Главная страница
Навигация по странице:

  • . Трудовые песни

  • Гадания. Заговоры

  • учебник по фольклору 2. Учебник для высших учебных заведений Рекомендовано Министерством общего и профессионального


    Скачать 2.7 Mb.
    НазваниеУчебник для высших учебных заведений Рекомендовано Министерством общего и профессионального
    Анкоручебник по фольклору 2.doc
    Дата17.03.2018
    Размер2.7 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаучебник по фольклору 2.doc
    ТипУчебник
    #16786
    страница8 из 54
    1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   54

    2. НЕКОТОРЫЕ ЖАНРЫ

    РАННЕТРАДИЦИОННОГО ФОЛЬКЛОРА

    (ТРУДОВЫЕ ПЕСНИ, ГАДАНИЯ, ЗАГОВОРЫ)


    Реконструкция системы раннетрадиционного фольклора во­сточных славян, даже в самом общем виде, — дело будущего. В настоящее время наука располагает скудными фактами.

    Развитие фольклора происходило как наслоение новой худо­жественной традиции на старую систему. Отголоски древнего фольклора, более или менее выраженные, сохранились в по­здние времена, дошли до наших дней. Они проявляются во мно­гих жанрах классического фольклора: сказках, былинах, балла­дах, обрядовой поэзии, пословицах, загадках и проч.

    В этой главе мы рассмотрим трудовые песни, гадания и заго­воры — в том виде, какими они были уже в позднее время.

    2.1. Трудовые песни



    В происхождении и развитии фольклора огромную роль иг­рала трудовая деятельность.

    Во время трудовых процессов, требовавших постоянных рит­мических усилий, уже в глубокой древности зародились трудо­вые песни. Они известны у всех народов и исполнялись при подымании тяжестей, забивании свай, вспахивании поля, водо-черпании, ручном помоле зерна, выделке льна, во время гребли и проч. Такие песни могли исполняться при одиночной работе, но они особенно были важны при работе совместной. Песни содержали команды к одновременному действию. Их основным элементом был ритм, организовывавший процесс труда. Немец­кий исследователь К.Бюхер писал: "...Мы приходим к выводу, что на низших ступенях своего развития работа, музыка и по­эзия представляли собой нечто единое, но что основным эле­ментом этого триединства была работа, между тем как осталь­ные составные части имели только второстепенное значение. То, что их соединяло, был общий присущий им всем ритм, ко­торый являлся сущностью как древней музыки, так и древней поэзии..."


    В русском фольклоре сохранились и дошли до нашего време­ни отголоски древних трудовых песен, не утратившие своих про­изводственных функций. Это так называемые "дубинушки" — припевы в бурлацких песнях, исполнявшихся на Каме, Дону и в особенности на Волге. Их пели бурлаки, носильщики, лодочни­ки, грузчики. В зависимости от вида труда, его ритма, создавал­ся ритмический рисунок припева (образцы текстов приведены в Хрестоматии).

    Бюхер отмечал: "Большинство песен этой группы носят следы чрез­вычайно древнего происхождения; наиболее древние из них приводят нас даже к тем простейшим звукам природы, из которых, по всеми принятой гипотезе, произошла человеческая речь". В числе таких "простейших зву­ков" он назвал айда, да! волжских бурлаков. И далее: "Все это воскли­цания, всегда и повсеместно вырывающиеся из сдавленной груди во вре­мя быстрой тяжелой и напряженной работы, они вырываются бессмыс­ленно, непроизвольно, и все же приносят облегчение. Вместе с тем они являются знаком для соединения многих отдельных слабых сил в единую гигантскую мощь, поэтому они повторяются, хотя и в самых разнообраз­ных вариациях, в виде припева в большинстве песен этой группы: в виде djahoe яванцев, mahaha hoho, mahaha ngo! индусских и oi gawa! японских носильщиков паланкинов, в веселом hi ho pp! работников, вколачивающих сваи, в huro joley гельголандцев, в pisombo! далматов, в быстром gichong, gichong японских гребцов и в тяжелом стоне эй, ухнем, вырывающемся из глубины души русских бурлаков. Многие из этих восклицаний переда­вались веками от поколения к поколению...".
    Припев, собственно и являющийся древнерусской трудовой песней, возник при коллективных работах по валке деревьев, когда расчищались участки от леса для земледелия. "Дубинуш­ка " — дерево, дуб; "идет-идет " — падает, валится. На постоян­ную значимость этой работы указывает древнерусское название января: сеченъ (одно из толкований: "время вырубки леса").
    Подбирая артель бурлаков, хозяин особое значение придавал запевале, который исполнял, а точнее — импровизировал куп­леты бурлацкой песни; ее припев подхватывал хор. Припев был сигналом к одновременному напряжению всех сил. Слова куп­лета должны были подстрекнуть товарищей к работе (насмеш­кой, бранью или ссылкой на мнение зрителей); они содержали

    размышления о самой работе, об орудиях труда, передавали ра­дость или недовольство, могли содержать жалобы на тягость работы и на малое вознаграждение.
    В середине XIX в. труд бурлаков ушел в прошлое. "Дубинуш­ки" были использованы в профессиональном искусстве (лите­ратуре, музыке, живописи). Они воспринимались как символ тяжелого труда угнетенного народа.

    2.2. Гадания. Заговоры


    Приметы, гадания, колдовство, заговоры известны у всех на­родов. В их основе лежит мифическое восприятие мира, прида­вавшее окружающему особый, сокровенный смысл. В древнос­ти они были основаны на образном, метафорическом мышле­нии, уподоблении по аналогиям. Поразительна живучесть этих явлений: суеверия и колдовство, особенно в модернизирован­ном обличье, существуют и в наши дни.
    Гадание — средство распознания будущего. Гадающий не пытается влиять на естественный ход событий, а лишь стремит­ся проникнуть в скрытые тайны. Чтобы распознать будущее, следовало обратиться к нечистой силе, поэтому гадание осозна­валось как грешное и опасное занятие (к примеру, гадающие снимали с себя кресты). Для гаданий избирались места, где, по представлению народа, можно было вступить в контакт с обита­телями "иного мира" (перекресток, баня, кладбище и проч.), а также такое время суток, в которое этот контакт был наиболее вероятен (вечер, полночь, до первых петухов). Тем не менее в гадания проникли и христианские образы.

    Например, на Введеньев день (21 ноября) девушки, ложась спать, загадывали сон:
    Пресвятая Богородица,

    Приведи в тот храм,

    Где венчаться нам!
    Гадая, люди стремились получить ответ на тот или иной важ­ный для них вопрос: о здоровье, об урожае и приплоде скота, о судьбе ушедшего на войну... Наиболее многочисленны были га­дания девушек о предстоящем замужестве.

    В основе гаданий лежал прием истолкования "знаков": зву­ков; случайно услышанных слов; отражений в воде; очертаний


    вылитого в воду растопленного воска, олова или же яичного белка; поведения животных; брошенных предметов (венка, ва­ленка) — и проч. Для получения этих "знаков" предпринима­лись действия, в которых использовались предметы, животные, растения. Иногда действия сопровождались словесными фор­мулами:
    Полю, полю снежок, там мой женишок.

    Где собачка взлает, там он пребывает.
    Существовал обычай прикреплять гадания к календарным дням: Масленице, Юрьеву дню, Пасхе, Троице, на Ивана Купа-лу и особенно — к зимним святкам.
    Наиболее развитыми в художественном отношении были свя­точные подблюдные гадания — коллективные гадания о буду­щем. В них первостепенную роль играла символика специаль­ных подблюдных песен.
    Название "подблюдные" произошло от типа гаданий. Собрав­шись в какой-либо избе, участники (чаще всего девушки) брали блюдо (чашу), клали в него, снимая с себя, кольца или другие мелкие предметы, наливали в блюдо воду и покрывали платком. (Известна также разновидность этого обряда без воды.) Хором исполнялись песни — поэтические предсказания, а кто-либо, не глядя, вынимал из блюда положенные туда предметы. Снача­ла воздавали честь хлебу и лишь затем пели другие песни. Они могли предвещать богатство, свадьбу, продолжение девичества, несчастье, смерть. Чью вещь вынимали, к тому и относилось предсказание. Число песен зависело от числа гадающих.
    Основными поэтическими символами были универсальные образы хлеба, золота, дома, дороги, дерева. В песнях, предрекаю­щих урожай и богатство, наиболее характерным был образ хлеба и связанных с ним зерна, снопов, квашни, дежи. Богатство сим­волизировали также образы щуки, медведя, мыши. Несчастье или смерть предрекали карканье вороны, поминальный блин, белое по­лотно, гроб. Замужество — кот с кошуркой, а также символы свадебных песен и обрядов, часто парные: соболь с куницей, бере­за с дубом, два голубочка; венчальное кольцо. Песенные предска­зания имели постоянный, традиционный смысл, но в отдель­ных случаях в их истолковании допускалось варьирование.
    Для композиции подблюдных песен характерны заключитель­ные формулы закрепки, исполнявшиеся после каждой песни:

    Кому вынется, тому сбудется,

    Тому сбудется, не минуется;

    Кому спели,

    Тому добро!

    А кому-то эта песня достанется,

    Тому сбудется-вспамятуется.

    Нередко после каждого двустишия повторялся рефрен: "Сла­ва!", "Слава, ладо мое!", "Ладо ладу ", "Диво ули ляду!" и др. Реф­рены (содержащие обращение к славянскому богу любви Ладу), а также напевы подблюдных песен обнаруживают их связь с пес­нями весенне-летнего календаря.

    Разновидностью подблюдных песен были, по народной тер­минологии, йлии: каждая песня начиналась со специального за­пева, обращенного к Илье-пророку, которого народ соединил с древним небесным божеством — громовником (возможно, Перуном):
    Как сегодня у нас страшные вечера, Илия!

    Страшные вечера да васильевские, Илия!

    Поют песни первоначальные, Илия!
    Призыв этого божества мог выражаться только в рефрене:

    "Шею, идею!"
    Святочные гадания описаны в русской литературе ("Светла­на" В. А. Жуковского,"Евгений Онегин" А. С. Пушкина, "Вой­на и мир" Л. Н. Толстого).

    Заговор (или заклинание) — произведение магического харак­тера, произносимое с целью воздействия на окружающий мир, его явления и объекты, чтобы получить желаемый результат. За­говоры — составная часть колдовства. Произнесение заговора часто сопровождалось действиями с водой, огнем, различными пред­метами и проч., а также крестным знамением. Произнося лечебные заговоры (например, в бане), больному давали настои целебных трав, сплевывали, применяли массаж, элементы гипноза.
    Самые древние заговоры были короткими, поясняющими магические действия. Колдовство и вообще могло не сопровож­даться словом, а состоять только из одних действий (см. Хрес­томатию). Ритуальность исполнения заговоров требовала опре­деленного времени и места (на утренней или вечерней заре, в полночь, в Великий Четверг; у реки, у куриного насеста, в печи и проч.).

    Мифологи видели в заговорах древние мифы-молитвы, обра­щенные к языческим божествам. И в наше время заговоры рас­сматривают как источник реконструкции мифопоэтического мира. С мифами их сближает отождествление природного и че­ловеческого, обращение к мифологическим персонажам (при-• родным стихиям, космическим объектам, мифическим суще­ствам). Заговоры испытали значительное влияние христианства: как обряда (крестное знамение, молитва), так и книжности (на­пример, часто упоминаются христианские святые).

    Важный признак заговора — вера в магическую силу слова. Это отразили его народные названия: заговор, наговор, шепта-ние, слово, молитва. Нехитрыми заговорами от ушиба, пореза, чирья и т. п. владел каждый человек. Однако еще А. Н. Афана­сьев подчеркивал, что заговоры — это "предмет тайного веде­ния знахарей, колдунов, лекарек и ворожеек. <...> Они непри­годны для забавы и, как памятники вещего, чародейного слова, вмещают в себе страшную силу, которую не следует пытать без крайней нужды; иначе наживешь беду".

    Заговоры передавались от старшего к младшему, чаще по род­ственникам. Существовало убеждение в том, что колдуны долж­ны перед смертью обязательно избавиться от своих знаний и что они могли это сделать обманом (для этого им достаточно было притронуться к другому человеку).

    Верили также, что текст заговора изменять нельзя, иначе ос­лабнет его сила. Поэтому, не надеясь на память, заговоры зано­сили в тетрадки. Сложилась даже письменная форма их бытова­ния. Однако, несмотря на это, заговоры, как всякое фольклор­ное явление, были подвержены вариативности. В конце загово­ра исполнитель мог произнести слова, "нейтрализующие" воз­можные ошибки:

    Будьте мои слова и наговоры.

    Некоторые недоговоры,

    Исполнъш-полна крепки-лепки... И т. д.

    Разрушить или ослабить силу заговора мог только другой за­говор. В поздней традиции заговор не всегда требовалось произ­носить: достаточно было записать его на бумагу и носить в ла­данке на груди (например, "Сон Свет-Богородицы" — дорож­ный оберег путников, путешественников).


    Заговоры были универсальны в бытовом применении: хозяй­ственные (земледельцев, пастухов, охотников, на удачную тор­говлю...); лечебные; любовные (их называли присушки или от-сушки); социально-бытовые (на царские очи, как отпереться от пытки, на суд идучи, от пули на войне...). Наиболее многочислен­ны лечебные заговоры. Направленность заговоров, как и всяко­го колдовства, могла быть не только доброй, но и злой, что вы­ражалось в стремлении нанести кому-то урон, наслать порчу. Поэтому различали "белые" и "черные" заговоры.
    Персонажи заговоров очень многообразны. Это олицетворен­ные носители зла: двенадцать сестер — двенадцать дочерей Иро­довых, тоска, сухота, бес Салчак, худое, Грыз Грызец, звих, гром гремучий... С другой стороны, многочисленные помощники, ко­торые осуществляют просьбы или приказания: Божья Матерь (Мати Пресвятая Богородица), Святой Спаситель (Иисус Хрис­тос, Господь), Егорий Храбрый, батюшка святой отче Симон, красно солнышко, светлый месяц, звезды частые, утренняя зорюшка, вет­ры буйные, вихорь, огонь, огненный змей, батюшка черный дым, водичка-матушка, матушка змея-шкуропея...

    В художественной системе заговоров необходимо отметить богатство эпитетов. Большую роль в них играет прием сравне­ния. Например:
    Как ты, во дичка-матушка.

    Убегаешь, не жалеешь

    Ни бережков, ни камешков,

    Так и мне не жалеть.
    В то же время существуют заговоры и без этого приема, что говорит о многообразии их форм. Г. А. Барташевич называет заговоры-обращения, заговоры-просьбы, заговоры-формулы по­желания, заговоры-молитвы, эпические заговоры с развитым центральным образом, заговоры типа абракадабр, заговоры-ди­алоги, заговоры-лечебные советы, — и это еще не все типы.
    В эпических заговорах с развитым центральным образом были постоянные элементы композиции: зачин (молитвенное вступ­ление), эпическая часть (описание обрядовых действий, действи­тельных или символических), выражение пожелания, закрепка-концовка. Обычно действие происходит на море-Окияне, на ост­рове Буяне, посреди которого стоит медный столб от земли до

    неба, или лежит бел Алатырь камень. Действие также может раз­ворачиваться в горах, в чистом поле.

    Построение заговора представляет собой последовательное сочетание формул. Фольклорная формула — устойчивая словес­ная конструкция, как правило, ритмически упорядоченная и имеющая характер законченного суждения. Формула повторя­ется в разных произведениях жанра (многие жанры фольклора выработали свои формулы).

    В заговорах наиболее употребительны были начальные фор­мулы (молитвенные вступления) и заключительные (закрепки), которые могли завершаться "зааминиванием".-. Например:

    Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Аминь.

    Господи благослови, Христос!...

    (Начальная формула)
    ...Будьте мои слова крепки и прочны.

    Ключ — замок.

    Аминь, аминь, аминь!

    (Заключительная формула).


    Разнообразные формулы использовались внутри текста: чу­десного одевания, устрашения, отсылки в "иной мир", врачеб­ного совета, угрозы, проклятия, пожелания... Особенно важна формула ссылания зла (в "белых") и нанесения зла (в "черных" заговорах), в которой обычно представлены перечисления:
    ...И нанеси на его тоску тоскущую.

    Сухоту сухотушую,

    Плачь неумолимую —

    В ясны очи.

    Черны брови,

    Легкие, печени и сердце,

    Кровь его горячую,

    Чтобы кипела его кровь горячая

    Обо мне рабе Божьей Акулине,

    И казалась бы я ему

    Милее отца и матери

    И всех друзей и товарищей...
    Стилистика "белых" и "черных" заговоров могла повторять­ся по принципу зеркального отражения: Стану я, раб Божий (имя рек), благословясь, выйду перекрестясь, из избы дверьми, из

    двора воротми... ("белый" заговор); Стану я, раб Божий (имя рек), не благословясъ, и пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не в ворота; выйду подпольным бревном и дымным окном... ("черный" заговор).
    Важные элементы заговорных формул — эпитеты, сравне­ния, символы. Предполагается, что формульная природа заго­воров восходит к песенному магическому синкретизму, поэтому в них развита ритмика, а иногда возникали рифмы:
    Иди, худое,

    За лихие болота,

    За гнилую колоду,

    Где быки не ревут,

    Петухи не поют.

    Там ваше гулянье,

    Там ваше красованье,

    Там вечная жизнь.

    Несмотря на утилитарную направленность, многие заговоры являли образцы высокого поэтического искусства. Любовные заговоры А. А. Блок назвал "поэмой тоски и страсти".

    1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   54


    написать администратору сайта