Словарь по логике_ Ивин. Словарь по логике Разработан на основе
 Скачать 1.81 Mb.
|
В современной эпистемологии «классическая» проблема О. трансформировалась в задачу исследования того лишенного четких границ многообразия способов О. знания, с помощью которого достигается приемлемый в данной области – но никогда не абсолютный – уровень обоснованности. Поиски «твердых оснований» отдельных научных дисциплин перестали быть самостоятельной задачей, обособившейся от решения конкретных проблем, встающих в ходе развития этих дисциплин. О. и аргументация соотносятся между собою как цель и средство: способы О. составляют в совокупности ядро всех многообразных приемов аргументации, но не исчерпывают последних. В аргументации используются не только корректные приемы, к которым относятся способы О., но и некорректные приемы, подобные лжи или вероломству и не имеющие ничего общего с О. Кроме того, процедура аргументации как живая, непосредственная человеческая деятельность должна учитывать не только защищаемый или опровергаемый тезис, но и контекст аргументации, и в первую очередь ее аудиторию. Приемы О. (доказательство, ссылка на подтвердившиеся следствия и т.п.), как правило, безразличны и к контексту аргументации, и, в частности, к аудитории. Приемы аргументации могут быть и почти всегда являются более богатыми и более острыми, чем приемы О. Но все приемы аргументации, выходящие за сферу приемов О., заведомо менее универсальны и в большинстве аудиторий менее убедительны, чем приемы О. (см.: Аргументация эмпирическая, Аргументация теоретическая, Аргументация контекстуальная, Целевое обоснование, Достаточного основания принцип). ОБОСНОВАНИЕ ОЦЕНОК – приведение доводов (аргументов) в поддержку высказываемых оценок с намерением убедить аудиторию в их приемлемости. Напр., в качестве аргумента в поддержку оценки «Хорошо, когда солдат дисциплинирован» можно сослаться на утверждение «Армия, состоящая из недисциплинированных солдат, обязательно потерпит поражение»; оценку «N. должен быть честным» можно обосновать ссылкой на то, что она вытекает из посылок «N. – человек» и «Всякий человек должен быть честным». Способы аргументации делятся на универсальные, применимые во всякой аудитории, и контекстуальные, успешные лишь в некоторых аудиториях. Универсальная аргументация подразделяется далее на эмпирическую, включающую ссылку на то, что дано в опыте, и теоретическую, опирающуюся гл. обр. на рассуждение. Эта классификация способов обоснования в случае оценочных высказываний требует важного уточнения: эмпирическое обоснование в случае оценок имеет иной смысл, чем в случае описательных (дескриптивных) высказываний. Оценки не могут поддерживаться ссылками на то, что дано в непосредственном опыте. Вместе с тем имеются такие способы О. о., которые в определенном отношении аналогичны способам обоснования описаний и которые можно назвать поэтому квазиэмпирическими. К ним относятся различные индуктивные рассуждения, среди посылок которых имеются оценки и заключение которых также является оценкой. В числе таких способов – неполная индукция, аналогия, ссылка на образец, целевое обоснование (подтверждение), истолкование акта понимания как индуктивного свидетельства в пользу его посылок и др. Ценности не даны человеку в опыте. Они говорят не о том, что есть в мире, а о том, что должно в нем быть, и их нельзя увидеть, услышать и т.п. Знание о ценностях не может быть эмпирическим, процедуры его получения могут лишь внешне походить на процедуры получения эмпирического знания. Самым простым и вместе с тем самым ненадежным способом индуктивного О. о. является неполная (популярная) индукция. Ее общая схема: S1 должно быть Р. S2 должно быть Р. ......................... S1 должно быть Р. S1, S2, ..., Sn – все являются S. Все S должны быть Р. Здесь первые 5 посылок являются оценками, последняя посылка представляет собой описательное утверждение; заключение является оценкой. Напр.: Суворов должен был быть стойким и мужественным. Наполеон должен был быть стойким и мужественным. Эйзенхауэр должен был быть стойким и мужественным. Суворов, Наполеон и Эйзенхауэр были полководцами. Каждый полководец должен быть стойким и мужественным. Популярным способом индуктивной аргументации в поддержку оценок является аналогия. Общая схема оценочной аналогии: Предмет A имеет признаки а, b, с и является позитивно (негативно, нейтрально) ценным. Предмет В имеет признаки а, b, с. Предмет В также является, вероятно, позитивно (негативно, нейтрально) ценным. В этом рассуждении сходство двух предметов в каких-то признаках оказывается продолженным, и на основании того, что первый предмет имеет определенную ценность, делается вывод, что и второй предмет обладает такой же ценностью. Напр.: «Книга А – антиутопия, написанная хорошим языком, имеющая занимательный сюжет, заслуживает похвалы; книга В также является антиутопией, написанной хорошим языком и имеющей занимательный сюжет; значит, книга B также, по-видимому, заслуживает похвалы». Часто аналогия с оценочной посылкой предстает в форме: «Предмет А имеет свойства а, b, с и должен быть d, предмет В обладает свойствами а, b, с; значит, предмет В, вероятно, должен быть d». Напр.: «Хороший автомобиль имеет колеса, мотор и должен быть экономичным; хороший трактор имеет колеса и мотор; значит, хороший трактор тоже, по-видимому, должен быть экономичным». Только в самых редких случаях оценочная аналогия выступает в такой прозрачной форме, как в приведенных примерах. «Человек по сравнению с божеством так же ребячлив, – говорил Гераклит, – как ребенок по сравнению с человеком». В этой свернутой аналогии речь идет о том, что человек, в сравнении с более высокой ступенью развития (какой является божество), должен казаться ребячливым, поскольку ребенок, во многом подобный взрослому человеку (и имеющий его более высокой стадией своего развития), должен казаться ребячливым. В «Дон Кихоте» Сервантеса проводится такая ясная аналогия: «Странствующий рыцарь без дамы – это все равно, что дерево без листьев, здание без фундамента или тень без тела, которое ее отбрасывает». Поскольку дерево, лишенное листвы, здание без фундамента и тень без тела внушают подозрение и не могут оцениваться положительно, такую же реакцию вызывает и странствующий рыцарь без дамы. Еще одним способом индуктивного О. о. является апелляция к образцу, т.е. ссылка на то примерное поведение отдельного лица или группы лиц, которому надлежит следовать. Наиболее важным и распространенным способом О. о. является целевое обоснование оценок, наз. также мотивационным или телелогическим. Способы теоретической аргументации в поддержку оценок включают дедуктивное их обоснование, системную аргументацию (в частности, внутреннюю перестройку теории), демонстрацию совместимости обосновываемой оценки с другими принятыми оценками и соответствие ее определенным общим оценочным принципам, методологическое обоснование и др. Можно сказать, что теоретическая аргументация в поддержку оценочных утверждений, в том числе норм, во многом параллельна теоретическому обоснованию описательных утверждений: почти все способы аргументации, применимые в случае описаний, могут использоваться также для обоснования оценок. Исключение составляет анализ утверждения с точки зрения возможности эмпирического их подтверждения и опровержения: от оценок нельзя требовать, чтобы они допускали принципиальную возможность опровержения эмпирическими данными и предполагали определенные процедуры своего подтверждения такими данными. Дедуктивное обоснование оценок состоит в выведении обосновываемого оценочного утверждения из иных, ранее принятых оценок. Исследованием дедукции одних оценок из других занимаются оценок логика и деонтическая (нормативная) логика. Системное О. о. представляет собой включение их в представляющуюся хорошо обоснованной систему оценочных утверждений в качестве ее составных элементов. Важным шагом в теоретическом обосновании оценочных утверждений является демонстрация их совместимости с имеющимися в рассматриваемой области оценками и их системами. Новая оценка должна быть в согласии не только с уже принятыми и устоявшимися оценками и их системами, но и с определенными общими принципами, подобными принципам простоты, привычности, красоты и т.д. Определенное значение в обосновании оценочного утверждения может иметь, далее, методологическая аргументация, заключающаяся в ссылке на то, что оценка получена с помощью метода, уже неоднократно продемонстрировавшего свою надежность. Каждый успешный акт понимания сообщает известную дополнительную поддержку той общей оценке или норме, на основе которой он осуществляется. Особую роль в обосновании оценочных утверждений играют контекстуальные способы обоснования, включающие аргументы к интуиции, к традиции, к здравому смыслу, к вкусу и др. В процессе аргументации в поддержку оценок обычно используются самые разные способы обоснования, начиная с дедуктивного обоснования и кончая обращением к интуиции и традиции. Чаще всего используются не универсальные, а контекстуальные аргументы, поскольку оценки меняются от одного круга людей к другому и только немногие из оценок представляются общепринятыми. Характерным примером в этом плане являются принципы морали. Если мораль и держится в определенной мере на аргументации, то на аргументации, включающей все возможные ее способы, а не какие-то избранные, особо подходящие для обоснования морали приемы. ОБРАЗЕЦ – поведение лица или группы лиц, которому надлежит следовать. О. принципиально отличается от примера: пример говорит о том, что есть в действительности, и используется для поддержки описательных утверждений; О. говорит о том, что должно быть, и употребляется для подкрепления общих оценочных утверждений. В силу своего особого общественного престижа О. не только поддерживает оценку, но и служит порукой выбранному типу поведения: следование общепризнанному О. гарантирует высокую оценку поведения в глазах общества. О. играет исключительную роль в социальной жизни, в формировании и упрочении социальных ценностей. Человек, общество, эпоха во многом характеризуются теми О., которым они следуют, и тем, как эти О. ими понимаются. Имеются О., предназначенные для всеобщего подражания, но есть и рассчитанные только на узкий круг людей. Своеобразным О. является Дон Кихот: ему подражают именно потому, что он был способен самоотверженно следовать О., избранному им самим. О. может быть реальный человек, взятый во всем многообразии присущих ему свойств, но в качестве О. может выступать и поведение человека в определенной, достаточно узкой области: есть О. любви к ближнему, любви к жизни, самопожертвования и т.д. О. может быть также поведение вымышленного лица: литературного героя, героя мифа и т.п. Иногда такой герой выступает не как целостная личность, а демонстрирует своим поведением лишь отдельные добродетели. Можно, напр., подражать Ивану Грозному или Пьеру Безухову, но можно также стремиться следовать в своем поведении альтруизму доктора П.Ф. Гааза или любвеобильности Дон Жуана. Безразличие к О. само способно выглядеть как О.: в пример иногда ставится тот, кто умеет избежать соблазна подражания. Если О. выступает целостный человек, имеющий обычно не только достоинства, но и известные недостатки, нередко бывает, что его недостатки оказывают на поведение людей большее воздействие, чем его неоспоримые достоинства. Как заметил Б. Паскаль, «пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства – к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным» (Мысли, 257). Наряду с О. существуют также антиобразцы. Задача последних – дать отталкивающие примеры поведения и тем самым отвратить от такого поведения. Воздействие антиобразца в случае некоторых людей оказывается даже более эффективным, чем воздействие О. В качестве факторов, определяющих поведение, О. и антиобразец не вполне равноправны. Не все, что может быть сказано об О., в равной мере приложимо также к антиобразцу, который является, как правило, менее определенным и может быть правильно истолкован только при сравнении его с определенным О.: что значит не походить в своем поведении на Санчо Пансу, понятно лишь тому, кому известно поведение Дон Кихота. Рассуждение, апеллирующее к О., по своей структуре напоминает рассуждение, обращающееся к примеру: «Если должно быть первое, то должно быть второе; второе должно быть; значит, должно быть первое». Это рассуждение от утверждения следствия условного высказывания к утверждению его основания не является правильным дедуктивным умозаключением, оно представляет собой индуктивное умозаключение. Чаще всего рассуждение, использующее О., протекает по схеме: «Если всякое S должно быть Р, то S1 должно быть Р, S1 должно быть Р и т.д.; Si должно быть Р, S2 должно быть Р и т.д.; значит, всякое 5 должно быть Б». Аргументация к О. обычна в художественной литературе. Здесь она носит, как правило, непрямой характер: О. предстоит выбрать самому читателю по косвенным указаниям автора. Наряду с О. человеческих действий имеются также О. иных вещей: предметов, событий, ситуаций и т.д. Первые О. принято называть идеалами, вторые – стандартами. Для всех объектов, с которыми регулярно сталкивается человек, будь то молотки, часы, лекарства и т.д., существуют свои стандарты, говорящие о том, какими должны быть объекты данного рода. Ссылка на эти стандарты – частый прием аргументации в поддержку оценок. Стандарт, касающийся предметов определенного типа, обычно учитывает типичную их функцию; помимо функциональных свойств он может включать также некоторые морфологические признаки. Напр., никакой молоток не может быть назван хорошим, если с его помощью нельзя забивать гвозди; он не будет также хорошим, если он, позволяя забивать гвозди, имеет все-таки плохую рукоятку. ОБРАЩЕНИЕ (лат. conversio) – в традиционной логике вид непосредственного умозаключения, в котором вывод получается путем постановки предиката посылки на место субъекта, а субъекта посылки – на место предиката. Общая схема О. выглядит следующим образом: S есть Р. Р есть S. Напр., из суждения «Птицы есть позвоночные» мы путем О. получаем вывод «Позвоночные есть птицы». Общеутвердительные суждения «Все S есть Р» (типа A) обращаются в частноутвердительные «Некоторые Р есть S» (типа I), напр., суждение «Все рыбы дышат жабрами» обращается в суждение «Некоторые дышащие жабрами есть рыбы»; общеотрицательные суждения «Ни одно S не есть Р» (типа Е) обращаются в общеотрицательные «Ни одно Р не есть S» (типа Е), напр., суждение «Ни один кит не является рыбой» обращается в суждение «Ни одна рыба не есть кит»; частноутвердительные суждения «Некоторые S есть P» (типа I) обращаются в частноутвердительные «Некоторые Р есть S», напр., суждение «Некоторые металлы – жидкости» обращается в суждение «Некоторые жидкости – металлы»; наконец, из частноотрицательного суждения нельзя сделать вывод путем О. ОБЪЕДИНЕНИЕ (СЛОЖЕНИЕ) КЛАССОВ (МНОЖЕСТВ) – логическая операция, позволяющая из исходных классов образовывать новый класс (множество), в который войдут все элементы каждого из исходных классов. Так, в результате О. к. спортсменов (А) и класса студентов (В) мы получим класс людей, состоящий из студентов, не являющихся спортсменами, из спортсменов, не являющихся студентами, и из тех людей, которые одновременно являются и студентами, и спортсменами. Символически полученный результат объединения записывают в виде выражения A ¥ В (см.: Круги Эйлера). ОБЪЕКТИВНОСТЬ – независимость от человеческого сознания, от воли и желаний людей, от их субъективных вкусов и пристрастий. Свойством О. обладает внешний по отношению к сознанию мир, который является причиной самого себя и развивается в силу присущих ему законов, порождая на определенной ступени своего развития человека и человеческое сознание, представляющее собой отображение объективного мира. В методологии научного познания свойство О. приписывают научным теориям и законам, вообще любому истинному знанию. Истина объективна в том смысле, что, будучи адекватным отображением объективной действительности, не зависит от того, признают ее люди или нет. Напр., утверждение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, было истинно и в те времена, когда в общественном сознании господствовала геоцентрическая система Птолемея и никто не считал это утверждение истинным. Конечно, понятия и суждения создаются людьми, однако будет ли то или иное суждение адекватно воспроизводить черты действительности или искажать их, зависит не от людей, а от самой действительности. И в этом смысле истина объективна. Аналогично научные теории и законы несут в себе объективную истину независимо от того, признает их научное сообщество или отвергает. Иногда под О. понимают интерсубъективность – общепонятность, общепризнанность. Однако общепризнанность и общеупотребительность к.-л. понятий, утверждений, теорий, хотя и свидетельствует об их независимости от индивидуальных вкусов того или иного конкретного ученого, все-таки не тождественна О.: несмотря на свою интерсубъективность, признанные законы и теории могут оказаться объективно ложными (см.: Истина). ОБЪЕКТНЫЙ (ПРЕДМЕТНЫЙ) ЯЗЫК – язык, выражения которого относятся к некоторой области объектов, их свойств и отношений. Напр., язык механики описывает свойства механического движения материальных тел и взаимодействия между ними; язык арифметики говорит о числах, об их свойствах, операциях над числами; язык химии – о химических веществах и реакциях и т.д. Вообще любой язык обычно используется прежде всего для того, чтобы говорить о каких-то внеязыковых объектах, и в этом смысле каждый язык является объектным. Однако в семантическом анализе приходится говорить о самом языке, и тогда мы вынуждены проводить различие между двумя языками – О. я. и метаязыком, с помощью которого мы говорим о терминах и выражениях О. я. Конечно, в естественном языке О. я. и метаязык соединены: мы говорим на этом языке как о предметах, так и о самих выражениях языка. Такой язык называется семантически замкнутым. Языковая интуиция обычно помогает нам избегать парадоксов, к которым приводит семантическая замкнутость естественного языка. Но при построении формализованных языков тщательно следят за тем, чтобы О. я. был четко отделен от метаязыка. ОБЪЯСНЕНИЕ – одна из важнейших функций научной теории и науки в целом. Понятие О. используется и в повседневном языке – объяснить к.-л. явление означает сделать его ясным, понятным для нас. В своем стремлении понять окружающий мир люди создавали мифологические системы, объясняющие события повседневной жизни и явления природы. В течение последних столетий функция О. окружающего мира постепенно перешла к науке. В настоящее время именно наука делает для нас понятными встречающиеся явления, поэтому научное О. служит образцом для всех сфер человеческой деятельности, в которых возникает потребность О. В современной методологии научного познания наиболее широкой известностью и почти всеобщим признанием пользуется дедуктивно-номологическая модель научного О. Допустим, мы наблюдаем, что нить, к которой подвешен груз в 2 кг, разрывается. Возникает вопрос: почему нить порвалась? Ответ на этот вопрос дает О., которое строится следующим образом. Нам известно общее положение, которое можно считать законом: «Для всякой нити верно, что если она нагружена выше предела своей прочности, то она разрывается». Представим данное общее утверждение в символической форме: x(P(x)—>Q(x)). Нам известно также, что данная конкретная нить, о которой идет речь, нагружена выше предела ее прочности, т.е. истинно единичное предложение «Данная нить нагружена выше предела ее прочности» (символически Р(а)). Из общего утверждения, говорящего обо всех нитях, и единичного утверждения, описывающего наличную ситуацию, мы делаем вывод: «Данная нить разрывается» (символически Q(a)). Теперь это рассуждение можно представить в символической форме:
Это и есть дедуктивно-номологическое О. Оно представляет собой логический вывод, посылки которого называются экспланансом, а следствие – экспланандумом. Эксплананс должен включать в себя по крайней мере одно общее утверждение, а экспланандум должен логически следовать из эксплананса. Мы привели простейший вариант дедуктивно-номологического О. Оно допускает разнообразные модификации и обобщения. В общем случае в эксплананс может входить несколько общих и единичных утверждений, а вывод – представлять собой цепочку логических умозаключений. На месте экспланандума может находиться как описание отдельного события, так и общее утверждение, и даже теория. Дедуктивно-номологическое О. можно представить в виде схемы. Дедуктивно-номологическая схема подводит объясняемое явление под закон природы – в этом состоит О. Оно показывает необходимый характер объясняемого явления. При дедуктивно-номологическом О. некоторого события мы указываем причину или условия существования этого события, и если причина имеет место, то с естественной необходимостью должно существовать и ее следствие. Если для О. природных событий и фактов используется дедуктивно-номологическая модель, то для общественных наук, имеющих дело с О. человеческих действий предлагаются иные формы О. Так, было показано, что в области истории используется рациональное объяснение. Суть этого О. заключается в следующем. При О. поступка некоторой исторической личности историк старается вскрыть те мотивы, которыми руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был рациональным (разумным). Напр., почему граф Пален организовал убийство Павла I? Потому, что он считал это убийство разумным. Рациональное О. сталкивается с существенными трудностями, ограничивающими сферу его применимости. Во-первых, не ясно понятие рациональности, на которое должен опираться историк при О. поступков исторических личностей. Историк не может руководствоваться тем стандартом рациональности, который принят в его время. Он должен реконструировать представления о рациональности людей изучаемой им эпохи, более того, ему нужно установить, какими представлениями о рациональности руководствовался тот самый индивид, поступок которого требуется объяснить. А это весьма сложная задача. Во-вторых, люди чаще всего действуют без всякого расчета – под влиянием импульса, желания, страсти. Поэтому модель рационального О. может быть использована для О. сравнительно небольшого числа человеческих поступков, которые были предприняты после серьезного размышления. Гораздо большую сферу охватывает телеологическое, или интенциональное, О. Интенциональное О. указывает не на рациональность действия, а просто на его интенцию, на цель, которую преследует индивид, осуществляющий действие. Напр., мы видим бегущего человека и хотим объяснить, почему он бежит. О. состоит в указании цели, которую преследует индивид: скажем, он хочет успеть на поезд. При этом нет речи об оценке рациональности его поступка, и мы не спрашиваем даже, считает ли он сам, что поступает рационально. Для О. достаточно отметить, в чем заключается его цель, или интенция. Логической формой интенционального О. является т. наз. «практический силлогизм». Одна из посылок практического вывода говорит о некотором желаемом результате, или о цели, другая посылка указывает средства достижения этой цели. Выводное суждение представляет собой описание действия. Поэтому силлогизм и называется «практическим». Примерная схема практического силлогизма выглядит следующим образом: Н. намеревается (желает, стремится) получить а. |