ТГП. ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА. Теория государства учебнопрактическое пособие Авторский коллектив

• Название: Теория государства учебнопрактическое пособие Авторский коллектив
• Дата: 19.11.2022
• Размер: 1.55 Mb.
• Имя файла: ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА.doc
• Тип: Учебно-практическое пособие; #798893
• страница: 24 из 28

ГЛАВА 8. ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

§ 1. Становление идей правовой государственности

Процесс становления и развития идей правовой государственности неразрывно связан с поиском мыслителями прошлого наилучшего общественного и политического строя. Принято считать, что впервые мыль о власти справедливых законов, а не людей была озвучена в эпоху Античности. Однако и на Древнем Востоке, например, у легистов, прослеживается идея о равенстве всех перед законом. В трактате «Хань Фэй-цзы» сер. III в. до н.э. сказано: «Если правят государством на основании закона, то применяют его ко всему. Закон нелицеприятен перед знатностью, [как и] прямая линия не идет вокруг ломаной. От требований закона мудрый не может отказаться, и храбрый не решится оспаривать его. …Для установления единства и объединения народа нет ничего выше закона»²²³. Однако эти высокие принципы сочетаются у древнекитайских легистов с превалированием обязанностей над правами подданных и, как следствие, переоценкой роли наказаний в государственном управлении (принцип Шана Яна «искоренение наказаний через наказания» означал суровую кару даже за малый проступок).

Древнегреческие авторы, конечно, внесли более значительный вклад в разработку идей государства законности, правового государства, существенным образом повлияв на дальнейшее развитие западной политико-правовой мысли. Так, Платон в своей работе «Законы» говорит: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон - владыка над правителями, а они - его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам боги». Однако принцип законности у Платона играет скорее вспомогательную роль. Он предлагает ограничить сферу публичной власти в первую очередь моральными рамками, видит залог гармоничного единства идеального государства в сочетании ряда добродетелей: мудрости, мужества, рассудительности и справедливости²²⁴. Кроме того, законность приобретает у античного философа тоталитарные черты: в проекте государственного строя, описанного им, основная ставка делается на детальные и суровые законы, которые скрупулезно и жестоко регламентируют публичную и частную жизнь людей.

Аристотель критикует платоновскую попытку «сделать государство чрезмерно единым». Так, например, предлагаемая Платоном общность имущества, жен и детей, приводит, по мнению Аристотеля, к уничтожению государства. Он выступает убежденным защитником прав гражданина, в том числе права индивидуальной (частной) собственности и индивидуальной семьи, их определенной независимости от государства²²⁵.

Высказанная Аристотелем идея о предотвращении концентрации власти в одних руках и передачи ее «среднему классу», который должен преобладать в обществе над «крайними элементами» (очень богатыми и очень бедными)²²⁶, была взята на вооружение конституционалистами нового времени. Равно как и идея о «смешанном правлении». Аристотель (а вместе с ним и другие античные мыслители) видел в смешанной форме правления средство обеспечения стабильности государства – совмещение различных принципов организации власти (демократических и олигархических) позволяет, по его мнению, сдерживать крайности, чреватые произволом и кризисом власти. При этом решающее значение в деятельности государства придается разделению труда; на основании этого Аристотель выделяет «три элемента» всякого политического устройства: законодательный, исполнительный и судебный. Конечно, о разделении государственной власти на три ветви говорить пока рано, однако великий мыслитель древности вполне точно определил направление поиска того механизма, который мог бы предотвратить концентрацию власти в руках одного должностного лица или органа.

Свое классическое выражение теория разделения властей, а также ряд других концепций, легших позднее в основу теории правового государства, получила в эпоху Просвещения и Великих социальных революций XVII–XVIII вв. Народившийся тогда в Западной Европе слой буржуазии в борьбе с абсолютной монархией и сословными порядками взял на вооружение концепции народного суверенитета, общественного договора, естественного права, а также представление о законе как «общей воле» и принцип «все, что не запрещено законом – дозволено». Так, в «Двух трактатах о правлении» основоположник либерализма Дж. Локк обосновал модель парламентарной монархии, основанной на признании естественных прав подданных и отделении исполнительной власти (короля) от законодательной власти (парламента как представительного органа, обладающего верховной властью). Суверенитет властей, по Локку, основан на воле общества и его членов: «Хотя каждый человек, вступивший в гражданское общество и ставший членом какого-либо государства, тем самым отказался от своей власти наказывать преступления против т властей основан на воле об-авенство, собственность.зу государства, то у Локка объем переданных государству полномочий предезакона природы и осуществлять свое собственное частное правосудие, все же вместе с правом судить за преступления… он дал право государству употреблять силу…: ведь эти приговоры являются его собственными, так как они вынесены им самим или его представителями. И здесь мы имеем первоначало законодательной и исполнительной власти гражданского общества, которой надлежит определять на основании постоянных законов, в какой мере должны наказываться преступления, когда они совершены внутри государства»²²⁷.

Ш.Л. Монтескьё, которого отечественные теоретики назвали «родоначальником современной теории правового государства»²²⁸, подчеркивал необходимость не только отделения исполнительной власти от законодательной, но и создания независимого суда: «Все было бы потеряно, если бы один и тот же человек, один и тот же аппарат из знати или представителей народа соединил бы в своих руках одновременно три власти: разработку и принятие законов, исполнение общественных решений и рассмотрение гражданских дел, и суд над преступниками… Не будет свободы в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной»²²⁹. По его мнению, для обеспечения гражданской свободы недостаточно одного разделения властей между несколькими органами – необходимо, чтобы эти органы находились во взаимном равновесии, т.е. чтобы ни один из них не мог получить преобладания над другими, чтобы каждый из них был гарантирован от посягательств на его самостоятельность со стороны другого.

Считается, что Ж.Ж. Руссо – один из авторов договорной теории происхождения государства и концепции народного суверенитета – был противником разделения властей. «Я утверждаю, - писал он, - что суверенитет, который есть только осуществление общей воли, не может отчуждаться и что суверен, который есть не что иное, как коллективное существо, может быть представляем только самим собою... В силу той же причины, по которой суверенитет не отчуждаем, он неделим, ибо воля либо является общею, либо ею не является; она являет собой волю народа как целого либо только одной его части. В первом случае эта провозглашенная воля есть акт суверенитета и создает закон; во втором случае - лишь частная воля или акт магистратуры, это самое большее – декрет»²³⁰.

Однако уже из этих слов французского просветителя видно, что он лишь по-другому понимает принцип разделения властей – не как отделение одних органов от других, а как разграничение компетенций и соблюдение субординации. У суверена, который действует, когда «народ в собрании», нет другой власти, кроме законодательной, писал Руссо. Исполнительная же власть должна принадлежать правительству – «посредствующему органу, установленному между подданными и сувереном для взаимного их сношения». Он действует на постоянной основе, уполномочен исполнять законы и охранять свободу как политическую, так и гражданскую. Автор «Общественного договора» специально подчеркивал, что правительство ни в коей мере не должно быть смешиваемо с сувереном, оно лишь исполнитель воли последнего и ответственно перед ним.

Законченный вид «классическая» концепция правового государства приобретает к началу XIX в. в трудах немецких юристов К.фон Роттека, Т. Велькера, Р. фон Моля и других, у которых, собственно, и фигурирует впервые термин «правовое государство». При этом философское обоснование учения о правовом государстве в его системном виде связывается сегодня все-таки с именем И. Канта. Категорический императив («абсолютный закон»), сформулированный им, гласит: «Действуй так, чтобы правило твоих действий могло быть общим правилом для всех». Правом является все то, что ограничивает произвол одного по отношению к другому на основе этого категорического императива. Общеобязательный, принудительный характер право приобретает благодаря государству. Форма правления государства, по мнению Канта, должна согласовываться «с единственно-правомерным строем, а именно со строем чистой республики, и чтобы старые эмпирические (структурные) формы, которые служили лишь тому, чтобы способствовать покорности народа, превратились в первоначальную (рациональную) форму - единственную, делающую свободу принципом, более того, условием любого принуждения, которое необходимо для правового государственного строя… Это единственный прочный государственный строй, при котором закон самодержавен и не зависит ни от какого отдельного лица»²³¹. Поэтому благом государства, по Канту, является не столько благополучие граждан и их счастье, сколько «высшая степень согласованности государственного устройства с правовыми принципами».
Российская теория правового государства

Концепция правового государства, освоение которой в России происходит в период Великих реформ 1860–1870-х гг., достигает своего наибольшего развития к началу ХХ в. Ее формирование складывалась через синтез двух идейных направлений, а именно западного конституционализма, а также обобщения и анализа российской политической традиции монархической власти. Такая специфика обусловила как сильные, так и слабые стороны отечественной политико-правовой мысли. К первым можно отнести высокий теоретический уровень анализа, аккумулирующий достижения мировой науки и практики борьбы за правовое государство, ко вторым – отсутствие социальных механизмов проведения данного учения в жизнь²³².

Отечественные юристы находились под сильным влиянием как позитивистской, так и естественно-правовой традиций, активно заявлявших о себе в то время в Европе. Представителями позитивистского направления можно назвать Н.М. Коркунова, С.А. Муромцева, М.М. Ковалевского, Г.Ф. Шершеневича и других крупных юристов. Как представитель нормативистского правопонимания, Г.Ф. Шершеневич, например, рассматривал правовое государство как государство законности при либеральной ориентации законодательства²³³. Основные пути формирования такого государства – это строгое определение полномочий органов власти, устранение произвола государственной власти (необходимо установить нормы объективного права, определить пределы свободы каждого и отграничить одни интересы от других); ограничение государства охраной субъективных прав. К главным атрибутам правового государства, по Г.Ф. Шершеневичу, относятся: разделение государственных властей, подчиненность их праву, наличие неотъемлемых прав личности, правовое самоограничение власти. Основной же гарантией соблюдения этих принципов выступает «сдерживающая сила общественного мнения».

Схожих взглядов придерживался В.М. Гессен, определяя правовое государство как такое, «которое признает обязательным для себя, как правительства, создаваемые им же, как законодателем, юридические нормы»²³⁴. Существенной чертой теории правового государства, построенной Гессеном, являлось то, что он дифференцировал характер связи с правом законодательной и исполнительной власти («законодательствования и управления»). Законодательную власть он рассматривал как независимую от закона по своей природе, а исполнительную (правительственную) – как связанную, ограниченную в своей деятельности законодательством. Издавая закон, государство ограничивает им не только индивидов, но и само себя в лице правительства (исполнительной власти), «правящее, а не законодательствующее государство, – подчеркивал он, – ограничено действующим положительным правом»²³⁵. Примечательно, что идеи подзаконности актов исполнительной власти и верховенства парламента в системе разделения властей, столь типичные для либерально ориентированных ученых-юристов, выходили за рамки чисто научных дискуссий и становились лозунгами оппозиционных движений начала ХХ в.

Разделяя требования перехода российского государства к парламентской форме правления, М.М. Ковалевский критически подходил к узко позитивистскому пониманию права как приказа со стороны суверена. Право для него объективно обусловлено общественным развитием; это явление, стоящее вне и над государством, непосредственно вытекающее из факта общественной солидарности и потому обязательное (с точки зрения естественной необходимости) для всего государственного механизма, а не только правительства²³⁶. Правовое государство для Ковалевского – это государство, которое признает за каждым гражданином не только полную гражданскую правоспособность, но и «большую или меньшую сумму публичных и политических прав». При этом участие граждан в политической власти обеспечивается «широким господством начала самоуправления общества».

Одним из видных представителей естественно-правового направления отечественно юридической мысли был П.И. Новгородцев. В своих работах «Кризис современного правосознания», «Об общественном идеале» он отмечал преодоление в начале ХХ в. веры конца ХVIII в. в государство как обладающее силой совершать чудеса («светлые мечты первых провозвестников правового государства далеко не осуществились в их первоначальных замыслах»²³⁷). В то же время, полагал он, доверие к государству растет в связи с расширением его социальных функций, связанных с защитой прав все более широких социальных слоев и отдельных граждан.

По оценке П.И. Новгородцева, вся русская мысль пронизана стремлением к высшей, чем право и государство, истине — истине Бога, абсолютной правде. По его мысли, надо стремиться к трудному и отдаленному идеалу «нравственного объединения всех». Эту же мысль развивал И.А. Ильин. «Государство по своей основной идее, - писал он, - есть духовный союз людей, обладающих зрелым правосознанием и властно утверждающих естественное право в братском, солидарном сотрудничестве». Ильин отмечал, что высшей целью государства является организация на основах права и власти такого единения людей, при котором обеспечивается сочетание естественного права на внешне свободную и внутренне самостоятельную достойную жизнь как для народа в целом, так и для отдельных граждан. Естественное право при этом понималось им как необходимая форма духовного бытия человека, как общая основа внешней жизни человечества, а положительное право – как изменчивая, развивающаяся «целесообразная форма поддержания естественного права»²³⁸. Правовое государство, таким образом, признавалось представителями естественно-правовой школы имеющим смысл при воплощении в праве и государстве их духовной природы. Другими словами, в их понимании правовое государство выступало как высший идеал нравственной жизни – оно было лишь элементом, гармонизирующим функционирование других элементов общественной жизни, соединенных в единое целое системой правоотношений.

Среди тех, кто разрабатывал концепцию правового государства, были и те, кто синтезировал оба научных течения – позитивизм (социологический позитивизм) и естественно-правовой подход. Так, например, Б.А. Кистяковский рассматривал право, с одной стороны, как социальное явление, предмет причинности, средство контроля общества над индивидом, с другой — как социальное воплощение надысторических ценностей, благодаря которым право занимает центральное место в сфере культуры. Исходя из синтетической общей теории права, теория правового государства предстает у мыслителя как совокупность нескольких элементов: методологических основ учения о правовом государстве; теории прав человека (это ядро концепции правового государства); концепции «правового социализма», в центре которой находится право на достойное существование²³⁹.

«Естественные», изначально присущие людям права, по мнению Б.А. Кистяковского, ограничивают государственную власть, выступают основой и дополнением подзаконной власти и составляют основу фундаментальных принципов правового государства. Они должны быть признаны и охраняться при помощи не только частного, но и публичного права. Отсюда вытекает его концепция о субъективных публичных правах, основным из которых является «право на достойное существование», включающее право на прожиточный минимум и образование как основу притязаний личности. В учении Б.А. Кистяковского о «правовом социалистическом государстве» проявилась общая для многих теоретиков того времени мысль, что правовое государство не только обеспечивает равенство всех перед законом, но и гарантирует определенное социальное равенство.

После революции 1917 года, а точнее с конца 20-х годов в стране начался процесс складывания тоталитарной системы, право было превращено в карательный инструмент государства, а теория правового государства была объявлена буржуазной и вредной для социализма и дела построения «безклассового общества». «Правовое государство, — утверждал Е.Б. Пашуканис, — это мираж, но мираж, весьма удобный для буржуазии, потому что он заменяет выветрившуюся религиозную идеологию, он заслоняет от масс факт господства буржуазии... Власть, как «общая воля», как «власть права», постольку реализуется в буржуазном обществе, поскольку последнее представляет собой рынок. С этой точки зрения и полицейский устав может выступить перед нами как воплощение идеи Канта о свободе, ограниченной свободой другого»²⁴⁰.

Однако, как отмечает современный исследователь С.С. Алексеев, процесс возвращения в Россию идей правовой государственности начался уже в 60-е годы и получил интенсивное развитие в конце 80-х – 90-е годов. Этому способствовала переоценка теории и практики функционирования социалистической экономики и, как следствие, переход к рыночным механизмам. В годы Перестройки экономические реформы дополнились политическими. В качестве одной из важнейших была поставлена задача формирования социалисти­ческого правового государства. Решение этой задачи связы­валось с максимальным обеспечением прав и свобод совет­ского человека, с ответственностью государства перед граж­данином, с возвышением авторитета закона, со строгим его соблюдением всеми органами, с правовой реформой и т. д.

Процесс перехода к новому государству завершился в 1993 г. с принятием конституции и провозглашением России правовым социальным государством. Примечательно, что действующая российская конституция восприняла утвердившуюся в странах Запада в середине ХХ в. концепцию социально-правового государства. Тогда первое поколение конституционных прав личности (гражданские и политические права) дополнилось новым (социально-экономические и культурные права), а признание ценности формально-юридической свободы и равенства стало сочетаться с необходимостью обеспечения свободы фактиче­ской (т.е. социально-экономической свободы и ра­венства). В социальном правовом государстве, в отличие от «чисто правового», происходит существенное ограничение прав и свобод собственников во имя общего блага; осуществляется систематическое перераспре­деление национального дохода в пользу малоиму­щих, социально незащищенных слоев населения; наблюдается ярко выраженная тенденция к усилению ро­ли публичного права по сравнению с частным. Эти и другие особенности социального правового государства позволяют некоторым отечественным авторам (например, В.А. Четвернину) противопоставлять государство правовое и государство социальное. Однако все же большинство отечественных теоретиков права склонны видеть в социально-правовом государстве закономерную эволюцию либерального правового государства в ХХ веке.