Илон Маск. Tesla, spacex и дорога в будущее

• Название: Tesla, spacex и дорога в будущее
• Анкор: Илон Маск
• Дата: 04.09.2022
• Размер: 3.43 Mb.
• Имя файла: Илон Маск.docx
• Тип: Документы; #661310
• страница: 8 из 28

Прим. ред.

хотел, чтобы они помогли развить идею с отправкой мышей на Марс или, по крайней мере, предложили что-нибудь сопоставимое. Маек надеялся сделать широкий жест для человечества — организовать не­кое событие, которое привлечет внимание всего мира, заставит людей вновь задуматься о Марсе и о человеческом потенциале. Предпола­галось, что ученые и знаменитости на этих встречах найдут идею для предприятия, которое можно будет технически реализовать примерно за 20 млн долларов. Маек вышел из совета директоров Марсианского общества и объявил о создании собственной организации — фонда «Жизнь — на Марс» '.

Эти мероприятия собрали в 2001 году впечатляющую коллекцию талантов. Там появлялись ученые из расположенной по соседству Ла­боратории реактивного движения ^{I II} НАСА. Приходил Джеймс Кэмерон и приводил какую-нибудь звезду. Также присутствовал Майкл Гриффин, человек с поразительным количеством университетских дипломов — он получил образование в области авиа- и ракетостроения, электротехни­ки, гражданского строительства и прикладной физики. Гриффин ког­да-то работал в In-Q-Tel, подразделении ЦРУ, которое занимается вен­чурными инвестициями, потом — в НАСА и JPL, а на тот момент как раз уходил из Orbital Sciences Согр., производителя спутников и кос­мических летательных аппаратов. Там он был техническим директо­ром и руководителем группы космических систем. Возможно, Гриффин лучше всех на планете знал, как можно запустить что-нибудь в космос. Именно он стал для Маска главным поставщиком идей о космосе. (Че­рез четыре года, в 2005 году, Майкл возглавил НАСА.) Специалисты пришли в восторг от появления очередного богача, готового спонсиро­вать что-нибудь интересное в космосе. Они радостно обсуждали, как бу­дет здорово, если получится запустить туда грызунов и понаблюдать, как они спариваются. Но постепенно обсуждение поутихло, и его участники начали приходить к общему выводу, что интереснее будет другой проект

лод названием «Марсианский оазис»^I. По этому плану Маек должен был купить ракету и запустить в ней на Марс роботизированный пар- -:ик. Группа исследователей уже разрабатывала камеру для выращива­ла растений в космосе. Появилась идея изменить конструкцию каме- . ы, чтобы она могла ненадолго открыться и взять немного марсианского леголита, то есть почвы. На этой почве должно было вырасти растение, -.оторое, в свою очередь, выделит первый на Марсе кислород. К радости Маска, план казался и впечатляющим, и выполнимым. Он хотел, чтобы камеры было окно и возможность передавать на Землю видео, кото- гое покажет людям, как развивается растение. Еще в группе обсуждали дею разослать школьникам по всей стране наборы для выращивания таких же растений. Посадив их одновременно с марсианским, можно :равнивать их развитие — увидеть, например, что марсианское расте­те растет в два раза быстрее земного. «Эта концепция какое-то время витала в воздухе в той или иной форме, — отметил Дэйв Верден, вете- ^_ан космической отрасли, который ходил на встречи. — Мы могли бы .казать: да, на Марсе есть жизнь, мы ее туда отправили. Так возникала •:адежда, что тысячи детей увидят планету в новом свете и поймут: она не так уж враждебна. И, к примеру, подумают: „Может, нам стоит ту­га отправиться¹¹». Энтузиазм Маска начал вдохновлять его соратников, многие из которых уже пришли к циничному выводу, что больше ничего нового в космосе не будет. «Это очень умный, очень целеустремленный человек с огромным эго, — сказал Верден. — Однажды кто-то сказал, то журнал Time может назвать его „Человеком года", и он буквально :-асиял. Маек верит, что именно он может изменить мир».

Главная проблема, которая беспокоила специалистов по космосу, была связана с бюджетом Маска. После общих встреч создалось впе­чатление, что он хочет потратить на эту затею где-то от 20 до 30 млн, но все знали — на один только запуск ракеты нужно больше. «В мо- м представлении, чтобы сделать все как следует, было необходимо ’ _00 млн, — признал Верден. — Но никто не хотел слишком рано напи-

Mars Oasis (англ.). — Прим. ред.

рать на реальность, чтобы не загубить идею». Кроме того, необходимо было решить сложнейшие инженерные задачи. «Если бы в этой штуке сделали большое окно, появилась бы настоящая проблема с темпера­турой, — объяснил Верден. — В контейнере нельзя сохранить доста­точно тепла, чтобы создать условия для живого организма». А зачерп­нуть марсианской почвы — не просто физически сложная задача, но и совершенно неудачная идея, поскольку реголит токсичен. Какое-то время ученые обсуждали идею использовать богатый питательными ве­ществами гель, но это было бы жульничеством и лишило бы предпри­ятие всякого смысла. Даже оптимистичные моменты оказались полны неопределенности. Один ученый нашел крайне живучие семена горчи­цы и решил, что они, возможно, адаптируются к обработанной марси­анской почве. «Но если бы растение не выжило, это стало бы огром­ным ударом, — сказал Верден. — Тогда на Марсе остался бы мертвый сад, что вызвало бы эффект, противоположный желаемому» ’.

Маек не дрогнул. Он превратил часть добровольных мыслителей в консультантов и дал им задание начать работу над устройством парни­кового автомата. Еще он хотел съездить в Россию, чтобы точно узнать, сколько именно будет стоить запуск. Он хотел купить у русских пере­деланную межконтинентальную баллистическую ракету (МБР) и ис­пользовать ее как ракетоноситель. За помощью он обратился к Джиму Кэнтреллу, необычному человеку, который занимался как тайной, так и официальной деятельностью для США и других государств. В по­служном списке Кэнтрелла, например, значились обвинения в шпиона­же и домашний арест у русских в 1996 году, из-за проблем со спутни­ком. «Через пару недель Эл Гор кое-кому позвонил, и все уладилось, — рассказал Кэнтрелл. — С тех пор я никогда больше не хотел иметь дел с русскими». Но у Маска были собственные планы. ¹

Однажды в Юте, жарким июльским вечером, Кэнтрелл ехал в сво­ем кабриолете, когда раздался звонок. «Парень со странным акцентом сказал: „Мне очень нужно с вами поговорить. Я миллиардер. И хочу начать космическую программу¹¹». Кэнтрелл плохо слышал Маска — он подумал, что того зовут Иен Маек, — и пообещал перезвонить, когда доедет домой. Поначалу мужчины не слишком доверяли друг дру­гу. Маек отказался дать Кэнтреллу номер своего мобильного телефона и звонил с факса. Кэнтреллу все это показалось интересным, но по­дозрительным. «Он спросил, есть ли рядом со мной аэропорт и могу ли я встретиться на следующий день, — сказал Кэнтрелл. — У меня в голове зажегся тревожный сигнал». Испугавшись, что это ловушка, устроенная кем-то из врагов, Кэнтрелл пригласил Маска встретиться в аэропорту Солт-Лейк-Сити, где он снял переговорную комнату ря­дом с залом ожидания авиакомпании Дельта. «Я хотел увидеться с ним в охраняемом месте, чтобы он не мог пронести оружие», — объяснил Кэнтрелл. Когда же встреча наконец состоялась, они сразу нашли об­щий язык. Маек произнес свою любимую речь о том, что «люди долж­ны стать межпланетным видом», а Кэнтрелл сказал: раз это серьезно, он согласен снова поехать в Россию и помочь в приобретении ракеты.

В конце октября 2001 года Маек, Кэнтрелл и Адео Ресси, однокаш­ник Маска, вылетели регулярным рейсом в Москву. Ресси изображал телохранителя Маска и пытался определить, не начал ли его лучший друг сходить с ума. Друзья Маска уже пытались вмешаться — прово­дили профилактические беседы, пытаясь отговорить от безрассудной траты денег, и показывали специально подготовленные компиляции из роликов с взрывающимися ракетами. Когда эти меры не помогли, Адео поехал вместе с Маском в Россию, рассчитывая удерживать его, как только можно. «Адео отозвал меня в сторону и сказал: „Илон задумал сущее безумие. Благотворительная акция? Бред какой-то¹⁴, — вспо­минал Кэнтрелл. — Он был сильно обеспокоен, но не возражал про-’ тив поездки». Да и разве стоило возражать? Они собирались в Россию в разгар бесшабашных постсоветских дней, когда богатые люди могли запросто покупать космические ракеты на свободном рынке.

Команда Маска пополнилась Майком Гриффином и за четыре месяца три раза встретилась с русскими Среди компаний, с которыми они об­щались, было НПО им. С. А. Лавочкина, производитель зондов для Мар- • са и Венеры по заказу Федерального космического агентства, и МКК «Космотрас», запускающая космические аппараты на коммерческой основе. Все эти встречи, очевидно, проходили по одному сценарию — в соответствии с русскими обычаями. Русские часто пропускали завтрак и приглашали к себе в офис где-то к одиннадцати на ранний обед. Сна­чала час-другой шел светский разговор за бутербродами, колбасой и, конечно, водкой. В какой-то момент Гриффин начинал терять терпение. «Он не выносит дураков, — объяснил Кэнтрелл. — Начинает огляды­ваться по сторонам и задаваться вопросом, когда же мы, черт возьми, пе­рейдем к делу». Ответ: нескоро. После обеда долго курили и пили кофе. Как только со стола убирали, главный русский поворачивался к Маску и спрашивал: «Так что вы там хотите купить?» Возможно, Маска раз­дражала не привычка долго раскачиваться, а то, что русские не прини­мали его всерьез. «Они смотрели на нас с недоверием, — рассказал Кэнтрелл. — Один из их главных конструкторов отнесся к нам с Илоном наплевательски, решив, что мы вешаем ему лапшу на уши».

Самая напряженная встреча состоялась в богато украшенном, но обветшалом дореволюционном здании недалеко от центра Москвы. Лилась водка, звучали тосты — «За космос! За Америку!» — а Маек сидел на 20 миллионах и надеялся, что их хватит на три МБР, которые можно будет переделать для полета в космос. Разгоряченный водкой Маек спросил напрямик, сколько будет стоить баллистическая ракета. Ответ был: восемь миллионов за каждую. Маек сделал ответное пред­ложение: восемь за две. «Какое-то время они сидели и смотрели на не­го, — вспоминал Кэнтрелл. — А потом сказали что-то вроде: „Молодой человек, нет“. Кроме того, они намекали, что у него нет таких денег». ^I

К этому моменту Маек решил, что русские либо не собираются вести с ним бизнес, либо просто хотят вытянуть из обогатившегося на дотко­мах миллионера как можно больше. Он вышел, хлопнув дверью.

Настроение у команды Маска было из рук вон плохое. Стоял конец февраля 2002 года. Они остановили такси и поехали прямо в аэропорт, сквозь снега и грязь московской зимы. В такси никто не разговари­вал. Маек приехал в Россию, полный надежд впечатлить человечество, а уезжал обозленный и разочарованный в человеческой натуре. Только у русских были ракеты, которые могли бы уложиться в бюджет Маска. «Мы ехали долго, — вспоминал Кэнтрелл. — Молча сидели и смо­трели, как русские идут за покупками по снегу». Мрачное настроение сохранялось всю дорогу до самолета, пока не появилась тележка с на­питками. «Когда шасси отрывается от взлетной полосы в Москве, это всегда особенно приятно, — сказал Кэнтрелл. — Ты думаешь: „Боже мой, я это пережил¹¹. И вот мы с Гриффином взяли себе выпить и чокну­лись». Маек сидел в ряду перед ними и что-то набирал на компьютере. «Мы думали: „Чертов ботаник. Чем он там занимается?" И тут Маек развернулся и показал таблицу, которую составил. „Знаете что, — ска­зал он, — похоже, мы можем построить ракету сами"».

Гриффин и Кэнтрелл к тому моменту уже выпили по паре бокалов и были слишком разочарованы, чтобы позволить себе эту фантазию. Они слишком хорошо знали истории оптимистичных миллионеров, которые надеялись завоевать космос, а в результате лишались состо­яния. Всего за год до этого Эндрю Бил, техасский магнат в сфере не­движимости и финансов, свернул свою аэрокосмическую компанию, потеряв миллионы на огромном тестовом полигоне. «Мы подумали: „Угу, прямо сам возьмешь и построишь чертову ракету", — рассказы­вал Кэнтрелл. — Но Илон заверил: „Нет, я серьезно. Вот таблица"». Маек передал ноутбук Гриффину и Кэнтреллу, и те были поражены. Он детально расписал стоимость материалов, необходимых, чтобы построг ить, собрать и запустить ракету. Согласно вычислениям Маска, он мог побить цены компаний, занимающихся запуском летательных аппара­тов. Для этого следовало построить ракету среднего размера, которая удовлетворила бы потребности тех участников рынка, которым нужно отправлять в космос небольшие спутники и полезный груз для научных исследований. Кроме того, в таблице были на редкость подробно пред­ставлены гипотетические показатели производительности этой ракеты. «Я спросил: „Илон, где ты это взял?“», — сказал Кэнтрелл.

До этого Маек несколько месяцев изучал аэрокосмическую отрасль и физику космических полетов. У Кэнтрелла и других он позаимство­вал учебники: «Ракетные двигатели», «Основы астродинамики», «Аэ­ротермодинамика газовых турбин и ракетные двигатели» и другие фун­даментальные труды. Маек вернулся в свое детское состояние губки, впитывающей информацию, и завершил этот медитативный процесс осознанием того, что ракеты могут и должны быть гораздо дешевле, чем предлагали русские. Забудьте о мышах. Забудьте о телепередаче про растение, живущее или умирающее на Марсе. Маек вдохновит лю­дей снова задуматься об исследовании космоса, сделав исследование космоса дешевле.

Когда космическое сообщество обошли новости о планах Маска, об­щая реакция была вялой. Люди вроде Зубрина много раз наблюдали подобный спектакль. «Целая когорта невероятно богатых людей уже купилась на байки инженеров, — сказал Зубрин. — Возьмите мои мозги и ваши деньги, и мы построим космический корабль, получим прибыль и преодолеем космические рубежи. Технари обычно пару лет тратили деньги миллионера, а потом ему становилось скучно, и он сво­рачивал это дело. Узнав о планах Илона, все вздохнули и сказали: „Ну вот. Он мог потратить десять миллионов, чтобы послать в космос мы­шей, а теперь потратит сотни и, скорее всего, потерпит крах, как и все его предшественники¹⁴».

Хотя Маек хорошо понимал, на какие риски идет, создавая аэрокос­мическую компанию, у него была по крайней мере одна причина наде­яться на успех там, где другие потерпели поражение. Причину звали Том Мюллер. Этот человек вырос в семье лесоруба в аккуратном городке Сент-Мэриз в штате Айдахо и заработал там репутацию чудака. Пока остальные дети зимой бегали по лесам, Мюллер сидел в теплой библио­теке и читал книги или смотрел дома сериал «Звездный путь». Еще он возился с механизмами. Однажды по дороге в школу Мюллер нашел в переулке разбитые настенные часы и всерьез увлекся их починкой. Каждый день он ремонтировал какую-нибудь деталь — шестеренку, пружину, — пока они не заработали. Похожий случай вышел с семей­ной газонокосилкой. Как-то после обеда Мюллер разобрал ее на газоне переддомом. «Папа пришел домой и ужасно рассердился — решил, что придется покупать новую косилку, — рассказал Мюллер. — Ноя со­брал ее, и она заработала». Потом Мюллера потянуло к ракетам. Он стал заказывать по почте наборы «Сделай сам» и собирать по инструк­циям маленькие ракеты. Вскоре Мюллер перешел на конструирование собственных ракет. В 12 лет он сделал модель космического шаттла, который можно было прикрепить к ракете, запустить в воздух, а потом вернуть на землю. Для школьного проекта пару лет спустя Мюллер позаимствовал у отца сварочный аппарат и сделал прототип ракетного двигателя. Чтобы охладить двигатель, он помещал его в кофейную банку с водой («Я мог гонять его по целым дням»), а еще изобрел не менее творческий способ измерить его производительность. Модель была до­статочно хороша, чтобы выиграть пару конкурсов на фестивалях науки и техники для школьников, а в конце концов попала и на международ­ные соревнования. «Там мне быстро наваляли», — вспоминал Мюллер.

Мюллер был жизнерадостным долговязым человеком с прямоуголь­ным лицом. В колледже он сначала бездельничал и учил друзей делать дымовые шашки, но потом остепенился и успешно получил специаль­ность инженера-машиностроителя. Сразу после выпуска он начал ра­ботать со спутниками в Hughes Aircraft («Это были не ракеты, но близ­ко»), а потом перешел в TRW Space & Electronics. Это была вторая половина 1980-х годов, время Стратегической оборонной инициативы Рейгана, когда многие технари мечтали о кинетическом оружии и про­чей жути. В TRW Мюллер экспериментировал с безумными вариантами’ реактивного топлива и руководил разработкой двигателя TR-106, ги­гантской машины, которая работала на жидком кислороде и водороде. В качестве хобби он проводил время с парой сотен единомышленников

из «Общества исследователей реактивного движения»¹, которое было основано в 1943 году, чтобы помочь желающим строить и запускать ракеты. По выходным Мюллер отправлялся в пустыню Мохаве с дру- , гими членами общества, чтобы открывать там новые горизонты люби­тельского ракетостроения. Мюллер был одним из выдающихся членов клуба, способным делать действительно работающие вещи и экспери­ментировать с радикальными идеями, которые не пропускали консерва­тивные боссы из TRW. Его главным достижением тогда стал двигатель весом около 80 фунтов (около 36 кг), который давал тягу 13 тыс. фун­тов (около 6 тонн) и заслужил признание как самый большой ракетный двигатель на жидком топливе, построенный любителем. «Я до сих пор храню его у себя в гараже», — сказал Мюллер.

В январе 2002 года Мюллер проводил много времени в мастерской Джона Гарви, который ушел из аэрокосмической компании McDonnell Douglas, чтобы строить ракеты самостоятельно. Гарви взял в аренду промышленное помещение размером с гараж на шесть машин в горо­де Хантингтон-Бич. Как-то раз они с Мюллером возились с тем самым 80-фунтовым двигателем, и Гарви упомянул, что, возможно, зайдет человек по имени Илон Маек. Круг любителей ракетостроения тесен, и посетить мастерскую Гарви и посмотреть работы Мюллера Маску по­советовал Кэнтрелл. Однажды в воскресенье Маек явился в сопрово­ждении беременной Джастин. Одетый в стильный плащ из черной ко­жи, он был похож на высокооплачиваемого киллера. Мюллер держал на плече 80-фунтовый двигатель и пытался закрепить его на опоре, и тут Маек обрушил на него лавину вопросов. «Он спросил, какая тяга была у моего двигателя, — рассказал Мюллер. — И хотел знать, дово­дилось ли мне работать над более мощными машинами. Я сказал, что занимался двигателем с тягой 650 тыс. фунтов (около 300 тонн) в TRW и знал его в мельчайших деталях». Тут Мюллер опустил агрегат на пол и попытался достойно выдержать допрос Маска. «А сколько будет сто­ить этот большой двигатель?» — спросил тот. Мюллер ответил, что

R
I
eaction Research Society