Стилистика_русского_языка. Учебнометодическим объединением по направлениям педагогического образования Министерства образования и науки РФ в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению 050300 Филологическое образование
 Скачать 0.81 Mb.
|
|
§ 23. В лингвистической и собственно стилистической литературе широко употребляются указанные в названии главы слова-понятия, хотя не все из них получили пока общепринятые определения. Все они теснейшим образом взаимосвязаны и представляют обычно собственно системный, внеконтекстуаль- ный аспект языка. Как известно, в языке, в частности в его словарном составе, выделяется обычно план содержания, внутренней стороны (закрепленной в материальных, звуковых комплексах), иначе — значения. Значение (семантический состав слова) рассматривается как особая форма отображе ния предмета дей- ствительности (явления, качества, процесса и т.д.) в сознании, как отношение, по выражению Д.Н. Шмелева, «между звуковым комплексом и понятием и как отнесенность звукового комплекса к явлениям действительности» (ср. основное назначение слов — называть предметы и явления окружающей действительности). В целом такое определение акцентирует понята йно-логическую трактовку языка (его отражательную, познавательную, абстрактно-логическую способность). Согласно этой трактовке в значении слова, помимо предметной информации, понятийно-логического компонента, выделяются коннотации— дополнительные значения, т.е., по определению О.С. Ахмановой в «Словаре лингвистических терминов», «сопутствующие семантические или стилистические оттенки... для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов» (С. 203—204). Примерно в этом же смысле используются термины: окраска (стилистическая, экспрессивно- эмоциональная, функционально-стилистическая), стилистическая маркированность (-овка). Ср.: «...окраска — то же, что коннотация» (Там же, с. 285). Итак, стилистической коннотацией языковой единицы являются те дополнительные к выражению предметно-логического и грамматического значений экспрессивные или функциональные свойства (компоненты значений), которые ограничивают возможности употребления этой единицы определенными сферами и условиями общения и тем самым несут стилистическую информацию. Эти стилистические признаки имеют постоянный характер и воспроизводимость в определенных условиях. По выражению Д.Н. Шмелева, «значимым в слове является не только его "предметное" значение (понятийное содержание), но и его экспрес- сивно-стилистическая окраска в широком смысле» (Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. С. 254). Стилистическая коннотация — одно из центральных понятий стилистики. В современной лингвистической литературе этот термин обычно употребляется в качестве синонима не только к стилистическому значению, но и к стилистической окраске, маркировке, поскольку под ним разумеется часть семантической структуры языковой единицы. Поэтому здесь используется этот более широкий термин. (Это в какой-то степени перекликается с употреблением Е.Ф. Петрищевой также одного термина — окраска, со ссылкой на неразличение в литературе терминов стилистическое значение и окраска) (Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984. С. 17.)
67 того и удовлетворительною решения. Прежде всего не определены различия и даже соотношения понятий: значение — окраска (стилистические), семантическое — стилистическое, хотя известны попытки решения этих вопросов (Т.Г. Винокур, Н.М. Ра- зинкина, В.И. Шаховский). Это не случайно, поскольку названные понятия теснейшим образом взаимосвязаны, а сами явления, вероятно, нерасчленимы (стилистический феномен обычно связан с семантической нюансировкой), если, конечно, не сводить семантику лишь к соотнесенности единиц с денотатом, к сугубо предметному и понятийному аспекту. Последнее, однако, свидетельствовало бы об узком, обедненном понимании не только языка, но и мышления и познания (сведение их лишь к логико-понятийной стороне), что было бы неверно. Ср. справедливое и симптоматичное в аспекте затронутой проблемы высказывание Д.Н. Шмелева: «Сказать, что, например, глаголы грясти и шествовать... имеют такие-то значения без определения их стилистической роли, это значит, по существу, отказаться именно от их семантического определения, подменив его приблизительной формулой предметно-понятийных сопоставлений» (разрядка наша. — М.К.) (Очерки по семасиологии. С. 111). В связи со сказанным позитивны те подходы к решению указанной проблемы, при которых семантическое и денотативное трактуются шире, чем собственно предметная отнесенность слова, и когда в семантику включаются и коннотативные компоненты. (Тенденцию к совмещению, а не противопоставлению семантики и прагматики находим у ряда авторов теоретических работ.) Отсюда справедливо, например, мнение В.И. Шаховского о том, что экспрессия и оценка — это элементы денотации, что эмотивный компонент участвует в номинации, что денотативные и коннотативные компоненты в слове взаимодействуют и потенциально равноправны (Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983. С. 16—29). Последнее утверждение особенно важно и весьма правомерно при учете, в частности, того, что согласно данным гносеологии и психологии осознание неотделимо от оценки, от выражения отношения к воспринимаемому предмету, явлению. Пока что нерешенным оказывается и вопрос соотношения понятий: стилистическое, экспрессивное, эмоциональное, оценочное; большей частью в первое включаются три следующих. Гак, наличие у языковых средств оценки (впрочем, как и экспрессии, эмоциональности) позволяет многим исследователям отнести их к стилистически окрашенным. Например, в работе Е.Ф. Петрищевой в стилистически окрашенной лексике совмещаются единицы эмоциональные, экспрессивные и оценочные. Однако В. И. Шаховский стремится различать эмотивные компоненты, с одной стороны (называя лишь и х коннотативными), а экспрессивные и оценочные (как денотативные) — с другой. Все это, конечно, сказывается на попытках систематизации соответствующих коннотаций и стилистически окрашенных средств, выражается в отсутствии единообразной классификации. Очевидно, одним из конструктивных путей решения этого сложного вопроса является различение функционального (речевого) и системно-структурного аспектов языка. Т.Г. Винокур, например, стилистическое значение рассматривала применительно к узусу, к употреблению. § 25. Думается, в аспекте функциональной стилистики можно было бы предложить следующее определение функционально-стилистического значения: это тот компонент смысловой стороны языковой единицы, который способен реализовать свои функционально-стилистические потенции при употреблении этой единицы, делая последнюю стилеобразую- щей в речевой системе другихстилеобразующихсредств данной речевой разновидности (например, настоящее вневременное в контексте научной речи или настоящее долженствования в деловой оказываются функционально-стилистически значимыми). А вообще, если исходить из предмета стилистики, то в самом общем смысле стилистически значимыми в языке и речи следует считать все те языковые средства и способы их употребления, которые способствуют достижению выразительности речи, эффективной реализации коммуникативных задач в той или иной сфере и стилевой специфике последней. Это достигается как стилистически маркированными в системе языка (вне- контекстуальными), так и другими языковыми единицами. С этих позиций любая маркировка языковой единицы и закономерности ее использования, отвечающие указанным задачам, являются стилистически отмеченными, т.е. признаком стиля. В связи с этим стилистической оказывается не только отнесенность средств к определенной сфере (как полагают некоторые), но и эмоциональность, экспрессивность, оценочность. Однако поскольку не ко всем этим случаям применим термин значение (в строгом лексикологическом и семантическом смысле), то, вероятно, правомернее пользоваться обозначением окраска. Таким образом, допустимо синонимичное употребление обоих терминов (стилистические значения и окраски), что соответствует сложившейся традиции, либо объединение того и другого более общим словом — коннотация. § 26. Стилистические коннотации по природе своей (по происхождению и функционированию) неоднородны. Можно говорить о трех их разновидностях. 1. Оценка, отношение к содержанию языковой единицы заключены в самом ее значении (сюда можно отнести и случаи переноса и «ввод» этой оценочности через аффиксальные элементы), например: губошлеп, забулдыга, кляча, мешанина, книжонка, дуб (о человеке), тряпка (о мужчине). Здесь как бы опредмечивается и именуется само отношение к называемому предмету (в широком смысле слова) и само значение по природе своей коннотагивно. Назовем такие коннотации собственно эмоционально-экспрессивными. 2. В самом логико-понятийном значении непосредственно не заключены оценка или отношение к предмету, но они как бы сопутствуют ему (в этом смысле выступают как созначения) благодаря тому, что языковая единица употребляется (либо употреблялась раньше, традиционно) в контекстах, сферах употребления оценочной значимости: большей частью — высоких, торжественных либо сниженных. Например: грядущий, стяг, стезя, очи и т.п.; назовем их условно традици- онно-экспрессивными. Заметим, что резкой грани между этими двумя разновидностями нет: традиционно-экспрессивная коннотация может нередко осознаваться как эмоционально-экспрессивная либо «переходить» в нее. Ср. ставший хрестоматийным пример: У Ули не глаза, а очи, где подчеркивается оценочный момент. В связи с этим напомним о мнении Д.Н. Шмелева, согласно которому стилистическое значение может влиять на понятийное содержание, во всяком случае, оно всегда окрашивает восприятие смысла слова. 3. Коннотации заключаются не в оценочное™ и выражении отношения к называемым предметам, а в отнесенности к о б ы ч- н о й для языковой единицы сфере употребления, функциональной разновидности языка. В данном случае можно говорить, что это — коннотации собственно функциональные: исходящий, дебет, истец; лабиализованный, гносеология, синхрофазотрон; коммюнике, репортаж и т.д. Это средства функционально-стилистически окрашенные. Итак, первые две разновидности коннотаций относятся к экспрессивно-эмоциональным и экспрессивно-оценочным, третья — к функционально-стилистическим. Эти две группы различаются между собой по степени окраски: весьма яркой — в первой группе (двух первых разновидностях, взятых вместе) и менее определенно и отчетливо выраженной — во второй, именно потому, что первая связана с выражением оценочно- с т и, отношения, а вторая обычно лишь указывает на сферу употребления, сигнализирует о ней. Эмоционально-экспрес- сивная окраска как бы органически присуща языковой единице в отличие от функциональной, которая обусловлена лишь преимущественным употреблением языковой единицы в той или иной сфере. В классификации Е.Ф. Петрищевой стилистически окрашенная лексика представлена следующими тремя группами: 1) сообщающая о сфере употребления (книжная, разговорная, соотносительная с тем или иным функциональным стилем); 2) сообщающая об отношении говорящего к предмету речи (разного рода эмоционально, экспрессивно окрашенная и оценочная); 3) характеризующая говорящего (нелитературная, просторечная, сленг, диалектная и т.д.). Таким образом, и здесь в собственно литературном языке выделяются те же группы (третья относится к нелитературному языку). Итак, в одном случае — неотделимость окраски от значения языковой единицы (взятой внеконтекстуально), в другом — преимущественная роль условий ее употребления в определенной сфере. Правда, нельзя сказать, что во втором случае нет связи с основным значением единицы. Наблюдения показывают, что существует строгая зависимость между семантико-сти- листической стороной языковой единицы и преимущественной сферой ее употребления. В результате то или иное значение получает определенную стилистическую квалификацию и окрашенность. Ср., например, входящие и исходящие (бумаги), ходатайство, клиент, пациент. Ср. также случаи окраски грамматического значения, например так называемое настоящее долженствования, характерное для официально-деловой речи: Капитальный ремонт лежи т на нанимателе (в смысле: «должен лежать, осуществляться»). Данное грамматическое значение оказывается функционально-стилистически окрашенным. (Весьма возможно, что само появление в языке именно такого значения обусловлено коммуникативными нуждами соответствующей сферы общения. Правда, степень яркости этой окраски обычно слабее, чем эмоционально-экспрессивной.) Таким образом, и функциональная стилистическая окраска может быть органически присуща языковой единице; при этом функциональная окраска особенно заметна в конкретном высказывании. К тому же в процессе употребления (и в зависимости от специфики сферы общения, функциональной разновидности) функциональная окраска может нередко совмещаться с оценочной. Это характерно для многих слов деловой (в частности, канцелярской), публицистической (одним из признаков которой является открытая оценочность) и разговорно-обиходной речи. Следует сказать также, что те или иные экспрессивные окраски и соответствующие языковые единицы имеют тенденцию употребляться в определенной, конкретной сфере общения. Именно поэтому языковые единицы обладают одновременно двумя разновидностями окраски — экспрессивной и собственно функциональной, что и помечается в словарях посредством наличия у одного слова двух, а то и трех стилистических помет. Например, публицистические средства языка (аспект функциональных стилей) обладают в то же время торжественными, поэтическими, риторическими или, напротив, уничижительными оттенками. Ср. отечество, вояж, вития, вещать. Поскольку в большинстве случаев экспрессивная окраска совмещается с функциональной, одни и те же окраски нередко относятся различными авторами к разным стилистическим аспектам. Например, по наблюдению Е.Ф. Петрищевой, возвышенную лексику (экспрессивный аспект) некоторые ученые относят к одной из разновидностей лексики книжной (функциональный аспект). Некоторые группы функционально окрашенных средств, например канцеляризмы, как отмечает Т. Г Винокур, одновременно «всегда стилистически самодостаточны, и экспрессивно-смысловая их нагрузка очень велика» (разрядка наша. — М.К.). Вместе с тем другие функционально-стилистические средства, по мнению ряда авторов, вообще лишены какой-либо стилистической окраски. Обычно при этом имеются в виду термины. По-видимому, отсутствие экспрессивной окраски, сопутствующей функциональной, принимается за отсутствие стилистической окраски вообще. Вернее, однако, считать, что термин (в особенности узкого специального употребления) наделен определенной функционально-стилистической окраской: он несет на себе печать научного стиля и привносит ее в той или иной степени в контекст, в котором используется. § 27. Обычно стилистические коннотации и средства, их несущие, выделяются на фоне нейтральных. При этом стилистически нейтральными называются такие языковые единицы, которые могут использоваться в различных сферах и условиях общения, не привнося в высказывание какого-то особого стилистического признака. Это, например, такие общеупотребительные слова, как дом, рука, человек, гора, читать, говорить, красный, легкий и т.д. Именно на фоне этих языковых единиц выделяются средства со стилистическими коннотациями. Таким образом, это своеобразный нулевой (стилистически) уровень, причем в аспекте системы языка, внеконтекстуальном. Но и этот нуль по-своему тоже стилистически значим. В живом употреблении, в контексте — особенно в речи разговорной, публицистической, в художественных произведениях — нейтральные единицы способны приобретать особые стилистические окраски, что следует учитывать при анализе текста. В узусе может происходить как нейтрализация стилистических окрасок, так и их видоизменение и стилистическое обогащение при «столкновении» единиц разных стилистических (в том числе нейтральных) окрасок. Подробно этот вопрос освещен в книге Т.Г. Винокур «Закономерности стилистического использования языковых единиц» (М., 1980). При всем своеобразии видов стилистической окраски следует учитывать, что резких границ между ними в процессе употребления обычно не наблюдается. Среди единиц, имеющих собственную стилистическую окраску, обнаруживается постоянное взаимодействие, а особенности их использования могут видоизменять характер окраски: окраска ласкательное™ и одобрения может переходить в ироническую и т.д. Например: Опять спорят! Вот будет к и и о! (нейтральное с экспрессивной коннотацией); Замарашка ты моя милая! (переход общеязыковой неодобрительной коннотации в ласкательную); Опять разглагольствует, прямо вития какой-то! (высокое, устарелое в значении неодобрительного, сниженного). Ср. стилистическое столкновение изначально противоположных окрасок: «Грядущий хам» (высокое, торжественное и низкое, просторечное). Указанные выше разновидности коннотаций (и соответственно «слоев» языковых единиц) отражают реальность языка (существующую как в языковом сознании носителей языка, так и в описаниях языка — грамматиках и словарях). Однако невер- н о было бы представлять дело таким образом, что в процессе функционирования языка (в речевом потоке, в текстах) стиль образуется в результате суммирования коннотаций единиц одной стилистической «тональности» (окраски, разновидности). Это неверно в особенности относительно экспрессивно-эмоциональных средств. Как правило, в языковой действительности (во всяком случае, в современном русском литературном языке) живая речь не может состоять лишь из средств одной экспрессивной окраски. Для этого в современном языке недостаточно средств одинаковой экспрессивной окраски на всех уровнях его системы. Если в лексике еще имеется большой круг средств с той или иной экспрессивной окраской, то нет столь же широкого круга средств с теми же разновидностями окрасок (например, иронической, пренебрежительной, да и вообще экспрессивной) в морфологии и синтаксисе. Следовательно, если терминологически употреблять слово система, экспрессивные коннотации и средства, ими наделенные, не образуют систем или подсистем. Поэтому лучше в данном случае употреблять термин стилистические слои средств определенной окраски. (Именно такой термин находим у J1.В. Щербы — см.: Избр. работы по русскому языку. М1957. С. 121; а также у русистов Чехии и Словакии — см.: Пражский лингвистический кружок. М., 1967. С. 435-443.) Поэтому В.В. Виноградов, определяя стиль как явление системное, высказывался против признания экспрессивных стилей как таковых. Следует отметить также, что различные виды стилистических окрасок, особенно экспрессивно-эмоциональных, являются своего рода осколками прежних, более или менее полных и целостных стилистических систем, утративших к нашему времени свою стилистико-системную актуальность, ср., например, высокий стиль. Другой случай, когда речь идет о функциональных окрасках, о той или иной социальной маркировке: профессионализмы, жаргонизмы и т.д., — т.е. когда в литературном употреблении допускаются лишь отдельные элементы соответствующей речи. Для создания экспрессивно-эмоциональной окрашенности речи и для стилизации под какой-либо социальный диалект достаточно бывает инкрустировать речь некоторым числом языковых единиц соответствующей маркировки. Именно на этом основан прием стилизации в художественной литературе. |