Три века северной столицы

• Название: Три века северной столицы
• Дата: 20.07.2022
• Размер: 2.75 Mb.
• Имя файла: voznikshij-voleyu-petra-istoriya-sankt-peterburga-s-drevnih-vrem.doc
• Тип: Документы; #633885
• страница: 14 из 42

Адмиралтейств-коллегия — гос. орган управления военно-морским флотом в 17181827 гг. Ведала верфями, полотняными и канатными заводами, строительством гаваней и портов, вооружением и снабжением флота.

В результате Адмиралтейств-коллегия в октябре 1727 г. принимает решение о приглашении в Адмиралтейство по­стоянного русского архитектора из числа «ныне прибывших из чужестранных государств, обучившихся архитектурному делу российской нации» с тем, чтобы «поведено б было ведать ему токмо одни адмиралтейские строения, а другими не обя­зывать, дабы в адмиралтейских строениях остановки не про­исходило».

И вот в апреле 1728 г. к строитель­ству привлекается русский зодчий — талантливый самородок, пенсионер Петра Первого—Иван Коробов, недавно приехавший из Голландии, где он совершенствовался в области архитек­туры.

Иван Кузьмич Коробов родился в 1700 г. Шестнадца­тилетним мальчиком, по приказанию Петра I, в числе двух десятков даровитых русских юношей он был отправлен за границу для «обучения художествам». Коробов с тремя другими товарищами, Устиновым, Мордвиновым и Башмаковым, «в Антверпене и в других местах здесь, в Голландия, учился гражданской архитектуре, также делать слузы (шлюзы), сады заводить, и как здесь под фондаменты сваи бьют, кото­рые свое дело изрядно знают и в России служить могут». Такой отзыв дает в своей реляции голландский агент Петра I фон дер Бург при отправке мастеров в 1727 г. в Петербург.

Таким образом, Коробов вернулся в Россию в 1727 г. широко образованным и приобревшим практиче­ский опыт инженером-архитектором.

Он построил в Кронштадте деревянную Андреевскую цер­ковь, но главное внимание его сосредоточивалось на Адмирал­тействе. Здесь надо было ему не только достраивать корпуса, начатые Трезини, но и строить по своему проекту новую — по­следнюю четверть магазейнов, всем постройкам придать изве­стное единство, приводить в нужный порядок каналы.

В 1731 г. Адмиралтейств-коллегия решает: «На Адми­ралтейском шпицу, где имеется набатной колокол для лучшего звуку, окна сделать по рассуждению архитектора Коробова». Этот колокол к апрелю 1731 г. был отлит в Главной Артиллерии и тотчас поднят на башню. Он стоил 76 рублей и, как гласит надпись на нем (колокол до сих пор находится на башне Адмиралтейства), весит 59 пудов.

Осмотрев Адмиралтейскую башню и шпиль, Коробов уста­новил, что башня пришла в ветхость, и настоял на ее пере­стройке. Авторитетная комиссия в составе Доменико Трезини, Еропкина и самого Коробова решила, что воз­можно временное крепление шпиля, но Адмиралтейств-коллегия получила указ царицы Анны Иоанновны, в котором она потребовала: «Адмиралтейскую башню, на которой шпиц за ветхостью разобрать и для прочности впредь сделать вновь всю каменную, и шпиц поставить же…».

Еропкин Петр Михайлович (16981748) — архитектор. Под его руководством был составлен генеральный план Петербурга, он создал первый в России архитектурно-строительный трактат «Должность архитектурной экспедиции» (17371741). Казнен за выступление против бироновщины.

Адмиралтейств-коллегия предложила Коробову составить проект новой каменной башни и «учиня чертежи подать в Кол­легию немедля», а к разбору старой башни приступить тот­час же, удалив с башни часы, колокола, а из Адмиралтей­ского зала «под шпицею завоеванные шведские флаги и вым­пелы и знамена иметь до указа в хранений в магазейнах».

Снова в Адмиралтейство призывается «спицной мастер» Ван Более, который сперва руководит разборкой башни и шпица, а после того вновь его возводит по проекту Коробова.

При рассмотрении проекта в июне 1732 г. Анна Иоанновна еще раз подтвердила, чтобы «тот шпиц построить про­тив того, какой оной прежде был и оббить оной шпиц и купол медью и вызолотить добрым мастерством».

И она утвердила тот вариант проекта башни Коробова, в котором шпиль сохраняет прежний силуэт.

На позолоту шпиля потребовалось довольно много чистого золота. Новая башня и шпиль были запроектированы Коробовым гораздо выше прежних и достигали высоты 72 метра. Шпиль, как и раньше, венчался яблоком диаметром немного более одного метра, короной и трехмачтовым корабликом высотой в два метра.

Башня Коробова была чрезвычайно проста и по компози­ции и по деталям, стройна и изящна по силуэту. Средняя часть длинного корпуса десятью простенками слегка выступала вперед и служила основанием башни. В центре — арочный проезд с двумя окнами по бокам и углам и, как бы выложен­ными из больших камней — рустов. Выше поднималась уступ­чатая бащня, ярусы которой были украшены плоскими пиля­страми. Над первым уступом — терраса, окруженная балю­страдой. Башня перекрыта восьмигранным золотым куполом своеобразного очертания, на четыре стороны которого были врезаны круглые часы, украшенные богатым обрамлением. На куполе покоился легкий восьмигранный барабан, служащий как бы подставкой для самого шпиля, уходящего вверх восемью сужающимися гранями.

В ярусах башни размещалась Адмиралтейств-коллегия. К моменту возведения Адмиралтейской башни Коробовым, т. е. к середине 30-х гг. центр города передвинулся с «Городского острова» — Петроградской стороны — на Адми­ралтейскую сторону, которая менее страдала от наводнений и лучше связывалась дорогами с окрестностями. В связи с этим в районе Петровского Зимнего дворца еще в 1711 г. стремились селиться вельможи и приближен­ные царя. И вот вдоль Невы стали возникать особняки, последним в ряду которых, перед валами Адмиралтейской кре­пости, был дворец графа Апраксина, обращенный на Неву, и дворец Кикина, выходящий на адмиралтейский гласис. Эти дворцы позднее послужили основой для возведения Зимнего дворца зодчим Растрелли.

Растрелли Варфоломей Варфоломеевич (17001771) — архитектор, крупнейший представитель русского барокко. Сын скульптора К. Б. Растрелли. В его сооружениях пластическая выразительность архитектурных форм, богатство скульптурного убранства, мастерское использование цвета сочетаются с грандиозным пространственным размахом. четкостью основных объемов, строгостью прямолинейных планов. Главные работы: Смольный монастырь (17481764) и Зимний дворец (1754-1762) в Петербурге; Большой дворец в Петергофе (17471752); Екатерининский дворец (17521757) с парком и павильонами в Царском Селе; Андреевская церковь в Киеве (17471753).

Далее застройка шла вокруг адми­ралтейского гласиса. По берегу Мойки располагались усадеб­ные участки частных домов. А на месте нынешнего Сената и Синода с 1710 г. возникли княжеские мазанки Меншикова, рядом с которыми в 1716 г. были построены небольшие домики, где позднее разместилась первая в России школа лепки и художественной резьбы и ее различные мастерские. Школа была основана знаменитым французским архитектором Леблоном, приглашенным Петром I для работы в Петербурге. В школе подготавливались, наряду с мастерами, необходимыми для убранства новых зданий Петербурга, специалисты, которые должны были украшать и суда, строящиеся на верфи.

Вдоль Невы от здания Синода в сторону Адмиралтейства стояли канатные дворы, представлявшие собой, по описанию Берхгольца, «в известном расстоянии один от другого три дома, из которых каждый тянется ровно на полверсты, имея 750 локтей в длину и 20 шириной».

У самой Невы, на том месте площади, где сейчас Медный Всадник, высился старый Исаакиевский собор.

Таково было окружение Адмиралтейства в первые десяти­летия существования Петербурга и верфи.

Само здание Адмиралтейства после капитальной его пере­стройки и возведения новой красивой башни, ставшей украшением и достопримечательностью Петербурга, в течение всего XVIII в. почти не изменилось, изредка подвергаясь некото­рым ремонтным переделкам и перепланировкам внутри.

К числу немногих более или менее значительных работ по переустройству некоторых помещений Адмиралтейства надо отнести создание в 1747 г. церкви в башне под шпилем.

Двухсветный зал «посреди Адмиралтейства под шпилем», ранее используемый Коллегией, был приспособлен под нужды церкви, основанной в этом здании по указу императрицы Елизаветы Петровны. Постройка была поручена русскому архитектору С. И. Чевакинскому — воспитаннику Морской академии по классу гражданской архитектуры, ученику В. Растрелли.

Вместе с Растрелли Чевакинский работал над павильона­ми и церковью Екатерининского дворца в Царском Селе. Самостоятельно им построен в 1753—1762 гг. великолепный военно-морской Никольский собор в Петербурге.

Поручение Чевакинскому постройки Адмиралтейской церк­ви было вызвано тем, что он как архитектор служил в мор­ском ведомстве и должен был наблюдать за зданиями Адми­ралтейств-коллегий.

Планы и чертежи убранства, в том числе иконостаса и плафона, были составлены по указанию Чевакинского каменных и палатных дел мастером Башмаковым, подписывавшим чер­тежи «за архитектора».

Михаил Алексеевич Башмаков, подобно Ивану Коробову, в качестве петровского пенсионера учился в Голландии. По возвращении в Россию работал в Морском ведомстве и зна­чительных собственных работ не оставил. Тем не менее, иконостас высотой около 4,3 метра, шириной около 6 метров и его проект плафона в церкви в Адмиралтействе свидетель­ствуют о хорошем вкусе и достаточно высоком мастерстве Башмакова. Этот деревянный иконостас светло-лазоревого цвета с позолоченными рамками и резьбой был позднее перенесен в Ижорскую кладбищенскую церковь и сохранился до наших дней. Двадцать девять образов для церкви написал известный в то время художник Мина Лукич Колокольников.

Потолок церковного зала был подбит досками и сверх их холстиной; карнизы были не штукатурные, а выполнены из дерева «из опасения обвала от сырости». Роспись потолка была сделана по рисунку Башмакова. К началу 1755 г. церковь была закончена.

В мае 1783 г. в Адмиралтействе произошел большой пожар, чуть не кончившийся трагично.

Был характерный для Петербурга холодный ветреный день. От искр, летящих из кузницы, «загорелся деревянный карниз, который круг всех магазейнов с начала строения сде­ланной, следственно самый сухой лес, каковы и стропила под железною крышею». Огонь по стропилам перекинулся на третий этаж и стал угрожать громадным запасам выдержанного судостроительного сухого леса, а главное — строящимся большим военным 100- и 74-пушечным кораблям, стоящим на стапелях верфи. Пожар ликвидировали.

В результате этого Екатерина II, предвидя возможность повторения пожара, который сможет коснуться и Зимнего дворца, приняла решение о переводе Адмиралтейской верфи в Крон­штадт и постройке на ее месте в Петербурге нового здания Сената. К счастью, указ остался на бумаге и вскоре был забыт, а Адмиралтейство отремонтировано.

С 1777 г., после очередного значительного наводнения, Екатерина II издала специальное повеление извещать жителей Петербурга об угрозе наводнения пушечными выстрелами с Адмиралтейской крепости и, кроме того, флагами днем и красными фонарями ночью, выставляемыми на Адмиралтейской башне. Ночью во время наводнения били в адмиралтейские колокола «продолжительным звуком».

В 90-х годах XVII в. адмиралтейство, как пишет историк И. Г. Георги в описании Санкт-Петербурга, заключает «в себе коллегию, магазейны для материалов а снарядов, так­же мастерские для столяров, кузнецов, делателей компасов и прочих».

На верфи военных кораблей «можно заложить вдруг от 8 до 10, но по большей части строится их только 3 или 4, строение же корабля от 60 до 100 пушек, продолжается обык­новенно три года».

Георги красочно описывает торжественный спуск корабля в Неву: «На новом корабле развеваются государственные адми­ралтейские флаги и штандарты; на площади стоят морские батальоны и духовенство освящает торжественно новый ко­рабль, при чем дается ему и имя... плотники лежа под ко­раблем на спине, отрубают все подпоры и подставки, отчего и начинается он спускаться на воду, по-видимому не очень скоро, но с такою быстротою, что желоб сильно дымит, и Нева приходит в такое движение, что бьет волны на противо­лежащем берегу. Спуск корабля происходит с музыкой на оном, при радостном крике матросов и пушечном громе с ва­лов и яхт; последние подымают в то же мгновение с беспри­мерною скоростью множество разноцветных флагов, так что после чего едва снасти видеть можно. Новый корабль дошел до середины Невы, становится на якорь по течению реки».

Екатерина II, отвлеченная военными событиями на юге России, мало уделяла внимания флоту на Балтике, и Адми­ралтейская верфь мало-помалу пришла в упадок.

Императрица специальным распоряжением выключает из Адмиралтейского ведомства охтенских «переведенцев» — плот­ников, которые в петровские дни были «переведены» из районов Белоозера, Вологды, Каргополя, Устюга и других в Петер­бург, поселены на Охте и приписаны к Адмиралтейству, об­служивая нужды как Адмиралтейской, так и партикулярной верфи.

Эти плотники, ставшие очень квалифицированными масте­рами: резчиками, столярами, позолотчиками, теперь, при Ека­терине, приписываются к «точной команде придворной конто­ры» для надобностей дворцовых театров.

В 1799 г. по повелению Павла I инженер генерал-лей­тенант Герард привел в порядок сохранившиеся земляные валы, очистил заросшие каналы, здание окружил палисадом. Во дворе были построены новые каменные мастерские. В это же время ггласис покрывается дерном, и мостится проезжая часть.

К началу XIX в. весь район города вокруг Адми­ралтейской верфи сильно изменился и приобрел торжественный, столичный облик.

Рядом с земляным валом Адмиралтейской кре­пости высился грандиозный Зимний дворец — резиденция русских царей. Десятки статуй на карнизе, множество колонн, украшающих стены, лепные обрамления окон причудливого рисунка придавали дворцу сказочно-бога­тый вид. Напротив дворца располагались большие дома, построенные по проекту Фельтена, они образовали начало полукружия, так блестяще использованного позднее зодчим Росси при сооружении здания Главного штаба.

Лепнина — рельефные украшения (фигурные орнаментальные) на фасадах и в интерьерах зданий, как правило, отлитые или отпрессованные из гипса, штукатурки, бетона и других материалов.

Между этими постройками и Адмиралтейским валом протя­нулась обширная, в то время уже замощенная Дворцовая площадь, отделенная аллеей от Адмиралтейской, раскинувшейся вдоль длинного главного фасада Адмиралтейства. Адмиралтейская площадь замыкалась с запада только что отстроенным восьми­колонным портиком Конногвардейского манежа (1800—1804), который архитектор Д. Кваренги уподобил античному римскому храму. Сбоку Адмиралтейская площадь огражда­лась рядом особняков и массивом неоконченного Исаакиевского собора, начатого по проекту Ринальди еще при Екатерине II.

Кваренги Джакомо (17441817) — выдающийся архитектор, один из крупнейших представителей классицизма в русском зодчестве. По происхождению итальянец. Главные постройки: Александровский дворец, павильон «Концертный зал» и мавзолей Ланского в Царском Селе, Ассигнационный банк, Эрмитажный театр, Конногвардейский манеж, Смольный ин-т и др. Произведения Кваренги характеризуются монументальностью и строгостью форм, пластичной законченностью образа, мастерством композиционных решений.

В январе 1740 г. между Адмиралтейским валом и Зим­ним дворцом было построено курьезное здание в 70 метров длиной, сохранившееся в народной памяти под названием Ледяного дома. Вокруг него происходили 6 февраля празд­нества и гулянья, посвященные миру с турками. Тогда же 12 февраля в Ледяном доме была разыграна маскарадная свадьба шута князя Голицына с вдовой Бужаниновой.

С тех пор Адмиралтейский луг стал ареной народных гуляний, масляничных карнавалов, и вошло в тра­дицию Петербурга все значительные события и праздники отмечать здесь, на Адмиралтейской, Дворцовой или Петров­ской площадях, среди прекраснейшей декорации, которой так удачно служили красивые фасады дворцов и общественных зданий.

Только Адмиралтейство выпадало из строя красивых зданий, окружающих площади. Оно казалось чужеродной постройкой и резко противоречило величию соседних фа­садов.
* * *
Постепенно все отчетливее слагалась идея о необходи­мости переделки Адмиралтейства. Но нужен был повод для начала столь грандиозного дела: трудно было решиться на замену колоссального здания другим, не меньшим по объему, или в лучшем случае на полную его перестройку только потому, что оно было недостаточно красивым.

И все-таки, в конце концов, вопрос о перестройке зда­ния стал очевиден, тем более, что в 1805 г. учреждается новое Министерство морских сил в составе Адмиралтейств-коллегии и Адмиралтейств-департамента, для которого нужны были специальные апартаменты. Сама верфь тоже требовала капитальной реконструкции, так как флот не мог более довольствоваться прежней технологией кораблестроения.

Перестройкой здания решено было ознаменовать столетие со дня основания Адмиралтейства.

Кому же было поручить это труднейшее задание?

Главным архитектором Адмралтейства был Чарльз Камерон, создав­ший тончайшие архитектурные произведения, какими являются дворец и чарующие павильоны Павловского парка, галерея в Царском Селе, носящая его имя, и многие залы и гостиные Екате­рининского дворца. В военно-морское ведомство он пришел стариком 70-ти с лишним лет. И, конечно, нельзя было думать о привлечении Камерона к перестройке Адми­ралтейства, поскольку он даже с рядовыми текущими делами справлялся с трудом и, в конце концов, ушел в отставку, передав свой пост архитектору Захарову. Александр I утвер­дил Захарова в мае 1805 г. в должности «Главных Ад­миралтейств Архитектором».

Андреян Дмитриевич Захаров к моменту своего нового назначения был акаде­миком архитектуры, профессором Академии художеств и ува­жаемым, авторитетным архитектором, находящимся в расцвете сил.

Захаров Андреян Дмитриевич (17611811) — русский архитектор, крупнейший представитель русского классического зодчества нач. XIX в. Создатель одного из шедевров архитектуры — здания Адмиралтейства в Петербурге. В этом сооружении Захаров решил грандиозную градостроительную задачу, создав архитектурное и идейное завершение центра Петербурга. Знаменитая башня Адмиралтейства является выдающимся образцом высотного сооружения XIX в. Архитектурный образ Адмиралтейства, в котором большую роль играет скульптура, проникнут патриотическим содержанием и с огромной силой воплощает идею могущества России как великой морской державы. Захаров является также автором Андреевского собора в Кронштадте (не сохранился) и проектов различных сооружений и ансамблей.

Многолетнее архитектурное образование и тщательное изучение классической и западноевропейской архитектуры, а также знание национального русского зодчества вооружило Заха­рова чрезвычайно широкой эрудицией.

Он был отдан отцом в художе­ственное училище при Академии художеств, где будущий зод­чий скоро проявил свои способности к наукам и художеству.

После окончания училища Захаров перешел в архитектур­ный класс Академии. Здесь быстро выявилась способности юноши к изобразительному, про­странственному искусству. Он получил все академические отличия. Большой золотой медалью был отмечен в 1782 г. его проект Увеселительного дома или, как его тогда называли, «Фокзала».

В это время Захаров захвачен уже новаторскими класси­цистическими идеями, пропагандируемыми профессорами Академии Художеств Кокориновым и Ивановым, у которых он работал; поэтому с большой радостью узнает он о том, что по реше­нию совета Академии: «...за успехи и похвальное поведение по силе привилегии академической произведен в 14-й класс художников и отправлен в чужие края пенсионером для при­обретения дальнейших успехов в архитектуре».

В Париже он знакомится с прославленными постройками передовых зод­чих Франции и в 1786 г. со своими товарищами возвращается в Петербург.

Вскоре после этого решением совета Академии художеств Андреяна Дмитриевича включают в число преподавателей архитектуры в качестве «исправляющего должность адъюнкт-профессора». Кроме того, Захарову поручается завершить недостроенное еще тогда здания Академии художеств по проекту архи­тектора Валлен Деламота.

В 1792 г. Захаров успешно защитил проект на соиска­ние звания академика архитектуры, после чего совет Акаде­мии утвердил его в должности адъюнкт-профессора.

Несмотря на то что Захаров все время был завален практической работой по проектированию и строительству, он не бросал преподавательской деятельности и до конца жизни занимал должность старшего профессора Петербург­ской Академии художеств.

Творческая деятельность Захарова вне стен Академии художеств началась с его работ для Гатчины. Павел I заду­мал ряд построек для своей загородной резиденции и привлек для их осуществления Захарова.

Осенью 1805 г. Захаров приступил к проектированию и реконструкции Адми­ралтейства.

Трудно представить себе всю сложность вставшей перед ним гигантской задачи. Нужно было тщательно распланировать сотни помещений громадного здания. Захарова первона­чально очень связывало решение Адмиралтейств-коллегий о переделке только фасадов. Но на первом же этапе работы он отбросил это обстоятельство и предложил исключительный по размаху проект нового здания.

Проект, несмотря на очевидные значи­тельные затраты, нужные для его реализации, был утвержден Александром I, и в мае 1806 г. на Адмиралтейском дворе вновь началась строительная суета.

О своем проекте Захаров писал:

«Составляя сей проект, первым правилом постовлял соблюсти сколь возможно выгоды казны, то и побудило меня старые стены и фундаменты не расстроивать ломкою, почему и прибавлено новых стен весьма мало, как ясно видно из всего описания:

1. Ворота под спицею подняты выше, для укрепле­ния стен оных прибавлен фундамент, дабы укрепление под спицею было тверже через соединение новых стен со старыми. Спиц самый, не расстраивая ни мало его связи, удержит настоящую свою фигуру; но фонарь, равно как все прочее строение, находящееся ниже спица, получит совсем другой вид. Церковь остается на прежнем своем месте.

2. По обеим сторонам сих главных ворот под спицею сделаны большие лестницы, ведущие в общий внутренний коридор, в арсеналы для хранения адмиралтейских сокро­вищ, моделей и редкостей. За сими лестницами по сторонам помещены две гауптвахты, одна с арестантской для караула общего, а другая для артиллерийского, при которой нахо­дится большая кладовая для денежной казны.

3. По концам Главного фасада к императорскому дворцу и к монументу Петра I сделаны большие выступы в 3 этажа с подъездами и большими парадными лестницами, в средний этаж ведущими. Первый корпус, что к Император­скому дворцу определяется для присутствия Адмиралтейского Департамента с его библиотекою, музеумом и прочими к нему принадлежностями, второй, что к монументу Петра I для присутствия Адмиралтейств-коллегий с прочими ее отде­лениями.

4. На Неву реку по обоим сего здания концам шлю­почные сараи соединены с наружными флигелями чрез про­должение оных до берега в один корпус, в середине коего сделаны над внутренним каналом большие ворота для впуску к магазинам барок. Над сими воротами поставятся павильоны, вместо тех, кои ныне находятся на бастионах.

5. Весь нижний этаж под всем зданием и в некоторых местах в среднем этаже займут кладовыми, в нижнем же этаже корпуса к монументу подле павильона сделана большая кузница.

Все сии комнаты, магазины и кладовые для безопасности от огня будут ее сводами».

Последовательность работ предполагалась Захаровым та­кая: сперва строится корпус перед Зимним дворцом, затем крыло главного корпуса до башни, третья очередь — башня с примыкающими лестницами и далее в той же последова­тельности.

Смета определяла стоимость осуществления проекта в 654.232 рубля, а «если же сделать колонны, карнизы и про­чие украшения из пудожского камня, то еще нужно приба­вить 110.000 рублей».

Фактически постройка обошлась в сумму около 2,5 миллионов рублей.

Всю постройку предполагалось основном закончить в три года  в действительности строительство сильно растянулось. Здание полностью было закончено лишь в 1820 г., а отделано в 1823 г.

Проследим вкратце ход строительства из года в год.

1806 г. Начато строительство восточного корпуса перед Зимним дворцом. К осени выведена часть его стен.

1807 г. Восточный корпус подведен под крышу. Приступили к изготовлению деталей украшения фасада.

1808 г. Переделка того же строящегося корпуса в связи с указанием Александра I о сокращении его длины. Перепланировка и переделка первого этажа старого корпуса. Со стороны Сената начата штукатурка внутри здания.

1809 г. Начаты работы по восточному крылу главного корпуса и перестройке башни. Строится Невский павильон со стороны Зимнего дворца. Ведутся работы по отделке фасадов и внутрен­них помещений восточного корпуса.

1810 г. Начаты живописные работы в помещениях кор­пуса перед Зимним дворцом. Приступили к реконструк­ции нижней части башни. В мае Адмиралтейский департамент переехал в но­вое здание.

1811 г. Заканчивается отделка фасада перед дворцом и Невского павильона до флагштока включительно. Развер­тываются работы по внутреннему флигелю против Сената.

Выносится высочайшее решение об уничтожении наружно­го Адмиралтейского канала и подъемных мостов и устрой­стве бульваров.

27 августа умирает А. Д. Захаров.

1812 г. Императорским указом от 3 апреля все постройки начатых зданий, в том числе и Адмиралтей­ства, прекращаются, но продолжается установка скульптурных украшений на башне, фронтонах и над окнами первого и второго этажей.

1813 г. Готовы эскизы фигур для вестибюля и скульп­турных групп «нимф».

1814 г. Вновь развернуты строительные работы. Возво­дятся корпус перед Сенатом и Невский павильон. Исполнены модели больших фигур и установлены фи­гуры на фронтоне перед Сенатом.

1815 г. В основном закончены главнейшие трудоемкие работы, в том числе и на башне. К осени готовы башенные часы и закончены статуи Рек и Стран Света.

1816 г. Оканчивается засыпка наружного канала. Ведутся штукатурные фасадные работы и достраивается корпус перед Сенатом.

1817 г. Идут лепные работы внутри всех парадных поме­щений и заканчиваются штукатурные работы по фасадам.

1818 г. Установлены скульптуры в главном вестибюле.

1819-1820 гг. Окончание штукатурки внутри и лепных украшений снаружи. Разбит бульвар перед Адмиралтей­ством, установлены каменные скульптуры у Невских павильонов.

1821 г. Приспосабливается помещение под временно перенесенную в Адмиралтейство церковь Исаакия Дал­матского. Ведутся соответствующие строительные работы.

1822 г. Закончено оформление церкви в связи с решением о постоянном ее местопребывании в Адмиралтействе.

Из приведенного дневника хода строительства можно установить, что здание по существу было полностью закон­чено в 1820 г., т. е. строилось 14 лет с двухлетним перерывом в 1812—1813 гг. из-за Отечественной войны.

Рапорты и требования Захарова очень медленно продвигались строи­тельной экспедицией, недоставало порой рабочих, из-за за­держки возникали конфликты с подрядчиками и т. д.

Задерживало постройку и вмешательство Александра I. В 1808 г. корпус Адмиралтейства перед Зимним дворцом вчерне был готов и стоял весь в лесах. Неожиданно Захаров получает высочайшее предписание, что Александр I недоволен тем, что корпус Адмиралтейства слиш­ком близко подходит к реке и «отнимает вид из собственных его комнат на Галерную гавань и устье Невы». И далее пове­лением предлагается «отступить строением в такой пропорции, чтобы оное не отнимало упомянутых видов».

В то время, когда проекты и сама возведенная по нему постройка были основаны на определенной архитектурной гар­монии и равновесии отдельных частей, такое пред­писание, естественно, очень огорчает Захарова. Но он терпеливо сносит это вмешательство, тут же переделывает проект, укорачивая корпус здания на 18 метров, и приступает к слому части постройки.

Опасаясь кривотолков и осуждения общественным мнением, Захаров просит морского министра П. В. Чичагова «оправдать его в виду могущего возникнуть в публике противного мнения, что Государь или недоволен прежним утвержденным проектом, или же строение в прочности его подало какое-либо сомнение».

К счастью, авторитет Захарова не был поколеблен.

Захаров предполагал зда­ние Адмиралтейства окружить наружным каналом с ба­стионами и пушками на них, гранитными берегами и «богато убранной решеткой».

Канал оставался до 1811 г., потом Александр I решил снести бастионы и их землей засыпать наружные каналы, на месте которых разбить бульвары в виде длинных аллей у самых стен строящегося Адмиралтейства. Как все получилось, можно прочитать газета «Северная пчела» за 1857 г.:

«Этот открытый просторный бульвар сделался любимым гульбищем публики. Каждый день в хорошую погоду толпи­лись на нем тысячи гуляющих. Это продолжалось до 1817 г.; тогда засыпан был широкий ров Адмиралтейства, снесены валы, и бульвар придвинут к самому зданию Адмиралтейства, потерявшего от этого последний признак укрепленного места. Эта перемена послужила к большому украшению города: пло­щади Петровская, Адмиралтейская и Дворцовая слились в одну, единственную в своем роде».

Архитектор Луиджи Руска предложил у Зимнего дворца, там, где выходит бульвар к Неве, интересный проект красивой пристани с лестницей, украшенной четырьмя громадными скульптурными фигурами богинь. К сожалению, проект не был осуществлен. Новый бульвар был открыт в 1819 г.

Захаров очень внимательно относился к вопросу скульп­турного и живописного убранства здания Адми­ралтейства. По проекту все фасады украшались горельефами, отдельными круглыми фигурами и скульптурными группами. Общее количество скульптурных работ было настолько боль­шим, что с Адмиралтейством не может быть сопоставлено в этом отношении ни одно современное ему здание.

Только в готических храмах или знаменитых творениях античности можно было видеть такую насыщенность здания скульптурой, столь органически входящей в его архитектуру.