на вещи. Туманная зыбкость и нечеткость символов заменялась точными словесными образами. Часты обращения к мифологическим сюжетам и образам. Отличительной чертой акмеистского круга поэтов являлась их «организационная сплоченность». По существу, акмеисты были не столько организованным течением с общей теоретической платформой, сколько группой талантливых и очень разных поэтов, которых объединяла личная дружба. У символистов ничего подобного не было, то же наблюдалось у футуристов. Акмеисты, или — как их еще называли — «гиперборейцы» (по названию журнала и издательства «Гиперборей»), сразу выступили единой группой. Своему союзу они дали наименование «Цех поэтов». А начало новому течению положил скандал. Осенью 1911 года в поэтическом салоне Вячеслава Иванова, «Башне», где собиралось поэтическое общество, вспыхнул «бунт». Несколько талантливых молодых поэтов демонстративно ушли с очередного заседания, возмущенные уничижительной критикой в свой адрес «мэтров» символизма. А через год, осенью 1912 года шестеро основных членов «Цеха» решили не только формально, но и идейно отделиться от символистов. Они организовали новое содружество, назвав себя «акмеистами». Главные идеи акмеизма были изложены в программных статьях Н. Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и С. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», опубликованных в журнале «Аполлон», издававшемся под редакцией С. Маковского. С. Городецкий считал, что «символизм… заполнив мир „соответствиями“, обратил его в фантом. У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с любовью или чем-нибудь еще». Акмеизм насчитывает шестерых наиболее активных участников течения: Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, С. Городецкий, М. Зенкевич, В. Нарбут. Как литературное направление акмеизм просуществовал недолго — около двух лет. В феврале 1914 г. произошел его раскол. «Цех поэтов» был закрыт. Акмеисты успели издать десять номеров своего журнала «Гиперборей», а также несколько альманахов. Однако попытки возобновить деятельность объединения впоследствии предпринимались не раз. Н.С. Гумилев начинает писать стихи с двенадцати лет и помещает в гимназическом рукописном журнале свой первый рассказ. Когда его семья в 1900 году переезжает на Кавказ, он увлеченно пишет стихи о Грузии и о ранней любви. Гумилев начал свой путь в литературе в момент расцвета символистской поэзии. Не удивительно, что в его ранней лирике весьма ощутима зависимость от символизма. Он ориентировался на поэтическую практику старших символистов, прежде всего К.Д. Бальмонта и В.Я. Брюсова. Для его лирического героя нет пропасти между действительностью и мечтой: Гумилев утверждает приоритет дерзких грез, вольной фантазии. Его ранняя лирика лишена трагических нот, более того, Гумилеву присуща сдержанность в проявлении любых эмоций: сугубо личный, исповедальный тон он оценивал в это время как неврастению. Лирическое переживание в его поэтическом мире непременно объективируется, настроение передается зрительными образами. В 1905 году в Петербурге Гумилев опубликовал первый сборник стихов «Путь конквистадоров». Этот юношеский сборник великолепно отражал романтическую настроенность и складывающийся героический характер автора: книга была посвящена отважным и сильным героям, весело идущим навстречу опасностям. Поэт прославляет волевую личность, выражает сою мечту о подвиге и геройстве. Он находит для себя своеобразную поэтическую маску — конквистадора, смелого покорителя дальних земель («Сонет»). Это стихотворение автор считал программным. В нем он уподобляет самого себя древним завоевателям, осваивающим новые земные пространства. В стихотворении воспевается мужественный поединок со смертью и неустанное движение к намеченной цели. При этом герой Гумилева лишен хмурой серьезности, грозной сосредоточенности. В 1906 году Гумилев оканчивает гимназию и затем проводит около трех лет в Париже, где издает журнал «Сириус», пишет ряд новелл и публикует сборник стихов «Романтические цветы» (1908). В сборнике было еще много поэтической пестроты, немало красивостей, но и было то, что заявлено в первом слове названия, — романтика. Вдохновительница поэта — Муза Дальних Странствий. Лирический герой стихов странствует. Поэт противопоставляет современной серости красочный миро прошлого. Отсюда — обращение к далеким Ромулу и Рему, императору. Однако встречаются картины, подсмотренные в самой действительности. Многие персонажи экзотического характера увидены поэтом во время его первого африканского путешествия. Так, в сборнике оказываются стихи, посвященные озеру Чад, носорогу, ягуару, жирафу. Послушай: далёко, далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер. Свое поэтическое развитие Гумилев продолжил в следующем сборнике — «Жемчужина» (1910), — посвященном В. Брюсову. Это тоже книга романтических стихов. Автор подчеркнул преемственность с предыдущим сборником, введя в структуру новой книги стихи из предыдущего сборника. Вновь появляются излюбленные герои поэта. Это конквистадор, скитающийся без пищи в горах, ныне постаревший, ищущий прибежища в уютном жилище, но по–прежнему дерзкий и спокойный, экзотические животные («Кенгуру», «Попугаи»). Усиливая живописность стихов, Гумилев нередко отталкивается от произведений изобразительного искусства («Портрет мужчины», «Беатриче»), побуждающих его к описательности. Другим источником образности становятся литературные сюжеты («Дон Жуан»). В начале 1910–х гг. Гумилев стал основателем нового литературного течения — акмеизма. От пышной риторики и декоративной цветистости первых сборников Гумилев постепенно переходит к строгости и четкости. Гумилев издал свой самый «акмеистический» сборник стихов — «Чужое небо» (1912). Поэт широко пользуется контрастами, противопоставляя возвышенное и низменное, прекрасное и безобразное, добро и зло, Запад и Восток. Мечта резко противостоит грубой реальности, исключительные характеры — обыденным, рядовым персонажам. Жизнеутверждающий пафос живет в новом сборнике стихов «Колчан» (1916), вышедшем в разгар первой мировой войны. Но наряду с этим пафосом в сборнике Гумилева возникают страшные зарисовки военной мясорубки, человеческого месива, тления. При этом в «Колчане» были не только воинственные «стрелы». Здесь встречаются стихи, передающие жизнь души («Я не прожил, я протомился…»). Я не прожил, я протомился Половину жизни земной, И, господь, вот ты мне явился Невозможной такой мечтой. В сборнике «Костер» (1918) поэт обращается к античному искусству. «Рабочий» - предсказание смерти. «Я и вы» (и умру я не на…) Три последних года жизни поэта (1918–1921) были необычайно плодотворны в творческом отношении. «Огненный столп». В него вошли произведения, созданные в течение трех последних лет жизни поэта, преимущественно философского характера («Память», «Душа и тело», «Шестое чувство» и др.). Акмеисты выработали тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя. Часто состояние чувств не раскрывалось непосредственно, оно передавалось психологически значимым жестом, перечислением вещей. Подобная манера "материлизации" переживаний была характерна, например, для многих стихотворений А. Ахматовой. Раннее творчество Анны Андреевны Ахматовой выразило многие принципы акмеистической эстетики. Но в то же время характер миропонимания Ахматовой отграничивал ее – акмеистку, на творчестве которой Гумилев строил акмеистические программы, от акмеизма. Недаром Блок назвал ее «настоящим исключением» среди акмеистов. Вопреки акмеистическому призыву принять действительность «во всей совокупности красот и безобразий», лирика Ахматовой исполнена глубочайшего драматизма, острого ощущения непрочности, дисгармоничности бытия, приближающейся катастрофы. Именно поэтому так часты в ее стихах мотивы беды, горя, тоски, близкой смерти («Томилось сердце, не зная даже//Причины горя своего» и др.). «Голос беды» постоянно звучал в ее творчестве. Лирика Ахматовой выделялась из общественно индифферентной поэзии акмеизма и тем, что в ранних стихах поэтессы уже обозначилась, более или менее отчетливо, основ¬ная тема ее последующего творчества – тема Родины, особое, интимное чувство высокого патриотизма. Логическим завершением этой темы в предоктябрьскую эпоху стало известное стихотворение, написанное осенью 1917 г.: Мне голос был. Он звал утешно. Он говорил: "Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный. Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль порожений и обид". Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный слух. Осип Мандельштам. Эстетические взгляды поэта: он утверждает первостепенность искусства в жизни и его превосходство над действительностью. Мандельштам рано начал писать стихи. Первые его поэтические опыты относятся к 1905–1906 годам. В 1910 году опубликовал первые вещи — "Невыразимая печаль…", "Дано мне тело — что мне делать с ним…" (1909), "Медлительнее снежный улей…" и "Silentium"(1910) — в журнале "Аполлон". А. Ахматова полагала, что у Мандельштама нет учителя. Между тем одного из учителей его можно назвать без колебаний. Это Тютчев. Уже в "Silentium" затрагивает тему, когда–то разработанную в тютчевском стихотворении о безмолвии. Да обретут мои уста|Первоначальную немоту,|Как кристаллическую ноту,|Что от рождения чиста! Мандельштам начинал с увлечения символизмом ("Ода Бетховену"). У него, как и у символистов, обнаруживается особое пристрастие к миру звуков. У молодого Мандельштама образы носят, однако, еще бесплотный характер и достаточно зыбки. Грань между действительным и мнимым, реальным и ирреальным стирается. Юный поэт верит в заклинательность слова, носящего магическое звучание: Останься пеной, Афродита,/И, слово, в музыку вернись… В начале 1910–х годов Мандельштам сближается с акмеистами. Он активно сотрудничает в "Аполлоне" и "Гиперборее" и увлеченно разрабатывает поэтику акмеизма как теоретик и практик. В эту пору существенно меняются тематика, образный строй, стиль и колорит стихов Мандельштама. Одной из характерных особенностей поэтики Мандельштама является усвоенная им предметность и вещественность. Также стоит отметить особую тему: образы архитектуры (Софийский собор в Константинополе, сооружения античности, Собор Парижской Богоматери). Это произведения о каменных шедеврах, стихи философского и историко–культурного содержания. Говоря о внешнем облике Notre Dame, поэт отмечает массивность стен и последовательно описывает собор. В 1913 году вышел первый поэтический сборник поэта "Камень". Эта книга сразу же сделала имя Мандельштама широко известным. В "Камне" явственно обнаружилась еще одна характерная особенность акмеизма Мандельштама — его "тоска по мировой культуре". Она слышится в стихах о музыке, архитектуре, литературе, театре и кино ("Бах", "Ода Бетховену", "Домби и сын", "Я не увижу знаменитой "Федры"…", "Бессонница. Гомер. Тугие паруса…", "Кинематограф"). Октябрьскую революцию поэт встретил как нечто неотвратимое. С одной стороны, его увлекла грандиозность происходящего, с другой — не покидали недобрые, настораживающие предчувствия, ощущение "ярма насилия и злобы", о чем он сказал в стихотворении "Когда октябрьский нам готовил временщик…" (1917). Неоднозначно может быть воспринято стихотворение 1918 года "Прославим, братья сумерки свободы…". Здесь слышится гимн движению, подъему, сдвигу. Тут же "свобода" сопряжена с "сумерками", понятием, обозначающим наступление мрака. В 1922 году вышла новая книга О. Мандельштама — "Tristia" ("скорби"). Этот заголовок характеризовал основную тональность второго сборника стихов и намечал преемственность с античной поэзией. Книга объединила стихи 1915–1920 годов, созданные в период войны и революции. Любовь — еще одна тема "Tristia". Переданная через призму античности, она носит возвышенный характер и предстает как одна из великих ценностей жизни.. В 1923 году Мандельштам публикует новый сборник — "Вторая книга", воспроизведя частично "Tristia" и дополнив книгу стихами 1921–1922 годов. Стремление к строгой стихотворной форме, высокому одическому стилю, приподнятым интонациям, к предельной простоте языка. Постепенно поэтическая речь освобождается от прежней вещности и материальности. 53 Своеобразие русского футуризма и место в нем В. Маяковского, В. Хлебникова, И. Северянина. Футуризм (от лат. futurum — будущее) — общее название художественных авангардистских движений 1910-х — начала 1920-х гг. XX в. В отличие от акмеизма, футуризм возник отнюдь не в России. Это явление, привнесенное с Запада, где оно зародилось и было теоретически обосновано. Родиной нового модернистского движения была Италия. Это течение претендовало на построение нового искусства — «искусства будущего», выступая под лозунгом нигилистического отрицания всего предшествующего художественного опыта. Маринетти провозгласил задачу футуризма, которая заключалась в том, чтобы «ежедневно плевать на алтарь искусства». Для них характерно преклонение перед действием, движением, скоростью, силой и агрессией; возвеличивание себя и презрение к слабому; утверждался приоритет силы, упоение войной и разрушением. Черты футуризма: 1. бунтарство, анархичность мировоззрения; 2. отрицание культурных традиций, попытка создать искусство, устремлённое в будущее; 3. бунт против привычных норм стихотворной речи, экспериментаторство в области ритмики, рифмы, ориентация на произносимый стих, лозунг, плакат; Родоначальниками русского футуризма считаются «будетляне», члены Санкт-Петербургской группы «Гилея» (Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Давид Бурлюк), в декабре 1912 года выпустившие манифест «Пощёчина общественному вкусу». Манифест призывал «бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч., с парохода современности». «Гилея» была самым влиятельным, но не единственным объединением футуристов: существовали также эгофутуристы во главе с Игорем Северянином (Санкт-Петербург), «Центрифуга» (Москва), «Мезонин поэзии», группы в Киеве, Харькове, Одессе, Баку. Некоторый кризис футуризм уже испытывал к концу 1914 года, после периода «бури и натиска». "Добившись шумного успеха, скандальной славы, выпустив больше десятка книг, осуществив театральные постановки, футуристы чувствуют, что их историческая миссия выполнена." Окончание этого периода было связано также и с тем, что в 1913–1914 годах добровольно ушли из жизни несколько поэтов-футуристов (Игнатьев, Львова, Князев). С установлением в России советской власти футуризм постепенно стал исчезать. Бывшие футуристы составили ядро ЛЕФа (Левого фронта искусств), распавшегося к концу 1920-х. Многие из авторов эмигрировали (Давид Бурлюк, Игорь Северянин), умерли (Велимир Хлебников,), покончили с собой (1930 — Владимир Маяковский), некоторые отошли от идеалов футуризма и выработали собственный, индивидуальный стиль (Николай Асеев, Борис Пастернак). Кубофутуризм — стремился соединить принципы кубизма (разложение предмета на составляющие структуры) и футуризма (развитие предмета в «четвертом измерении», т. е. во времени). К поэтам-кубофутуристам относились Велимир Хлебников, Елена Гуро, Давид и Николай Бурлюки, Владимир Маяковский. Постепенно вокруг Северянина образовалось новое литературное объединение – эгофутуризм. С кубофутуристами поэт не сошелся из-за различия во взглядах на историю и культуру прошлого. В 1913 году был составлен первый большой сборник «Громокипящий кубок», где поэт разместил основные принципы эгофутуризма: 1. Единственная истина - это душа человека. 2. Личности необходимо самоутверждение. 3. В поисках нового нельзя отказываться от старого. 4. Неологизмы должны быть осмысленными. 5. Употреблять больше нестандартных, ярких образов и эпитетов. 6. Бороться со «стереотипами», «шаблонами» 7. Употреблять разнообразные стихотворные размеры. Игорь Северянин. Еще восьмилетним мальчишкой Игорь написал свои первые стихотворения, позже включил первые стихи в «Собрание сочинений» как достойные произведения. Отличались стихи поэта особой мелодичностью. Даже критики, разносившие творчество Игоря в пух и прах, не могли не отметить тот момент, что поэзия его настолько напевна, что сама просится лечь на мотив. И публика тоже отдала предпочтение эмоциональным, музыкальным стихам Северянина перед стилистически и грамматически совершенными стихами его современников. Привлекала слушателей и уникальная, завораживающая манера поэта читать свои стихи: начинал он читать без эмоций, каким-то загробным голосом, затем переходил на чтение нараспев и неожиданно прерывал его на полуслове. После такого начала публика была вся в его власти. Он любил и умел придумывать новые слова, но словотворчество в его лирике не лишено смысла. О серьезном отношении поэта к этому процессу говорит написанная им работа «Теория версификации», в которой он объяснил цель и смысл изобретенных им десяти стихотворных форм. В 1918 году на одном из вечеров публика назвала его «королем поэтов», отдав предпочтение перед Бальмонтом, Маяковским – это был самый удачный период в творчестве Северянина. Основным мотивом стихов 20-х годов станет образ идеальной страны, далекой от проблем бытия. Маяковский. Уже при первом знакомстве с творчеством В. В. Маяковского бросается в глаза поразительное несходство его лирики с классическими образцами поэтических произведений. Не только образы — «жестяная рыба», «флейта водосточных труб», «умная морда трамвая», — но сама мелодика стиха необычна. В лирике Маяковского нет песенной музыкальности. Стихи созвучны размеренному, чеканному шагу, лозунгу, маршу. Одним из новшеств, которое Маяковский активно использовал в своем поэтическом творчестве, была особая форма записи стихотворений - лесенкой. Подобная запись помогает передать на бумаге некоторые особенности звучания его стиха. Неологизмы Маяковского отличаются от ранних футуристов. Его неологизмы служат для большой экспрессии стихов, вносят в них дополнительный смысловой оттенок (любеночек). Тематика лирики Маяковского, при всей его эпатажности, включает в себя большинство мотивов, характерных для поэзии. Это любовь и одиночество, а также трагические контрасты миропорядка, которые остро переживаются лирическим героем. Большое внимание поэт уделял злободневным проблемам современности, которые в сатирической форме отразились в стихотворениях «Гимн судье», «Внимательное отношение к взяточникам». В ранней лирике Маяковского особенно сильно проявился нарочитый, хулиганский вызов обывательскому существованию, что типично для поэтов-футуристов. Грубая лексика (поэт не чуждается и неприличных слов), подчеркнуто фамильярное и презрительное обращение к аудитории — не удивительно, что подобные стихи производили отталкивающее, шокирующее впечатление. Однако, за внешней грубостью, за враждебностью к «буржуям» скрыты глубокие переживания, острое ощущение катастрофичности бытия. Противопоставление сытого обывательского существования и внутренней драмы лирического героя, прикрытой внешней бравадой. Как и классический романтический герой, лирический герой Маяковского одинок в окружающем мире, погрязшем в обыденности. Тема одиночества по-разному преломляется во многих стихотворениях поэта. Например, грустная мелодия скрипки в произведении «Скрипка и немножко нервно», не находящая понимания у других инструментов в оркестре, вызывает глубокое сочувствие и живой отклик в душе лирического героя: /Оркестр чужо смотрел, /как выплакивалась скрипка/без слов,/без такта.../«Знаете что, скрипка?/Мы ужасно похожи: Тема одиночества в творчестве Маяковского тесно связана с выявлением отрицательных сторон урбанистической цивилизации — культом потребления и утратой понимания истинных ценностей, любви и самой жизни. Грубоватая чувственность лирического героя Маяковского отнюдь не исключает и серьезных, глубоких душевных переживаний. «Кровью сердца дорогу радую», — эта строка, в которой говорится о страданиях безответной любви. Особое отношение Маяковский демонстрирует и по отношению к Богу. Сразу отметим — реальность самого существования Бога под сомнение не ставится. Но, как и любовь, Бог в лирике Маяковского утратил свои исконные возвышенные атрибуты. «Врывается к богу», «целует ему жилистую руку» — словно и не о Боге идет речь, а о человеке, возможно, и располагающем определенной властью, но отнюдь не о совершенном создании. Снижение образа Бога ярко проявилось в поэме «Облако в штанах»: Я думал — ты всесильный божище,/А ты недоучка, крохотный божик. В этих кощунственных словах звучит глубокое душевное страдание лирического героя, который переживает отсутствие взаимности в любви как глобальный крах, приводящий к разочарованию в Боге. Снова повторяется тема одиночества — и мир, и любимая, и даже Бог далеки от чаяний и стремлений лирического героя, безразличны к его терзаниям. Велимир Хлебников. Он стремился создать искусство будущего, искал новые пути поэтического выражения. Хлебников был оригинален во всем. Считая себя Председателем Земного Шара, он был одержим идеей справедливого устройства мира, которого можно достигнуть благодаря преобразующей силе искусства. Хлебников искал особо выразительный язык, в котором смыслообразующую роль играли звуки: каждый звук речи обладает, по мысли поэта, определенной семантикой. Эта семантика исходит из древних праславянских корней, а они, в свою очередь, порождались когда-то неким праязыком человечества. Каждый звук поэт связывал с определенным цветом: «б» — ярко-красный (губы), «в» — синий (глаза), «п» — черный (брови). Хлебникову свойственно отношение к слову как к конструктивному материалу, поэтому слова можно разрывать на части, поразному комбинировать их, можно создавать новые слова из известных корней. Пример (смеянствуй, смехачи, хладро, любиса). Хотя тяга к словотворчеству оставалась всегда, но в более поздних произведениях язык Хлебникова становится понятнее и доступнее. Поэт часто обращается к древним языческим временам, протягивая от них связь с современностью. Героем произведений Хлебникова становится человек вообще, находящийся на пересечении прошлого, настоящего и будущего. Поэтому в его творчестве постоянны мотивы вечного возрождения, золотого века. Хлебников поражал современников спокойной незаинтересованностью и неучастием в людской суете. В ранних произведениях поэта («Девий бог», «Снежимочка») проявляется его увлечение русским фольклором. В драме «Девий бог» Хлебников показывает чистое начало славянской души, создает атмосферу таинственной жизни Девьего бога. Это одновременно и бог, и человек, он приносит и радость, и страдания людям. Основу миросозерцания Хлебникова составляли бескорыстие, стремление к добру и справедливости. Он любил мир и все живое. Не случайно одно из его стихотворений носит название «Люди! Утопим вражду в солнечном свете!..». Для Хлебникова, выросшего в астраханских степях, на лоне природы, была очень важна тема взаимоотношений человека и всего живого. В поэме «Зверинец» он говорит об отношении человека к окружающему миру. Фантастическая поэма «Журавль» – яркий протест против превращения человека в вещь, бунт против власти техники. В научно-техническом прогрессе Хлебников видел угрозу природе и человеку. Громадный журавль – подъемный кран – становится в поэме символом беды, властителем города, убивая все живое. В своем творчестве Хлебников проявлял интерес и к социальным вопросам своего времени, откликался на научные открытия и события исторического значения. Видя внутренний раскол в стране, Хлебников призывает вспомнить былую мощь и славу державы, где были великие герои. Свобода приходит нагая, Бросая на сердце цветы, И мы, с нею в ногу шагая, Беседуем с небом на «ты». Мы, воины, строго ударим Рукой по суровым щитам: Да будет народ государем Всегда, навсегда, здесь и там! Пусть девы споют у оконца, Меж песен о древнем походе, О верноподданном Солнца - Самодержавном народе. 54 |