Сочинение. 11.Т.Полякова Всё в шоколаде. Тебе стоит приехать, без энтузиазма продолжил Волков
Скачать 1.72 Mb.
|
– А как ты из “Пирамиды” выбрался? – Очень просто, через окно в туалете. Если честно, я сомневалась, так ли уж просто, но оставила эти мысли на потом. – Что дальше? – Хозяин клацал зубами и требовал, чтобы я нашел кассеты. Вечером они встречались с Губаревым, тот тоже бился в истерике, потому что грозило накрыться выгодное дельце. – Из-за встречи с Губаревым вы отправились в город, минуя пост ГИБДД? – Конечно, приходилось соблюдать осторожность. Разговор у них, видно, не задался… Хозяин, злой как черт, надумал заглянуть домой, хотя до этого собирался ночевать на даче. Приезжаем домой, а там сынок, скажем так, нетрезвый. Папа начинает гневаться, а сынок ему в ответ… Все-таки Алка была жуткой стервой. Кассеты она отдала на хранение Игорю, представляешь? Сказала, что там все отцы народа без штанов и на ней верхом. Парень проявил любопытство и увидел то, что мы пытались скрыть. Вот это все он папе и выдал не зная, что у папы появилась скверная привычка. Папа врезал ему, парень упал и ударился о камин. Что тут началось… Я-то считал, нам повезло, что все так вышло, пока хозяин рыдал, я обшарил комнату парня и нашел кассеты. Уговорил хозяина вернуться на дачу, а утром… Дальше ты знаешь. – Волков сказал, кто-то оставил визитку Деда в доме Нефедова. Твоя работа? – Визитка была, только не Деда, а этой девчонки, Мальвины. Умные детки шлепают их на компьютере. Хозяин на всякий случай решил проверить, не было ли в доме гостей, раз обнаружилась визитка. А когда мы узнали, что ты ей тоже интересуешься.., выбора не было. – Вот этого господина кто приказал убрать? – кивнув на Лукьянова, спросила я. – Хозяин, конечно, – пожал плечами Сергей. – Говорю, он до смерти перепугался. Три убийства, а убийство всегда плохо пахнет. От тюрьмы его мог отмотать лишь Дед, и хозяин воспылал к нему былой любовью, а чтобы любовь не подпортили, следовало избавиться от тех, кто мог что-то разнюхать. Бомба – штука хорошая, тем более что под гостиницей штаб-квартира, но в твоем случае это не годилось. Дед ведь не дурак. И тогда Марк предложил обстряпать все так, будто девок убила ты, в этом случае Деду ничего не останется, как санкционировать твою кончину, чтобы не выносить грязь из избы. – Марк? – переспросила я. – Конечно. Хозяин предложил ему такие бабки, что у него отказаться ума не хватило. – Неужто он всерьез верил, что останется жив? – удивилась я. – Видно, думал, что умнее нас. Но думал зря. Большое количество смертей всегда настораживает, и я решил, что смерть Марка должна выглядеть чистой бытовухой. И вдруг такой облом: этот уродец, ко всему прочему, оказался педиком. Узнал я об этом слишком поздно, когда переиграть возможности уже не было. Хозяин раздавал деньги налево-направо, и мы нашли девчонку, Мальвину, а потом ты привела нас сюда. Вот и все. Снимай наручники, и я поеду к себе домой, выпью и завалюсь спать. Пусть наши хозяева решают, как им жить дальше. – Сюда тебя послал Нефедов? – Конечно. Велел прикончить всех, кто здесь есть. На всякий случай. Кстати, если ты не в курсе: сегодня Губарев попал в аварию, скончался на месте, так что можешь не сомневаться: наши хозяева договорятся. Снимай наручники. – Парень знает что говорит, – усмехнулся Лукьянов. – Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотала я и достала телефон. Время позднее, точнее, раннее… Я надеялась застать Деда дома. И не ошиблась. После пятого гудка он снял трубку и недовольно сказал: – В чем дело, черт возьми? – Я сейчас приеду, – заявила я и отключила телефон, чтобы он не вздумал перезванивать. – Подъем, – кивнула я Сергею, – нас ожидает небольшая прогулка. – Слушай, ты, – зло усмехнулся он, – неужели до тебя еще не дошло? Дед все знает. Понимаешь? И ему ни к чему заморочки с лучшим другом. Все дело в этих голосах, понимаешь? Он проглотит эти убийства и еще пяток других, лишь бы выиграть на выборах. – Точно-точно, – кивнула я. – Тогда какого черта ты боишься немного прогуляться? – Дура, – фыркнул он, – я тебе сердце вырву. – Лучше подумай о своих яйцах, – посоветовала я и стрелой помчалась наверх. Ромкина мать сидела в кресле, зябко кутаясь в платок. Ромка спал, обхватив подушку, и выглядел очень юным и беззащитным. – Что теперь будет? – тихо спросила Ольга Николаевна. – Беспокоиться не о чем, – излучая оптимизм, заявила я. – Сейчас мы поедем к моему другу, а потом ко мне домой. Уверена, к утру вы сможете вернуться к своей прежней жизни. Она мне не поверила, но поднялась и разбудила Ромку. Он спал одетым, и сборы заняли не больше трех минут. Сергей последовал за нами весьма неохотно. Он что-то такое пробормотал на предмет моего ближайшего будущего, но все-таки побрел к машине со скованными за спиной руками. Лукьянова я никуда не приглашала, но он тоже покинул дом. Нефедовских ребят поблизости не наблюдалось, – выходит, Саша прав, они покинули сцену перед тем, как появиться Сергею. Что ж, разумно, лишние свидетели никому не нужны. Мы загрузились в мою машину, а Лукьянов пристроился за нами на машине Сергея. В ту ночь я побила все рекорды быстрой езды и вскоре уже тормозила возле дома, где жил мой старший товарищ. В окне его спальни горел свет, следовательно, меня ждали. – Оставайтесь в машине, – кивнула я Ольге Николаевне, – разговор может занять много времени, так что не беспокойтесь. – Я позвоню отцу, – испуганно сказала она. – Лучше не надо, – покачала я головой. – Видите того парня на тачке? От него довольно трудно избавиться. – Я не понимаю, что происходит, – повысила она голос. – Я пытаюсь вам помочь. И себе тоже, – ответила я правду и очень удивилась, потому что за долгие годы успела отвыкнуть от этой похвальной привычки. Они переглянулись, но предпочли промолчать, что меня вполне устроило. Я легонько подтолкнула Сергея, и мы торжественно прошествовали к дому под ленивым взглядом Лукьянова, который так и не вышел из машины. Мне нравился этот парень. Я предрекала ему светлое будущее, он лучший из лучших, ей-богу, по крайней мере у него к тому все задатки. Квартира Деда напоминала мою. Отдельный вход, гараж, просторный холл. Хозяин в халате ждал нас на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж. Дверь открыл парень из охраны. Как видно, Дед после взрыва в штаб-квартире решил проявить благоразумие. Появление Сергея вызвало у охраны сильнейшее недоумение, Дед взирал на меня неодобрительно. Шофера Нефедова он, конечно, знал и теперь, наверное, прикидывал, отчего у парня морда в крови, руки скованы, а штаны без ремня и расстегнуты. Он поддерживал их руками, и выглядело это комично. Дед хмурился, но вопросов не задавал, он подошел поближе и уставился на меня. – Ну? – Ты хотел знать, кто убийца, – напомнила я. – Вот этот парень все тебе расскажет. Тут наверху хлопнула дверь, и появилась девица в короткой рубашонке. Она вытаращила на нас глазки и пропела: – Милый, что это? – Исчезни, – не выдержала я, вытолкала девицу из холла и захлопнула дверь перед ее носом. Вторично появиться девчонка не рискнула, а Дед как будто вовсе не обратил на все это внимания. Он пододвинул кресло, сел и хмуро кивнул Сергею: – Говори. И тот довольно толково изложил события последних дней, а я наблюдала за реакцией Деда. Ох как ему все это не нравилось. До выборов совсем ничего, лучший друг и денежный мешок едва не снюхался с конкурентами, а когда передумал кидать дружка, таких дел наворотил, что впору укладывать трупы штабелями. Когда Сергей закончил. Дед еще некоторое время таращился в пустоту, лишь правая рука его нервно двигалась по подлокотнику кресла. Наконец он поднял голову. – Да-а, – сказал он без выражения, подумал и добавил: – Тебе не стоило приводить его сюда. "Конечно, – мысленно хмыкнула я, – но придется тебе это пережить”. – Ты хотел знать и теперь ты знаешь, – подойдя к нему, заговорила я. – В машине на улице сидят пацан и его мать под чутким взглядом Лукьянова. Тот ждет твоего решения. И я жду. – Какого решения? – вроде бы удивился он. – Мальчишка – свидетель. И его жизнь зависит от тебя. Ну так вот, если ты решишь, что он ненужный свидетель, для начала придется избавиться от меня. – Ты с ума сошла, – по обыкновению, попытался увильнуть он. – Что за чушь ты здесь болтаешь? – Ему семнадцать лет. Слышишь? И он не сделал ничего такого… – Прекрати, – рявкнул Дед, надеясь, что я заткнусь, но это не входило в мои намерения. – Ты ведь понял? И ты знаешь, что я сделаю. – Убирайся, – с трудом сдерживаясь, приказал он. – Ага, – кивнула я. – На всякий случай прощай. Теперь он крикнул: – Вернись. – Я остановилась, а потом подошла к нему. – Как ты можешь… – сказал он с болью и вроде в самом деле чувствовал ее. – Ты же знаешь, у меня никого нет, кроме тебя.., вообще никого. Так какого черта ты делаешь из меня ублюдка без сердца и совести? Уж я-то знала, как он умеет говорить. Иногда так разойдется, заслушаешься. И соревноваться с ним в этом виде спорта я никогда не пыталась. – Поклянись, что парня не тронут, – сказала я. – Поклянись моей жизнью. Она ведь тебе дорога, верно? – Конечно, его не тронут, – ответил он печально, но меня это не удовлетворило. – Нет. Не так. – Я клянусь, – взглянув на меня внимательнее, кивнул Дед. – Его никто и пальцем не тронет. А теперь убирайся. И не показывайся мне на глаза, пока я сам тебе не позвоню. Я сочла за благо побыстрее унести ноги, но, проходя мимо Сергея, не удержалась и, похлопав его по плечу, сказала: – Прощай, парень. Он ухмыльнулся в ответ. * * * Ромка с матерью сидели в машине обнявшись. – Порядок, – поспешила я их порадовать, но особо радостными они и после этого не выглядели. Я помчалась к себе, что-то всю дорогу болтая, даже не особо вслушиваясь в собственные слова. Я была уверена, все позади, я избавилась от грязной работы и чувствовала себя свободной и почти счастливой, даже следующий за нами Лукьянов не портил мне настроения. Отставной генерал на балконе отсутствовал, а жаль, я бы крикнула ему, что он хороший человек, а мир вокруг просто прелесть и у меня все отлично, но пришлось с этим повременить. Я загнала машину в гараж, Лукьянов оставил свою возле ворот, и мы вчетвером поднялись в квартиру. Я на ходу набрала номер Лялина. Он ответил сразу. – Они у меня, – сказала я торопливо. – Нефедову теперь придется нелегко, а у нас полный порядок. – Хорошо, – подумав, сказал он, и мы простились. – Располагайтесь в спальне, – предложила я Ольге Николаевне, – утром можете вернуться домой. – Вы это серьезно? – нахмурилась она. – Конечно. – Мне послезавтра на работу, – заметила женщина и вздохнула с облегчением. Я проводила гостей в спальню и спустилась в кухню, где Лукьянов в одиночестве ел шпроты, которые обнаружил в холодильнике. – Извини, что хозяйничаю, – пожал он плечами. – Да ради бога, – воскликнула я. В этот предрассветный час я готова была смириться даже с его присутствием. – Извини, мне надо срочно напиться до бесчувствия. – Да ради бога, – передразнил он, и я, само собой, напилась. * * * Разбудила меня мать Ромки, я приподняла голову и сообразила, что лежу на диване, свернувшись калачиком под одеялом (не знаю, откуда оно взялось, сама я была просто не в состоянии достать его из шкафа. Неужто Лукьянов проявил заботу? Нет, в это поверить еще труднее). – Мы хотим уехать, – почему-то шепотом сказала Ольга Николаевна, – я уже вызвала такси. – Да-да, – кивнула я, с трудом поднялась и проводила их до двери. Потом прошла на кухню, выпила сока и заглянула в ванную. Отражение в зеркале вызвало у меня досаду. – Ладно, – сказала я оптимистично, – брошу пить. И курить. Вот сегодня и брошу. Буду бегать по утрам трусцой, заведу любовника, собаку и канарейку. Пойду в театр, разыщу своих подруг, кто-нибудь да остался. Поеду отдыхать, найду работу, буду ходить на лыжах и собирать осенью грибы. – Моя фантазия на этом истощилась, но все равно я осталась собой довольна и, насвистывая, вернулась в кухню. Выпила еще сока, прошла в гостиную и, устроившись на диване, стала ждать звонка от Лялина. Он позвонил в половине девятого и коротко сказал: – Сейчас приеду. А я понеслась наверх. Лукьянов почивал в моей постели и умудрялся выглядеть так сокрушительно, что меня просто подмывало присоединиться к нему. Я тихо прикрыла дверь, стараясь не шуметь, спустилась вниз и замерла возле окна, поджидая Лялина. Звонить ему не пришлось, завидев его машину, я распахнула дверь, он вошел и извлек из кармана пухлый конверт. – Держи, – сказал он без улыбки. – Здесь все? – на всякий случай спросила я. Он презрительно хмыкнул и твердо сказал: – До выборов и носа не высовывай, а после я подаю в отставку. Пока. – Пока, – кивнула я. Он ушел, а я поспешила к камину, который разжигала исключительно редко, точнее, никогда, но сегодня такой случай… Я разорвала конверт, просмотрела бумаги, бросила их в камин и подожгла. Горели они довольно долго, особенно фотографии, я завороженно смотрела на огонь и удовлетворенно улыбалась. Я была так увлечена, что не сразу обнаружила появление Лукьянова. – Вижу, ты добилась, чего хотела, – заметил он. Я испуганно повернулась, но, так как бумаги уже сгорели и теперь стали всего лишь горстью пепла, пожала плечами. – Знаешь, я поверил, – устраиваясь в кресле, продолжил он. – Разумеется, не той чепухе, что ты нагородила, а тому, что тебе и в самом деле небезразлично: останется мальчишка жив или… – Он жив, – напомнила я. – Согласись, мне пришлось попотеть, чтобы добиться этого. – Точно, – кивнул он. – Парень – лялинский сынок, и ты обменяла его жизнь на компромат, который хранился в сейфе у того же Лялина. Иными словами, ты умело обыграла ситуацию в свою пользу. – Мне повезло, – улыбнулась я, – а могло и не повезти. Теперь я вольная птица. Не поверишь, как мне это нравится. – Что собираешься делать? – До выборов ничего. Потом Лялин уйдет в отставку, а я сообщу Деду, что больше на него не работаю. – И он тебя отпустит? – Хлопот я ему не доставлю, можешь не беспокоиться. Мы будем заглядывать друг к другу в гости, в те редкие моменты, когда я захочу посетить этот город. Не думаю, что подобное желание будет возникать у меня часто. – Хочешь смыться отсюда? – Не такая уж я дура, чтобы оставаться здесь. Впрочем, есть надежда, что Дед, занятый политикой, перестанет мною интересоваться. В этом случае я могу не уезжать. – И первым делом заведешь любовника? – Вторым. Сначала заведу собаку. Таксу. Тебе нравятся таксы? – Я терпеть не могу собак, – усмехнулся Лукьянов. – Что ж, компромата на тебя больше не существует, а мальчишку могут пристрелить хоть завтра, но это уже другая история… – Конечно, я не ангел, – немного понаблюдав за ним, сказала я. – Да, я извлекла из сложившихся обстоятельств максимум полезного. Но я играла честно. И, между прочим, рисковала жизнью. – Я горжусь тобой, – заявил Лукьянов, поднимаясь, – я тобой восхищаюсь. Меня это неожиданно разозлило. – Слушай, ты… – рявкнула я, но поспешила умерить свой пыл. – Какого черта ты строишь из себя.., ладно, извини. Мы уже пришли к выводу, что я не ангел, что ж теперь? А ты, киллер с нежной душой, говорят, бывает и такое. Чего только не бывает. Прости, что разочаровала тебя. Я б согласилась гореть на костре, как Жанна д'Арк, лишь бы доставить тебе удовольствие, но костры сейчас не в моде, да и у меня другие планы. – Не сомневаюсь, – кивнул он и хотел уйти, а я предложила: – Давай выпьем. За удачу. Он согласно кивнул. Я достала коньяк, рюмки, и мы выпили, стоя возле стола. Я привалилась спиной к стене, зазывно поглядывая на своего гостя, особых проблем я от него не ждала, но все равно лучше бы нам подружиться. – У тебя такой взгляд… – хмыкнул он. – Это что, предложение? – Ну, в общем, да. – С чего это вдруг? – Я долго шла к этому. То есть я-то готова была полюбить тебя в первый же день и навеки, но ты был страшно занят. А теперь у нас полно свободного времени. – И ты уверена, что я приду в восторг от твоего предложения? – хохотнул он. – Нет. Я всегда играю наудачу. Да-нет, нет-да. Как повезет. Сегодня точно повезет. Он засмеялся, опершись рукой о стену рядом с моей головой. Он злился и, наверно, хотел уйти. Между прочим, ничто не мешало ему именно так и поступить, если не считать того, что в действительности ему хотелось совсем другого. Мы развлекались разглядыванием друг друга, и наши лица по неизвестному мне физическому закону сближались и сближались. И чем труднее было прекратить все это, тем больше злился Лукьянов. Лично я могла остановиться в любой момент, нырнуть под его руку и сказать “пока”. Интересно, что бы он сделал? Честно говоря, узнавать мне не хотелось. Может, он тоже думал, что в любой момент прекратит игру, но переоценил свои силы. Ни черта он не мог. И это доставляло мне удовлетворение. Я опустила глаза, наблюдая, в каком волнении пребывает мой бюст. Я подумала, что жизнь с этой точки зрения выглядит довольно забавно, и решила, что нам пора сливаться в объятиях. И мы слились. На нормальных людей все последующее за этим наверняка бы произвело впечатление. Беда в том, что мы нормальными людьми давно не были. И я очень старалась, и он очень старался, и все было просто отлично, но и я, и он прекрасно знали: это не имеет никакого значения. Однако кое-какие мысли все же бродили в его голове, потому что, когда мы вновь выбрались на кухню поддержать свои силы кофе и бутербродами, Лукьянов вдруг спросил: |