косырев КП. Учебнометодический комплекс для преподавателей и студентов факультетов психологии Тамбов 2003 издательство удк 616. 89008. 1
 Скачать 3.14 Mb.
|
|
7. Методы исследования восприятия Исследование восприятия можно проводить клиническими и экспериментально-психологическими методами. Клинический метод применяется в случаях, когда необходимо исследование болевой, тактильной, температурной, вибрационной или слуховой чувствительности, проводится с помощью специально подобранных волосков, щетинок, игл, анама-лоскопов, аудиометров и др. Осуществляют такую диагностику обычно врачи. Для исследования более сложных слуховых и зрительных функций используются экспериментально-психологические методы, например, комплекс методик, предложенный Е. Ф. Бажиным. Так, для выявления зрительной агнозии используют наборы разнообразных предметов и их изображений. В начале исследования зрительного гнозиса испытуемому предлагают четкие изображения предметов (можно использовать «Классификацию предметов»). Испытуемый должен узнать предмет. Затем ему предлагают более сложные рисунки, например, перечеркнутые и наложенные друг на друга изображения (таблицы Поппельрей-тера). Иногда для исследования зрительного восприятия используют также таблицы Равена. Для исследования сенсорной возбудимости на фоне органических изменений головного мозга используют таблицы с движущимися квадратами, или «волнистый фон», предложенные М. Ф. Лукьяновой. Для исследования зрительного восприятия используют та-хистоскопический метод (предъявление изображений в течение определенного времени); а в случае необходимости исследова- 122 ния слухового восприятия — идентификацию магнитофонных записей. Для этого необходимо иметь звукозаписи, на которых записаны разные звуки: шелест страниц переворачиваемой книги, журчание воды, звон стекла, свист, шепот и т. д. С помощью этого метода, как вы уже знаете, можно обнаружить нарушения мотивационного компонента восприятия, вскрыть механизмы возникновения иллюзий и галлюцинаций у психически больных. Библиографический список Атлас для экспериментального исследования психиче ской деятельности человека / Под ред. И. А. Полищука и А. Е. Видренко Киев, 1980. Бжалава И. Т. Восприятие и установка. Тбилиси, 1965. Блейхер В. М. Клиническая патопсихология. Ташкент, 1976. Гиляровский В. А. Учение о галлюцинациях. М., 1949. Гильяшева И. Н. О применении методики ТАТ в диаг ностике неврозов и шизофрении // Психологические проблемы психогигиены, психопрофилактики и меди цинской деонтологии. Л., 1972. Зейгарник Б. В. Биренбаум, Г. В. К проблеме смыслово го восприятия // Советская невропатология, психиатрия и психогигиена. М., 1935. Т. IV. Вып. 6. Зейгарник Б. В. Патопсихология. М., 1999. Кандинский В. X. О псевдогаллюцинациях. М„, 1952. Костандов Э. А. Восприятие и эмоции. М., 1977. Рубинштейн С. Я. Экспериментально-психологический подход к исследованию обманов слуха // Невропатоло гия и психиатрия им. С. С. Корсакова. 1971. № 6. Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патоп сихологии и опыт их применения в клинике. М., 1970. 123 Лекция 11 Нарушения памяти План лекции: Актуальность и основные направления исследования нарушений памяти. Нарушение непосредственной памяти: «корсаковский синдром» и прогрессирующая амнезия. Нарушение динамики мнестической деятельности. Нарушение опосредованной памяти. Нарушение мотивационного компонента памяти. Нарушение памяти у больных разных нозологических групп. Методики, используемые для исследования памяти. 1. Актуальность и основные направления исследования нарушений памяти В психологии нет единого определения памяти. В одних случаях память рассматривается как форма психического отражения, в ходе которого происходит оживление в сознании прошлого опыта, образов того, что ранее было воспринято. В других - память определяется как способность хранить и многократно вводить в сферу сознания и деятельности ранее воспринятую информацию. В третьих - памятью называют совокупность информации, накопленную мозгом и управляющую поведением. Оставив вопрос о поиске универсального определения памяти специалистам и в области общей психологии, подчеркнем, что какого бы подхода мы не придерживались, все они сходятся во взгляде на структуру памяти, согласно которому ее работа складывается из трех последовательных процессов: запечатле-ния, сохранения и воспроизведения прошлого опыта. Поэтому в патопсихологии принято следующее определение памяти: Память есть совокупность процессов, позволяющих запечатлевать, хранить и воспроизводить прошлый опыт. 124 Каждый из названных процессов может быть нарушен отдельно от других или в сочетании с ними, что делает картину мнестических расстройств очень многообразной. Большинство больных психиатрической клиники жалуются на расстройства памяти. Это происходит отчасти потому, что признать свою несостоятельность в области запоминания менее обидно, чем сделать то же самое по отношению к своему мышлению, поведению или чувствам. Вместе с тем расстройства памяти действительно являются частым симптомом при заболеваниях мозга. К тому же, ряд нарушений психической деятельности, таких как нарушение работоспособности, нарушения моти-вационной сферы, выступают для самого больного и наблюдающих за ним людей в виде расстройств памяти. Поэтому проблема расстройств памяти всегда стояла в центре психиатрических и патопсихологических исследований. Исследования расстройств памяти особенно важны для разрешения практических вопросов психиатрической клиники. Нередко данные о нарушении памяти, полученные при патопсихологическом эксперименте, не совпадают с представлениями самого больного о характере своей мнестической деятельности. Например, больные жалуются на ослабление памяти, которое мешает им в работе, в то время как психологическое исследование этого нарушения не выявляет. И наоборот, некоторые больные успешно справляются со своими профессиональными обязанностями, требующими удержания материала, данные же психологического эксперимента обнаруживают расстройства мнестической деятельности. Анализ подобного несовпадения оказывается часто очень важным при решении экспертных вопросов, при трудовых рекомендациях, выборе коррекционньгх мероприятий. Они могут оказаться полезными также при установлении диагноза, разграничении синдромов и в практике восстановительной работы с больными. Исследования памяти в патопсихологии проводятся в следующих направлениях: 1) изучение следообразования; 125 изучение воспроизведения; изучение ретенции (отсроченного воспроизведения). В патопсихологическом эксперименте исследуется чаще всего непосредственная и опосредованная память. Учитываются также нарушения динамики мнестической деятельности и расстройства мотивации. 2. Нарушение непосредственной памяти: «корсаковский синдром» и прогрессирующая амнезия Непосредственная память — способность воспроизводить события, опыт, информацию сразу после действия стимула. К наиболее распространенным нарушениям непосредственной памяти относится «корсаковский синдром» и прогрессирующая амнезия. «Корсаковскнй синдром» — это нарушение памяти на текущие события при относительной сохранности событий прошлого. Корсаковский синдром впервые был описан известным отечественным психиатром С. С. Корсаковым при тяжелых алкогольных интоксикациях. Этот вид нарушений памяти часто сочетается с конфабуляциями (больные заполняют пробелы памяти вымышленными событиями), иногда у них наблюдается дезориентировка во времени и пространстве. Два последних признака могут быть слабо выражены, но первый (нарушение памяти на текущие события) составляет основной радикал этого расстройства. Впоследствии оказалось, что корсаковский синдром может обнаружиться и при других поражениях мозга неалкогольного генеза. Вот пример из клиники. Больной может правильно назвать события из своего детства, школьной жизни, помнит исторические даты, но не может вспомнить, обедал ли он сегодня, посетили ли его вчера родственники, беседовал ли с ним сегодня врач и т. п. Если подобного больного спросить, навещали ли его сегодня родственники, нередко можно получить ответ: «Я не помню, но у меня в кармане папиросы - значит, жена приходила». 126 Такие больные здороваются по несколько раз в день один и тот же вопрос, обращается помногу раз с одной и той же просьбой, производят впечатление назойливых людей. Встает вопрос, является ли забывание недавнего прошшого следствием дефекта воспроизведения или это дефект удержания материала. Ряд хорошо известных в медицинской психологии экспериментальных данных говорит о том, что речь идет о плохом воспроизведении. Приведем эти данные. Еще в 1911 г. швейцарский психолог и врач Э. Клапаред описал интересные факты, выступившие у подобных больных. Э. Клапаред несколько дней подряд здоровался с больным, при этом незаметно для больного колол его при рукопожатии спрятанной иглой. Больной перестал подавать Э. Клапареду руку, но при этом не узнавал его, не помнил ни самого факта укола, ни того, что с ним здоровались. В лаборатории Б. В. Зейгарник были поставлены следующие эксперименты с больным, у которого после тяжелого брюшного тифа развился корсаковоподобный амнастический синдром. Больной должен был в течение некоторого времени нажимать на кнопку при зажигании зеленой лампочки. На следующий день больной, введенный в кабинет, не только не помнил, что он вчера делал, но отрицал сам факт того, что он вчера был в этом кабинете, не узнавал экспериментатора, однако, когда стала зажигаться лампочка зеленого цвета, он стал нажимать на кнопку и не производил этого действия, когда зажигалась лампочка другого цвета. Спрошенный, почему он это делает, больной удивленно пожал плечами: «Не знаю». Какие же выводы мы отсюда должны сделать? Эти и многие другие экспериментальные факты свидетельствуют о том, что при корсаковском синдроме процессы запечатления и сохранения опыта у больных не нарушены, данное расстройство по преимуществу является следствием нарушения процесса воспроизведения. Одним из примечательных особенностей при корсаковском синдроме являются конфабуляции, то есть заполнение провалов памяти несуществующими событиями. Так, один из больных 127 заявил, что он сегодня «ходил в лесок по грибы», другой «вспомнил», что «он вчера был дома и ему там устроили пышную встречу». Это наводит на мысль о существовании какого-то парадоксального механизма восполнения дефекта, который подтверждается и другими наблюдениями. В подтверждение приводим выписки из истории болезни (как всегда по Б. В. Зейгарник), внесенные в нее психиатром и клиническим психологом. Врач-психиатр: Во время беседы больной нечаянно пролил чернила, испачкав рукав халата. На вопрос, откуда взялись чернильные пятна на столе и рукаве, больной отвечает: «Не знаю, вероятно, дали мне такой халат». Утверждает, что ходил сегодня в «рощу березовую гулять». Указанные конфабуляторные высказывания держатся стойко, больной повторяет их в одних и тех же вариантах, упорно настаивая на своем, не поддаваясь разубеждению. Также упорно и настойчиво отрицает факты, имевшие место в действительности. При этом больной помнит события и факты своей прошлой жизни, год женитьбы и т. д. Нарушения памяти больной не замечает, утверждая, что у него прекрасная память. Психолог: Больной без всякой заинтересованности относится к эксперименту. Он не может выполнять задания, требуемого учета прежних действий. Так, классифицируя картинки, он образует много одноименных групп. Когда больной образовал 2 группы животных и экспериментатор обратил его внимание на это, больной удивился: «А разве я уже собирал животных?» Задания же, не требующие запоминания только что совершенных действий, больной выполняет: объясняет правильно переносный смысл поговорки, метафоры, справляется с заданием, требующим исключения лишних предметов, но спустя 3 минуты, не помнит, что выполнял эти задания. Выявляются грубые нарушения памяти: из 5 предъявленных слов он воспроизводит после 5-кратного повторения лишь последнее. Результаты четырех предыдущих воспроизведений: 1, 2, О, 1 слово. Применение опосредования (по методу А. Н. Леонтьева) ему не помогает. Из 10 слов он запомнил лишь 2 слова (хотя 128 2 слова (хотя сам процесс опосредования ему в принципе доступен). Точно так же больной не может воспроизвести сюжет простого рассказа («Галка и голуби»). Экспериментатор: «Почему Галка полетела к голубям?» Больной: «И кто ее знает, захотела и полетела». Экспериментатор: «Может, она слышала, что у голубей хорошая пища была?» Больной: «Может быть, галки прожорливые, но и голуби тоже любят поклевать». Экспериментатор: «Ну, а кто кого выгонял из гнезда? Кто перекрасился?» Больной: «Никто никого не выгонял. Какая раскраска? Не понимаю, о чем вы толкуете?» Спустя 10 минут больной отрицает сам факт исследования, говорит, что никогда не видел экспериментатора. Корсаковский синдром часто сочетается также с нарушением ориентировки во времени. Былые события причудливым образом сочетаются с настоящим. Нарушается линейность времени, то есть возможность упорядочения и увязывания отдельных отрезков жизни между собой. Особенно ярко эта сторона нарушения наблюдается при прогрессирующей амнезии. Прогрессирующая амнезия — это одно из наиболее тяжелых расстройств памяти, она распространяется не только на текущие события, но и на прошедшие: больные не помнят прошлого, путают его с настоящим, они смещают хронологию событий, у них выявляется дезориентировка во времени и пространстве. Временами такие нарушения памяти носят гротескный характер. Например, одной больной казалось, что она живет в начале прошлого века, что только что кончилась первая мировая война и началась Октябрьская революция. Другой больной с таким нарушением (в прошлом официант в ресторане) считал, что он во время обеда обслуживает посетителей, требовал, чтобы они (больные) ему заплатили за еду, иначе он позовет «хозяина». Подобные нарушения памяти отмечаются часто при психических заболеваниях позднего возраста, в основе которых лежит прогрессирующая, качественно своеобразная деструкция коры 129 головного мозга. Клинически болезнь характеризуется неуклонно прогрессирующими расстройствами памяти: сначала снижается способность к запоминанию текущих событий, потом недавнего прошлого, затем стираются в памяти события последних лет и отчасти давно прошедшего времени. Наряду с этим сохранившееся в памяти отдаленное прошлое приобретает особую актуальность в сознании больного. Он живет не в настоящей реальной ситуации, которую не воспринимает, а в обрывках ситуаций, действий, положений, имевших место в далеком прошлом. Такие расстройства памяти, характеризующиеся «жизнью в прошлом», ложным узнаванием окружающих возникают в основном при старческом слабоумии. В основе его левит диффузный, равномерно протекавший атрофический процесс коры головного мозга. 3. Нарушение динамики мнестической деятельности Описанные выше нарушения памяти носят в основном стабильный характер. В других случаях память психически больных может оказаться нарушенной со стороны ее динамики, больные в течение какого-то отрезка времени хорошо запоминают и воспроизводят материал, однако спустя короткое время не могут этого сделать, то есть на первый план выступают колебания их мнестической деятельности. Если такому больному предложить запомнить 10 слов (при десяти предъявлениях) и изобразить количество воспроизведенных слов в виде кривой, то последняя будет носить ломаный характер. Больной может после второго или третьего предъявления запомнить 6-7 слов, после пятого - лишь 3 слова, а после шестого - опять 6 слов. Оценка памяти подобных больных в терминах «память больного снижена», «память больного не нарушена» не является адекватной. Точно такой же лабильный характер носит воспроизведение какого-нибудь текста. Больные то подробно с детализацией вос- 130 производят содержание басни, рассказа, то вдруг не в состоянии передать более легкий сюжет. Нередко также нарушения памяти сочетаются с амне-стическими западениями в речи: больные вдруг забывают названия каких-либо предметов, явлений, через короткое время спонтанно их вспоминают. Иными словами, мнестическая деятельность больных носит прерывистый характер. Нарушается ее динамическая сторона. Подобные нарушения памяти встречаются у больных сосудистыми заболеваниями головного мозга, у больных, перенесших травмы головного мозга (в отдаленном периоде болезни), при некоторых интоксикациях и профвредностях. Заслуживает внимания тот факт, что подобные нарушения динамики мнестической деятельности редко выступают у больных в виде изолированного моносимптома. Нарушение динамики мнестической деятельности проявляется в сочетании с прерывистостью всех психических процессов больных и по существу является не нарушением памяти в узком смысле слова, а индикатором неустойчивости умственной работоспособности больных в целом, ее истощаемости. Следует отметить, что одним из показателей нарушений динамики мнестической деятельности является возможность ее улучшения при применении средств опосредования. В повседневной своей жизни больные сами прибегают к такому способу, отмечая: «Я уже стал делать себе отметочки на память», «Я себе примечаю что-нибудь, чтобы мне напомнило». Однако в некоторых случаях выступили парадоксальные факты: операция опосредования (например, метод пиктограмм) приводила не к улучшению, а к ухудшению процесса воспроизведения. Нарушение динамики мнестической деятельности может выступить и как следствие аффективно-эмоциональной неустойчивости. Аффективная дезорганизация больного, часто сопутствующая многим органическим заболеваниям (посттравма-тического, инфекционного и другого генеза), может проявиться в забывчивости, в неточности усвоения, переработки и воспро- 131 изведения материала. Точно так же может действовать и аффективная захваченность больного, приводящая к забыванию намерений, недифференцированному восприятию и удержанию материала. Во всех этих случаях измененным оказывается именно динамический компонент памяти. Клиническому психологу следует иметь в виду, что правильная квалификация нарушений динамики мнестической деятельности., установление степени этих изменений имеет большое значение для самых различных разделов психиатрической практики, особенно при решении вопросов трудового восстановления и трудовых рекомендаций. Утрату своей работоспособности больные нередко объясняют снижением памяти, особенно часто такое объяснение применяется при снижении учебной успеваемости. Больные пытаются «тренировать» свою память, заучивать, по много раз повторять материал. Между тем забывчивость эта, как мы только что показали, является не моносимптомом, а проявлением нарушенной работоспособности больных в целом. Коррекционная работа в подобных случаях должна состоять либо в создании условий, предупреждающих наступление истощаемости, либо в нахождении путей, которые могут скомпенсировать невозможность удержания цели. |