Барт - SZ. Статья Г. К. Косикова Издание второе, исправленное урсс, Москва 2001
 Скачать 1.55 Mb.
|
|
несмотря на все усилия Замбинеллы избежать этого страстного поцелуя. *АКЦ. «Любовная прогулка» : 4 : сопротивляться. (416) — Скажи мне, что ты демон, что тебе нужно мое состояние, мое имя, вся моя слава!.. Хочешь, я перестану быть скульптором? Говори! *АКЦ. «Признание» : 10: принесение в дар самого ценного в себе (Искусства). (417) — А что если я не женщина? *ГЕРМ. Загадка 6 : разгадка, подсказываемая Замбинеллой Сарразину. **Все доводы относительно невозможности любить, выдвигавшиеся до сих пор Замбинеллой (№400, 401, 404), имели психологическую природу. На этот раз на первый план выдвигается физическая преграда. Возникает переход от неприятия чувства, основанного на некоторых психологических мотивах (вы — ветрены, я — требовательна, исключительна), каждый из которых, в момент возникновения, представлялся вполне достаточным для отказа, к радикальному бытийному отвержению (я не женщина); надо признать, что перед нами — редкий элемент такой, в общем-то тривиальной, последовательности как «Признание в любви» — элемент, содержание которого скандально и противоестественно, тогда как форма (невозможность любить) сохраняет за последовательностью всю ее удобочитаемость (АКЦ. «Признание» : 11 : физическая невозможность). (418) — нежным серебристым голосом спросила Замбинелла. *СЕМ. Женскость. **Женскость (коннотированная) отрицает свое собственное отрицание (денотированное), знак оказывается сильнее сообщения, а вторичный смысл — сильнее первичного (чем и не преминет воспользоваться Сарразин, большой любитель коннотаций, улавливающий во фразе не то, что она утверждает, а то, что она может подразумевать). (ГЕРМ. Загадка 6 : обман Замбинеллой Сарразина.) 157 (419) — Какая забавная шутка!— воскликнул Сарразин. — Неужели ты думаешь, что могла бы обмануть глаз художника? *АКЦ. «Признание» : 12 : отрицание отрицания. **РЕФ. Анатомические познания художника-реалиста. ***ГЕРМ. Загадка 6 : обман Сарразином самого себя : эстетический довод : художники не ошибаются. LXXII. Эстетический довод Чтобы обмануть самого себя (задача, которой он отдается прямо-таки с неуемной энергией), Сарразин ищет опору в трех энтимемах; это, во-первых, нарциссический довод (я люблю ее, следовательно, она женщина), во-вторых, довод психологический (Женщины слабы; Замбинелла слаба и т. п.) и, наконец, довод эстетический (красота — исключительный атрибут Женщин, следовательно...). Эти ложные силлогизмы способны вступать друг с другом в союз, увеличивая тем самым содержащуюся в них силу заблуждения и образуя своего рода сорит (сложный силлогизм): красота — признак женскости; она ведома только художнику; я — художник; следовательно, я знаю, что такое красота, следовательно, я знаю женщину и т.д. Разумеется, читатель-«реалист» вполне мог бы осведомиться у Сарразина, как это он, даже будучи одержим своей целью, ухитрился не выказать ни удивления, ни потрясения, услышав небывалое, в сущности, признание своей собеседницы (А что если я не женщина?); почему он незамедлительно удовлетворился тем объяснением (к тому же неубедительным), которое прямо противоречило голосу «реальности» — пусть даже робкому и принявшему вопросительную форму (мы уже имели случай заметить, что выказать сомнение относительно чьего-либо пола значит подвергнуть его бесповоротному отрицанию). Все дело именно в том, что художник-«реалист» берет в качестве отправной точки своего дискурса вовсе не «реальность», но только — всегда и при всех условиях — «реальное», т. е. уже кем-то написанное — некий проспективный код, образованный анфиладой копий, теряющихся в бесконечной дали. Этот код, между прочим, составляет основу пластических искусств: именно он служит опорой красоты вкупе с любовью, как об этом рассказывается в мифе о Пигмалионе, на авторитет которого ссылается Сарразин (№ 229). Немедленно парируя признание Замбинеллы доводом от искусства, скульптор, по сути, всего лишь цитирует некий верховный код, служащий фундаментом «реального» как такового; этим кодом является искусство — источник всего истинного и самоочевидного; художник непогрешим не в силу воспроизводящей точности своих произведений (ведь он — не только отменный копировальщик «реальности»), но в силу авторитета своей компетентности; он — тот, кому ведом код, исток, первооснова, и именно поэтому он становится гарантом, свидетелем и автором (auctor) реальности: он обладает правом устанавливать 158 различие полов, не считаясь с выражениями заинтересованных лиц, ибо — перед лицом первородного, верховного авторитета Искусства — их жизнь принадлежит всего лишь превратному миру феноменов. (420) Недаром я в течение десяти дней пожирал тебя глазами, изучал, упивался совершенством твоей красоты. *РЕФ. Хронология (этот ориентир почти точен: вечер в театре, неделя, проведенная на диване, затем сразу же свидание с дуэньей, оргия и поездка). **Сарразин определяет природу — или источник — своего восхищения Замбинеллой, как бы сохраняя приверженность той семе, которая однажды уже была ему приписана (№ 162): это — любовь к кромсанию и разминанию; если бы мы пожелали определить форму этого телодвижения, то его следовало бы назвать буравящим; в нем заключено желание пронзить, им движет некая эндоскопическая энергия, которая, раздвигая покровы и распахивая одежды, стремится добраться до внутренней сущности объекта. Глагол изучать означает по существу доискиваться, т. е. желать, вопрошать, исследовать, доискиваясь (в течение десяти дней) до сущности Замбинеллы, Сарразин осуществил троякую функцию, а именно: невротическую, поскольку он воспроизвел свое поведение в детстве (№ 162); эстетическую (играющую для него роль бытийной основы), поскольку всякий художник, в частности, скульптор, удостоверяет подлинность созданной им копии, исходя из знания внутренней, изнаночной стороны копируемого предмета; и, наконец, символическую — роковую и в то же время смехотворную, — ибо стоит Сарразину углубить свои разыскания, результат которых (женскость Замбинеллы) он демонстрирует с таким торжеством, как перед нами окажется то самое ничто, из которого и состоит кастрат; и едва только это ничто явится на свет, как само искусство художника будет посрамлено, а статуя — уничтожена (СЕМ. Кромсание). (421) Только женщина может обладать такой нежной округлостью плеч, таким изящным и тонким овалом... *Эстетический довод зиждется на энтимеме с ложной посылкой (прекрасны только женщины), поскольку кастраты тоже могут быть прекрасны (ГЕРМ. Загадка 6 : обман Сарразином самого себя). (422) Ах вот что! Тебе нужны комплименты ? *ГЕРМ. Загадка 6 : обман Сарразином самого себя (психологический довод: кокетство). (423) — Роковая красота! — прошептала Замбинелла с грустной улыбкой. Она подняла глаза к небу. *Будучи продуктом некоего множественного живописного кода, Замбинелла обретает здесь свое последнее воплощение или обнаруживает свой первоисточник — Мадонну с воздетыми горе очами. Это — могущественный стереотип, превалирующий элемент патетического кода (Рафаэль, Эль Греко, Юния, Эсфирь у Расина и т. п.). Образ садистичен (понятно, почему он вызывает «глухое бешенство» Сарразина, №430): он изображает чистую, благочестивую, возвышенную и пассивную жертву (подобную Жюстине маркиза де Сада), чьи глаза, воздетые к небу красноречиво говорят: взгляните на то, на что не смотрю я, делайте с моим телом все, что вам угодно, меня оно не интересует, так поинтересуйтесь же им вы (РЕФ. Патетический код). (424) В ее взгляде в это мгновение мелькнуло выражение такого страстного, такого мучительного отчаяния, что Сарразин вздрогнул. *СИМВ. Проклятость, 159 отверженность («отчаяние»). **3амбинелла ясно демонстрирует Сарразину самую суть своего положения — «отчаяние» (проклятость, отмеченность клеймом) — и делает это с помощью своего рода элегической иерархии знаков, в которой звуки (вскрик, восклицание) считаются более правдивыми, нежели слова, внешний вид — достовернее звуков, а выразительный жест (пес plus ultra неподдельности) — подлиннее внешнего вида. Сарразин получает сообщение: он вздрагивает (он подведен к порогу истины); однако садистический импульс отвлекает его от означаемого (от его формулирования, от его перевода в язык, который один только и важен): означающее (глаза, поднятые к небу) подталкивает его не к истине кастрата, а к его собственной истине — к тому, чтобы уничтожить Замбинеллу, какого бы пола она ни была (ГЕРМ. Загадка 6 : разгадка : Замбинелла открывается Сарразину). (425) — Синьор француз, — заговорила она снова. — Забудьте навсегда эти мгновения безумия; *АКЦ. «Признание в любви» : 13 : приказание забыть. (426) я глубоко уважаю вас, *Здесь смешиваются три смысла: отказ от секса (в рамках любовного кода уважение — это эвфемизм, позволяющий отвергнуть домогательства партнера, не нанося при этом слишком глубокой раны его самолюбию); искренность (вовлеченная ради шутки в интригу, затеянную против вас, я научилась понимать вас и вас уважать); осмотрительность (когда вы узнаете правду, еще не все будет потеряно, вы откажетесь от вашего неистовства, и мы покончим с этим приключением с наименьшим ущербом для меня). Все эти смыслы возможны, иными словами, неразличимы (ГЕРМ. Загадка 6 : экивок). (427) но любви не просите у меня; это чувство давно заглохло в моем сердце. У меня нет сердца! — вскрикнула она, разражаясь слезами. — Сцена, на которой вы меня видели, аплодисменты, музыка, слава, к которой меня приговорили, — вот моя жизнь, и нет у меня другой! *3амбинелла еще раз возвращается к определению кастрированности. Слово «сердце», однажды уже употребленное в качестве эвфемизма, означающего именно тот орган, которого лишили кастрата. Неполноценное существо, он приговорен к внешнему существованию, лишенному глубины, полноты и того нутра, из которого для Сарразина одновременно рождаются искусство, истина и жизнь. Это определение, будучи цитацией определенного культурного кода, находит в нем свою опору: лицедей приговорен к тому, чтобы быть таким, какова его внешность (в этом трагедия клоунов) (СИМВ. Удел кастрата). (428) Через несколько часов вы будете смотреть на меня другими глазами. Женщина, которую вы любите, перестанет существовать... *ГЕРМ. «Мистификация» : 10 : предвидение конца. **Женщина перестанет существовать: 1) потому что я умру; 2) потому что вы меня разлюбите; 3) потому что спадет обманчивая оболочка женскости и т. п. Основу такой неоднозначности составляет то, что мы назвали метонимической ложью: «Женщина» означает здесь то некую целостную индивидуальность, то лицо определенного пола, то, наконец, некую воображаемую личность, вызванную к существованию самим чувством любви; притворство заключается в обыгрывании отношений тождества между целым и его частями (ГЕРМ. Загадка 6 : экивок). 160 (429) Скульптор ничего не ответил. *В репликах, из которых состоит Признание в любви, имеется существенный пропуск, потому что именно в этом молчаливом «ответе» как раз и проявляется садизм Сарразина (АКЦ. «Признание в любви» : 14 : сохранить молчание). (430) Он весь был во власти глухого бешенства, сжимавшего его сердце. Он мог только глядеть на эту странную женщину пылающим взглядом. Слабый голос Замбинеллы, все ее поведение, ее движения, выражавшие печаль, тоску и бессилие, пробуждали в его сердце бурные порывы страсти. Каждое ее слово только разжигало его чувство. *Эта садистическая конфигурация выполняет здесь две функции: с одной стороны, на какое-то время влечение лишает героя возможности воспринять истину, сообщаемую собеседником, и отреагировать на полученную отставку; с другой стороны, это влечение позволяет в данном случае реализовать сему неистовства, агрессивности, с самого начала закрепленную за Сарразином; смысл как бы переходит на само действие (СЕМ. Неистовство, чрезмерность). (431) В эту минуту они как раз подъехали к Фраскати. *АКЦ. «Любовная прогулка» : 5 : прибыть к месту назначения. **АКЦ. «Поездка» : 5 : добраться до цели. (432) Протянув руки, чтобы помочь своей возлюбленной выйти из экипажа, *АКЦ. «Любовная прогулка» : 6 : помочь выйти из экипажа (этот элемент имеет свою пару в № 393 : сесть в один экипаж). (433) скульптор почувствовал, что она вся дрожит. — Что с вами? — воскликнул он, видя, что она бледнеет. — Я готов умереть, если явился хоть невольной причиной ваших страданий! — Змея! — прошептала она, указывая ему на ужа, скользившего вдоль края канавы. — Я боюсь этих отвратительных животных. Сарразин ударом каблука раздавил голову ужа. *Эпизод со змеей — это один из элементов доказательства (probatio), энтимема которого (к тому же ложная) нам уже известна: все Женщины пугливы; Замбинелла пуглива; следовательно, Замбинелла — женщина. Эпизод со змеей служит примером в меньшей посылке (СЕМ. Малодушие, пугливость). LXXIII. Означаемое как вывод Эпизод со змеей — это одновременно и ехетplum (инструмент индукции, которым пользовалась старая риторика), и означающее (отсылающее к характерной семе, закрепленной в данном случае за кастратом). В классическом тексте семантический процесс неотделим от процесса логического: речь идет о том, чтобы, совершая восхождение от означающего к означаемому, в то же время проделать путь вниз, от примера — к общему понятию, которое этот пример позволяет индуцировать. Между означающим (испугаться змеи) и означаемым (быть впечатлительным, словно женщина) — та же дистанция, которая существует между эндоксальной посылкой (пугливые существа боятся змей) 161 и ее свернутым выводом (Замбинелла пуглива). Семное пространство оказывается склеенным с пространством герменевтическим: внутренняя перспектива классического текста должна быть такова, чтобы вдали маячила некая сокровенная и конечная истина (сокровенное — это то, что открывается в конце). (434) — Как у вас хватило мужества? — воскликнула Замбинелла, с видимым страхом разглядывая мертвое пресмыкающееся. *СЕМ. Пугливость. Пугливость позволяет отбросить «защиту» — алиби любви «без секса». (435) — Ну, — сказал художник, улыбаясь, — неужели вы и теперь посмеете утверждать, что вы не женщина? *Форма фразы («Неужели вы и теперь посмеете утверждать...») свидетельствует о полнейшем торжестве очевидных фактов. Между тем эта очевидность — всего лишь вывод из ложной энтимемы (Вы пугливы, следовательно, вы — женщина) (ГЕРМ. Загадка 6 : обман Сарразином самого себя : психологический довод в пользу женскости). (436) Они догнали своих спутников и приняли участие в прогулке по рощам виллы Людовизи, принадлежавшей в то время кардиналу Чиконьяра. *АКЦ. «Поездка» : 6 : прогулка в рощах. Упоминание кардинала Чиконьяра, собственно говоря, несущественно (абсолютно неважно в функциональном отношении); однако помимо того, что оно создает эффект реальности, оно позволяет ввести имя покровителя Замбинеллы и убийцы Сарразина: это — «клей», которым пользуется текст-чтение. (437) Утро, по мнению влюбленного скульптора, пронеслось слишком быстро, *РЕФ. Любовь и быстротекущее время. (438) но оно было наполнено тысячью мелочей, указывающих на кокетство, слабость и избалованность души безвольной и лишенной энергии. *СЕМ. Малодушие, Женскость. (439) Это была женщина со свойственными ей внезапными испугами, беспричинными капризами, инстинктивными порывами, неожиданной дерзостью, бравадами и чарующей утонченностью чувств. *СЕМ. Женскость. Источник фразы проследить невозможно. Кто говорит? Сарразин? рассказчик? автор? Бальзак-автор? Бальзак-человек? романтизм? буржуазия? общечеловеческая мудрость? В результате схождения всех этих источников как раз и возникает письмо. (440) Зайдя довольно далеко, маленькая группа веселых певцов увидела вдруг вдали несколько вооруженных до зубов мужчин, вся внешность которых не внушала никакого доверия. «Разбойники!» — вскрикнул кто-то, и все, ускорив шаг, по спешили укрыться в отгороженной части парка, прилегавшей к вилле кардинала. В эту критическую минуту Сарразин, увидев бледность Замбинеллы, понял, что у нее нет сил двигаться дальше. Подняв ее на руки, он несколько времени бежал, унося ее в своих объятиях. Добравшись до ближайшего виноградника, он опустил свою возлюбленную на землю. *Эпизод с разбойниками — это exemplum (СЕМ. Малодушие, Пугливость, Женскость). 162 LXXIV. Владение смыслом Классический повествовательный текст неизменно оставляет одно и то же впечатление: кажется, что поначалу в сознании автора возникает некое означаемое (или общее представление), а затем, отдавшись на волю воображения, он принимается подыскивать «подходящие» означающие, удобные примеры; писатель-классик подобен ремесленнику: склонившись над верстаком смысла, он подбирает выразительные детали, способные передать суть заранее сформированного понятия. Возьмем, к примеру, боязливость: чтобы изобразить ее, можно выбрать хлопок шампанского, а можно историю со змеей или историю с разбойниками. В то же время эффективность знакового воображения повышается, если одним выстрелом удается убить двух зайцев; в этом случае воображение пытается создать двойственные знаки, связанные отношением солидарности, которое и является характерным признаком текста-чтения; возьмем безбожие; автор вполне мог бы удовольствоваться изображением героя, развлекающегося во время церковной службы, однако гораздо больше искусства в том, чтобы связать это безбожие с дарованием, проявившимся уже в детстве (показав, как Сарразин вырезает фривольные фигурки во время мессы), или противопоставить его суеверию Замбинеллы (над которым насмехается Сарразин); ведь занятие скульптурой и пугливость включены еще и в другие повествовательные связи, так что чем теснее и продуманнее оказывается анастомоз означающих, тем более «хорошо сделанным» считается текст. В старой риторике подбор примеров и доказательств относился к обширной области, называемой |