М2.В.ДВ2 Социология коррупции. Учебнометодический комплекс дисциплины социология коррупции Направление 034000. 68, Конфликтология Форма подготовки очная
 Скачать 0.65 Mb.
|
|
Лекция 11. Социологические исследования российской коррупции в 1990-е гг. .) (2 час). Цель лекции – формирование знаний о специфике социологических исследований российской коррупции в 1990-е гг. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:рассмотреть вопрос о возобновлении социологических исследований коррупции в постсоветской России; охарактеризовать основные результаты этих исследований. Цель и задачи лекции определили перечень учебных вопросов: Возобновление социологических исследований коррупции в России. Основные результаты социологических исследований российской коррупции. 1. Возобновление социологических исследований коррупции в России. Социологические исследования коррупции после длительного перерыва, растянувшегося почти на 60 лет, вновь начинаются в России в 1990-е годы. К середине 1990-х гг. социологи, а также представители других отраслей знания об обществе (криминологи, юристы, экономисты) дают довольно резкие оценки ситуации, сложившейся в России (А.А. Аслаханов, Б.В. Волженкин, П.А. Кабанов, В.В. Лунеев, Р.В. Рывкина и др.). Именно тогда впервые прозвучали заявления, ставшие сегодня уже христоматийными: в результате реформ мы получили общество, заинтересованное в развитии коррупции и теневой экономики. В России происходит активная криминализация официальных структур, прежде всего, государственных. Несомненно, огромную роль в этом играет коррупция как инициативный подкуп, «совращение» государственных служащих. 2. Основные результаты социологических исследований российской коррупции. В 1990-е годы был проведен ряд серьезных социологических исследований на хорошей эмпирической базе, которые не только позволили сделать важные выводы в отношении российской коррупции, но и определили основные направления ее дальнейшего исследования (И.М. Клямкин, Ю.А. Левада, Г.А. Сатаров, Л.М. Тимофеев и др.) Прежде всего, это касается вывода о системном характере российской коррупции. Данный вывод означал признание того, что, во-первых, она превратилась в социальный институт российского общества, элемент системы управления, тесно связанный с другими социальными институтами — политическими, экономическими, культурными; во-вторых, проникла во все сферы общественной жизни; в-третьих, в коррупционные связи оказались вовлечены все слои населения; в-четвертых, коррупционные сделки приобрели систематический характер. Следующий, неразрывно связанный с предыдущим, вывод касался утверждения о неотделимости коррупции от теневых экономических отношений. С этого времени коррупция как социальный институт современного российского общества целым рядом серьезных исследователей стала рассматриваться как часть институционализированной теневой реальности, которую наряду с ней образуют теневая экономика, теневая политика, теневое право и т.п. Оказалось, что теневая реальность — это не только «вторая экономика» или коррупция, но охватывающая всё общество в целом, законченная институциональная система (экономика, право, административные отношения и т.д.), - вся целиком вне сферы юридического закона (Л.М. Тимофеев, 2000). Являясь важнейшим (возможно, и самым главным) элементом этой теневой системы, коррупция проникла во все сферы общественной жизни современной России. Это – с одной стороны, а с другой – сложившаяся теневая система сама провоцирует «коррупционное поведение в различных сферах общественной жизни, а также как на верхних этажах власти (элитарная коррупция), так и в обычных житейских ситуациях (низовая коррупция). Именно эта система делает даже законодательство, как сейчас говорят, коррупциогенным. Именно эта система объективно извращает государственную политику, преобразуя её в политику коррупционную» (В.А. Номоконов, 2007). Продолжим мысль уважаемого автора – именно эта система приводит к вовлечению в коррупционные связи всех слоев населения. Об этом свидетельствуют результаты многочисленных опросов общественного мнения, которые проводятся различными фондами. Выводы по теме. Изложенный в лекции материал позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, возобновление социологических исследований коррупции в России происходит в 1990-е гг. Во-вторых, в 1990-е годы был проведен ряд серьезных социологических исследований на хорошей эмпирической базе, которые не только позволили сделать важные выводы в отношении российской коррупции, но и определили основные направления ее дальнейшего исследования. В-третьих, основные выводы касались признания системного характера современной российской коррупции и ее неотделимости от теневых экономических отношений. Вопросы для самопроверки: С чем, на Ваш взгляд, было связано возобновление социологических исследований коррупции в 1990-е годы? Как оценивали российские ученые (социологи, криминологи, юристы, экономисты) ситуацию, которая сложилась в стране в 1990-е годы? В чем состоит системный характер российской коррупции? В чем состоит неотделимость коррупции от теневых экономических отношений? Что такое институционализированная теневая реальность? Лекция 12. Коррупция как социальная проблема современного российского общества. Цель лекции – формирование знаний о коррупции как социальной проблеме современного российского общества. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:рассмотреть вопрос об определении коррупции как важной социальной проблемы современного российского общества в социологии; раскрыть особенности восприятия коррупции как социальной проблемы населением России; охарактеризовать отношение к коррупции как к социальной проблеме со стороны российской власти. Цель и задачи лекции определили перечень учебных вопросов: Определение коррупции как важной социальной проблемы российского общества в социологии. Особенности восприятия коррупции как социальной проблемы населением России. Осознание коррупции как социальной проблемы российской властью. 1. Определение коррупции как важной социальной проблемы современного российского общества в социологии. Одна из первых социологических работ, посвященных экономической преступности и взяточничеству, по сути, коррупции – «Социология экономической преступности» А.М. Яковлева была опубликована в 1988 году. В ряде публикаций 1990-х гг., основанных на хорошей эмпирической базе, были раскрыты различные аспекты российской коррупции как сложного социокультурного явления. В 1998 г. анализ экономических, политических и социальных последствий коррупции позволил Г.А. Сатарову и его коллегам определить российскую коррупцию как проблему национальной безопасности. Это было одно из первых и, пожалуй, самых отчетливых определений коррупции как социальной проблемы, то есть явления, широко распространенного в обществе и оказывающего вредное воздействие на индивидов, общество и государство, а поэтому нуждающегося в исправлении. С конца 1990-х гг. в научных публикациях, в том числе и социологических, ощущается явный крен в сторону поиска практических мер борьбы с коррупцией. Но если раньше упор делался на необходимости приведения в порядок законодательной базы, ликвидации в ней противоречий и т.п., то теперь исследователи все больше укреплялись во мнении, что проблема коррупции может быть решена только с помощью комплекса мер, включающего не только меры административно-правового характера. 2. Особенности восприятия коррупции как социальной проблемы населением России. Вовлечение в коррупционные связи широких слоёв населения привело к тому, что коррупция начала восприниматься людьми как устоявшаяся жизненная норма, а не как девиантное поведение. Как показали социологические исследования 1990-х гг., чем чаще встречи с коррупцией, тем меньшим злом она кажется. В этом плане интересные данные были получены И.В. Мошкиной в ходе эмпирического исследования, проведенного в 2009 г. в Хабаровском крае: отношение населения к коррупции остается резко негативным до тех пор, пока речь идет о «коррупции вообще». Абстрактная «власть», находящаяся в ином, нежели респондент социальном измерении («мэрия», «Белый дом», «Москва») пребывает в состоянии тотальной коррумпированности. Как отмечает автор, в ряде интервью респонденты готовы были говорить о «всеобщей коррумпированности … в Приморье», но не у себя «дома». По отношению к той «чужой» коррупции респонденты в основной своей массе, как правило, были беспощадными и более или менее точно воспроизводили дискурс, предлагаемый в СМИ, выступлениях политиков, нормативных актах. Но отношение к коррупции становится далеко неоднозначным, как только в ее содержание включаются ежедневные практики того социального слоя, к которому принадлежит респондент. Действия, которые осуществляет сам респондент или его окружение, не вызывают осуждения и не оцениваются как коррупция. Они оцениваются как важный и имманентно присущий социуму механизм выживания. К аналогичным выводам приходят и другие исследователи, начиная с 1990-х гг.: конкретные практики социального поведения, требующие от человека «отклонения» от выполнения им служебных обязанностей по отношению к родственникам, коллегам, знакомым, не оцениваются им как коррупция. По данным И.В. Мошкиной, даже в том случае, когда речь шла о прямом факте получения денежного вознаграждения за нарушение служебного долга, респонденты отказывались признавать это явление коррупцией. В оправдание в этом случае говорилось о необходимости «кормить семью», о несправедливой системе распределения вознаграждения («маленькая зарплата»), о просьбе друзей («которым нельзя отказать») и т.д. В любом варианте или отрицалась сама возможность (допустимость) отнесения той или иной практики к сфере коррупции, или ей находилось объяснение в коррумпированности (несправедливости, некомпетентности) тех или иных «вышестоящих лиц». В то же время объяснения «другими» подобных ситуаций отметались, как неаргументированные. Отсюда и представление о тотальности коррупции. И не только. Отсюда и особенности восприятия коррупции как социальной проблемы, отсюда и представления о мерах борьбы с ней. Начиная с 1990-х гг. социологические исследования показывают, что россияне осознают, что коррупция является одной из самых значимых социальных проблем страны, но не воспринимают ее как угрозу своей повседневной жизни. По данным опроса ВЦИОМ, проведенного 10-11 января 2009 г. в 140 населенных пунктах России, в ходе которого было опрошено 1600 человек, была составлена таблица «Рейтинги значимости основных социальных проблем современной России» (См: раздел «Дополнительные материалы» УМКД). Данная таблица наглядно демонстрирует, что в списке наболевших проблем то, что беспокоит людей лично, значительно отличается от того, что, по их представлениям, значимо для страны в целом (эти представления, как уже говорилось ранее, складываются на основе дискурса, предлагаемого в СМИ, выступлениях политиков, нормативных актах). Именно поэтому рейтинг коррупции и бюрократии, представленный во второй колонке таблицы (24) отличается от их рейтинга в третьей колонке таблицы (41). Первый рейтинг отражает отношение к «своей» коррупции, а второй – к «чужой». Та же тенденция прослеживается и в отношении мер по преодолению коррупции и теневых отношений. По данным исследований, начиная с 1990-х гг., в России доминируют морально-репрессивные установки, часто нацеленные не столько против совокупности теневых отношений, сколько против злоупотреблений должностных лиц («чужой» коррупции). Традиция же теневых отношений, прежде всего, это относится к расчетам за оказание гражданам различного рода услуг — в медицине, коммунальном хозяйстве и т.д., ведет к тому, что эти отношения воспринимаются как не подлежащие правовым оценкам, а тем более санкциям, поскольку оцениваются населением как устоявшаяся жизненная норма («своя» коррупция), а не девиантное поведение. 3. Осознание коррупции как социальной проблемы российской властью.Что касается высшего руководства страны, то, судя по официальным заявлениям, коррупция осознается им как социальная проблема, начиная с 1992 г., когда президентом Б.Н. Ельциным был подписан первый указ о борьбе с коррупцией. Президент В.В. Путин объявил восстановление государства главной задачей своего правления. Предложенные им средства укрепления государственной власти включали борьбу с коррупцией и утечкой капитала, а также сохранение огромных ресурсов России для экономического развития страны. Д.А. Медведев, став президентом, в качестве своей главной задачи определил борьбу с коррупцией. В мае 2008 г. он подписал Указ «О мерах противодействия коррупции», а в июле того же года был принят Национальный план по противодействию коррупции. Выводы по теме. Изложенный в лекции материал позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, российские социологи определяют коррупцию как социальную проблему, то есть явление, широко распространенное в российском обществе и оказывающее вредное воздействие на индивидов, общество и государство, а поэтому нуждающееся в исправлении, начиная с конца 1990-х гг. Во-вторых, отношение населения России к коррупции остается резко негативным до тех пор, пока речь идет о «коррупции вообще», но оностановится далеко неоднозначным, как только в ее содержание включаются ежедневные практики того социального слоя, к которому принадлежит респондент. Действия, которые осуществляет сам респондент или его окружение, не вызывают осуждения и не оцениваются как коррупция. В-третьих, судя по официальным заявлениям, коррупция осознается высшим руководством страны как социальная проблема, начиная с 1992 г., когда президентом Б.Н. Ельциным был подписан первый указ о борьбе с коррупцией. Вопросы для самопроверки: Что в социологии принято понимать под социальной проблемой? Когда отечественные социологи определили коррупцию как важнейшую проблему российского общества (проблему национальной безопасности)? В чем состоит специфика отношения к коррупции населения России? Осознает ли высшее руководство страны коррупцию как социальную проблему российского общества? Когда и кем был подписан Указ «О мерах противодействия коррупции» и принят Национальный план по противодействию коррупции? Лекция 13. Состояние и динамика коррупции в постсоветской России.) (2 час). Цель лекции – формирование знаний о состоянии и динамике коррупции в постсоветской России. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: рассмотреть состояние и динамику Индекса восприятия коррупции (ИВК) по России, охарактеризовать результаты реализации Национального плана по противодействию коррупции (2008-2012 гг.). Цель и задачи лекции определили перечень учебных вопросов: Состояние и динамика ИВК по России. Результаты реализации Национального плана по противодействию коррупции (2008-2012 гг.). 1. Состояние и динамика ИВК по России. Официальные лица, публицисты, ученые, говоря о коррупции в России, часто ссылаются на данные международной неправительственной организации Трансперенси Интернешнл (Transparency International), согласно которым она относится к странам с высоким уровнем коррупции. Основной показатель уровня коррупции в мире - «Индекс восприятия коррупции» (ИВК), ежегодно составляется этой организацией на основе результатов опросов экспертов и представителей деловых кругов и измеряет уровень восприятия коррупции в государственном секторе той или иной страны. ИВК ранжирует страны мира по шкале от 0 до 10 баллов, причем ноль обозначает самый высокий уровень восприятия коррупции, а десять — наименьший. Для России организация начала рассчитывать ИВК с 1996 г. Показатели ИВК по России представлены в таблице 2 (См: раздел «Дополнительные материалы» УМКД). В данной таблице в первой строке указывается год проведения опроса, во второй – значение индекса восприятия коррупции (ИВК) для России, в третьей – место России среди других стран, в которых проводился опрос, в четвертой – количество стран, для которых рассчитывался ИВК. Для сравнения приведем некоторые данные по другим странам. В 2008 г. наименее подвержены коррупции были такие страны, как Дания, Новая Зеландия и Швеция, каждая из которых получила по 9.3 балла. Сразу за ними находился Сингапур, набравший 9.2 балла. США с 7.3 баллами заняли 18 место, а Китай с 3.6 — 72-е. Замыкает список Сомали (1.0 балл), а перед ней с небольшим отрывом разместились Ирак и Мьянма, набравшие по 1.3 балла. ИВК России в 2008 г. составил 2.1 балла, и страна разделила 147 место с Сирией, Кенией и Бангладеш. В 2009 г. лидеры поменялись местами: Новая Зеландия (9,4), Дания (9,3), Сингапур и Швеция (9,2). США заняли 19 место, набрав 7,5 балла, а Китай с 3,6 – 79-е. Замыкает список Сомали (1,1 балла), а перед ней – Афганистан (1,3 балла) и Мьянма (1,4 балла). ИВК России составил 2,2 балла, и она разделила 146 место с Камеруном, Эквадором, Кенией, Украиной, Зимбабве. В 2010 г. первое место разделили Дания, Новая Зеландия, Сингапур, набравшие по 9,3 балла. США разделили 22 место с Бельгией, набрав 7,1 балла, а Китай, набрав 3,5 балла, разделил 78 место с Колумбией, Грецией, Лесото, Перу, Сербией, Таиландом. Замыкают список Сомали (1,1 балла), Мьянма (1,4 балла), Афганистан (1,4 балла). ИВК России составил 2,1 балла, и она разделила 154 место с Таджикистаном, Папуа – Новой Гвинеей, Лаосом, Кенией, Гвинеей – Бисау, Конго – Браззавилем, Коморскими островами, Центральноафриканской Республикой, Камбоджей. В 2011 г. в числе лидеров были Новая Зеландия (9,5), Дания (9,4), Финляндия (9,4), Швеция (9,3), Сингапур (9,2). США заняли 24 место, набрав 7,1 балла, а Китай, набрав 3,6 балла, разделил 75 место с Румынией. ИВК России составил 2,4 балла, и она разделила 143 место с Азербайджаном, Беларусью, Коморскими островами, Мавританией, Нигерией, Тимором-Листе, Того и Угандой. В 2012 г. изменился способ расчета ИВК. Он ранжировал 176 стран мира по шкале от 0 до 100 баллов, где 0 обозначал самый высокий уровень коррупции, а 100 – наименьший. Первое место разделили Финляндия, Новая Зеландия, Дания (90), Швеция (88), Сингапур (87). США заняли 19 место, набрав 73 балла. Китай (39) разделил 80 место с Сербией, Тринидадом и Тобаго. Россия набрала 28 баллов и заняла 133 место вместе с Коморскими островами, Гондурасом, Гайаной, Ираном и Казахстаном. Итак, Россия сегодня находится на 133 месте – среди африканских стран. По данным Трансперенси Интернешнл, ежегодный совокупный доход российских коррупционеров составляет около 300 миллиардов долларов. Среди наиболее коррумпированных отраслей, по данным общественного мониторинга – использование земельных ресурсов, доступ к коммунальным благам, строительство и фармацевтика, особенно государственное обеспечение лекарствами. 2. Результаты реализации Национального плана по противодействию коррупции (2008-2012 гг.). Что же касается результатов борьбы с коррупцией, то ими сегодня недоволен никто, в том числе и сам бывший президент Д.А. Медведев, инициировавший в 2008 г. масштабное наступление на это многовековое зло. По этому поводу появилось немало высказываний и в СМИ, и в научных публикациях. Пожалуй, наиболее часто говорится о том, что реальной борьбы с коррупцией не ведется, что имеет место лишь ее имитация. Иногда прорываются и здравые суждения о том, что «кавалеристской атакой» решить эту проблему нельзя, что говорить о каких-либо достижениях еще рано – слишком мало прошло времени. А главное – ситуация не изменится до тех пор, пока вместе с «политической волей», на данный момент реально сконцентрированной в одном человеке – президенте России, на войну с коррупцией не поднимутся другие служивые люди, так называемые ретрансляторы воли. Ситуация не изменится до тех пор, пока россияне не поймут, что проблема коррупции – это проблема каждого из нас. Коррупция поджидает нас на каждом шагу – это и пьяный водитель, отпущенный за взятку гаишником, и больной инфекционным заболеванием, незаконно купивший разрешение на работу в общепите, и террорист за небольшую мзду, прошедший без досмотра на борт самолета. Иными словами, борьба с коррупцией – это длительный и сложный процесс. Тем не менее, противодействовать коррупции можно и нужно. Исследователи фиксируют некоторые общие закономерности распространенности коррупции, которые могут существенно помочь в определении направленности антикоррупционных действий. В результате сравнительного социологического исследования коррупции в 50 странах мира были выявлены некоторые корреляционные связи, указывающие на факторы, влияющие на уровень коррупции в стране. Особенность корреляционной связи между двумя переменными состоит в том, что изменение величины одной сопровождается изменением величины другой. В ходе данного исследования были выявлены следующие корреляционные связи: уровень коррупции тем выше, чем ниже средний уровень дохода населения; уровень коррупции тем выше, чем выше уровень контроля государством экономики; уровень коррупции тем выше, чем слабее демократические нормы и институты; уровень коррупции тем выше, чем ниже уровень интеграции в мировую экономику. Данные международного исследования прекрасно вписываются в представления российских ученых о причинах распространения коррупции в постсоветском российском обществе. Выводы по теме. Изложенный в лекции материал позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, состояние и динамика ИВК по России, согласно данным международной неправительственной организации Трансперенси Интернешнл (Transparency International), свидетельствуют о том, что Россия относится к странам с высоким уровнем коррупции. Во-вторых, реализация Национального плана по противодействию коррупции, который был инициирован в 2008 г. бывшим президентом Д.А. Медведевым, не принесла желаемых результатов. Вопросы для самопроверки: Как определяется индекс восприятия коррупции (ИВК)? О чем свидетельствуют состояние и динамика ИВК по России? Какие корреляционные связи, указывающие на факторы, влияющие на уровень коррупции в стране, были установлены в ходе сравнительного социологического исследования коррупции в 50 странах мира? Как высшее руководство страны оценивает результаты реализации Национального плана по противодействию коррупции (2008-2012 гг.)? Как оцениваете Вы результаты реализации Национального плана по противодействию коррупции (2008-2012 гг.)? Лекция 14-15. Причины распространения коррупции в постсоветской России. .) (4 час). Цель лекции – формирование знаний о причинах распространения коррупции в постсоветской России. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:раскрыть специфику социологического подхода к осмыслению причин распространения коррупции в постсоветской России; на основе систематизации научных знаний, охарактеризовать основные причины распространения коррупции в постсоветской России. Цель и задачи лекции определили перечень учебных вопросов: Социологический подход к осмыслению причин распространения коррупции в постсоветской России. Связь современной коррупции с историческим прошлым России. Связь современной коррупции с советским прошлым России. Неразвитость гражданского общества и правосознания в России. Быстрые структурные изменения общества. Направленность реформ. 1. Социологический подход к осмыслению причин распространения коррупции в постсоветской России. Начиная с 1990-х годов, вопрос о причинах распространения коррупции в постсоветском российском обществе находится в центре внимания представителей различных наук, исследующих коррупцию. Социологический подход к его осмыслению состоит в установлении связи современной российской коррупции с историческим, культурным, структурным контекстом, а также с индивидуальными и коллективными действиями членов общества. В соответствии с этим, среди причин распространения коррупции в России конца XX – первого десятилетия XXI вв. различными исследователями называются следующие. 2. Связь современной коррупции с историческим прошлым России. Пожалуй, данная причина указывается исследователями чаще всего. Обоснование этой связи актуализировало интерес к истории отечественной социологии: к исследованиям феномена «русской взятки» в конце XIX – начале XX вв. Оказалось, что выводы, к которым пришли российские социологи более ста лет назад, не утратили своей значимости и сегодня. Прежде всего, опираясь на обширные исторические источники, они убедительно доказали, что подкуп административного лица есть прочная традиция российского государственного быта, по крайней мере, нескольких последних столетий. Формы взятки, подкупа, «кормлений» менялись — брали съестным, мехами, крепостными, деньгами, услугами, но суть её как формы злоупотребления властью, как служебного преступления сохранялась. Практика «кормления» была унаследована нами от Византии, от Орды мы взяли только временной принцип — высшие чиновники, воеводы назначались на короткий срок — один или два года (И.А. Голосенко, 2002). В социологии того периода сложились два подхода к объяснению причин «русской взятки». Первый включал в себя факторы, лежащие «довольно близко к поверхности общественной жизни»: материальная необеспеченность чиновников, особенно нижних рангов, фантастически огромный разрыв в размерах оплаты труда чиновников нижних, средних и высших рангов; огромная территория империи, затруднявшая социальный контроль над деятельностью администрации российских регионов, который осуществлялся только сверху и эпизодически путем ревизий из центра; двойное отчуждение, с одной стороны, чина от чина, с другой — всего мира чиновничества от общества. Эти факторы никуда не исчезли и сегодня, поэтому именно на них часто указывают и современные исследователи. Второй подход к объяснению феномена «русской взятки» указывал на его связь с политическими, экономическими, культурными и историческими факторами. Следует заметить, что именно этот подход содержит в себе наиболее серьёзные идеи, получившие развитие в современной социологии. Прежде всего, обращает на себя внимание вывод, к которому пришли отечественные социологи рассматриваемого периода. В стране сложилась парадоксальная ситуация: царские особы и члены правительства одной рукой энергично и бесплодно пытались бороться с взяточничеством, а другой — столь же энергично, но уже вполне успешно создавали условия для его воспроизводства. Всей своей деятельностью они демонстрировали, что политической властью можно пользоваться для незаконного обогащения, а политическое угодничество — верный путь к богатству. Сложившаяся к XVIII веку практика раздачи несметных богатств из казны фаворитам и немедленное отбирание их, когда вчерашние любимцы впадали в немилость, сформировала у подданных установку временщика: «вошел во власть — можешь к казенному сундуку припасть». Более того, правительство нередко весьма лояльно относилось к «припавшим к сундуку»: «Стремясь привязать к себе чиновничество крепкими узами, - отмечал один из самых серьёзных исследователей российского взяточничества П.С. Берлин, - правительство сквозь пальцы смотрело на обогащение с помощью взяток и обмана казны. Оно знало, что если чиновники-взяточники и обманывают, и разоряют казну, то, с другой стороны, в политическом отношении они всегда являются наиболее угодливым элементом» (П.С. Берлин, 1910). Иными словами, по мнению российских социологов, важнейшей причиной, объясняющей живучесть российского взяточничества, является его неразрывная связь со всем строем и укладом политической жизни страны. Весьма интересна и идея неразрывной связи взяточничества и казнокрадства как двух сторон одной медали: «взяткою широко пользуются как отмычкою казенных сундуков, крышки которых гостеприимно раскрываются перед людьми, сумевшими в соответствующий момент дать соответствующему человеку соответствующую взятку» (П.С. Берлин, 1910). И далее: «Если мы остановим своё внимание на главном поле российского взяточничества, то легко убедимся, что и люди, получавшие взятки, и люди, их дававшие, одновременно обогатели за один общий счет — казенный, вот почему оно расцветало у нас махровым цветом около казенных предприятий и учреждений, нанося им колоссальные экономические потери, т.е. взяточничество не только нравственная, юридическая, но и экономическая проблема» (П.С. Берлин, 1910). Не в этом ли заключается причина большого интерес российского чиновничества XXI века к крупным государственным проектам? Среди экономических факторов распространения взяточничества отечественные социологии выделяли и способность взятки выступать в качестве своеобразного двигателя экономического, научно-технического и даже шире — общественного прогресса. Как отмечал П.С. Берлин: «При «строгом», «неукоснительном» применении существующих у нас архаических законов, регулирующих хозяйственную жизнь страны, чиновники могли бы эту жизнь совершенно затормозить, оставаясь на почве законности» (П.С. Берлин, 1910). Поэтому в России с её «отсталым политическим строем, с отсталым законодательством взятка сплошь и рядом выступала в «конституционной» роли» (П.С. Берлин, 1910). Следует подчеркнуть, что российские социологи, признавая «конституционную» роль взятки, утверждали, что, не смотря на это, она развращает нравственно и политически не только берущих, но и дающих, ибо протолкнув «прогрессивное» дело посредством взятки дающий ее человек перестаёт уважать закон и может в следующий раз обратиться к взятке при делах сомнительной прогрессивности, а подчас и антизаконных по своей сути, а не по форме. Более того, если бы кто-то попытался сравнить «конституционное» и «неконституционное» значение взятки, то второе явно бы перевесило первое (И.А. Голосенко, 2002). Отметим, что эта идея о «неконституционной» и «конституционной» роли взятки в жизни общества позднее нашла своё развитие в представлениях о явных и латентных функциях коррупции и взяточничества как одного из её проявлений. Еще одна очень важная идея, связанная с рассмотрением взяточничества как социокультурного явления, состоит в утверждении, что взяточничество как общенародный обычай и протекционизм как традиция государственного управления являются частью российской культуры. В этом плане особенность «русской взятки» состояла в том, что её перестали стыдиться, перестали считать «ненормальным» явлением. К взятке привыкли и те, кто «брал»: чиновники всех рангов, и те, кто «давал»: просители любых сословий — дворяне, купцы, мещане, крестьяне. «Брали губернаторы, председатели гражданских и уголовных палат, брали в Сенате. Всё это узаконилось, вошло в обычай, и проситель никогда не приходил в присутственные места с пустыми руками» (И.М. Катаев, 1914). Напомним, что ряд социологических исследований, проведенных на хорошей эмпирической базе в 1990-е годы, позволил сделать аналогичные выводы. Протекционизм как продвижение по службе при поддержке влиятельного лица, выступавший в качестве одной из особенностей государственного управления, со временем превратился в России в культурную традицию. Худшей разновидностью протекции была торговля должностями. «Процессы в Варшаве в 1912 г. выявили тысячи лиц в этом округе, получивших «хлебные места» после внесения таксированной «мзды» кому следует. У чиновника без протекции была только одна дорога - «лямка, лямка без конца» и невольное отвращение к работе без нравственного и материального удовлетворения» (И.А. Голосенко, 2002). Стоит ли говорить, что данная традиция существует и в современной России? Итак, связь современной российской коррупции с историческим прошлым России, ее культурой, несомненно, присутствует, но, несомненно, и то, что не только она является причиной ее распространения в обществе. 3. Связь современной коррупции с советским прошлым России. Вторая, достаточно часто называемая причина – это связь современной коррупции с советским прошлым. Стоит ли говорить, что на эту причину ссылаются не только отечественные, но и зарубежные исследователи. Например, один из известнейших авторитетов в этой области, директор Центра по изучению транснациональной преступности и коррупции Американского университета, знаток Советского Союза и России Луиза Шелли пишет: «Справедливости ради в отношении руководства постсоветских государств, надо сказать, что распространенность в них коррупции является одним из пагубных наследий советского периода, а концентрация богатства в руках бывшей номенклатуры или партийной элиты создает трудности в разрешении проблемы. Высокие правительственные посты продаются до сих пор, как и в советский период» (Л. Шелли, 2001). 4. Неразвитость гражданского общества и правосознания в России. Третья причина, на которую указывают различные ученые, публицисты, политики – это неразвитость гражданского общества и правосознания в России. Опять же для России этот вопрос большей частью упирается в заведенность определенного уклада, в практику жизни и, как следствие, в состояние народного духа (т.е. в культуру). Неразвитое гражданское общество, которое не до конца осознает вред коррупции или не в состоянии противостоять тем, кто заинтересован в ее существовании, становится важнейшим фактором ее распространения. 5. Быстрые структурные изменения общества. Четвертая причина – это быстрые структурные изменения общества.Начавшиеся в 1991 г. социальные реформы носили не только быстрый, но и радикальный характер, затрагивали все сферы общественной жизни, сопровождались переоценкой системы ценностей, изменением социальных норм. В ходе такого рода преобразований всегда возникает период социальной дезорганизации, который со времен Э. Дюркгейма в социологии принято называть аномией – ситуацией безнормности, возникающей в результате быстрых структурных изменений общества, при которых старые нормы рушатся, а для возникновения новых необходимо еще какое-то время. Социальными следствиями аномии являются чувство вседозволенности (если неизвестно, что можно, а чего нельзя, то можно все) и дезориентация социального поведения даже на уровне повседневной жизни. По словам Э. Дюркгейма, в период аномии «никто не знает в точности, что возможно и что невозможно, что справедливо и что несправедливо; нельзя точно указать границы между законными и чрезмерными требованиями и надеждами, а поэтому все считают себя вправе претендовать на всё» (Э. Дюркгейм, 1994). Особенно это касается класса, более всего выигравшего от кризиса. Его представители не хотят больше мириться со своим прежним уровнем жизни, а их новое, исключительно благоприятное положение, неизбежно вызывает целый ряд завистливых желаний. На своем пути к богатству они используют все средства, поскольку какие из них законны, а какие – нет, сказать в этот период точно нельзя. В таких условиях получают широкое распространение все формы девиантного поведения, в том числе и коррупция как «элитная девиация» или «беловоротничковая преступность». Более того, в условиях радикальных изменений общественной жизни взятка и другие формы коррупционного поведения, традиционные для России, становятся важным и уже апробированным способом решения возникающих проблем. Ее используют не только те, кто в силу своего социального положения имеет доступ к властным и материальным ресурсам, но и те, кто лишен его: она становится средством выживания конкретных индивидов и социальных групп, депривированных в условиях радикальных реформ. Как подчеркивают многие исследователи, в 1990-е гг. коррупция в определенной мере стала стабилизирующим фактором, как для системы, так и для отдельных групп населения. 6. Направленность реформ. Пятую причину широкого распространения коррупции в России целый ряд исследователей видит в направленности реформ. Направленность реформ выступает немаловажным фактором коррупции. Здесь важны, по крайней мере, четыре обстоятельства. Во-первых, социально-философское обоснование общественного выбора. Не вдаваясь в подробности, укажем лишь на существующую внутреннюю связь между пафосом индивидуализма и персональной автономии и стремлением к исключению социального контроля над реализацией личного «стремления к счастью». Теодор Лоуи достаточно четко сформулировал данную проблему: «Возникновением либерализма как социальной философии было положено начало коррупции современного демократического правительства» (Т. Лоуи, 2003). Но стабильное демократическое общество имеет определенные средства компенсации и ограничения коррупции. Становящееся же буржуазное общество, к которому может быть отнесена и Россия, оказывается перед ней беззащитным, так же как и перед индивидами, приватизирующими государство и его институты. Кроме того, современное либеральное государство ориентировано в большей степени на предоставление специальных привилегий политически влиятельным группам, чем на социальную поддержку населения. Но опять же, в обществе относительного благополучия. В российских же условиях аналогичная политика приводит к еще большей депривации основной части населения и усилению коррупции. Во-вторых, безоговорочное признание сложившейся в некоторых западных странах модели рыночной экономики и сопутствующих ей политических, правовых и социальных институтов ведет к игнорированию устоявшихся в стране форм взаимодействия и практик. Внешнее давление и логика вхождения в «мировое сообщество» требуют культурного и институционального изоморфизма (сходства, подобия). Делаются попытки институционального импорта. Между тем всякое заимствование имеет свои когнитивные, институциональные и культурные границы. Как отмечает Джон Грей, «рыночные институты не существуют сами по себе, - они приходят к нам (если оказываются стабильными), будучи укоренены в других институтах, которые и определяют их пределы и придают им легитимность» (Дж. Грей, 2003). «Сопротивление материала» выражается, в том числе и в коррупции. В-третьих, помимо декларируемой «общенародной» цели российских реформ — рыночная экономика, частная собственность и демократическая политическая система — существовала узкогрупповая задача по перераспределению общественных и государственных ресурсов. Основными механизмами выступили приватизация и конфискация. Государство в этих процессах играло и играет значительную роль. В этих условиях «обращение за помощью» к ключевым чиновникам и депутатам заинтересованных лиц вполне логично. Понятно, что эта «помощь» оказывалась во внеправовом пространстве и имела небескорыстную основу. На первых этапах реформ происходила интенсивная фрагментация и приватизация государства. Вполне правомерна была интерпретация возникшей системы как «анархокапитализма конкурирующих мафий» (Дж. Грей, 2003). В-четвертых, внешнее воздействие — фактическая международная поддержка коррупционных методов проведения российских реформ. Уже упоминавшаяся ранее Луиза Шеллив связи с этим пишет: «Во время холодной войны мы поддерживали коррумпированных лидеров, поскольку они были бастионом против коммунизма. Сейчас мы поддерживаем коррумпированных лидеров в новых независимых государствах потому, что они защищают нас от возвращения коммунизма» (Л. Шелли, 2001). Такого рода поддержка имеет, в том числе и лигитимирующий характер (например, выплата гонораров). В этом видится большая опасность. Помимо этого коррупция выступает наиболее эффективным средством «вскрытия» государства и страны со стороны транснациональных компаний. При очевидной разнице в ресурсах России и ТНК, последние имеют очевидное преимущество в борьбе за государственных служащих. Конечно, это проблема не только России. Но для нашей страны, как и для любого государства третьего мира, она стоит наиболее остро. Выводы по теме. Изложенный в лекции материал позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, социологический подход к осмыслению причин распространения коррупции в постсоветской России состоит в установлении связи современной российской коррупции с историческим, культурным, структурным контекстом, а также с индивидуальными и коллективными действиями членов общества. Во-вторых, в качестве причин распространения коррупции в России различные исследователи называют: ее связь с историческим прошлым России, ее культурой; ее связь с советским прошлым; неразвитость гражданского общества и правосознания; быстрые структурные изменения общества; направленность социальных реформ. Вопросы для самопроверки: В чем состоит социологический подход к осмыслению причин распространения коррупции в постсоветской России? В чем проявляется связь современной российской коррупции с историческим прошлым страны, ее культурой? Занятие проводится в интерактивной форме – форме итоговой дискуссии. Основные проблемы, рассматриваемые в ходе лекции -итоговой дискуссии: 1. В чем проявляется связь современной российской коррупции с советским прошлым страны? В чем проявляется связь современной российской коррупции с быстрыми структурными изменениями общества? В чем проявляется связь современной российской коррупции с направленностью социальных реформ?  МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ)  ШКОЛА ГУМАНИТАРНЫХ НАУК МАТЕРИАЛЫ ПРАКТИЧЕСКИХ ЗАНЯТИЙ по дисциплине «Социология коррупции» |