Сочинение. 2. Т.Полякова - Вкус ледяного поцелуя. Ты как спросил он с душевной мукой
 Скачать 402.4 Kb.
|
|
– Это точно, – охотно согласилась я, так как в уме Сашки никогда не сомневалась. – С кем из работающих здесь успели поговорить? – Да, считай, уже со всеми. Только что толку? Убитая работала в отделе три года, не замужем, характер, говорят, довольно склочный, особо ее здесь не жаловали. – Оттого и прирезали, – горестно добавила я. Артем обиделся: – По-твоему, это смешно? – А кто сказал, что я смеюсь? – Единственный человек, который вроде бы поддерживал с ней отношения, это убитая Иванова Елена. По крайней мере, ее с ней несколько раз видели. – После убийства Ивановой девушку допрашивали? – кивнув в сторону подсобки, спросила я. – Конечно, я посмотрел записи, ничего существенного… Даже не сказала, что дружили, “иногда встречались” – вот так вот. – Может, и вправду не дружили, – задумчиво заметила я. – А накануне Иванова здесь не появлялась? – Таких свидетельств нет. Последнее время они работали в разных сменах, я уже сравнил графики. – Они могли встречаться вне работы… – Ты думаешь… – нахмурился Артем. – То есть ты считаешь, что Иванова видела убийцу Вероники Серафимович и рассказала об этом подруге, то бишь Тюриной, оттого та и стала следующей жертвой? – А ты что считаешь? По универмагу бродит маньяк? – Почему бы и нет? – разозлился Артем. – Потому что маньяк у нас затейник, жертвы выбирает довольно любопытно. Предположим, он душой сроднился с торговым центром, но отчего еще кого-нибудь не прирезать в кабинке, если это для него принципиально? И убил он ее совсем не так, как тех двоих. – Что ты имеешь в виду? – Да ничего я не имею, – устало сообщила я и даже зевнула из вредности, чтобы Артем не вздумал приставать. – К родственникам убитой кого-нибудь отправил? – Да. – Ну и ладненько. Поехали к мужу Ивановой, очень мне захотелось с ним поговорить. – А как же… – начал Артем, но вдруг махнул рукой: – Поехали. Народ все еще толпился возле универмага. – Представляю, что сегодня будет твориться в городе, – мрачно заметил Артем. – А что такого? – подняла я брови. – Поболтают немного, а завтра опять побегут в магазин. – Торговый центр закрывают. – Это кто распорядился? – Никто. Хозяева сами так решили. Говорят, пока убийцу не найдем, не откроется. – Это они погорячились. День, два от силы потерпят, потом торговля вновь пойдет. Здесь убытки считать умеют. – Тебе никто не говорил, что ты циник? – с неожиданной обидой спросил Вешняков. Я, признаться, удивилась. – Я даже слова такого никогда не слышала, – хмыкнула я, торопливо шагая к машине. Артем только покачал головой. Убитая накануне Елена Иванова жила в обшарпанной пятиэтажке на окраине. Пейзаж здесь был довольно унылый: заводские трубы, серое небо, дом с застекленными, каждая на свой лад, лоджиями, чахлые деревца и бродячие собаки. – Рай на земле, – съязвила я, неохотно выбираясь из машины. Возле подъезда блестела здоровенная лужа, Артем саркастически наблюдал за моими попытками спасти обувь, однако в критический момент сам подвернул штаны и запрыгал козликом. Квартира была на первом этаже. На наш звонок открыл мужчина лет тридцати с помятым лицом. Сразу и не разберешь, то ли с перепоя мается, то ли от слез опух, то ли долго спал лицом вниз, впрочем, ничто не мешало ему соединить все это. – Иванов Сергей Витальевич? – осведомился Артем, протягивая удостоверение. – Ну… – кивнул мужчина, подумал и заявил: – Так ведь ваши были уже, – недовольно крякнул и предложил: – Заходите. Мы вошли. Квартира была маленькой и какой-то захламленной. Женской руки здесь не чувствовалось, похоже было, что живет мужик бобылем и об уюте не тоскует. – Садитесь, – кивнул Сергей Витальевич на диван, застеленный пледом, смел крошки с журнального столика в блюдце, торопливо подхватил чашку, скрылся на кухне. Я оглядела комнату со старой мебелью и блеклыми шторами на окнах. Хозяин вернулся, сел напротив, глянул на нас и отвел глаза. – Как вы себя чувствуете? – спросил Артем. Я покосилась на него с недоумением, но мужчина охотно ответил: – А как я могу себя чувствовать? До потолка прикажете прыгать от радости, что жену убили? – В его голосе слышалась злость, что, впрочем, и неудивительно, но что-то мне в парне не нравилось. Он поднялся, прошелся, вновь сел, избегая моего заинтересованного взгляда. – Вам жена про убийство рассказывала? – спросила я. – Про какое? А… нет, то есть сказала, конечно, мол, вот ужас, убили прямо в примерочной. Но ничего больше. – Не могли бы вы поточнее припомнить тот разговор? – Да не было никакого разговора. Пришла вся взвинченная, говорит, убили. Вот и все. – Есть предположение, что ваша жена видела убийцу. Оттого и погибла. – Видела убийцу? – повторил он, вроде бы не веря. – Да. Сегодня погибла еще одна женщина, там же, в универмаге. Ее часто видели с вашей женой. – Погибла? – Иванов так побледнел, точно мгновенно обморозился. – Кто? – Тюрина Ольга Александровна. – Ольга, – пробормотал он. – Надо же… – Вы ее знали? – Ольгу? – Он вроде бы меня совсем не слышал, с усилием повернул голову и посмотрел мне в глаза. – Ольгу знал… видел несколько раз. Они с Ленкой раньше вместе работали, в магазине на Садовой, потом сюда перешли. То ли Ленка ее устроила, то ли она ее, я уж не помню. То, что парень упорно называл погибшую жену Ленкой, слегка меня удивляло, может, для него это норма жизни, а может… Он вновь задумался, причем так основательно, что я подумала – уснул, но тут он поднял голову, бледность все еще заливала его лицо, а взгляд был слегка нездоровый. Если бы я встретила его в таком виде на улице, решила бы, что парень не в себе. Хотя смерть жены… – Выходит, всех троих, – пробормотал он хрипло. Мы быстро переглянулись с Артемом. – Что вы имеете в виду? – вкрадчиво поинтересовалась я. Парень пялился на меня с минуту, не меньше. Вдруг его взгляд приобрел осмысленное выражение, он облизнул губы, бледность постепенно исчезла. – А что я могу иметь в виду? – грубо спросил он. – Трех человек убили. – Какие у вас были отношения с женой? – быстро спросила я. – Хорошие, – усмехнулся он. – Я ее любил. – А она вас? Парень вновь поднял голову, с обидой посмотрел на меня. – А она – не знаю. – Довольно странно, – заметила я. – Ничего странного. Я мужик простой, а ей все чего-то хотелось… эдакого, чего в жизни нет. – Он вздохнул так тягостно, что было ясно: жену он любил, и смерть ее для него страшный удар, хоть он и зовет ее Ленкой. И все-таки было за всем этим что-то… – Ваша жена в прошлый понедельник отпрашивалась с работы якобы к зубному врачу. Мы проверили, у зубного врача она не была. Нам очень важно знать… – Зачем? – спросил он. – Вы знаете, где была ваша жена? – не обращая внимания на его вопрос, повторил Артем. – Нет, – ответил он, но так, точно не был уверен. – Вы знали, что у нее есть любовник? – спросила я. Он вздохнул, хмуро посмотрел на нас, но без обиды, скорее с удивлением. – А вы откуда… – Так знали или нет? – Нет. И вы мне убийство не пришьете. Я на стройке работаю и в тот день… ох, черт… – Он обхватил голову руками и начал раскачиваться. Я терпеливо ждала. Артем хотел было открыть рот, но я его остановила. Прошло минут пять, парень выпрямился и заявил: – Я не убивал. Идите к черту. – Если не возражаете, мы задержимся. О любовнике вы когда узнали? – Вчера, – вздохнул он, но ответил почти охотно, должно быть, тяжело было у него на сердце, вот и захотелось выговориться. – Кто-то позвонил? – Нет. Нашел в ее вещах… фотографию хотел… а там записная книжка. – Можно взглянуть? – Я ее сжег. – Ясно, – кивнула я. – Что там было, не расскажете? Понимаю, что это малоприятно, но… – Нечего рассказывать. Он ее не убивал… – Кто он? – Любовник этот. Зачем? У них все прекрасно было. Да и эти женщины… он же не сумасшедший. – Кто знает. Нельзя ли о нем поподробнее? Имя, где живет? – Не знаю. Имя есть, конечно. Иван. По крайней мере, так она его звала. – И все? – не поверила я. – Почему все? – усмехнулся он. – Описания всякие, что да как. Похоже, они друг в дружке души не чаяли. Зачем она со мной жила? – сказал он с горечью. – Шла бы к своему Ивану. Разве б я возражал. Лучше разойтись, чем вот так… – Он с силой потер лицо и уставился в пол. – Значит, записную книжку вы сожгли? – на всякий случай спросила я. – Ага. Сжег. – Почему? – Противно стало. Разозлился, сжег. А эту Ольгу, ее что, тоже зарезали? – вдруг спросил он. Я смотрела на него, забыв ответить. На помощь мне пришел Артем, он сказал резко, почти грубо: – Да. Перерезали горло. Мужчина на мгновение зажмурился, точно собираясь с силами, а может, что-то видел мысленным взором. – Всех трех. Бог ему судья. – Не пойму, о чем вы? – хмуро поинтересовалась я. – Говорят, врагам прощать надо. А она не враг, она мне женой была. Может, скверной. Может, и человеком была никудышным… Я простил. А убийца… Найдете, что ж, так тому и быть, а если нет… – Довольно странный тип, – сердито заметил Артем, вышагивая рядом со мной. В машине громко тявкал Сашка. Отправляясь к Иванову, я его с собой не взяла, неловко заявляться с собакой к человеку, убитому горем. Я ускорила шаг и охотно поддержала разговор: – Почему странный? Нашел человек дневник жены, которую еще даже схоронить не успел, а там охи, ахи и описание большой страсти. Сжег, потому что злился, а теперь не знает, как жить дальше, то ли горевать, что жены лишился, то ли слезы лить, что сам не убил. Оттого и убийцу простил на всякий случай… Вроде тот сделал доброе дело, и самому в тюрьму не садиться. – Это ты так шутишь? – нахмурился Артем. – Нет, шутить я даже не пытаюсь. Около четырех Артем получил результаты вскрытия (третье убийство не на шутку встряхнуло город, поэтому все работали оперативно). – Парень не левша, – глядя на меня с душевной болью, сообщил он. – Интересно, – расползлась я в улыбке, ему это вовсе не понравилось. – Чего тебе интересно? – Все. Забавная штука вырисовывается. – Хорошо хоть не смешная, – зло фыркнул он. – Некто убивает женщину, случайная свидетельница тоже гибнет, а вслед за ней и подруга, с которой свидетельница могла поделиться. – Но какого черта она с нами не поделилась? – рассвирепел Артем. – Если она действительно что-то видела. Этот парень был бы у нас в кармане, то есть уже в тюрьме, а две женщины остались бы живы и здоровы. – Он малость выдохся и добавил упрямо: – Первое и третье убийства совершил не левша, так что твоя версия чушь собачья. – Не скажи. Допустим, убийства совершили два разных человека, то есть сначала убил один, а вот свидетеля убил его приятель, после чего выяснилось, что свидетелей двое, и на охоту вновь вышел первый. Очень может быть, он все-таки боялся, что кто-то его запомнил, и не рискнул появиться в торговом зале через несколько дней. А сегодня не побоялся. Хотя могу подкинуть альтернативную версию: второе убийство с первым никак не связано, и совершил его псих, которому не давали покоя чужие лавры. – А как же… – Артем сердито посмотрел на меня, махнул рукой. – Да ну тебя… – Ты вот что скажи, когда эти деятели из Бодайбо на запрос ответят? Пока мы не узнаем об этой Серафимович, понять, что она тут делала и почему кому-то вдруг захотелось избавиться от нее, практически невозможно… Договорить я не успела, Артему позвонили на мобильный. Он долго слушал, отвечал односложно и косился на меня. Закончив разговор, он сообщил: – Только что звонила уборщица с железнодорожного вокзала, утверждает, что видела убитую. – Которую? – поинтересовалась я. – Откуда я знаю? Говорит, по телику показывали, и она, как честный гражданин… – Она хоть свою фамилию назвала? – Назвала. Сидоркина Анна Ивановна. Нарушая все известные мне правила, я лихо развернулась и помчалась в сторону железнодорожного вокзала. После недавней реконструкции он выглядел роскошно. Реконструировать его начали лет десять назад, но лишь при правлении Деда начатое довели до конца, и теперь здание девятнадцатого века радовало глаз. Дед этим очень гордился, я, кстати, тоже. Я вообще люблю гордиться, это наполняет мою жизнь смыслом. На торжественном открытии я выступала с длинной речью, которую произнесла по памяти (память у меня хорошая), и многие решили, что я умная, а некоторые даже зауважали. В общем, железнодорожный вокзал рождал у меня приятные ассоциации. Я улыбнулась, чем вызвала недовольство Артема, он нахмурился. Похоже, парень глаз с меня не спускает. Знать бы, к чему такое? Может, посоветовал кто, а может, влюбился. Почему бы и нет? Девушка я привлекательная во всех отношениях, хоть сейчас на конкурс красоты, плюс ум, незаурядное образование и перспективы. Есть с чего разума лишиться простому менту вроде Артема. Я улыбнулась шире, а он еще больше нахмурился. – Что у тебя за манера зубы скалить? – спросил он недовольно. – Так они у меня красивые. – Кто? – вроде не понял он. – Зубы. Вот и показываю товар лицом. Он неожиданно засмеялся и покачал головой. Припарковав машину возле служебного входа, мы вошли в здание вокзала. Не так давно меня здесь буквально носили на руках, оттого соориентировалась я быстро. Через пару минут мы обнаружили дверь с надписью “Отдел кадров”, вошли и были встречены юрким мужчиной неопределенного возраста. Не успела я объяснить, что привело нас сюда, а Артем предъявить удостоверение, как дядечка ласково запел: – Знаю, знаю. Сидоркина звонила из моего кабинета и даже по моей настойчивой рекомендации. Я своих людей знаю, а они меня. Контакт полный. Вот она и пришла посоветоваться, так, мол, и так, Семен Иванович, узнала я этих женщин, что в универмаге убили, а вот в затруднении, стоит ли звонить? Я, конечно, призвал ее к ответственности. – А где можно найти Сидоркину? – мило улыбнулась я, сообразив, что дядя любит поболтать и конца этому не предвидится. – Один момент, сейчас вызовем. – Он шагнул к деревянной перегородке. – Зиночка, найди Сидоркину по селекторной. А я только тогда заметила, что в комнате мы не одни. За перегородкой сидела женщина, выражение лица у нее было мученическое, она кивнула, но, стоило Семену Ивановичу отвернуться, скроила ему рожу, ничуть не стесняясь нас. Должно быть, допек. Минут через пять, в течение которых Семен Иванович неутомимо продолжал ораторствовать, дверь открылась, и вошла девушка лет двадцати, в джинсах и сереньком свитере. – А вот, пожалуйста, наша героиня, – заголосил довольный Семен Иванович. Девушка настороженно посмотрела на нас, а Артем протянул ей удостоверение. – Вы Сидоркина? – спросила я, хотя могла бы и не спрашивать. Если честно, я почему-то ожидала увидеть старушку, из тех, кому до всего есть дело, и появление юной особы слегка меня удивило. – Я, – согласилась она без всякой охоты, косясь на Семена Ивановича. – Где мы могли бы поговорить? – спросил Артем, Семен Иванович засуетился. – Из уважения к заслугам Ольги Сергеевны… – Думаю, нам лучше пойти в кафе, – нахмурилась я, давая понять, что он может провалиться к чертям со своим уважением и моими заслугами. Сидоркина равнодушно пожала плечами, и мы вместе покинули кабинет. Однако лишь только мы удалились от него метров на десять, девушка преобразилась, сонное выражение с ее лица исчезло, и она вполне отчетливо пробормотала: – Козел. – Это вы дядечку так? – усмехнулась я. – А то… Зануда. Еще и руки распускает. Подкрадется сзади… Я ему на прошлой неделе ведром заехала, думала, уволит, ничего… – А почему в уборщицах? С пропиской проблемы? – Я на вечернем учусь, здесь зарплата хорошая, а работы я никогда не боялась. Работа не унижает, вот воровать – это грех. – Говорила она вполне искренне, и, сказать честно, мне она понравилась, шагала широко, уверенно, было в ней что-то мальчишеское. Кафе наплывом посетителей похвастать не могло. Артем заказал кофе, мы устроились за столиком, а я попросила: – Что ж, Аня, рассказывайте. – Значит, так. Было это в прошлый понедельник. Мой участок, ну, где я убираюсь, возле камер хранения. Там я его и заметила. – Его? – не поняла я. – Ну, парня этого. Стоит, значит, парень, а я полы мою, он мне, конечно, мешает. Поначалу я внимания не обратила, что он кого-то высматривает, а потом увидела женщину возле первого выхода, он с нее глаз не спускал. Она ближе к дверям, а он, значит, за тумбу. Ну, думаю, не иначе как свистнуть чего хочет. Хотела подойти и предупредить ее, шпаны развелось, но тут она к нему повернулась и рукой махнула. В общем, ясно стало, знакомы они. – И эта женщина была Вероника Серафимович? – Ну, я не знаю, Серафимович или нет, не помню я фамилии. Артем достал фотографию и положил перед ней. – Она? – Нет. Эту она встречала. Мы быстро переглянулись, и на стол легла фотография Ивановой. – Да. Это она. – Точно? – чувствуя холодок вдоль спины, спросила я. – Точно. Я ее хорошо запомнила, она тут минут двадцать стояла, поезд задерживался. |