штраф. Сборник статей по итогам Международной научнопрактической конференции 23 июня 2020 г. Стерлитамак, Российская Федерация
 Скачать 1.58 Mb.
|
|
Выводы. В статье излагается подход к пониманию конфликтологической сущности муниципально - правовых норм с учетом возрастающей конфликтности в обществе, формирующий новое направление научных исследований о конституционно - правовых конфликтах. 50 Ключевые слова: органы местного самоуправления, конституционно - правовой конфликт, разрешение конфликтов, согласование интересов. Муниципальному праву как публичной отрасли не чужды диспозитивные способы разрешения правовых аномалий, основанные на координационных связях. Под координацией буквально необходимо понимать согласование. А.И. Казанник рассматривал координацию как функцию и метод управления и доказал, что метод координации выступает обязательным компонентом всякого руководства в тех случаях, когда один из субъектов управления подчинен другому [1, с. 26]. Таким образом, не случайно, что различные координационные механизмы проникли в публичные отрасли конституционного и муниципального права. С закреплением в Конституции РФ местного самоуправления, принципа разделения властей появились и различные механизмы эффективного согласования действий властных субъектов при осуществлении государственной и муниципально - правовой политики, которые применимы и при угрозе возникновения конституционно - правовых конфликтов. Конституционно - правовые конфликты с участием органов местного самоуправления происходят при перераспределении властных полномочий и возникают, таким образом, в правоотношениях по наделению органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями и перераспределению полномочий между органами местного самоуправления и органами государственной власти субъекта Российской Федерации. Предусмотренный главой 4 Федерального закона от 06.10.2003 № 131 - ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 131 - ФЗ) порядок наделения органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями не устанавливает необходимости согласования с муниципалитетами соответствующих проектов нормативных правовых актов о наделении полномочий и в целом вопроса о передаче им для исполнения соответствующих полномочий. Поскольку местное самоуправление является самостоятельным уровнем осуществления публичной власти, не входит в систему государственной власти и вправе самостоятельно распоряжаться ресурсами в виде муниципального имущества, а также кадровыми ресурсами, местным бюджетом, соответственно, муниципальным образованиям должна быть предоставлена возможность для выражения своей правовой позиции по жизненно важным для местного самоуправления вопросам, например, посредством института совета муниципальных образований. Таким образом, согласование проектов законов о передаче и перераспределении полномочий может быть осуществлено с советами муниципальных образований, что решит проблему большого числа участников координации. Данные изменения позволят предупредить конституционно - правовой конфликт между органами государственной власти и органами местного самоуправления в наиболее чувствительной и значимой для них сфере разделения компетенции публично - правовых образований. Также отдельные муниципальные образования, сознавая возможность появления юридических конфликтов, предусмотрели специальные нормы по их разрешению. Например, согласно статье 35 Устава Муромцевского муниципального района Омской 51 области споры и разногласия, возникающие между органами местного самоуправления Муромцевского муниципального района и органами местного самоуправления поселений, входящих в состав Муромцевского муниципального района, решаются путем консультаций и переговоров [2]. Согласно ранее действовавшей редакции статьи 34 Устава Колосовского муниципального образования Омской области разногласия между администрацией Колосовского муниципального образования и районным Советом Колосовского муниципального образования разрешаются посредством создания согласительной комиссии [3]. Однако конструирование подобных муниципально - правовых норм является, скорее, исключением, нежели правилом. В связи с чем представляется необходимым определить актора, способного разрешить конфликт между органами и должностными лицами местного самоуправления. С учетом единой системы публичной власти в Российской Федерации, учитывая многообразие типов муниципальных образований, моделей организации местного самоуправления разногласия между обязательными органами и должностными лицами местного самоуправления, предусмотренными частью 2 статьи 34 Федерального закона № 131 - ФЗ, могут быть переданы на разрешение высшему должностному лицу субъекта Российской Федерации путем внесения соответствующих изменений в Федеральный закон № 131 - ФЗ. Список использованной литературы: [1] Казанник А.И. Координация в системе функций местных советов. Изд - во Томского университета. 1980г. 192с. [2] Решение Совета Муромцевского муниципального района Омской области от 19.07.2013 № 48 «Об утверждении Устава Муромцевского муниципального района Омской области в новой редакции» // Знамя труда. № 35. 06.09.2013. [3] Устав Колосовского муниципального образования Омской области (принят в новой редакции Решением Колосовского районного Совета Омской области от 28.12.2001 № 50) // Новый вымпел. № 15. 26.03.2002. © Третьяк И.А., 2020 Хамдулаева А.К., аспирант кафедры уголовно - правовых дисциплин Московского института современного академического образования. АНАЛИЗ МЕЖДУНАРОДНО - ПРАВОВЫХ ПРЕДПОСЫЛОК КРИМИНАЛИЗАЦИИ СОДЕЙСТВИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Аннотация: данная статья посвящена анализу основных положений регулируемых террористическую деятельность, в статье также дается оценка основных международных и национальных методов борьбы с терроризмом, указаны законодательные способы обеспечения общественной безопасности. 52 Ключевые слова: террористическая деятельность, международная безопасность, соучастник, мировая угроза, содействие терроризму, антитеррористическая направленность. В условиях современной действительности содействие террористической деятельности все больше приобретает не только национальный, но и международный характер, что ставит под угрозу мировой порядок и мировую общественную безопасность. На протяжении длительного времени международное сообщество активно проводит политику борьбы с терроризмом. В связи с транснациональным характером этого явления борьба с ним неизбежно стала самостоятельным направлением правового регулирования в актах международного права. Особо широкие масштабы и наибольшую угрозу для общества террористическая деятельность приобретает при включении в нее значительного числа людей, которые хотя и не осуществляют террористический акт непосредственно, но создают необходимые условия для его реализации. Отмеченная исследователями необходимость совместной борьбы с терроризмом была в полной мере воспринята на межгосударственном уровне [1, с.66 - 82] Поэтому начиная с 60 - х гг. ХХ в. и по настоящее время в международно - правовых актах антитеррористической направленности прослеживается более широкий подход к пониманию содержания термина «содействие терроризму» [4, с.142] Угроза терроризма не замыкается на отдельном государстве, а представляет собой мировую угрозу. В настоящее период времени международный аспект терроризма выступает глобальной угрозой международной безопасности. Представляется, что государства должны сконцентрировать свои усилия на международном и национальном уровнях, прежде всего, на устранении причин и условий, способствующих деятельности террористических организаций. Основным в их числе является содействие террористической деятельности. А.В. Серебряков справедливо отмечает, что создание международно - правовых основ противодействия терроризму к настоящему времени привело к образованию целостной системы антитеррористического права [4, с.140] Несмотря на достаточно общий характер положений данных международных договоров, они имеют определяющее значение для законодательства подписавших их государства, в том числе и России. Так, в частности, ратификация Россией Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма предопределила появление в УК РФ ст. 205. 1 «Содействие террористической деятельности». Это чрезвычайно важная норма позволяет существенно расширить рамки уголовно - правовой превенции, распространив ее на лиц, осуществляющих склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение преступлений террористического характера, а равно вооружение или подготовку лица в целях совершения таких преступлений либо финансирование терроризма. Дальнейшее развитие законодательства было направлено на совершенствование противодействия терроризму. Происходит нормативная дифференциация видов соучастников преступления. Особый акцент был сделан на лиц, подстрекающих к совершению преступления, лиц, «иным образом соучаствующих в преступлении». Многим международным аспектам противодействия террористической деятельности посвящены труды теоретиков уголовного права [5, с.50 - 55] 53 Важное значение в указанном направлении сыграло принятие Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г., в ч. 3 ст. 2 которой выделяются четыре фигуры: соучастник, организатор, руководитель и пособник преступления. Происходит существенное расширение круга лиц, признаваемых сообщниками террористов. Ключевую роль в становлении прочных международных основ противодействия терроризму сыграла Конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 г., которая зафиксировала следующее принципиальное положение о том, что любое лицо совершает преступление, если оно любыми методами, прямо или косвенно, незаконно и умышленно предоставляет средства или осуществляет их сбор с намерением, чтобы они использовались, или при осознании того, что они будут использованы, полностью или частично, для совершения преступлений террористической направленности. Последующее развитие международно - правового регулирования антитеррористической деятельности было направлено на детальную регламентацию ответственности за наиболее опасные и распространенные формы содействия терроризму. Так, в ст. 6 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма 2005 г. [6, с.1785] вводится понятие «вербовка террористов», которое охватывает собой привлечение другого лица к совершению или участию в совершении террористических преступлений или к присоединению к какому - либо соединению или группе с целью содействия совершению этим объединением или группой одного или нескольких террористических преступлений. В ст. 7 данной Конвенции расшифровывается понятие «подготовка террористов». Оно включает инструктирование по вопросам изготовления или использования взрывчатых веществ, огнестрельного или иного оружия, или ядовитых или вредных веществ, или по вопросам других конкретных методов или приемов в целях совершения или содействия совершению террористического преступления, когда заведомо известно, что переданные навыки предназначаются для использования в этих целях. В целом, формирование международно - правовых основ противодействия терроризму началось в середине прошлого столетия и уже к первому десятилетию XXI в. образовалась целостная система указанных норм, в которую входит порядка 19 основополагающих общих и региональных конвенций. Данные конвенции, помимо закрепления преступных деяний террористической направленности, определяют лиц, оказывающих содействие террористической деятельности. Так, в Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. упоминается о фигуре соучастника преступления: «любое лицо на борту воздушного судна, находящегося в полете, является соучастником лица, которое совершает или пытается совершить какое - либо действие, указанное в п. «a» данной статьи» [2, с.1]. Аналогичное указание содержится в п. «b» ч. 2 ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г.; п. «e» ч. 1 ст. 2 Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г. Однако, указанные конвенции не конкретизируют соучастников преступления по видам. При формально - логическом и системном толковании предписаний указанных конвенций можно прийти к выводу о том, что соучастники понимаются только как соисполнители преступлений, т.е. как лица, непосредственно своими деяниями, 54 выполняющими объективную сторону преступлений террористической направленности. Такое понимание приводит к необоснованному сужению круга лиц, на которых распространяется антитеррористическое законодательство. Однако в конце 70 - х гг. в п. «f» ст. 1 Европейской Конвенции о пресечении терроризма 1977 г. появляется новый термин «участие в качестве сообщника», что свидетельствует о расширении круга лиц, привлекаемых к ответственности за террористическую деятельность. Смысловая нагрузка понятия «сообщник» шире, чем понятие «соучастник», поскольку первый термин, помимо непосредственных участников преступления, позволяет рассматривать в качестве субъектов уголовной ответственности за терроризм лиц, осуществляющих содействие этой деятельности. Помимо этого, понятие «сообщник» указывает на сложный характер участия в террористической деятельности, на наличие устойчивых преступных групп, со своей внутренней иерархией и руководством. В последующем указанная терминология нашла отражение в нормах Международной Конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г., в которой содержится положение о том, что: «любое лицо, которое принимает участие в качестве сообщника любого лица, которое совершает или пытается совершить акт захвата заложников, также совершает преступление для целей данной Конвенции. В качестве такой цели выступает совершение или воздержание от совершения любого акта государством, международной межправительственной организацией, каким - либо физическим или юридическим лицом или группой, что является прямым или косвенным условием для освобождения заложника» [3, с.1] Таким образом, исходя из смысла указанной нормы, следует, что для сообщника лица, которое совершает или пытается совершить акт захвата заложников, также как и для лица, содействующего террористической деятельности, по смыслу ст. 205.1 УК РФ характерно то, что: Во - первых, виновный предвидит, как минимум, возможность совершения иным лицом преступных действий; Во - вторых, целью виновного является содействие лицу (непосредственная цель) для совершения им преступления в будущем (конечная цель). Последующие этапы развития международных норм о противодействии терроризму характеризуются продолжением поиска путей оптимизации, как методов международного сотрудничества, так и круга лиц, на которых оно распространялось. В первую очередь, в конвенционных нормах была проведена более детальная дифференциация по видам соучастников преступления. Особо акцентировалось на лицах, подстрекающих к совершению преступления, о которых впервые было упомянуто в п. «b» ч. 2 ст. 3 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г. В указанном пункте также содержится указание на «лицо иным образом соучаствующим совершению преступления». Список использованной литературы 1. Bossong R. EU cooperation on terrorism prevention and violent radicalization: frustrated ambitions or new forms of EU security governance? // Cambridge Review of International Affairs. 2014. № 27 (1). P. 66–82. 2. Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов статья 1 пункт «b» от 16.12.1970 г. // СПС Консультант Плюс. 55 3. Международной конвенции о борьбе с захватом заложников статья 1 от 17.12.1979 г. // Система ГАРАНТ. 4. Серебряков А.В. Становление категории «содействие террористической деятельности» в нормах международного уголовного законодательства // Общество и право. 2010.№ 3. С.140 - 142. 5. Сильченко Е.В. Преступное сообщество (преступная организация), создаваемое в целях осуществления нелегального наркобизнеса как структурная основа его формирования // Уголовная политика в сфере обеспечения безопасности здоровья населения, общественной нравственности и иных социально - значимых интересов: Материалы Международной научно - практической конференции. 2012. С. 50 –55. 6. Федеральный закон от 20 апреля 2006 г. №56 - ФЗ «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. №17. Ч. 1. Ст. 1785. © Хамдулаева А.К., 2020 Ходжибаев Р.Р. студент «ФГБОУ ВО» Оренбургской государственный университет г. Оренбург, Россия СУДЕБНЫЙ ШТРАФ КАК ФОРМА ОКОНЧАНИЯ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ Аннотация Актуальность. Направление отечественной уголовной политики в настоящее время направлен на дифференциацию уголовной ответственности, гуманизацию и либерализацию большого числа мер уголовного принуждения, восстановление нарушенных противоправными деяниями прав потерпевших. Приоритетными задачами современной уголовной политики также является предупреждение неправомерного поведения в будущем. Одним из воплощений намеченных тенденций является введение Федеральным законом от 03.07.2016 г. № 323 - ФЗ в действующие Уголовно - процессуальный кодекс Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации института судебного штрафа. Межотраслевое значение рассматриваемого института предопределило его нестандартную регламентацию, а также вызвало ряд проблем в правоприменительной деятельности и дискуссии в научной среде. Ключевые слова Судебный штраф, прекращение уголовного дела, прекращение уголовного преследования, освобождение от уголовной ответственности. Отечественный законодатель судебный штраф закрепил в УПК РФ как основание прекращение уголовного дела или уголовного преследования, связанного с назначением 56 меры уголовно - правового характера в виде судебного штрафа (ст. 25.1 УПК РФ), дополнив также УПК РФ самостоятельной главой 51.1, регламентирующей порядок производства данной меры на разных этапах уголовного судопроизводства, и порядок ее исполнения. В УК РФ судебный штраф представлен как одно из предусмотренных главой 11 УК РФ оснований освобождения от уголовной ответственности (ст. 76.2 УК РФ), и как предусмотренная разделом 16 УК РФ - иная мера уголовно - правового характера (гл. 15.2 УК РФ) Данный институт предусматривает возможность не отбывать уголовное наказание, соответственно, не нести целый ряд негативных правовых последствий, с этим связанных, лицам, впервые совершившим преступление небольшой или средней тяжести, при условии возмещения ими ущерба или иным образом заглаживания вреда, причиненного преступлением. Единственной, фактически, обязанностью для данных лиц, налагаемых судом, является обязанность по уплате судебного штрафа. Таким образом, введенный законодателем институт, позволяет учитывать интересы не только участников уголовного конфликта, но и интересы общества, в лице государства. Статистические сведения, представленные Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации, показывают широкую востребованность сравнительно нового института. Несмотря на указанные положительные аспекты, на современном этапе развития уголовного процесса, в части регулирования института судебного штрафа наблюдается ряд проблем. Производство о назначении меры уголовно - правового характера в виде судебного штрафа представляет собой установленный уголовно - процессуальным законодательством порядок, а именно систему действий должностных лиц, которые направлены на урегулирование задачи, связанной непосредственно с возможностью прекращения уголовного дела (преследования) в связи с назначением виновному лицу судебного штрафа. В соответствии с ч. 1 ст. 25.1 УПК РФ, к уголовно - процессуальным основаниям для принятия соответствующего решения относятся: инициатива суда, а также результат рассмотрения судом ходатайства лица, осуществляющего предварительное расследование. УПК РФ предусматривает возможность прекращения уголовного дела (преследования) с применением положений ст. 76.2 УК РФ на любом этапе уголовного судопроизводства. Вместе с тем, возможность вынесения соответствующего решения, согласно ч. 2 ст. 25.1 УПК РФ, ограничивается моментом удаления суда в совещательную комнату с целью постановления приговора по делу. При этом законодателем предусмотрена возможность применения положений о назначении меры уголовного - правового характера не только при рассмотрении дела в суде первой инстанции, но и в процессе апелляционного рассмотрения уголовного дела. Несмотря на данные положительные аспекты, на текущем этапе развития уголовного судопроизводства, в том числе в части регулирования института судебного штрафа наблюдается ряд проблем. Внесение изменений в нормативное регулирование судебного штрафа требуется на каждой стадии уголовного судопроизводства. Например, на этапе предварительного расследования по уголовному делу не установлена необходимость уведомления участников уголовного процесса о завершении следственных действий, а также не закреплено их право на ознакомление с материалами дела. Несовершенство используемым законодателем конструкций также не позволяет в должной мере обеспечить 57 права и интересы участников на стадии судебного разбирательства и приводит к разной практике применения норм рассматриваемого института. Например, неразрешенным в настоящее время является вопрос о характере норм, предусматривающих прекращение уголовного дела или уголовного преследования по рассматриваемому основанию для суда. |