Барт - SZ. Статья Г. К. Косикова Издание второе, исправленное урсс, Москва 2001
 Скачать 1.55 Mb.
|
|
«Сарразин». То же и со статуей: если она — «иллюзия», то вовсе не потому, что — с помощью искусственных средств — копирует реальный предмет, материальность которого ей недоступна (это — банальная констатация), но потому, что предмет этот (Замбинелла) пуст. Порукой «реалистического» произведения должна служить целостная истина его модели, которую художнику-копировщику надлежит знать до самой подноготной (мы уже знаем, какую функцию для скульптора Сарразина выполняет раздевание); в случае с Замбинеллой пустотелость всякой статуи (без сомнения, прельщающая многих любителей скульптуры и сообщающая иконоборчеству его символический контекст) воспроизводит важнейший изъян кастрата; в статуе есть ироническая истинность и драматическая непристойность: опустошенность модели переходит на ее копию, придавая ей ужасающий смысл: статуя оказывается затронутой метонимической силой кастрации. Нетрудно понять, что этой силе герой противопоставляет мечту о другой, противоположной метонимии — благодатной и благотворной метонимии Женственности. Вожделенные сестры позволяют вообразить выправленного, восстановившего 182 свою сексуальность, исцеленного кастрата — кастрата, избавившегося от увечья, словно от отвратительной оболочки, и сохранившего лишь свою честную женскость. Обычаи и установления некоторых народов требуют брать в жены не ту или иную конкретную женщину, но как бы некую семейную сущность (сорорат, сороральная полигамия, левират); подобным же образом и Сарразин, отвращаясь от выхолощенной оболочки, оставленной в его руках кастратом, домогается самой сущности Замбинеллы — той, что позднее не преминет расцвести в Марианине и Филиппе. (522) Тогда умри! *АКЦ. «Угроза» : 9 : вторичная угроза смертью. (523) Но нет, ты будешь жить! Оставить тебе жизнь — не значит ли обречь тебя на нечто худшее, чем смерть? *АКЦ. «Угроза» : 10 : отказ от угрозы. **СИМВ. Кастрат вне всякой системы. Сама смерть здесь затронута, искажена, обезличена (в том же смысле, в каком можно быть обезображенным) кастрацией. Существует настоящая смерть, смерть активная, входящая в классификацию, являющаяся частью системы жизни; что же до кастрата, то, пребывая вне системы, он не может рассчитывать даже на такую смерть. (524) Мне не жаль ни крови моей, ни жизни, но мне жаль моего будущего и погибшей радости моего сердца. Твоя слабая рука разбила мое счастье. *Сарразин говорит о своей смерти, с которой он, стало быть, смирился (АК.Ц. «Желать-умереть» : 5 : наперед говорить о своей смерти). **СИМВ. Заразительность кастрации. (525) Какие надежды я могу отнять у тебя за все те, которые ты убил во мне? Ты унизил меня до себя. Любить, быть любимым — отныне это для меня такие же пустые слова, как и для тебя. *СИМВ. Заразительность кастрации. Сарразин кастрирован. LXXXIV. Полная литература Зло, гнездящееся в Замбинелле, поразило наконец и самого Сарразина («Ты унизил меня до себя»). Здесь в полный голос заявляет о себе заразительная сила кастрации. Ее метонимическая мощь необратима: стоит прикоснуться к ее пустоте, как немедленно уничтожается биологический пол, рушится искусство (статуя гибнет), умирает язык («Любить, быть любимым — отныне для меня это такие же пустые слова, как и для тебя»); отсюда видно, что, согласно сарразиновской метафизике, смысл, искусство и пол образуют некую общую цепь субституций — цепочку полноты. Будучи продуктом искусства (повествовательного), мобилизуя полисемию (полисемию классического текста) и тематизируя пол, бальзаковская новелла тем самым уже оказывается символом полноты (впрочем, как мы вскоре сможем убедиться, изображает она нечто другое — катастрофическое нарушение этой полноты): текст полон множественных, разрозненных, беспорядочно громоздящихся смыслов и в то же время он до гладкости отполирован благодаря 183 «естественному» движению своих фраз: это — текст-яйцо. Один ренессансный писатель (Пьер Фабри) как-то сочинил трактат под названием «Великое и истинное искусство полной риторики». Равным образом можно сказать, что любой классический текст (текст-чтение) имплицитно воплощает в себе все искусство Полной Литературы — литературы наполненной, словно комод, где в полном порядке, по стопочкам, аккуратно разложены всевозможные смыслы (в таком тексте ничто и никогда не теряется, ибо смысл доискивается до всего); такая литература напоминает самку, чье чрево переполнено означаемыми, разродиться которыми не преминет поспособствовать ей критика, она подобна морю, наполненному движением до самых своих глубин, кажущемуся безбрежным, изборожденным задумчивыми складками, подобна солнцу, лучащемуся полнотой славы, которую литература изливает на тех, кто ее творит, подобна, наконец, искусству, открыто заявляющему и открыто признающему свой институциональный характер. Эта Полная Литература, литература-чтение, не может более выступать в роли письма: символическая полнота (достигающая своей кульминации в романтическом искусстве) — это последнее воплощение нашей культуры. (526) Всегда при взгляде на настоящую женщину я буду вспоминать вот эту, воображаемую!.. — Он с жестом отчаяния указал на статую. *Статуя, воображаемая (идеальная) женщина и женщина реальная — звенья в репродуктивной цепи тел, катастрофически разорванной изъяном, свойственным кастрату (СИМВ. Репродукция тел). **АКЦ. «Статуя» : 4 : отчаяние, вызванное тематизированным объектом. (527) — Вечно в моей памяти будет жить небесная гарпия, которая будет вонзать свои острые когти в мои чувства и накладывать клеймо несовершенства на всех женщин! *СИМВ. Заразительность кастрации. Образ Гарпий одновременно коннотирует и кастрацию (благодаря когтистости), и чувство виновности (благодаря мотиву Эриний). Код женских тел, код писанный по самой своей сути (ибо это код искусства, культуры) будет отныне скреплен печатью изъяна. (528) Чудовище! *Обращение имеет здесь вполне буквальный смысл: чудовище пребывает вне естества, вне всякой классификации, вне всякого смысла (эта сема уже была закреплена за стариком) (СЕМ. Вне-природность). (528) Ты, не способный дать жизни ничему, ты превратил для меня мир в пустыню.*СИМВ. Репродукция тел. LXXXV. Разорванная цепочка В роли «воображаемой» женщины (т.е., говоря современным языком, возникшей в воображении Сарразина в силу незнания им собственного бессознательного) Замбинелла служила связующим звеном между случайными, фрагментарными высказываниями (сколько 184 реальных женщин, столько и фетишей) и кодом, лежащим в основе всякой красоты, т. е. шедевром как отправной точкой и конечной целью. Стоило этому звену выпасть (ибо оно бесплотно), как вся трансляционная система немедленно рухнула, в результате чего Сарразина постигло разочарование, а цепочка тел разомкнулась. Банальное определение кастрации («Ты, не способный дать жизни ничему») приобретает таким образом, структурный смысл, затрагивая не только процесс эстетического репродуцирования тел («копия» в реалистическом искусстве), но и метонимическую силу как таковую. Преступление или изначальное зло («Чудовище!») как раз и заключается в том, что прерывается процесс циркуляции копий (как эстетических, так и биологических), ставится препятствие упорядоченному взаимопроникновению смыслов, не допускается их сцепление, возникающее, как и язык, на основе распределения по классам и повторяемости. Обладая метонимической (причем очень сильной) природой, кастрация тем не менее блокирует всякую метонимию: цепочки, связывающие как явления жизни, так и явления искусства, оказываются разорванными, подобно тому как вскоре будет разбита и сама статуя, символизирующая пресловутую трансляцию тел (впрочем, статуя будет спасена, и какие-то ее элементы перейдут к Адонису, Эндимиону, к семейству Ланти, к рассказчику и читателю). (530) Ты уничтожил для меня всех женщин... *СИМВ. Пандемия кастрации **Физической смерти героя предшествуют три частичных смерти — для женщин, для наслаждения и для искусства (АКЦ. «Желать-умереть» : 6 : умереть для женщин) (531) Сарразин опустился на стул против дрожавшего от ужаса певца. Две крупные слезы выступили из его сухих глаз и, скатившись по мужским щекам, упали на пол. Это были слезы ярости, едкие и жгучие. *РЕФ. Код Слез. Героический код позволяет мужчине плакать лишь в чрезвычайно тесных пределах некоего ритуала, носящего к тому же сугубо исторический характер. Мишле, например, хвалил Людовика Святого и завидовал ему за то, что тот обладал «даром слез»; много плачут персонажи трагедий Расина и т.п., тогда как японское искусство жить, бусидо, унаследованное от самураев, налагает запрет на любое внешнее проявление эмоций. Сарразин имеет право на слезы по четырем причинам (или в силу четырех условий): потому что погибла его мечта художника, мечта влюбленного, потому что ему придется умереть (ему не подобает жить после того, как он заплакал), потому что он одинок (ведь кастрат — это ничто), потому что патетичен сам контраст между мужественностью и слезами, тем более что слезы эти скупы (их всего две) и жгучи (они связаны не с презренной влагой, ассоциируемой с женскостью, но со стихией огня, сухого и мужественного). (532) — Нет больше любви! Я умер для счастья, для всех человеческих чувств! *СИМВ. Заразительность кастрации. **АКЦ. «Желать-умереть» : 7 : умереть для наслаждения, для эмоциональной жизни. 185 (533) С этими словами он схватил молоток и с такой дикой силой швырнул его в статую, *АКЦ. «Желать-умереть» : 8 : умереть для Искусства. **АКЦ. «Статуя» : 5 : разрушительный жест. (534) что промахнулся. Но Сарразину показалось, что он уничтожил этот па мятник своего безумия, *АКЦ. «Статуя» : 6 : уцелевшая статуя, **СИМВ. Репродукция тел: цепочка, in extremis, сохраняется. (535) и, выхватив шпагу, он занес ее над певцом, чтобы убить его. *АКЦ. «Угроза» : 11 : третья угроза смертью. (536) Замбинелла пронзительно закричал. *АКЦ. «Угроза» : 12 : зов о помощи. Взывая о помощи, жертва позволяет соединиться двум повествовательным цепочкам — «Угрозе» и «Убийству»: жертва спасется потому, что агрессор будет убит, так что ее спасители окажутся его убийцами. LXXXVI. Голос эмпирии Вот-вот все проайретические последовательности получат свое завершение и рассказ умрет. Что же мы о них знаем? Что они возникают из нашей способности к чтению, в силу которой мы стремимся, при помощи соответствующего названия, обобщить тот или иной ряд действий, которые сами почерпнуты из родовой сокровищницы человеческого опыта; что типология этих проайретизмов, похоже, отличается неопределенностью или, по крайней мере, сами они подчиняются лишь вероятностной логике, логике эмпирии, логике уже-сделанного и уже-написанного; ведь количество и порядок составляющих их членов варьируется, так что одни из них заимствуются из практического запаса мелких повседневных поступков (постучать в дверь, назначить свидание), тогда как другие извлекаются из писанного свода романических моделей (Похищение, Признание в любви, Убийство); известно нам и то, что эти последовательности чрезвычайно легко поддаются катализу, без труда почкуются и способны образовывать «деревья»; что, подчинившись логико-временной организации, они образуют прочнейший остов текста-чтения и что в силу своей типично линейной, синтагматически упорядоченной природы они могут послужить предпочтительным материалом для структурного анализа повествовательных текстов. (537) В то же мгновение в комнату ворвалось трое мужчин, *АКЦ. «Угроза» : 13 : появление спасителей. **АКЦ. «Убийство» : 7 : появление убийц. (538) и почти тотчас же Сарразин упал, пронзенный тремя ударами кинжалов. *АКЦ. «Угроза» : 14 : устранение агрессора. **АКЦ. «Убийство» : 8 : убийство героя. Оружие кодифицировано: шпага — это фаллическое оружие чести, поруганной любви, мужского самоутверждения (именно шпагой Сарразин хотел сначала обворожить Замбинеллу, в № 301, а затем пронзить кастрата, в № 535); 186 кинжал же (миниатюрный фаллос) — это ничтожное оружие наемных убийц — оружие как раз и подходящее для кастрированного героя. (539) — От имени кардинала Чиконьяра, — произнес один из убийц. *АКЦ. «Убийство» : 9 : скрепление убийства подписью. (540) — Благодеяние, достойное христианина, — прошептал француз, испуская последнее дыхание. *Вопреки ироническому намеку на религию убийцы, благословение, вырвавшееся из уст жертвы, превращает убийство в самоубийство: герой принимает смерть в соответствии с договором, заключенным им с самим собою (в № 240), равно как и по велению символической судьбы, которой он подчинился в результате соприкосновения с кастрацией (АКЦ. «Желать- умереть» : 9 : принять смерть), (541) Эти мрачные исполнители чужой воли *РЕФ. Романическая сумрачность (см. ниже закрытый экипаж). LXXXVII. Голос знания Культурным кодам (откуда сарразиновский текст почерпнул столько референций) вскоре также предстоит затухнуть (или, по крайней мере, переместиться в другие тексты, которых вполне достаточно для того, чтобы принять эти коды в свое лоно): взрослый голос малолетнего знания, если позволительно выразиться подобным образом, удаляется от нас. В самом деле, все раскрытые нами цитации суть не что иное, как извлечения из некоего свода познаний, из безымянной Книги, лучшим образцом которой, несомненно, служит Школьный Учебник. Действительно, с одной стороны, такая Книга-предшествование является книгой науки (эмпирических наблюдений) и мудрости; с другой же, дидактический материал, используемый текстом (используемый, как мы могли убедиться, нередко затем, чтобы обосновать определенные рассуждения или мотивировать переживания авторитетом писанного слова), во многом соответствует тому набору из семи-восьми учебников, который находился в распоряжении добросовестного ученика, получавшего классическое буржуазное образование; в этот набор входили: История Литературы (Байрон, «Тысяча и одна ночь», Анна Радклиф, Гомер), История Искусств (Микеланджело, Рафаэль, греческое чудо), учебник Истории (век Людовика XV), краткий курс Практической Медицины (болезнь, выздоровление, старость), трактат по Психологии (психология любви, этническая психология и др.), очерк Нравственности (в ее латинском варианте, т. е. христианской или стоической морали), руководство по Логике (логике силлогизма) и Риторике вкупе со сборником максим и поговорок касательно жизни, смерти, страданий, любви, женщин, возраста и т. п. Будучи сугубо книжного происхождения, все эти коды — благодаря кульбиту, проделываемому 187 буржуазной идеологией, обращающей культуру в природу — претендуют на то, чтобы служить основанием самой реальности, «Жизни». Тем самым «Жизнь» в классическом тексте превращается в тошнотворное месиво расхожих мнений или в удушливый покров, сотканный из прописных истин. Вот в этих-то кодах и сконцентрирована бальзаковская устарелость; в них — самая суть того, что было у Бальзака, но что сегодня не может быть (пере-)писано. По правде сказать, вся эта устарелость не от недостатка мастерства и не от авторского неумения взрастить в своем произведении семена будущего; она, скорее, является неотъемлемым свойством той самой Полной Литературы, которую подстерегает целое полчище смертоносных стереотипов, в ней же гнездящихся. Вот почему во все времена критика референций (культурных стереотипов) возникала лишь за счет всевозможных ухищрений, возникала на самых границах Полной Литературы — там, где (ценой немыслимой акробатики и невообразимых сомнений) рождается возможность подвергнуть стереотип критике (изрыгнуть его), не прибегая при этом к помощи другого, нового стереотипа, стереотипа иронии. Возможно, скажем еще раз, именно это удалось сделать Флоберу, в частности, в «Буваре и Пекюше», где «изображена» неопределенность самого статуса двух переписчиков школьных кодов, коль скоро, говоря о них, Флобер не прибегает к какому бы то ни было (пусть даже потенциальному) метаязыку. По сути дела, положение культурного кода аналогично положению глупости: можно ли пригвоздить глупость, не выставив при этом самого себя умником? Способен ли один код восторжествовать над другим кодом, не прибегая к преднамеренной отмене самой множественности кодов? Вот почему только письмо, широчайшим образом использующее принцип множественности, способно, не применяя насилия, оказать противодействие империализму каждого из языков. (542) рассказали Замбинелле о беспокойстве, терзавшем его покровителя, который в закрытом экипаже ожидает его у подъезда, спеша увезти своего любимца, как только он будет освобожден. *АКЦ. «Угроза» : 15 : возвращение вместе со спасителями. **АКЦ. «Убийство» : 10 : окончательное разъяснение. (543) — Но я все же не понимаю, — проговорила госпожа де Рошфид, — какое отношение вся эта история имеет к старичку, которого мы вчера видели у госпожи де Ланти? *ГЕРМ. Загадка 4 (Кто такой старик?) ; формулирование, (544) — Сударыня! Кардинал Чиконьяра приобрел статую Замбинеллы и приказал высечь ее из мрамора. Она хранится ныне в музее Альбани. *АКЦ. «Статуя» : 7 : обретенная статуя (ранее Сарразин хотел разбить ее, но промахнулся). **Еще одно звено в цепочке перекликающихся тел: статуя, воспроизведенная в мраморе. Источником репродуцирующей энергии в очередной раз оказывается желание: Чиконьяра, который без малейших угрызений совести распоряжается творением собственной жертвы и, ничуть не смущаясь, смотрит на изображение 188 своего любимца глазами соперника, передает, словно при игре в веревочку, свое желание, а вместе с ним и кастрацию, грядущим поколениям: этим желанием будет проникнут не только Адонис Виена (желанный для г-жи де Рошфид), но и Эндимион Жироде, посещенный луною (СИМВ. Репродукция тел). (545) Здесь в 1791 году она была найдена семьей де Ланти, *РЕФ. Хронология. На самом деле приведенная информация довольно расплывчата, поскольку ее невозможно соотнести с какой-нибудь другой датой (хотя в то же время она не противоречит ни одной из них; так, она совместима с биографией Виена, скончавшегося в 1809 г.); это — эффект реального в чистом виде: ведь принято считать, что не бывает ничего более реального нежели дата. **ГЕРМ. Загадка 3 (Кто такие Ланти?): наметка ответа (между семейством Ланти и статуей существует какая-то связь). (546) |