Социальное конструирование реальности Трактат по социологии знания
 Скачать 1.39 Mb.
|
|
, кто разделяет соответствующие воспомина- ния 23 Вероятностная структура представляет собой также социальное основание для избежания сомне- ний, без которого данное определение реальности не может удерживаться в сознании. Против таких разрушающих реальность сомнений интернализируются и постоянно подкрепляются специфические социальные санкции. Одной из таких санкций является выставление на смех. Пока индивид остается в пределах вероятностной структуры, он чувствует собственную смехотворность при возникновении каких бы то ни было сомнений по поводу реальности. Он знает, что станет предметом насмешек, как только выразит эти сомнения. Он может усмехнуться про себя, пожать плечами — и продолжать свое существование в том мире, который был санкционирован. Разумеется, процедура такой самотерапии станет куда более затруднительной, если более нет вероятностной структуры как социальной матри- цы для такой процедуры. Улыбка сделается натянутой, скорее, ее сменит хмурая задумчивость. В кризисных ситуациях процедуры остаются, по существу, теми же, что процедуры рутинного поддержания, с тем отличием, что подтверждения реальности должны быть эксплицитными и интен- сивными. В игру здесь часто вступают техники ритуала. Перед лицом кризиса индивид может (253:) импровизировать с процедурами поддержания реальности, но общество со своей стороны выдвигает особые процедуры для ситуаций, которые признаются несущими риск крушения реальности. К ним могут относиться некоторые пограничные ситуации, важнейшей среди которых будет ситуация смер- ти. Однако число кризисов реальности значительно шире, чем то количество случаев, которые пред- полагаются пограничными ситуациями. Подобные кризисы бывают коллективными или индивиду- альными, в зависимости от характера того вызова, который был брошен социально определенной ре- альности. Например, коллективные ритуалы поддержания реальности могут институционализиро- ваться для времен природных катастроф, тогда как индивидуальные ритуалы институционализирова- ны для времен личных неудач. Или возьмем другой пример: специфические процедуры поддержания реальности могут устанавливаться для тех иноземцев, которые обладают угрожающим потенциалом для «официальной» реальности. После контакта с иностранцем индивид может быть обязан прохо- дить через разработанную процедуру ритуального очищения. Омовение интернализируется как субъ- ективное уничтожение представляемой чужеземцем альтернативной реальности. Табу, экзорцизм и проклятия по адресу чужаков, еретиков или безумцев равным образом служат цели «ментальной ги- гиены» индивида. Насильственность этих защитных процедур пропорциональна серьезности угрозы. Если контакты с альтернативной реальностью и ее представителями делаются частыми, то защитные процедуры могут, конечно, утратить свой кризисный характер и стать рутинными. Всякий раз при (254:) встрече с иностранцем потребуется, скажем, трижды плевать через плечо, уже не слишком за- думываясь, по какой причине. 74 Все сказанное выше о социализации предполагает возможность того, что субъективная реальность может трансформироваться. Существование в обществе уже включает в себя непрестанный процесс изменения субъективной реальности. Всякий разговор о трансформации в таком случае предполагает обсуждение различных уровней изменения. Мы коснемся здесь крайнего случая, чуть ли не тоталь- ной трансформации, когда индивид «переключается» с одного мира на другой. Вместе с прояснением этого крайнего случая легче будет понять случаи более умеренные. Обычно трансформация субъективно воспринимается как тотальная. Конечно, это происходит от недопонимания. Субъективная реальность никогда не бывает тотально социализированной, а потому она и не может претерпеть тотальной трансформации от социальных процессов. Преображенный ин- дивид будет по меньшей мере обладать тем же самым телом и жить в той же физической вселенной. Тем не менее существуют инстанции преображения, которые кажутся тотальными в сравнении с меньшими изменениями. Такие трансформации мы будем называть альтернациями 24 Альтернация требует процесса ресоциализации. Такие процессы напоминают первичную социали- зацию, поскольку они должны радикально по-новому расставить акценты реальности, а потому должны в значительной степени воспроизвести сильную эмоциональную идентификацию с персона- лом социализации, которая характерна для раннего (255:) детства. Они отличаются от первичной со- циализации, так как не начинаются ex nihilo, и в результате этого должны считаться с проблемой де- монтажа, разрушения предшествующей номической структуры субъективной реальности. Как это осуществимо? «Рецепт» успешной альтернации должен включать в себя как социальные, так и концептуальные условия, где социальные служат матрицей для концептуальных. Важнейшим социальным условием является наличие эффективной вероятностной структуры, то есть социального базиса, служащего «лабораторией» для трансформации. Эта вероятностная структура опосредуется для индивида значи- мыми другими, с которыми он должен установить сильные аффективные идентификации. Без такой идентификации невозможна какая бы то ни было радикальная трансформация субъективной реально- сти (включая, конечно, идентичность). Она неизбежно копирует детский опыт эмоциональной зави- симости от значимых других 25 . Эти значимые другие являются вожатыми по новой реальности. Теми ролями, которые ими играются vis-à-vis к индивиду (ролями, которые эксплицитно определяются в терминах своей функции ресоциализации), они представляют вероятностную структуру и опосреду- ют для индивида новый мир. В данной вероятностной структуре теперь содержится когнитивный и аффективный фокус индивидуального мира. В социальном отношении это означает интенсивную концентрацию всех значимых взаимодействий в группе, которая воплощает вероятностную структу- ру, в первую очередь взаимодействий с персоналом ресоциализации. (256:) Историческим прототипом альтернации является религиозное обращение. Сказанное выше приме- нимо к данному случаю вместе со словами: extra ecclesiam nulla salus. Под salus нами здесь подразу- мевается эмпирически успешное завершение обращения (с соответствующими извинениями по адре- су теологов, которые имели в виду нечто совсем иное). Только в рамках ecclesia, религиозной общи- ны, обращение будет эффективно поддерживаться как достоверное. Неоспоримо то, что обращение может предшествовать присоединению к общине — Савл из Тарса разыскал христианскую общину после своего «опыта Дамаска», но речь идет о другом. Мало иметь опыт обращения. Главное в том, чтобы быть в силах продолжать его всерьез держаться, сохранять чувство его достоверности. Именно здесь вступает в дело религиозная община. Она задает необходимую вероятностную структуру для новой реальности. Иными словами, Савл мог сделаться Павлом в своем одиноком религиозном экста- зе, но он мог остаться Павлом только в контексте христианской общины, которая признала его та- ковым и подтвердила его «новое бытие», в коем теперь была укоренена эта идентичность. Такое со- отношение обращения и общины не является специфическим христианским феноменом (несмотря на исторические особенности христианской ecclesia) Нельзя остаться мусульманином вне umma ислама, буддистом вне sangha, индуистом, наверное, вообще за пределами Индии. Религия требует религиоз- ной общины, и жизнь в религиозном мире требует включения в такую общину 26 . Вероятностные структуры религиозного обращения могут имитироваться светскими агентами альтернации. Лучши- ми (257:) примерами тому могут служить политическая индоктринация и психотерапия 27 Вероятностная структура должна стать миром индивида, отодвигающим все остальные миры, прежде всего тот из них, в котором индивид «обитал» до альтернации. Это предполагает сегрегацию, то есть отделение индивида от «обитателей» иных миров, прежде всего от «сожителей» по только что оставленному им миру. Идеальным тут было бы физическое отделение. Если это по каким-то причи- нам невозможно, то отделение устанавливается по определению, то есть по определению тех других, которые уничтожают эти миры. Подвергающийся альтернации индивид разъединяется с прежним миром и поддерживавшей его вероятностной структурой по возможности телесно, а если это невоз- можно, то ментально. Во всяком случае, он более не должен «быть под игом неверующих», он защи- 75 щается от их потенциального влияния, способного подорвать реальность. Такая сегрегация особенно важна на ранних ступенях альтернации (фазе «послушничества»). Как только новая реальность обре- ла твердость, вновь могут начаться осмотрительные взаимоотношения с посторонними, хотя те из них, кто имел для индивида биографическую значимость, по-прежнему остаются опасными. Это те, кто скажет. «Брось ты все это, Савл», и бывают времена, когда старая реальность, ими вызванная, об- ретает форму искушения. Альтернация включает в себя реорганизацию аппарата общения. Меняются партнеры значимого общения, и в общении с немногими новыми значимыми другими трансформируется субъективная ре- альность. Она поддерживается постоянным с ними (258:) общением или в рамках представляемой ими общины. Попросту говоря, это означает, что нужно быть очень разборчивым в собеседниках. Следует систематически избегать тех лиц и идей, которые расходятся с новыми дефинициями реаль- ности 28 . Так как с полным успехом это не всегда достижимо (уже в силу сохранения памяти о про- шлой реальности), новая вероятностная структура обычно располагает различными терапевтически- ми процедурами, которые берут на себя заботы о подобных тенденциях «вероотступничества». Эти процедуры следуют тому общему терапевтическому образцу, который обсуждался выше. Наиболее важным концептуальным условием альтернации является наличие аппарата легитима- ции для всего хода трансформации. Легитимироваться должна не только новая реальность, но и те стадии, с помощью которых она достигается и поддерживается, равно как и стадии покидания или отвержения всех альтернативных реальностей. Отрицающая сторона концептуальных механизмов особенно важна с точки зрения расщепления той проблемы, которая требует решения. Старая реаль- ность, а также коллективы и значимые другие, которые ранее были ее посредниками для индивида, должна быть заново истолкована в рамках аппарата легитимации новой реальности. Эта реинтерпре- тация приносит с собой разрывы в индивидуальную биографию типа: «до Христа» и «после Христа», «до Дамаска» и «после Дамаска». Все, что предшествовало альтернации, теперь видится как ее при- уготовление (наподобие «Ветхого завета» или praeparatio evangelii), а все, что за ней следует, проис- текает из этой новой реальности. Это включает (259:) в себя перетолкование всей биографии in toto, согласно формуле: «Тогда я думал, теперь я знаю». Часто это включает в себя перенесение на про- шлое нынешних схем интерпретации (по формуле: «Я знал уже тогда, но не вполне отчетливо…») и тех мотивов, которые отсутствовали в прошлом, но которые теперь необходимы для перетолкования того, что имело тогда место (согласно формуле: «Воистину, я сделал это потому, что…»). Биография до альтернации обычно отрицается in toto, она подводится под категорию того негативного, которое занимает стратегическую позицию в новом аппарате легитимации: «Когда я жил еще во грехе», «Ко- гда мною еще владело буржуазное сознание», «Когда мной двигали эти бессознательные невротиче- ские потребности». Биографический разрыв тем самым отождествляется с когнитивным отделением тьмы от света. В дополнение к этой реинтерпретации in toto должно иметься особое перетолкование прошлых со- бытий и лиц, которые обладали в прошлом значимостью. Для альтернации индивида было бы лучше всего, если бы он мог целиком забыть многих из них. Но полное забвение затруднительно. Поэтому необходимой является радикальная реинтерпретация значения прошлых событий или лиц в собствен- ной биографии. Поскольку гораздо легче выдумать то, что никогда не происходило, нежели забыть то, что действительно произошло, индивиду может понадобиться фабрикация и вставка в биографию событий — повсюду, где есть нужда в гармонизации воспоминаний с перетолкованием прошлого. Так как отныне господствующей и более достоверной выступает не старая, а новая (260:) реальность, то он может быть совершенно «честен», осуществляя эту процедуру — субъективно он не лжет о прошлом, приспосабливая его к единственной истине, которая, разумеется, объемлет и настоящее, и прошлое. Этот момент, кстати, очень важен для адекватного понимания мотивов исторически не раз повторявшихся фальсификаций и подделок религиозных документов. Точно так же реинтерпретиру- ются лица, в особенности значимые другие. Последние делаются теперь невольными актерами в дра- ме, смысл которой был для них темен, неудивительно, что они обычно отрицают эту свою роль. По этой причине пророков обычно не жалуют в их отечествах, и в этом контексте понятно речение Ии- суса о том, что его последователи должны оставить своих отцов и матерей. Теперь несложно выдвинуть специфические «предписания» для альтернации: реальность может быть какой угодно, пусть даже совершенно невероятной с точки зрения постороннего наблюдателя. Можно предписать, скажем, особые процедуры для коммуникации с существами из иных миров, включающие в себя диетические процедуры, например, есть сырую рыбу. Мы оставляем воображе- нию читателей разработку деталей по поводу такой секты ихтиософистов. В любом случае «предпи- сание» будет включать в себя конструирование вероятностной структуры ихтиософизма, которая бу- дет четко отделяться от внешнего мира и будет экипирована необходимым персоналом социализации и терапии. Потребуется и разработка достаточно утонченной системы знания, которая могла бы объ- 76 яснить самоочевидную связь между сырой рыбой и межгалактической телепатией, которая ранее не (261:) обнаруживалась. Необходимыми будут и легитимации с отрицаниями, которые должны при- дать смысл путешествию индивида в поисках великой истины. Если эти процедуры будут тщательно исполнены, то велика вероятность успеха в вовлечении соблазненного или похищенного индивида в ихтиософистский институт по промыванию мозгов. Конечно, на практике имеется множество промежуточных типов между рассмотренной выше ре- социализацией и вторичной социализацией, которая вырастает из первичных интернализаций. В по- следней имеют место частичные трансформации субъективной реальности или каких-то ее секторов. Подобные частичные трансформации обычны для современного общества в связи с индивидуальной социальной мобильностью и профессиональной переподготовкой 29 . Трансформация субъективной реальности может здесь быть значительной, когда индивид, например, делается приемлемым членом высшего среднего класса или становится частнопрактикующим врачом — он интернализирует соот- ветствующие реальности-привески. Но такие трансформации обычно не доходят до уровня ресоциа- лизации. Они строятся на базисе первичных интернализаций и, как правило, избегают резких разры- вов последовательности в субъективной биографии индивида В результате они сталкиваются с про- блемой поддержания согласованности между ранними и поздними элементами субъективной реаль- ности Эта проблема, отсутствующая в той форме ресоциализации, которая разрывает субъективную биографию и, скорее, реинтерпретирует прошлое, чем соотносит его с настоящим, становится более острой во вторичной социализации; она тем (262:) острее, чем ближе вторичная социализация при- ближается к ресоциализации, не становясь ею. Ресоциализация представляет собой разрубание гор- диева узла проблемы согласованности — тут поиск согласованности оставлен, реальность реконст- руируется de novo. Процедуры поддержания согласованности также включают в себя попытки залатать прошлое, но не столь радикальные — это продиктовано тем фактом, что в подобных случаях обычно сохраняется ассоциация с лицами и группами, которые выступали ранее как значимые. Они остаются вокруг и, скорее всего, воспротивятся слишком вольным реинтерпретациям; они сами должны быть убеждены в том, что имевшие место трансформации достоверны. Например, в случаях трансформаций, проис- ходящих в связи с социальной мобильностью, имеются заранее заготовленные схемы интерпретации, которые объясняют происшедшее любому и без всякого предположения о тотальной метаморфозе данного индивида. Так, родители такого поднимающегося вверх по лестнице социальной мобильно- сти примут определенные перемены в манерах и установках как нечто необходимое, быть может, да- же желательное обстоятельство в новой станции на жизненном пути. «Конечно», согласятся они, Ир- вину теперь придется не так уж выставлять напоказ свое еврейское происхождение, коли он стал ус- пешно практикующим доктором в пригороде; «конечно», он теперь одевается иначе и, «конечно», го- лосует за республиканцев; «конечно», он женился не на еврейке, и, вероятно, будет в порядке вещей, что он станет лишь изредка навещать своих родителей. Такие заготовленные схемы (263:) интерпре- тации в обществе с высокой вертикальной мобильностью уже интернализированы индивидом еще до того, как он сам включился в эту мобильность, — они гарантируют биографическую непрерывность и сглаживают возникающие несогласованности 30 Сходные процедуры имеют место в ситуациях, где трансформации радикальны, но не длительны по времени — например, в случае кратковременного военного сбора или кратковременной госпита- лизации 31 . Отличие от полной ресоциализации тут легко заметить, достаточно сравнить их с длитель- ной подготовкой для военной карьеры или со случаем хронического заболевания. Согласованность с прежней реальностью и идентичностью (гражданского или здорового лица) предполагается тут уже тем, что к ним хотят вернуться. В более широком смысле можно сказать, что в данном случае процедуры имеют противополож- ный ресоциализации характер. В ресоциализации прошлое перетолковывается для того, чтобы оно соответствовало нынешней реальности, в прошлое переносятся разные элементы, которые субъек- тивно в нем отсутствовали. Во вторичной социализации настоящее интерпретируется так, чтобы оно находилось в последовательном взаимоотношении с прошлым. Здесь присутствует тенденция пре- уменьшать действительно имевшие место трансформации. Иными словами, реальным основанием ресоциализации является настоящее, а для вторичной социализации — прошлое. |