Монография. монография _2 прав_ГА_артилл образ до 1820 г. новая 01.06.21. С. И. Дьяков, С. Ю. Добряк, В. Е. Ванягин, Д. Н. Соловьев, В. В. Горохов, А. С. Фадеев, А. А. Бакарюкин, С. Л. Павлович, С. О. Фомичев, А.

• Название: С. И. Дьяков, С. Ю. Добряк, В. Е. Ванягин, Д. Н. Соловьев, В. В. Горохов, А. С. Фадеев, А. А. Бакарюкин, С. Л. Павлович, С. О. Фомичев, А.
• Анкор: Монография
• Дата: 04.04.2023
• Размер: 1.84 Mb.
• Имя файла: монография _2 прав_ГА_артилл образ до 1820 г. новая 01.06.21 .docx
• Тип: Монография; #1036947
• страница: 2 из 24

II II ЗАРОЖДЕНИЕ СИСТЕМЫ ВОЕННОГО АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ ДО ЦАРСТВОВАНИЯ ПЕТРА I (С XIV ВЕКА ДО 1675 ГОДА)

Во всем цивилизованном мире исторически сложилось так, что необходимость дать кандидатам в офицеры более высокую техническую подготовку и установить связь между практикой и теорией, первоначально ощущавшаяся лишь при подготовке артиллеристов. Поэтому в Европе первые военно-учебные заведения готовили кадры для артиллерии. Создание в России национальной системы подготовки специалистов-пушкарей явилось закономерным и логичным следствием мировых тенденций военного образования, а также целой эпохи эволюции артиллерии московского войска и регулярной русской армии.

Рассмотрим развитие военного дела на Руси, так как развитие артиллерийской науки тесно связано с этим. Военное дело на Руси имеет богатую историю. Его истоки уходят в глубокую древность. В древние времена, когда народу угрожала опасность, созывалось поголовное ополчение, причем в поход шли все способные нести оружие. Дома для охраны семейства оставался один младший сын. Ополчения создавались посемейно, пообщинно и начальствование ими принадлежало старейшинам, военная служба была уделом всех мужчин³².По мере разложения родового строя образовывалась военная каста, которая являлась княжеской дружиной, вначале пришлая, иноземная, а затем своя, славянская. Этот период в истории назван периодом «военной демократии»³³. Князья принимали в свою дружину людей всяких племен, соперничая в привлечении на свою сторону храбрейших витязей. Дружинники имели полную свободу в переходе от одного князя к другому. Тем не менее, такие случаи были редки, так как верность дружины князю считалась одной из ее высоких достоинств. Позором для дружинника считалось оставление поля сражения потеряв князя, и, обратно: хороший князь считал постыдным бросить свое войско. Дружина находилась на полном обеспечении князя, т.е. получала от него пищу, одежду, коней, оружие и имела сверх того право на определенную часть дани и военной добычи.

Члены дружины разделялись на старших и младших: бояре — старшие люди дружины, были советниками князя; младшим дружинникам XII века было присвоено имя «дворяне», т. к. дружина в эти времена стала называться двором³⁴. В тех случаях, когда силы дружины оказывалось мало, князь обращался за помощью к народу, набирая из жителей городов и сел полки, отличавшиеся от дружинников и носившие общее название — вои.

Лица военных каст с молодых лет приготовлялись к военному званию соответственным воспитанием: гимнастические и военные упражнения, охота против диких зверей и т. п. Имели цель развить и укрепить телесные и нравственные силы юноши, сделать его мужественным и храбрым, способным к военному делу.

В древней Руси учение являлось благоприятной случайностью и не было системою. Навык заменял все сложные педагогические приемы обучения. Средством же заставлять приобретать знания служила розга. В ее силу так верили, что не стеснялись сочинять ей оды и помещать в буквари. В одном из таких букварей мы находим такое восхваление этого «педагогического» средства:

Розга ум острит, память возбуждает

И волю злую к благу прилагает.

Что же касается побудительных причин учиться, или, выражаясь точнее, причина, которая побуждала родителей обучать детей грамоте, то ее надо искать в общем религиозном настроении: читать обучали, чтобы можно было заниматься священным писанием, быть книжным, т.е. начитанным и ни в чем ином, как в том же священном писании; письму — чтобы списывать те же священные книги, «кладезь всякой мудрости».

Русское дворянство сложилось как военное сословие. Оно жило постоянной готовностью к походу. Весь уклад жизни воспитывала в нем война. Походы чередовались «посылками» на рубежи. Жизнь протекала в боевых стычках, набегах «осадных сидениях». Стихия опасности и лишений, полукочевое существование не могли не формировать у дворянина определенных качеств характера, необходимых военному человеку³⁵.Чтобы яснее представить характер службы дворянства приведем подсчеты С.М. Соловьева. Известный историк насчитал 200 нашествий и войн, пережитых Русью за 1240-1462 годы. То есть, в течение двух веков воевать приходилось практически беспрерывно³⁶.Для того чтобы разобраться с датой артиллерийского образования в России необходимо обратится к летописным источникам и высказываниям известных историков России.

Древние летописи свидетельствуют, что первые огнестрельные орудия на Руси появились XIV веке. Так летопись Густынского Свято-Троицкого монастыря 1378 года рассказывает о «стрельбе огнистой», а Новгородская летопись 1382 году огнестрельные орудия называет именем, сохранившимся до наших дней. В Александровской летописи говорится о том, что в 1382 году при защите Москвы от орд татарского хана Тохтамыша были применены «великие пушки», эта летопись устанавливает день боевого применения артиллерии, следовательно, пушки появились в России раньше 1382 года³⁷. Известный историк Н.М. Карамзин дату возникновения на Руси огнестрельных орудий определял в учебнике «История Государства Российского»³⁸ летописи на основании приведенной выдержки из Голицынской летописи³⁹: «В лето 1389 года вывезли из Немец арматы на Русь и огненную стрельбу и от того часу уразумели из них стреляли»⁴⁰. Были ли эти летописные арматы – без сомнения, купленные через Новгород в Ганзе – тяжелые железные бомбарды, отливавшиеся на Рейне чуть ли не с 1308 г.⁴¹; или неповоротливые чугунные бусты эрфуртского изобретения 1377 г., или, наконец, мортиры – по-нашему можжиры – фландрская новинка 1385 г., они, во всяком случае, не могли быть орудиями странного вида, которые, отличаясь от нынешних небольшими, отделенными от длинных каналов, каморами без запалов, но с задними отверстиями для воспламенения заряда, назначались к бросанию каменных, железных, огненных и даже каких-то вонючих ядер, изобретенных в 1385 г. итальянским аптекарем, заряжались шуфлами и прикреплялись к плохо устроенным станкам, поднимаемыми или опускаемыми с помощью подвижных железных брусьев⁴². Можно полагать, что и стрельба из этих первых вывозных немецких арматов – стрельба такая, говорил Фруассар, производилась первоначально по немецкому же обычаю, в силу которого вес заряда должен быть в девять раз меньше веса снаряда (камня или ядра)⁴³. Но русские или немцы стреляли в Москве времен Донского, и как стреляли они – неизвестно. Карамзин, кроме ссылки на Голицынскую летопись, в том же томе своего труда⁴⁴ оговаривается, что «хотя еще в описании Московской осады 1382 года упоминается о пушках, но так назывались у нас прежние, не нынешние воинские орудия сего имени, а большие самострелы или махины, коими осажденные бросали камни в осаждающих»⁴⁵.Воскресенская летопись⁴⁶, на которую по этому поводу ссылается Карамзин, указывает: «Граждане, стерегущие града и супротивляющие им (татарам), овии стреляли стрельбу с заборол, овии каменьев шибаху нань, друзии же тюфяки пущающе в них и иные великими пушками»⁴⁷.После Н.М. Карамзина вопрос о возникновении на Руси огнестрельных орудий был затронут в подробном труде «Историческое описание одежды и вооружения русских войск», издававшимся в 40-х годах позапрошлого века и являющимся справочником для всех работников, изучавших образцы, бывшие на вооружении в наших войсках. В нем приведены выдержки из указанных выше двух летописей и мнение Карамзина о пушках-пускичах, являющимися метательными машинами.

Кроме Голицынской летописи на вывоз пушек в 1389 году указывает и Тверская летопись: «Того же года из немец вынесены пушки»⁴⁸.С мнением Карамзина согласилось подавляющее большинство наших научных работников, работающих над историей артиллерии. Все эти данные и явились причиной установления даты возникновения артиллерии на Руси в 1389 году. В 1889 году в царской России повсеместно праздновалось 500-летие со дня введения огнестрельных орудий, в целях систематизации сведений об использовании артиллерии и развития артиллерийского образования редакция артиллерийского журнала в 1889 году написала читателям: «Просим, в виду безмездности труда, нимало не стесняться литературной формой, – нужны не слоги, не литературная обработка, а правдивые эпизодические факты, вроде напр. тех, которые встретит наш читатель в имеющем появиться в скорости кратком историческом очерке 500-летия русской артиллерии; нужны боевые, грозящая навыки исчезнуть, подробности, выдающиеся подвиги артиллеристских частей и отдельных лиц, характерные черты известных боевых ветеранов нашей артиллерии, как живых, так и нашедших уже себе вечное успокоение, и т.д., и т.д…. Последний было бы желательно выпустить 8 ноября, в виду чего и самый срок поступления упоминаемых материалов необходимо назначить более тесный – не позже 1 августа. Если же материалов этих оказалось бы, к сожалению, для отдельной книги недостаточно, то таковые могли бы быть постепенно помещаемы на страницах Артиллерийского Журнала. В обоих случаях необходимо, однако, чтобы все статьи или сообщения были снабжены подробными и точными указаниями имени и места жительства их авторов»⁴⁹. В 1939 году был отмечен 550-летний юбилей нашей артиллерии. Указанная выше дата безоговорочно приводилась не только в специальных трудах по истории артиллерии, но и в различных курсах и учебниках военно-учебных заведений и в энциклопедических словарях⁵⁰⁵¹.Так, профессор Нилус в своем труде «История материальной части артиллерии»⁵², являющимся наиболее подробным и содержащим изложение значительного числа отечественных и иностранных источников, также указывает на дату 1389 года. Известный знаток наших летописей И.А. Срезневский на основании подробного их изучения указывает, что «пущища»⁵³, «пушька» были метательными орудиями.Историк С.М. Соловьев, огромный труд, которого вышел в 29 томах «История России с древнейших времен», вышел в течение 1851-1879 гг., совершенно игнорирует указания Карамзина, отмечая, что в 1382 году на стенах Кремля находились огнестрельные орудия. В статье А. Монгайта «Русская артиллерия в XIV-XVI вв.», в которой также указывается на 1382 год, как на дату появления огнестрельных орудий в древней Руси, согласно указаниям Воскресенской летописи⁵⁴.В 1944 году вышел труд профессора Арциховского «Древнерусские миниатюры, как исторический источник», в которой автор указывает на миниатюры Никоновской летописи, относящиеся к 1382 году с изображениями на них пушками, как на доказательство существования в то время огнестрельного оружия. В историческом труде «История СССР» профессоров Базилевича, Панкратовой и доцента Фохта. «Когда татары, – говорится в труде, – попытались взять Кремль приступом, москвичи стали лить на них кипяток, бросать камни, стрелять из огнестрельного оружия, – Тохтамыш не мог взять Москвы»⁵⁵.«Такое же указание приведено в вышедшем в 1946 году труде Д.Е. Лихачева «Культура древней Руси». «Первые железные пушки появились при Дмитрии Донском. Они сыграли свою роль в 1382 году при обороне Москвы от войск Тохтамыша»⁵⁶.Необходимо рассказать о мнениях историков, которые были до Карамзина, это Щербатов и Татищев. Истории их были изданы почти одновременно в 1781-1784 годах. Щербатов, описывая осаду Смоленска в 1404 году Витофтом и действия со стороны Литовских войск огнестрельными орудиями, говорит с сожалением, что русские не знали еще в то время применения огнестрельного боя, а между тем Татищев приводит выдержку из летописи за 1392 год, что магистр Рижский прислал в подарок великому князю московскому Василию Дмитриевичу «пушку медяную, зелье и мастера»⁵⁷.Известно, однако, что артиллерийское дело на Руси не останавливалось и во время правления сына и преемника Донского, вел. кн. Василия Дмитриевича (1389 – 1425). При нем, около 1400 г., сгорело в Москве несколько зданий «от пылания пороха»⁵⁸, а в 1408 г. Москва защищалась от Едигея настенными огнестрельными орудиями, к которым вследствие новейших изобретений на западе и полного процветания торговли с Ганзою могли прибавиться тогда и итальянские верховые пушки (Werfk essel), стрелявшие чугунными и даже светящимися ядрами с железными сердечниками, и немецкая бронзины, отливавшиеся в Аугсбурге и Мариенбурге из состава в 14 ч. олова на 100 ч. Меди⁵⁹.В своих исследованиях Н.М. Карамзин базируется только на Голицинской летописи, указывающей на начало у нас огненного боя в 1389 году не придавая, однако никакого значения ни Софийской, ни Воскресенской, ни Ростовской, ни Никоновской, ни Львовской, ни Типографской летописям, приводящим указания о наличии пушек уже в 1382 году⁶⁰.В научном труде В.Г. Федорова раскрыта и определена дата появления артиллерии на Руси⁶¹, которая на данный момент является и официальной.Создание в XV и XVI столетиях мощного русского государства, занимающую громадную территорию центрального и северного районов Восточной Европы, не могло иметь места без организации хорошо устроенной армии, снабженной при этом передовой техникой того времени. Образование русской державы находилось, поэтому в самой тесной связи с прогрессом техники, с распространением «огненного боя» и сосредоточением у возвышающейся Москвы значительного числа огнестрельного «наряда». Необходимым для этого финансовых средств в распоряжении Москвы было, конечно, более чем у боровшихся с нею удельных княжеств; большое население и обширная торговля облегчали выполнение этой задачи.

«Для приобретения пороха и огнестрельного оружия требовались промышленность и деньги, а этими двумя вещами владели горожане. Поэтому огнестрельное оружие стало с самого начала оружием горожан и возвышавшейся при их поддержке монархии против феодального движения».⁶²Национальное объединение с интенсивной борьбой против удельных княжеств и защита национальной независимости Руси от наседавших на нее с Запада, с Юга, с Востока неприятелей выдвигали актуальнейшую задачу по созданию армии и оснащению ее огнестрельной артиллерией. Выполнение этой задачи уже начал Дмитрий Донской в 1382 году (с Кремлевских стен гремели первые выстрелы из огненных орудий).

Необходимо также сказать и о мастерах артиллерийских орудий, без которых артиллерийская наука не двигалась бы такими темпами. За XV век до нас сохранились известия об орудиях литья пяти мастеров, из которых три русские – Яков (возможно был учеником Аристотеля Фиораванти) «Ваня да Васюк», два иностранца – Павел Дебосис и Яков Фрязин⁶³. Наиболее подробно их работы освещены А.П. Лебедянской в труде «Очерки истории пушечного производства в Московской Руси. Сборник исследований и материалов артиллерийского музея Красной армии».В период правления Ивана III (1462-1505 гг.), или его «господства» так называли это время его современники, и как об этом осталась для нас память на отличных пищалях и тюфяках, была учреждена поместная система образования армии, началась подготовка тыла с постройкой заводов для обеспечения армии необходимой техникой. Первый литейный завод – Пушечная изба (в дальнейшем пушечный двор), которая по существу оказалась первым орудийным заводом в Европе⁶⁴, сгорела она по показаниям наших летописей в 1488 году, на этом заводе вышла первая пищаль литейщика Якова 1485 году.Уже в начале правления Ивана III (1462 – 1505), русские – если и не слышавшие о подвижных венецианских кулевринах, придуманных в 1447 г., – узнали о возможности вывозить орудия даже в полевые сражения, как употреблены были, напр., болонские спингарды в бою у Рикардино в 1467 г., – положительное отделение махин от орудий на Руси должно было совершиться неминуемо, а затем у русских естественно могла родиться мысль: прекратив выписывание «изъ Немецъ» тяжелых огнестрельных орудий, – почти безразлично называвшихся на Руси пушками, «тюфяками» и «пищалями», «ломовыми» и «затинными»⁶⁵, – начать изготовление всяких орудий у себя дома, по болонским образцам. С этой целью Иван III, отправляя в 1473 г. посольство к венецианскому дожу, наказывал своему послу Семену Толбузину разыскать в Венеции и пригласить в Москву искусного зодчего, который был бы одновременно и хорошим литейщиком. «Семенъ Толбузинъ, сказано въ одной летописи, и привелъ съ собою мастера Муроля, кой ставитъ церкви и полаты, Аристотеля именемъ, такожъ и пушечникъ оной нарочитъ, лити ихъ и бити изъ нихъ, и колоколы, и ино все лити хитръ вельми».⁶⁶ Этот «мастеръ Муроль, Аристотель именемъ» был знаменитый тогда в Европе механик, инженер и архитектор Альберти Фиораванти, автор архитектурных чудес в Болонье, пожалованный венгерским королем в рыцари за постройку необычного моста, часто приглашаемый султаном Магоментом II в Константинополь, и на столько известный всем, что «хитрости ради его, свидетельствуетъ другая летопись, Аристотелемъ зваху его»⁶⁷. Приехав в 1474 г. с сыном и учеником – «Петрушею зовуть» – в Москву на условии получать ежемесячно десять рублей (т. е. как замечает Карамзин, около двух фунтов серебра), Фиораванти немедленно приступил к стройке Успенского собора, по окончании которой в 1479 г., занялся литьем орудий, для чего в Москве была заведена особая «пушечная изба», находившаяся у трех мостов из Флоровских (Спасских) ворот в Китай-город и сгоревшая в 1488 г.⁶⁸.Какими правилами руководствовался Фиораванти как литейщик, определить трудно из-за таинственности, которою по суеверию или обычаю окружались все производства мастеров того времени. Можно, однако, полагать, что Фиораванти, «пушечникъ нарочитъ, лити ихъ (орудiя) и бити изъ нихъ», отливал каморы и каналы – каждое особенно – из чугуна или меди с оловом, на железных стержнях, сглаживая внутреннюю поверхность частей сверлами и связывая потом обе части⁶⁹. Образцом такого литья служит хранившаяся в С.-Петербургском арсенале медная – без цапф и дельфинов, но с фризами на дуле и торели – пищаль 2 ф. калибра, длинною в 1 ар. 15 в., весом 4 п. 26 ф., с надписью (вязью), ошибочно считающей год отливки 6993 (1485) тридцатым княжения Ивана III, но сохранившую имя мастера «Яковъ», которого, однако, нельзя путать с другим Яковом, выехавшим из Венеции только в 1490 г., о чем скажется ниже. Яков, оставивший свое имя на пищали С.-Петербургского арсенала, отливал такое же орудие и ранее 6993 (1485) г.: известно, например, что в 1667 г. на стенах Смоленских, между прочих, находилось медное орудие длиною 2½ арш., весом 16 п. с надписью: «по повеленiю благовернаго и христолюбиваго великаго князя Ивана Васильевича, господаря всея Русiи, сделана бысть сiя пушка въ лето шесть тысячь девять сотъ девяносто первого(1483), месяца апреля, въ двадесятоелето господарства его; а делалъ Яковъ»⁷⁰. Куда делась «сiя пушка», превосходящая старостью древнейшие из сохранившихся доныне русских артиллерийских орудий, к сожалению, неизвестно.Орудия, выпускаемые из мастерской Фиораванти, но отливаемые едва ли не Яковым, стреляли уже с помощью кусков порохового состава, а не мякоти, как прежде, и, приспособленные к укладке на двустанинные лафеты, были, по свидетельству иностранцев⁷¹. впервые употреблены в дело при осаде и взятии русскими Филина в 1482 г. – обстоятельство возможное, хотя и не упоминаемое русскими летописцами. Но так как введение искусств и ремесел на Руси шло тогда полным ходом и одного Фиораванти не хватало даже на одно литейное дело в Москве, то Иван III, в том же 1482 г. завязавший отношения с Венгрией, просил венгерского короля Матвея Корвина прислать в Москву разных художников и между ними, во-первых, умеющих лить пушки и стрелять из них. «Услужи намъ, велелъ сказать королю государь московскiй, и мы услужимъ тебе всемъ, что есть в государстве»⁷². На этот раз, однако, желание Ивана III не исполнилось, потому что дьяк Курицын на возвратном пути из Венгрии был задержан турками в Белграде. Следовательно, Фиораванти с Яковом оставались по-прежнему единственными московскими артиллеристами ex-officio – и в 1485 г., во время похода Ивана III на Тверь, Фиораванти же командовал всем огнестрельным снарядом,⁷³ в состав которого тогда могли входить и пушки от 17 до 23 калибров, и гафуницыили гаубицы, предназначенные для стрельбы каменною картечью, и небольшие железные пищали, вроде тех, что хранились в С.-Петербургском арсенале, и даже органы, т. е. орудия малых калибров, по несколько на одном станке. Все это возилось на двустанинных лафетах, парою или поодиночке в оглоблях, большие орудия с передком⁷⁴. Вскоре после тверского похода товарищем Фиораванти и Якова по литейному делу в Москве стал венецианец Павел Дебосис, выливший в 1488 г. огромную царь-пушку⁷⁵, но, как увидим, не ту, которая до сих пор составляет одну из московских достопримечательностей.Первоначально создавали орудия и стреляли из них одни и те же мастера, но уже в середине XV века произошло разделение на пушечных мастеров и пушкарей. По мере развития и роста многообразия вооружения закладывались основы классификации орудии принципам их устройства и действия.

Овладев в 1500 году в Новгороде Великом обширными землями. Иван III впервые раздал боярским детям поместья. Раздача дружинникам земель, как средство привлечения их к службе, обязывало их владельцев в случае войны являться в назначенное место и в назначенный срок с определенным количеством пеших и конных ратников. Дружинники отставлялись от службы за старостью, болезнями и ранами. Освобожденным от воинской службы выдавалась отставная грамота. На их место назначались сыновья и внуки. Если же они были малолетними, то давалась отсрочка до взросления. За неявку на службу поместья отписывались, а уклоняющийся от нее подвергался наказаниям.

При сыне Ивана III Василии III появилась впервые на Руси конная артиллерия (громадное значение, которое имели в то время конные части, заставляют обратить особое внимание. Однако у нас не имеется никаких дополнительных сведений, был ли организован при такой артиллерии конный расчет или орудия и пушкари перевозились по-прежнему на телегах, как это имело место в пехотных частях).

В сочинении Павла Иовия о России, основанном на беседах с Московским послом Димитрием, отправленным Москвой к Папе Клименту VII, между прочим, указывается⁷⁶ «нынешний государь устроил себе также и конную артиллерию». Посол в Риме был в 1525 году.В России прогресс оружия всегда обуславливался предшествовавшим состоянием военных школ. Уже в допетровской Руси артиллерия была достаточно развита, уже при Иване III имелись хорошие русские литейщики. При Иване IV, по словам покойного В. О. Ратча, мы опередили Европу в том, что завели полковую артиллерию.

Особенно бурное развитие отечественной артиллерии осуществляется во время правления Ивана Грозного (1547-1573 гг.) при проведении им военных реформ. Он создал единое централизованное войско русского государства, состоящее из конницы, пехоты и артиллерии. Артиллерия из собственности отдельных городов, князей и феодалов превратилась в единый род войск. Каждый стрелецкий полк получил легкие орудия, в задачи которого входило везде сопровождать свой полк, обеспечивая его боевые действия артиллерийским огнем⁷⁷. С этого времени к личному составу наряда начинают постоянно принадлежать пушкари, затинщики, воротники, кузнецы, плотники, засечные сторожа и иногда посоха, например, в ливонском походе 1577 г. было 12 тыс. человек при 34 орудиях. Ни один поход, начиная с казанского в 1552 г., не совершается без наряда, управляемого отдельной частью войска особым начальником или двумя, даже тремя, при которых с 1559 г. появляются головы у наряда, вероятно в полках⁷⁸. Назначение к наряду, разумеется, в походе обусловливалось какими-нибудь исключительными достоинствами, опытностью или знаниями назначаемого лица и, в этом отношении, имело мало или не имело ничего общего с назначением в Пушечный и, позднее, Пушкарский Приказ, члены которого, оставаясь всегда на месте в Москве, избирались не без соображения с их родовой или сословной степенью. Поэтому не будет лишним напомнить нынешним артиллеристам имена лиц, руководящих нарядом того времени. Из них во время царствования Ивана IV Грозного чаще других упоминаются:1) первыми воеводами: в 1552, 1555 и 1560 г., – боярин Мих. Як. Морозов, отличные действия которого при взятии Казани в 1552 г. вероятно известны каждому образованному артиллеристу; в 1564 и 1572-1575 гг. – кн. Юр. Ив. Токмаков, бывший, например, в 1572 г. первым в Москве «для осаднаго случая»; в 1574, 1576 и 1577 гг. – кн. Сем. Коркодинов, управляющий то нарядом, то обозом; 2) вторыми и третьими воеводами: в 1557, 1570 и 1576 гг. – дьяк Вас. Мих. Ржевский, известный своим смелым подвигом в походе 1557 г. на Ислам-Кермень и Очаков⁷⁹, в 1573, 1574 и 1576 гг. – кн. Дм. Петр. Палецкий, служивший у наряда и головой, но при каждом назначении не оставлявший бить челом в местех; в 1574, 1576 и 1577 гг. – Фед. Пучко Молвянин., Дьяк Ив. Григ. Выродков с отличием служил у наряда при взятии Казани в 1552 г., а десять лет спустя он же руководил посохой в походе на Полоцк. Дьяки Тер. Лихачев и Андр. Клобуков также показываются в третьих воеводах у наряда: первый в 1577 и 1578 г., а второй в 1577-1579 г. Быть может, они же первые заседали в Пушечном Приказе, существование которого при царе Иване IV Грозном доказывается следующим местом царской грамоты 1582 г. в Кириллов монастырь: «И какъ къ вамъ ся наша грамота придетъ, и выбъ велели емчужному мастеру Васке Казакову сварити въ своемъ онбаре, всею Кириловскою вотчиною, тридцать восмь пудъ емчуги (селитры) добрые перепущенные, опричь дерева, которая бъ емчуга пригодилась къ ручному зелью, а сваря ту емчугу прислали бы есте къ намъ на Москву, въ Пушечной Приказъ, на срокъ, на сборное воскресенье, однолично безо всякого переводу»⁸⁰. Этому же Пушечному Приказу, а до учреждения его, вероятно, Большой Казне⁸¹, были подвластны упоминаемые во время правления Ивана IV литейные мастера: Игнатий (1542), Степан Петров (1553)⁸², Богдан, Андрей Чохов, подписывающийся на многих орудиях «ученикомъ Кашпира»⁸³, и первой Кузмин. Из их произведений уцелели: 1) дробовик Игнатия, о котором сказано выше; 2) ушка 5½ ф. калибра, с изображением на казенной части российского герба, а под ним имени: Богдан, и надписью: «Iоаннъ Божiею милостiю Царь и Великiй князь, Государь всея Руссiи, в лето 7071 (1563)»; хранилась в С.- Петербургском арсенале; 3) пищаль Инрог (единорог) 68 ф. калибра, весом 453 п. 35 ф., с изображением позади казенной части зверя единорога и надписью: «Божiею милостiю повеленiемъ Государя Царя Великаго Князя Ивана Васильевиича всея Руссiи зделана сiя пищаль iнрогъ лета 6085 (1577), делал Ондрей Чоховъ»; под дильфинами находится шведская надпись, означающая в преводе: «Божiею милостiю взята королемъ Карлом XII въ Эльбинге, дек. 3, 1703 г.»; хранилась в С.-Петербургском арсенале; 4) пищаль Онагр 7 пуд. калибра, длиной 5 арш. 14 вер., весом 312 п. 27 ф., с вылитым у дула изображением онагра⁸⁴ и надписью: ««Божiею милостiю, повеленiемъ Государя Царя Великаго Князя Iоана Васильевиича всея Руси зделана пищал Онагръ в тело 7089 (1581), делал первой Кузмiнъ»; хранилась в С.-Петербургском арсенале. При Федоре Иоанновиче, по свидетельству Карамзина, иностранные писатели говорили, что русский «огнестрельный снаряд» не уступает лучшему в Европе. Умение обращаться с орудиями было хорошо знакомо русским людям – доказывает событие в Москве, ознаменовавшее собой самые первые дни правления сына и преемника Грозного, царя Федора (1584-1598): двадцать тысяч москвичей, возбужденных ненавистью к любимцу царя, боярину и оружничему Богд. Як. Бельскому, устремились к Кремлю, овладели всем тяжелым снарядом в Китай-городе и, обратив Дебосисову царь пушку к запертым Флоровским (Спасским) воротам, чуть не начали пальбу, остановленную только объявлением, что Бельский будет удален из Москвы. Собственно, артиллерийское дело в техническом отношении не могло подняться в правление Федора, потому что, напр., железо хотя тогда и добывалось уже в Карельской земле, Каргополе и на Устюге, было ломкое, руды которого плавились в горшках, причем дутье производилось ручными способом и полученные крицы разбивались ручными молотами⁸⁵. Со всем тем, литье орудий в Москве производилось результативно, а его образцами до сих пор остаются произведения мастеров Андрея Чохова и Семенки Дубинина. Из них Чохов отлил в 1586 г. дробовик, известный теперь под названием «Царь-пушка», 35 дюйм. калибра, длиной 2 саж. 3 фут. 9 дюйм., весом 2400 пуд., без цапф, дельфинов и винграда, с 4 скобами по сторонам, литыми украшениям у поясов и ядром в 120 п. На широкой дульной части этого причудливого, неправильного по размерам, но отчетливо обработанного орудия довольно искусно изображен царь Федор на коне в полном царском наряде с двумя венцами на голове и присутствует надписи (церковно-славянским шрифтом): вверху изображения: «Божiею милостiю Царь и Великiй Князь Федоръ Iвановичъ Государь и Самодержавецъ всея Великия Росiя. Повеленiемъ благовернаго и христолюбиваго Царя i Великого Князя Федора Iвановича Государя и Самодержавца всея Великия Росiя, при его Благочестивой и Христолюбивой Царице, Великой Княгине Ирине»; с левой стороны: «слита бысь сiя пушка въ преименитомъ царьствующемъ граде Москве лета 7094 (1586) в третьее лето государства его. Делалъ пушку пушечной литецъ Ондрей Чоховъ». По сказанию поляка Маскевича, очевидца московских событий 1611 г. «пахолики (польская сволочь), влезали въ это орудiе человека по три, и тамъ играли въ карты подъ запаломъ, который служилъ имъ вместо окна».⁸⁶ Кроме Царь-пушки, тем же Чоховым отлиты: в 1587 г. медная можжира 15 пуд. калибра, длиной 4 ф. 4 д., весом 77 пуд. 10 ф., с ядром в 6½ пуд., – находилась в С.-Петербургском арсенале; в 1590 г. 1) пищаль Лев 41 фунт. калибра, весом 344 пуд., с изображением на дульной части льва, и сделанную позднее под дельфинами шведскую надпись о захвате ее шведами в нарвском бою 1700 г., находилась в С.-Петербургском арсенале; 2) пищаль Скоропея 24 ф. калибра, весом 220 пуд., с изображением на дульной части бегущего крокодила или ящерицы; находилась в С.-Петербургском арсенале; 3) пищаль Троил весом 430 п. и 4) пищаль Аспид весом 270 п. – обе хранились в Москве. Из произведений Семенки Дубинина уцелели: 1) 1590 г. пищаль Медведь 38 ф. калибра, длиной 2 саж. 2 ф. 10 дюйм., весом 290 п. со сделанным позади казенной части вместо винграда медведем; тоже была взята шведами под Нарвой, имеет шведскую надпись; хранилась в С.-Петербургском арсенале; 2) 1591 г. пищаль Свиток 40 ф. калибра, весом 290 п. 28 ф., на которой позади казенной части вместо винграда выделан лев, борющийся с драконом; хранилась в Москве.В период междуцарствия, — когда, по выражению профессора Соловьева: «страшная болезнь объяла государственное тело» — русское развитие погибло⁸⁷. Например, преемник царя Федора Борис Годунов (1598-1605) интересовался больше литьем колоколов.Также в этот период русская артиллерия, по многочисленным отзывам иностранцев, уже успела занять выдающееся положение среди всех Европейских стран. То был невероятно быстрый самобытный рост огнестрельного наряда древней Руси – громадные изменения произошли всего в течение 150 лет после возникновения огненного боя в 1382 году. Показания иностранцев⁸⁸, относившихся с завистью к образованию могущественного Московского государства, дают нам право утверждать о значительных заслугах наших предков — литейщиков и пушкарей.С образованием регулярной русской армии Иван IV внес изменения в систему подготовки военных кадров. Во-первых, для единообразия подготовки стали издаваться Уставы и Наказы. Во-вторых, создавались полковые школы и учебные команды для подготовки артиллеристов и стрельцов. Эти изменения в подготовке военных кадров затормозились в смутное время 1598-1613 гг. С середины XVI в. развивалась нормативная база общегосударственного подхода в подготовке военных кадров⁸⁹,В 1577 году было создано специальное учреждение – Пушечный приказ, который ведал производством материальной части артиллерии (орудия, боеприпасы) и подготовкой кадров пушечных мастеров и пушкарей⁹⁰.В XVI веке число пушечных мастеров значительно увеличилось: вырастают и свои русские кадры, приглашаются по-прежнему и иностранцы. За первые 60 лет XVI века нам известно только семь имен, а именно: Петр (Фрязин) (1501 г.), Булгак Новгородов (1513 г.), Игнатий (1542 г.), Степан Петров (1553 г.), Богдан «русский мастер» (1550-ые-1560- ые гг.), его ученик Пятой (1550-ые1560-ые гг.) и, наконец Кашпир Ганусов (1550-ые-1560-ые гг.). Также необходимо сказать о работах Андрея Чохова и его учеников, которые внесли огромный вклад в обороноспособность страны⁹¹.Служебная цель, по-видимому, не играла никакой роли в стремлении стать начетником, и если подьячие и дьяки, выражаясь современным языком, делали карьеру и из ничего превращались в думных дьяков, соперников родовитых дворян, то это происходило в значительной степени благодаря грамотности⁹².В общем же светское воспитание и образование вполне исчерпывалось умением читать, писать, а дальше умственное развитие продолжалось на основе чтения книг религиозного содержания. В конце XVII века книжный материал сделался более разнообразным за счет появления исторических сочинений, повестей и романов.

Следует подчеркнуть, что к концу XVII века обучение арифметике, по всей вероятности, считалось необязательным. Это, естественно, не говорит о том, что счетная мудрость не была неизвестна нашим предкам. Но фактом является и то, что цифирь не входила в число обязательных общеобразовательных предметов.

Нужно подчеркнуть и то, что обучение церковному пению было своего рода внеклассным занятием и ему обучались почти все.

Итак, общее образование ограничивалась умением читать по азбуке, часослову, псалтырю, в научении письму; обучение церковному пению дополняло его. С таким небольшим запасом знаний молодой человек вступал в жизнь. Элементы отечественной подготовки военных кадров находили отражение в новых документах. Среди них: «Военная книга» (1607), «Устав ратных пушечных и других дел, касающихся до военной службы» (1621)⁹³. Первая военная книга, отпечатанная в Москве, имела название: «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей». Эта книга — перевод с немецкого сочинения Валътаузена, изданного в Германии в 8-ти томах. Основная идея этих документов — общегосударственный подход к подготовке военных кадров.

История каждого рода войск должна быть особенно интересна для мыслящего и образованного воина, и он не может быть равнодушен к сведениям о постепенных успехах и усовершенствованиях на пути, который подтверждался наукой, наблюдениями и опытом. Так говорили выдающиеся государственные и военные деятели прошлых веков, но их слова не теряют актуальность и до сих пор. Российская артиллерия принимала деятельное участие во всех великих воинских подвигах и находится в тесной связи с техническим развитием и передовой наукой. Одним из важных факторов, позволяющим считать артиллерию одним из основных и наиболее грозных родов войск, конечно же, являлись славные российские артиллеристы. Сложность и громоздкость стрельбы из пушек на ранних стадиях ее развития требовала большого искусства и подготовки, вследствие чего артиллеристами становились лишь обладающие недюжинным умом и сноровкой. Со временем, эти черты стали традиционными для артиллеристов и свято чтятся до сих пор.

Предшественниками огнестрельной артиллерии были метательные машины, которые не сразу уступили место ее новому виду, а некоторое время существовали параллельно с огнестрельными орудиями. С XIV века началась новая эпоха в развитии — эпоха огнестрельной артиллерии, которая прошла различные этапы своего развития вплоть до наших дней. Ее появление связано с изобретением пороха. Первые достоверные данные о применении огнестрельной артиллерии на Руси относятся к 1382 году, когда татаро-монгольские войска под командованием хана Тохтамыша осадили Москву⁹⁴.«До Петра Великого–, говорит Князь Щербатов, известный наш публицист прошедшего века,– народ не имел никакого просвещения, многие знаменитые бояре и грамоты не знали.... Не было торговли... Не было ни фабрик, ни рукоделий... Не было сухопутного порядочного войска. Не было флоту. Не было крепостей». В XVI веке происходит дальнейший подъем экономики Русского государства, перед которым встали неотложные задачи по обеспечению безопасности границ на юге и юго-востоке, получению свободного выхода к морю на западе. С этой целью Русское государство вело войны с Казанским (1552 г.), Астраханским (1556 г.) ханствами и Ливонией (1558—1583 гг.)⁹⁵. Развитие пушечно-литейного дела в основном развивалось в Москве, Новгороде и Пскове. В Новгороде основное производство было сосредоточено в двух районах – Десятине и в Кузнецах⁹⁶. Пушечные мастера, пушкари, работные люди «пушкарского чина» находились на государственной службе и получали жалованье, имели ряд прав и преимуществ лиц, сословно служивших при наряде, и деятельности Пушечного, потом Пушкарского Приказа, как учреждения управляющего нарядом.Начнем с пушкарей.

Название «пушкарь» издавна давалось на Руси тому, кто умел заряжать пушку и стрелять из нее. В названии «пушкарь» различия между русским и иностранцем не было. Как сословие, принадлежащее к разряду низших сословно-служилых людей и обязанное только службой при наряде, пушкари являются только со времен царя Ивана IV Грозного, положившего начало и постоянному русскому войску, и организации служилых сословий, по крайней мере, низших. Из каких именно людей образовалось зерно пушкарского сословия трудно определить с какой-либо точностью. Но известно, что с этими людьми были «достаточные», т. е. отдаваемые известными обществами по требованию правительства в определенном количестве и на определенный, всегда короткий, срок, по окончании которого они возвращались к прежним занятиям, а с новым требованием правительства являлись – те же или другие – опять, причем служивший в прошлом году пушкарем, т. е. у пушки, мог отслужить новый срок или конным казаком, или пешим ратником. Когда же царь Иван IV задумал и стал приводить в исполнение план постоянный службы, ему было логичнее приказать прибирать на нее к городовым нарядам или достаточных, уже служивших у орудий, или таких «охочих" людей, которые «стрелять горазди». Последнее качество и позже времен Грозного давало право на предпочтительный прибор в пушкари, не обязавшего новоприбираемего никакими формальностями, кроме поручительства за него служащих пушкарей, о которых скажем позже. Но в какое бы время и при каких бы условиях не произошло первоначальное образование пушкарей, как сословия, история застает это сословие с правами, и потом ему принадлежавшим. Так, пушкарям исстари отводились в городах земельные участки, на которых они селились особыми слободами, пользовались каждый своим участком потомственно, отправляли всякие промыслы и, с развитием городского состояния, как члены городского общества за службу, освобождались от некоторых налогов, но не от повинности городского дела⁹⁷, могли избираться горожанами в должности таможенного главы и целовальника⁹⁸, имели право «безпенно варить для себя определенное количество питей»⁹⁹ и были подсудны: в уголовных делах с посторонними лицами – местному губному старосте и целовальнику; в не уголовных делах с теми же лицами – общему суду местного воеводы и своего головы, а в делах между собой, даже уголовных, только своему голове или приказу¹⁰⁰. Жалование у пушкарей не было большим. При царе Иване IV оно не превышало 2 р. в год деньгами с гривной на соль, полуосмины муки в месяц и одновременном получении полуосмины круп с полуосминой толокна в случае выступления в поход¹⁰¹. Московским пушкарям, всегда считавшимся почетнее других, давалось сверх того «годоваго по сукну по доброму человеку, цена по два рубля сукно»¹⁰². В правление Алексея Михайловича пушкари получали деньгами от 2 до 5 р. в год и хлебом: старшая статья – по 9 четверт. Ржи и по 9 четверт. овса, а младшая – по 6 четверт. ржи, по 3 четверт. овса и по 1 и 1/8 четверт. Ячменя¹⁰³. Такое положение пушкарей, особенно в темное жестокое время, не могло не привлекать многих охотников, из которых пушкарями становились только те, за кого могли поручиться служащие пушкари. Это поручительство, выражаемое в письменном виде, называлось «Поручной записью» и излагалась так: «Се язъ (имя) портной мастеръ, да язъ… красильникъ, да язъ… шапошникъ, да язъ…сынъ коробейщиковъ, да язъ… сын кожевников, да язъ… рыбникъ, да язъ… свечникъ, все мы московскiе пушкари, поручился есми пушкарскому голове… по новоприборномъ московскомъ пушкаре по (имя), въ томъ, что служити ему за нашею порукою, государевы царева… пушкарская служба всякая, зимняя и летняя, годовая и временная, походная и посылошная, и где его Государь Царь пошлетъ на свою Царскую службу: и ему (имя), за нашею порукою, съ Государевой службы не сбежать ни въ Крымъ, ни въ Литву, ни въ Нагаи, ни въ Немцы, ни въ розбивать, ни зернiю не играть, не корчмы ни бл… не держать и съ воры не знатца, ни надъ Государевою казною хитрости ни въ чемъ не учинити. А не учнетъ онъ за нашею порукою Государевой службы служить, или учнетъ какимъ воровствомъ воровать и надъ Государевой казною въ чемъ хитрость учинитъ, и на насъ на порутчикахъ пеня Государя Царя…, а пеню, что Государь укажетъ, наши порутчиковы головы въ его головы место; а кой насъ порутчиковъ будетъ въ лицахъ, на томъ пеня и порука и Государево годовое денежное и хлебное жалованье и соль, по книгамъ»¹⁰⁴. По переведенному в московские пушкари поручная запись формулировалась несколько иначе: «мы лебедянскiе пушкари и затинщики… выбрали есми на вечную службувъ московскiе пушкари трехъ человекъ, съ женами и детьми и съ братьями и съ ихъ пушкарскими животами (имена) для того, что они у насъ, на Лебедяни, люди добрые, животами прожиточны и семьянисты, и не стары, и неувечны, и съ московскую пушкарскую службу и съ пушечную стрельбуихъ будетъ; в томъ мы на нихъ и выборъ дали»¹⁰⁵. При переводе пушкарей из старых городов в новые выбирались лучшие пушкари¹⁰⁶. Пушкарскому сотнику в Москве наказывалось: «въ своей сотне смотрети и беречи того накрепко, чтобъ во дворахъ у пушкарей и которые у нихъ всякiе люди живутъ въ захребетникахъ, татбы, и корчмы, и зерни, и бл… и душегубства, и иного никакого воровства, и приходу и прiезду никакимъ воровскимъ людемъ не было; а будетъ въ его сотне у кого въ десятке явится (перечиление того же), или кто беглой или откуды прихожей къ кому придетъ, и про прiезжего извещать въ десятке десятскаго, а десятскому (и т. д. до сотского, которому)… сыскивати до пряма, а сыскавъ, про то про все извещати въ Пушкарскомъ Приказе… А будетъ въ его сотне какое воровство объявится его небереженiемъ, и сыщется мимо его и пятидесятниковъ и десятниковъ, и имъ за то быти отъ Государя… въ наказанье, да на нихъ же доправятъ пеню, на сотнике 10 р., а на пятидесятникахъ по 5 р., а на десятскимъ по 2 р., а на рядовыхъ пушкаряхъ по 1 р. На человекъ»¹⁰⁷. Пушкарским старостам и десятским в городах предписывалось: «смотреть и беречь того накрепко, чтобъ въ пушкарскихъ слободахъ лишнихъ иногородныхъ и иныхъ никакихъ людей не было. А которые иногородные и всякихъ чиновъ люди для постою въ слободахъ учнутъ прiезжать, и темъ людемъ о постоялыхъ дворахъ бить челомъ въ Пушкарскомъ Приказе; а въ Приказе техъ людей, у кого они начнутъ ставиться, записывать имянно: кто какого чину» и проч.¹⁰⁸. Кроме службы собственно у наряда, пушкари перевозили порох¹⁰⁹, посылались с царскими наказами воеводам¹¹⁰, с отписками воевод государю¹¹¹, в доездыза не являющимися на службу помещиками¹¹², в Польшу и литовские города для проведывания властей¹¹³, употреблялись в писцы¹¹⁴, к делам в Съезжих избах¹¹⁵, назначались по собственной просьбе вместо жалования в непольщики¹¹⁶, но, также как все, платили пятенную пошлину: с проданнорой лошади по алтыну с рубля, а с купленной по алтыну с шерсти¹¹⁷, и вносили по две деньги с человека полонянчныхденег, на выкупе пленных¹¹⁸. Случалось, что пушкари, по недоразумению или недоброжелательству, после 30 и 40 л. службы, перечислялись в посадские¹¹⁹. Случалось, также, что пушкари, вследствие столкновений противоречивых распоряжений лишались и промысла, и жалования, не освобождаясь от службы; тогда они посылали одного из своих с челобитной к царю, в заключении которой писали: «безъ твоего государева денежнаго жалования и безъ промыслишковъ прожить не мочно, помираемъ съ голоду и въ конецъ погибли. Царь Государь, смилуйся пожалуй»¹²⁰. У пушек и пищалей в стрелецких полках служили также пушкари, а не стрельцы, которые звание пушкаря считали для себя унизительным¹²¹. Потомков допетровских пушкарей следовало отыскивать в однодворцах¹²².Вместе с пушкарями в службе у наряда были также затинщики, воротники, кузнецы, плотники, сторожа и рассыльщики.

Затинщиками назывались служилые люди, назначенные действовать из затинных пищалей и состоять при них. Начало затинщиков относится к тому же времени, как и начало пушкарей. Содержание и права тех и других были одинаковы. Впрочем, в поручных записях о затинщиках встречаются совершено оригинальные обязательства, напр. «съ острогу не скинуться и по воинскимъ людямъ изъ пушки стрелять неизменно»¹²³.«Воротниками» назывались служивые люди, в обязанности которых входила охрана ворот городских острогов, т. е. укреплений или кремлей, с находящимися в них и на них пушками. Воротники впервые упоминаются у Строгановых в 1506 г.¹²⁴. Но это были или кабальные, или наемные люди, а никак не служилые. Жалование воротникам в 1556 г. не превышало 1 р. деньгами и 24 коробей ржи и овса, обоего поровну¹²⁵. В 1647 г. им платили уже до 1 р. 50 к., а вместо прежних коробей давали 6 четверт. ржи и 3 четверт. овса на год¹²⁶. Права воротников, как членов городского общества, были одинаковы с правами пушкарей, но служебных поручений, как пушкарям, воротникам не давалось.«Кузнецы» состояли в штате наряда, но редко назначались в города, в основном находились в Москве, находились в распоряжении Пушкарского Приказа. Их обязаностьюбыло исправлять кузнечные работы пригородовых острогов и орудий. В 1556 г. получали содержание как у воротников¹²⁷, причем, кузнецам, находившимся в Москве, давалось по сукну доброму(в 2 р.), или середнему(в 1 р.), или, наконец, рословскому (в 4 гривны)¹²⁸. В 1647 г. содержание кузнецов увеличено до 3 р. и 19 алт. Деньгами, хлебом 18 четверт. поровну ржи и овса¹²⁹. Кузнецы пользовались теми же правами, как и воротники. «Плотники», причисленные к наряду для работ, связанных с деревом, находились, как и кузнецы, не в каждом городе. В 1556 г. получали содержание как у воротников и кузнецов; в 1647 г. им давалось по 1 р. деньгами, по 2 алтына на соль, с добавкой по 5 четверт. ржи и овса¹³⁰. Правами пользовались теми же, как и кузнецы.«Сторожа» и «Рассыльники», так же причислявшиеся к наряду, выполняли обязанности, связанные с их названием. Составляя низшую степень служилых людей, лица эти, кажется, не были особой сословной кастой, и если могли занимать какие-либо городские должности по выборам, то разве в качестве отставных¹³¹.Весь личный и материальный состав наряда был подчинен особому Приказу, который во времена царя Ивана IV Грозного назывался Пушечным, а с 1627 г. стал именоваться Пушкарским. Год учреждения этого приказа не найден, но известно, что до правления Ивана IV его не было. Кроме наряда Пушкарский Приказ управлял городским делом, засечной стражей, колододезными мастерами¹³², другими словами, совмещал в себе инженерное управление. В 1590 г. Пушечный Приказ уже имел свои определенные доходы¹³³. В грамоте Сигизмунда от 20 янв. 1611 г. он поставлен вторым между всеми московскими Приказами¹³⁴. Тогда в нем заседали боярин и дьяк, управлявшие, по выражению современного документа, «всякiй бой вогненной»¹³⁵. С 1627 г. двучленное присутствие Пушкарского Приказа увеличивается прибавкой другого дьяка¹³⁶. С 1636 г. в Пушкарском Приказе появляются «чертежчики»¹³⁷. В 1646 г. подъячим Пушкарского Приказа, во главе всех прочих подъячих «большихъ и середнихъ и меньшихъ статей», повелевается «держати у себя луки и пищали, а по вестям – подъячимъконнымъ быти у головъ въ сотняхъ, а пешимъ по городу съ головамижъ» и подтверждается, «чтобъ у нихъ у всехъ луки и пищали были добрые, и лядункии натруски и рогатины, а по вестямъ будетъ имъ смотръ, и которые у смотру объявятся безъ саадаковъ и безъ пищалей, и темъ въ Приказахъ не быть и жалованья не давать»¹³⁸. В 1690 г. пушкарскому приказу принадлежал Кузнечный ряд в Москве, за Смоленскими воротами¹³⁹.Стоя во главе таких обширных управлений, как артиллерийское и инженерное, Пушкарский Приказ, по самому складу и духу всех московских Приказов, мог быть только ничем для артиллеристов и инженеров – даже того времени. Бояре и дьяки, сменявшие друг друга в управлении и ведении дел Пушкарского Приказа, не имели и не могли иметь никакого понятия о части, вверявшейся их надзору, и только исписывая столбцы, едва ли могли отличить пушку от пищали. Замечательно, что кроме дьяка Терентья Лихачева, кажется, ни один из членов Пушкарского Приказа, за все полтораста лет его существования, никогда и ни в каких чинах не служил у наряда. В силу каких уважений каждый из них назначался именно в Пушкарский Приказ? Ни история, ни даже, по крайней мере, сохранившиеся разряды не дают на это никакого ответа. Со всем тем, «первоприсутсвовавшие» в Пушкарском Приказе бояре по роду своей службы и предмета управления занимали места генерал-фельдцейхмейстеров, и только поэтому они, украшенные местом, но не украсившие место, могут быть упомянуты в виде списка.

Вот хронологический порядок «первоприсутствовавших» в Пушкарском Приказе до правления царя Петра, насколько он может быть извлечен из современных документов.

В 1611 г. кн. Юрий Дмитриевич Хворостинин, окольничий, назначен 20 янв. 1611 польским королем Сигизмундом, но кем и когда сменен – неизвестно.

В 1622 г. Иван Константинович Карамышев, дворянин.

В 1627-1628 гг. кн. Данило Иванович Мезецкий, боярин.

В 1628-1632 гг. кн. Михаил Борисович Шеин, боярин. В 1632 г. назначен командующим войсками в Смоленске. В 1634 г. казнен.

В 1632-1634 гг. кн. Алексей Юрьевич Сицкий, боярин.

В 1636-1646 гг. кн. Андрей Федорович Литвинов Мосальский, окольничий.

В 1646-1648 гг. Петр Тихонович Траханиотов, окольничий. Публично казнен возмутившимся народом.

В 1648-1651 гг. кн. Михаил Петрович Пронский, боярин. Послан воеводой в Астрахань.

В 1651-1654 гг. кн. Юрий Алексеевич Долгорукий, боярин.

В 1654-1657 гг. кн. Василий Григорьевич Ромодановский, окольничий.

В 1657-1662 гг. кн. Юрий Алексеевич Долгорукий вторично.

В 1662-1665 гг. кн. Василий Григорьевич Ромодановский, уже боярин вторично.

В 1665-1676 гг. кн. Юрий Иванович Ромодановский, боярин.

В 1677 г. кн. Василий Васильевич Голицын, боярин.

В 1677 г. кн. Юрий Алексеевич Долгорукий, в третий раз. Убит в первом стрелецком бунте.

В 1686-1689 гг. кн. Василий Васильевич Голицын вторично.

В 1689-1694 гг. кн. Федор Семенович Урусов, боярин.

В 1694-1696 гг. Автомон Иванович Иванов, думный дьяк.

Добавим, что «первоприсутсвовавшие» в Пушкарском Приказе, одновременно с последним, были назначены в один или два другие Приказа. Так, кн. Ю. А. Долгорукий был начальником Приказов Пушкарского и Сыскного, а кн. Ф. С. Урусов и А. И. Иванов управляли каждый Приказами: Пушкарским, Иноземским и Рейтарским¹⁴⁰.XVII век связан с зарождением артиллерийской науки в России, что нашло свое выражение в издании «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки» Онисима Михайлова (1621 г.)¹⁴¹. До конца он был собран в 1633 г. и рассказывал преимущественно об артиллерийском деле в Европе, чем на Руси.Эта рукописная книга, составленная по переводным источникам в 1607 и 1621 гг. «является у нас первым теоретическим сочинением о военном искусстве», как писал в начале XX в. известный русский военный ученый А.К. Баиов. Примечательно, что из 663 статей трактата 500 посвящены устройству и боевому применению артиллерии. Приведенные здесь выдержки из Устава показывают, какое значение имела артиллерия, какую роль играли артиллерийские начальники в русском войске и как строго оценивались профессиональные качества артиллеристов¹⁴².Устав явился ценным практическим руководством в организации боевого применения артиллерии. Большое внимание в нем было уделено вопросам боевой подготовки артиллеристов, организации практических стрельб. Уставом предусматривались действия артиллерии в трех видах боя: в осаде крепостей, в обороне их и в полевом бою. В нем также можно найти описание ракет, которые автор называл «ядрами, которые бегают и горят» и указывал возможность их применения в качестве зажигательного средства при осаде крепостей.

Ст. 44. Подобает воинскому начальнику с такими людьми (с нанимающими на службу в качестве пушкарей) быть осторожным. Если к нему начнут обращаться по такому делу и называться пушкарями, то ему надлежит тщательно разузнавать, где они прежде в пушкарях служили, у кого и под чьим началом стреляли в полках при осаде городов или в осадном сидении. И если он про то скажет, то начальнику надлежит спросить у него отпускную грамоту (своего рода рекомендательное письмо с прежнего места службы) и ту отпускную грамоту изучить и сверить с его рассказом. И так тому начальнику можно узнать, бывал ли человек у такого дела как он рассказывал или нет, и в пушкарях был или в стрелках, и как себя в службе показал.

Ст. 45. А если у него отпускной грамоты не окажется, то воинскому начальнику его в службу не принимать и отпустить на волю, куда захочет, потому что много таких гуляк бывает, которые недолго бывают у пушкарей помощниками или рабочими, и в пушкари такой не годится, сколько он ни служит. А Великому Государю убытков от таких много бывает, а казну государеву не должно напрасно на стрельбу растрачивать. А если кого достоверно люди похвалят и за него свидетели будут, то начальнику надлежит такому велеть пушку за город вывезти, и к такому приставить искусных людей, которым стрельба привычна, и за ним повелеть смотреть, чего он умеет. А случись так, приставить начальнику к такому доброго и разумного пушкаря, который был бы честен и не завистлив, потому что люди бывают важны, жадны, самолюбивы, горды и высокоумны, и такие из зависти не могут не испытывать ненависти ко всем, лучше себя. А потому подобает начальнику к такому испытанию приставить скромного, честного и разумного человека, а лучше, чтоб и начальник у такого дела сам был и работу, и стрельбу того человека видел, и велел бы при себе выстрела два или три сделать для проверки. Часто бывает, что от зависти рядовых пушкарей много бывает проверяемому помех, а начальник может сам увидеть, мастер тот или нет, пушкарь или стрелок (Устав проводит различие между пушкарями и стрелками по видам орудий, которые они обслуживали. Кроме того, как можно предположить, различие это определялось и по уровню мастерства. За пушкарями, таким образом, предполагалось умение не просто стрелять, но стрелять мастерски, прицельно и эффективно.). А большее и лучшее испытание бывает пушкарям, когда по неприятелю стреляют, и тут быстро опознается мастер, потому что тут все увидят мертвые тела (вражеские трупы); и потому что только тогда видно, что в наряде повредится от неприятельского огня, а что от неумелой своей стрельбы или от возгорания пороха. И кто к такому делу не привык, тот в пушкари не годится, хоть и будет в нем мудрость всего света явлена… (Любопытное замечание. Видно, что главным качеством артиллеристов издревле считалось практическое умение поражать неприятеля на поле боя.)

Ст. 59. А пушкарский начальник в войске есть третий человек в военном совете. По власти своей [стоит] после главнокомандующего и фельдмаршала...

Ст. 61. А пушкарский начальник великую важность имеет, поскольку он и начальник пушкарям и член военного совета войска, и имеет попечение не только о пушкарском деле, но и за всех воинских людей несет ответственность вместе с главнокомандующим, начальниками и со всем военным советом¹⁴³.С 1680 года в России существовало уже специальное Ракетное заведение. В этом заведении в конце XVII века изготавливали различные ракеты, зажигательные фитили к ним, составы «цветных огней»¹⁴⁴.В уставе имеется первое, в сущности, упоминание об артиллерийской подготовке наступления: «…Если случится идти под какую крепость, под град и тому подобное, то надобно идти под град ввечеру, изготовить укрытия вблизи, артиллерию установить и, изготовя все ночью, поутру ранее почаще изо всей артиллерии стрелять часов до шести, а потом начать приступ…»¹⁴⁵. И далее «…Как начнут готовиться к приступу, из окопов вылезать, то в ту пору следует всей артиллерии беспрестанно стрелять, чтобы недруги временно преступного не делали… Также следует из полковых пищалей беспрестанно стрелять и недругов от амбразур отбивать, а своих оборонять, чтобы им во время приступа помешки не было…»»¹⁴⁶.В статье С.И., Дьякова С.Ю. Добряка «История артиллерийских знамен России периода с XIV века до 1725 года как фактор успешной подготовки сегодняшних офицеров РВиА» говориться о том, что «знамя воинское – знак, объединяющий воинскую часть и указывающий на её принадлежность к вооруженным силам государства, является символом воинской чести. Корабельное знамя называется флагом. Появились в древности, первоначально роль знамени воинского выполняли определенные фигуры (сова, орёл и др.), помещённые наверху древка, а с IX века – прикрепляли к древку полотнища. У славян до конца XV века оно называлось стягом. С начала XVI века установилось название знамени воинского: в пеших частях – знамя, в кавалерии – штандарт. Пётр I в начале XVIII века установил форму и рисунок знамени воинского с определенной расцветкой для различных частей¹⁴⁷. В начале XX века в русской армии были полковые и войсковые (в казачьих войсках) знамена воинские.О Боевом знамени даже есть пословицы¹⁴⁸:Огню важно пламя, а воину – знамя. (Житейская мудрость, Знамя)

В пороховом дыму и пламени не изменим священному знамени. (О войне и мире, Знамя)

Держи знамя высоко – пойдешь далеко. (Знамя)

За боевое знамя держись зубами. (Знамя)

Боевое знамя над нами – победа за нами. (Знамя)

Знамя несть -– великая честь. (Знамя)

Сам погибай, но знамя спасай. (Знамя)

Сберечь знамя – сохранить честь. (Знамя)

Где знамя, там и душа. (Знамя)

Знамя части – воинская святыня. (Знамя)

«Среди Боевых знамен воинских частей и соединений особое почетное место занимают артиллерийские знамена, их история уходит в далекие времена боевого прошлого русской артиллерии.

Артиллерия древней Руси¹⁴⁹ участвовала в многочисленных походах, осадах и сражениях под общевойсковыми стягами, как в старину у нас назывались боевые знамена¹⁵⁰. Под этими стягами дружины Олега и Святослава, ратные полки Александра Невского, Дмитрия Донского¹⁵¹, Минина и Пожарского одерживали славные победы, отстаивая свободу и независимость нашей Родины.С XVI в. артиллерия уже получила самостоятельную организацию¹⁵², но первоначально артиллерийские соединения еще не имели своих знамен. «Наряд», как тогда называлась назначенная (наряженная) в поход артиллерия, шел со своим воеводой при Большом полку рати и под знаменем Большого воеводы¹⁵³ — общевойскового начальника, или при Государевом полку под царским знаменем, когда во главе войска выступал сам царь¹⁵⁴. В летописи об осаде Казани в 1552 г. читаем: «А сам государь (Иван Грозный. — П. Л.) пошел за большим полком, а за собою велел итти наряду (артиллерии. — П. Л.) и сторожевому полку и левой руке. И как государь вышел на луг против города, и велел государь хоругви христианские развертити, сиречь знамя,..»¹⁵⁵.С образованием в России постоянной армии, начало чему было положено при Иване Грозном организацией стрелецкого войска¹⁵⁶, разрядным полкам «нового строя» была придана артиллерия¹⁵⁷, участвовавшая в ратных делах под знаменами своих полков¹⁵⁸.Письменные или вещественные памятники не дают прямых указаний на существование артиллерийских знамен до середины XVII века¹⁵⁹. Наиболее ранним из сохранившихся до нашего времени является знамя «Большого наряда» 1664 года¹⁶⁰, находящееся в Оружейной палате в Москве¹⁶¹. На его полотнище среди изображений общевоенного характера имеются три пушки с пушкарями при них. Шелковое полотнище знамени выделяется высокохудожественной работой и богатой отделкой. Середина полотнища — зеленого цвета, откос желтый, кайма черная¹⁶². Это знамя было изготовлено к походу во время войны с Польшей (1654—1668 гг.), о чем свидетельствует надпись на его полотнище: «Подписано сие знамя лета 7162 (т. е. в 1654 г.—П. Л.) месяца февраля в 22 день...» и далее: «А быть сему знамени с нами великими государи у нашего большаго наряду, у бояр и воевод, как мы великий государь сами бываем в походе... и сие знамя тогда вести перед бояры и воеводы, которые будут по нашему указу у наряду...»¹⁶³. В том же году это знамя было взято в поход под Смоленск и в последующие годы войны прошло с артиллерией боевой путь вплоть до Риги¹⁶⁴. По возвращении из похода в Москву оно было сдано установленным порядком в Оружейную палату и выносилось на парады, в которых участвовала артиллерия¹⁶⁵.Значительный интерес представляет также знамя Оружейной палаты, установленное в 1664 году¹⁶⁶. Художественные изображения военных атрибутов на его полотнище дают представление о вооружении и снаряжении русских войск того времени. Это знамя было в походе под Смоленском в 1667 году.Из артиллерийских регалий второй половины XVII века сохранились два пушкарских значка с изображением на их полотнищах пушек, ядер, пальников и надписями: на одном – «Я храбрую зычно», а на другом – «Озираются днем такоже и нощию»¹⁶⁷¹⁶⁸.«Важным этапом в развитии русской артиллерии явился конец XVII века начало XVIII века, к этому времени Россия превратилась в огромную континентальную державу, завершилось образование единого государства, были достигнуты и определенные успехи и экономическом отношении, хотя Россия отставала от передовых стран Западной Европы¹⁶⁹.Артиллерия быстро завоевала признание в русском войске, а ее развитие привело к значительному увеличению служилого персонала при «наряде» (так называли артиллерию), который постепенно обособился и образовал особый разряд ратных людей. Обычно мастер, изготовивший орудие, сам его и обслуживал. Системы обучения в рамках государства не было. Все знания передавались по наследству из поколения в поколение.

Количество орудий в русском войске неуклонно возрастало, а, вместе с этим, шел объективный процесс увеличения численности пушкарей. К началу 80-х годов XVII века их количество составляло порядка 7000 человек. Расширение круга профессиональных артиллеристов и усложнение военного дела привели к появлению элементов боевой подготовки «наряда». В приказных делах XVII века содержится информация о специально оборудованном поле в Москве на Ваганькове, где в присутствии царя и иностранных гостей проводились смотры гранатной стрельбы по срубам и мишеням. Обучение осуществлялось путем многократных тренировок – «натаскиванием».

В это время общая численность армии вместе с казаками составляла более 216 тысяч человек, а под ружье собиралось и больше¹⁷⁰. Но вся эта внушительная военная масса не могла защитить Русь даже от набегов крымских татар (ежегодно уводивших в плен сотни тысяч русских людей). И только после неудачных Чигиринских походов в государстве делаются попытки изменения системы подготовки военных командных кадров.Историческое исследование показывает, что на Руси предпринимались неоднократные попытки упорядочения процесса подготовки и производства командных кадров, в том числе и кадров для артиллерии:

– чтобы устранить помехи в управлении войсками был издан устав о служебном старшинстве – бояр;

– чтобы упорядочить данный процесс, офицеры приписывались к определенным Приказам¹⁷¹;– все прохождение службы могло осуществляться только в Приказе, к которому был приписан боярин и др.¹⁷².Подводя итог изложенному, следует отметить, что в рассматриваемый период в России накапливались предпосылки для создания системы артиллерийского образования. Если же учитывать тот факт, что прогресс в военном деле в то время бы равносилен прогрессу общества, то вполне понятно, что революционные изменения Петровской эпохи в области артиллерийского образования — предмет особого интереса нашего исследования¹⁷³.В эпоху Петра I в Москве впервые была налажена систематическая, регулярная подготовка специалистов артиллерии, которая первоначально проводилась в специальных школах. На роль родоначальника артиллерийского образования претендуют несколько учебных заведений, «школ». Первая из них была учреждена в 1698 г. при бомбардирской роте Преображенского полка. Её воспитанники составили ядро ведущих профессионалов артиллерии русской армии. Одной из первых школ, положивших начало артиллерийскому образованию, явилась Московская школа «цифири и землемерия», созданная в 1698 г. при Пушкарском приказе. Хронологически она начала функционировать даже раньше, чем школа при бомбардирской роте. Лучшие воспитанники школы «цифири и землемерия» затем поступали в бомбардирскую школу, а другие – в артиллерийский полк. От Пушкарской школы эстафету подготовки артиллеристов приняла организованная в 1701 г. в Москве на Новом Пушечном дворе артиллерийская школа. В том же году была учреждена Московская школа математико-навигацких наук, в которой готовили и артиллеристов¹⁷⁴.Как показал проведенный анализ, новые учебные заведения – первые артиллерийские школы – столкнулись с целым рядом проблем. Они нуждались практически во всём: в специальной литературе, в учебно-материальной базе и, особенно, в хороших педагогах. Особой проблемой было то, что первоначально, на стадии становления, основной состав педагогов отечественных военно-учебных заведений был представлен иностранцами. Своих педагогов было явно недостаточно (либо не было вовсе). Военное образование периода его становления в России нуждалось в российских педагогических кадрах.

В обучении будущих артиллеристов основное внимание уделялось преподаванию предметов математического цикла. Однако при этом учебный процесс строился примитивно. Учителя требовали от воспитанников не доказательств и рассуждений, а зазубривания определений, формулировок, ответов на заранее известные вопросы. Кроме того, трудности в становлении отечественной военно-педагогической школы были связаны и с тем, что в процессе обучения артиллеристов в военно-учебных заведениях России начала XVIII в основном использовалась иностранная специальная научная и техническая терминология, а своя терминология ещё не была сформирована.

Необходимо заметить, что указанные проблемы были известны императору и их преодоление он рассматривал как задачу государственной важности. Так, в частности, отсеивали негодных, не любящих своё дело учителей военно-учебных заведений. Необходимые для подготовки будущих офицеров-артиллеристов учебные пособия приобретались за границей, переводились и переиздавались на русском языке (книги Т. Бринка «Описание артиллерии», Э. Брауна «Новейшее основание практики артиллерии…», первый учебник И.А. Вельяшева по артиллерии на русском языке)¹⁷⁵.Важное значение для становления подготовки и деятельности преподавателей артиллерийских военно-учебных заведений имело перенесение в 1712 г. столицы государства в Петербург. Строительство Петербурга сопровождалось учреждением в нём учебных заведений. Так, в 1717 г. была основана объединённая артиллерийская и инженерная школа, а в 1721 г. была учреждена первая самостоятельная артиллерийская школа.

К сожалению, после смерти Петра I созданные им военно-учебные заведения были закрыты. Тем не менее, эти школы сыграли важную роль в становлении военного образования. Однако, ввиду ограниченного срока обучения и недостатка педагогических кадров, особенно с опытом офицерской службы, обучавшиеся в школах не могли получить полного и разностороннего образования, чтобы подготовиться к воинской службе на офицерских должностях. Поэтому длительное время военные школы выпускали в войска лишь унтер-офицеров, которые затем пополняли и совершенствовали профессиональные знания по месту службы. Указанные недостатки не позволяли в полной мере дать будущим офицерам военную подготовку, целенаправленно воспитать их в духе воинских традиций. Один из самых главных недостатков системы образования заключался в том, что она не удовлетворяла растущие потребности войск в офицерских кадрах.